– Скажите, милорд, вы все еще питаете симпатию к Роберту Брюсу?
– Да. А как насчет вас, Маккенна? Вы поддержите нашего короля?
– Я мог бы, но при определенных условиях.
Гэвин удивленно поднял бровь:
– Освобождения от англичан для вас недостаточно?
Маккенна покачал головой:
– Мы уже давно отделены от грубого диктата Англии. Те, кто окажется по другую сторону, когда кончится война, пострадают от репрессий. Скорее всего люди потеряют все, что имеют, а возможно, и жизнь.
– Да, ставки высоки. Поэтому мы и должны победить.
Маккенна откинулся на спинку кресла, сложив руки на груди.
– Брюс жаждет власти. Почему я должен верить, что он не будет править нами так же жестко, как англичане, если удержит корону?
– Он одной с нами крови, – мягко ответил Гэвин. – Многие говорят о разнице между горцами и жителями долин Шотландии, но нельзя отрицать, что у нас больше общего, чем с чертовыми англичанами.
– Я верю, Брюс сделает так, как будет лучше для Шотландии, но все же у меня есть сомнения, – ответил Маккенна резко. Он поддел кусок сыра острием своего ножа, сунул его в рот и начал жевать. – Надеюсь, союз наших кланов будет способствовать тому, что сомнений станет меньше.
Гэвин молчал, сделав вид, что обдумывает сказанное гостем, затем осторожно начал:
– Признаюсь, я слышал… довольно… э… возмутительные истории о рыжеволосой девице Маккенна.
– И тем не менее вы открыли ворота и пригласили нас в свой замок. – Маккенна разразился таким хохотом, что даже закашлялся. – Вы либо очень смелый человек, либо отчаянный, – прохрипел он.
– Ни то ни другое, – сухо ответил Гэвин, наполнив элем кружку лэрда. Он взглянул на сидевших у помоста женщин. Сестра Брайана закончила трапезу и сидела, стиснув руки на коленях, как делают, когда читают молитву. Быстрый взгляд, брошенный на Маккенну, привел Гэвина к мысли, что он прав. Он только не знал, о чем молится девушка. – Расскажите мне о ней.
– Все слухи о моей сестре – чистая правда, – начал Маккенна почти весело. – Она строптивая, непослушная, своевольная и упрямая. Споря с ней, мужчина может рехнуться. По правде говоря, я не хотел бы иметь ее своим врагом.
– Тем не менее вы предлагаете мне взять ее в жены? – спросил Гэвин, удивившись откровенности лэрда. Он не выглядел дураком, но было странно услышать такое от человека, пытающегося устроить брак сестры.
Маккенна улыбнулся, обнажив ряд крупных, ровных зубов.
– Я говорю сейчас о Кетлин. Эта дикая кошка сбежала с безземельным рыцарем, французским наемником, которого, как она уверяет, любит всем сердцем. – Маккенна презрительно фыркнул и продолжил уже более жестко: – Ее будущий муж весьма удивится, когда обнаружит, что его невеста осталась без приданого за то, что наперекор мне вышла замуж без моего разрешения. Посмотрим, будет ли он любить ее после этого!
Гэвин отпил большой глоток эля и приготовился слушать дальше.
– Хорошенькая девушка, которая сидит в этом зале – моя младшая сестра, Грейс, воплощение всех женских добродетелей и послушания. Она была обещана церкви, но поскольку Кетлин опозорила наш род тем, что отказалась выполнить свой долг и заключить нужный союз, ее место должна занять Грейс. Три дня назад я забрал ее из монастыря Святого Сердца. К счастью, она еще не приняла постриг и может стать невестой шотландского лэрда, а не Христовой невестой.
Гэвин не поверил своим ушам. Маккенна, очевидно, был в отчаянии. Нарушить священный обет – это весьма рискованный шаг. За такое людей отлучали от церкви, их души были обречены на вечные муки.
Впрочем, лэрд Маккенна не был похож на человека, который слишком заботится о своей душе.
Гэвин снова взглянул на юную Грейс. Его предположение о монастырском воспитании оказалось верным. Она была не дикой кошкой, как ее сестра, а скорее святой. Но она не годится для него!
Маккенна смотрел на Киркленда, по-видимому, ожидая его реакции. Гэвин сознательно не спешил, но все же бросил Маккенне кость:
– Грейс очень мила.
– Но? – Маккенна резко повернулся.
– Простите?
– Я понимаю, вы хотите сказать нечто большее, – рявкнул лэрд. – Так скажите это! Я из тех, кто ценит прямоту и честность. У меня нет времени на дипломатию.
– У меня тоже. – Гэвин никак не выдал внутреннего волнения. Маккенна был гордым горцем, которого легко можно было привести в ярость даже намеком на оскорбление. – Грейс слишком молода.
– Зимой ей будет пятнадцать.
– По возрасту она могла быть моей дочерью. – Гэвин еле удержался от того, чтобы не вздрогнуть при этой мысли. – Хотя я не собираюсь осуждать человека, который предлагает в жены ребенка, лично у меня не хватит духу дать согласие на такой брак.
– Я понимаю. – Маккенна склонился к Гэвину. – Однако позвольте напомнить вам, в этом возрасте они гораздо более сговорчивые. Требуется меньше усилий, чтобы вылепить из них ту женщину, которая вам нужна, научить ее служить вам и доставлять любое удовольствие.
На этот раз Гэвин все же вздрогнул. Если Маккенна думал завлечь его своими откровениями, он страшно ошибался. Меньше всего Гэвину хотелось иметь жену-подростка. Ему нужна совсем другая жена – умная, имеющая собственное мнение и умеющая его отстаивать. Все другое было неприемлемо.
– А может, у вас есть еще одна незамужняя сестра постарше, чем Грейс? – спросил Гэвин.
Спрашивать об этом было определенно рискованно. Если была еще одна сестра в возрасте невесты, Гэвину пришлось бы срочно придумывать причину, по которой он не смог бы взять ее в жены.
Маккенна натянуто улыбнулся:
– В нашем роду есть еще женщины, но моя самая младшая – Беатрис. Я обещал ее Церкви, поскольку Грейс покинула монастырь. Аббатство надеялось на приданое Грейс и на защиту от врагов с помощью Маккеннов, если понадобится. Они были так благородны, отпуская Грейс, что я не могу нарушить данное мною слово.
Гэвин постарался выглядеть разочарованным, но про себя удивился, насколько разумным оказался молодой лэрд. Впрочем, это уже не имело значения. И Грейс, и Беатрис были слишком молоды, чтобы стать невестами. А строптивая Кетлин сбежала со своим французским рыцарем.
Почувствовав облегчение, что визит подходит к концу без оскорблений, Гэвин было вернулся к своей давней мысли о том, как помочь королю Роберту, но Маккенна с шумом отодвинул кресло и встал.
– Благодарим вас за гостеприимство, но будет лучше, если мы поедем, пока светло.
Люди лэрда стали поспешно совать в рот остатки еды и осушать свои кружки. Грейс посмотрела на брата глазами, полными слез, но решительно встала. Гэвин наблюдал за ней, сомневаясь, не ошибся ли он при первом знакомстве, определяя ее характер. Видимо, внутри у нее все же было больше от Маккеннов.
Во дворе началась суматоха. Грейс, садясь в седло, одарила Гэвина царственным кивком и стала ждать, пока воины клана окружат ее плотным кольцом.
Чувствуя потребность установить дружеские отношения, Гэвин похлопал Маккенну по плечу и пожелал доброго пути:
– Я думаю, время выбора в конфликте с англичанами быстро приближается. Я прошу вас прислушаться к своему сердцу и поддержать Роберта в его правом деле.
– Обещаю вам, что очень серьезно об этом подумаю.
– Вот и отлично. – Гэвин ждал немного иного ответа, но слова Маккенны были лучше, чем прямой отказ.
– Я признаю, что для Шотландии будет лучше, если Брюса поддерживают такие люди, как вы. – С этими словами Маккенна вскочил в седло. – Обязательно скажите это королю, когда увидите его в следующий раз.
Гэвин планировал вернуться в свою спальню сразу же после отъезда Маккенна, но дела замка задержали его до позднего вечера. Он решил сам позвать Фиону к ужину и поднялся наверх.
Он вошел и удивился, что в комнате было темно. Он было повернулся, чтобы уйти, но его остановил тихий вздох, который точно подсказал ему, где найти Фиону. Он пошел к кровати, ощущая легкую дрожь нетерпения. После напряженной встречи с Маккенной и занятия делами замка, отнявшими у него несколько часов, все, что ему хотелось, – это остаться наедине с Фионой.
Не успел Гэвин осторожно сесть на край постели, как Фиона сразу же повернула голову и открыла глаза.
– Ваши гости уже уехали? – сонным голосом спросила она.
– Да, уже несколько часов тому назад.
Наклонившись, Гэвин обнял ее за плечи, подивившись, насколько естественным было держать ее в своих объятиях.
– Я не слышала лязга мечей. Означает ли это, что между вами и горцами все прошло хорошо?
– Почти.
Фиона села и запустила пальцы ему в волосы. Жест был одновременно успокаивающим и возбуждающим. Что такого в этой английской баронессе, что столь сильно влечет его к ней? Гэвину хотелось забыть о своем долге и полностью отдаться страсти.
– Тебя что-то беспокоит, Гэвин. Что произошло?
– Лорд Маккенна хочет, чтобы я женился на его сестре.
Фиона напряглась:
– И ты женишься?
– Нет.
«Расскажи ей все». Сейчас есть идеальная возможность. Скоро придется выбирать невесту, и скорее всего это будет Эйлин Синклер, потому что альянс с Синклерами лучше для его клана.
Этого хотел король, и Гэвин знал, что его долг – повиноваться. Он знал и то, что Фиона его поймет, но у него язык не поворачивался сказать ей правду.
Трус!
Фиона положила голову ему на грудь. Гэвину вдруг стало все равно, что правильно, а что – нет. Вздохнув, он уперся подбородком ей в макушку и вдруг совершенно успокоился. Тепло разлилось по всему его телу, словно хороший глоток самого лучшего виски.
– Я могу как-то тебе помочь?
«Ах, Фиона! Ты разрываешь мне сердце!»
– Ты только что это сделала, девочка, – прошептал Гэвин и, не выпуская Фиону из рук, повернул ее на спину.
Она приняла его как обычно – открыто, без колебаний, и по ее живым зеленым глазам он понял, что она хочет его.
Гэвин держался несколько минут, но потом, не в силах сопротивляться кипевшему в нем вожделению, страстно отдался своим чувствам.
Глава 12
Фиона возвращалась из церкви через двор, и ее внимание привлек знакомый звук скрещенных мечей, сопровождаемый громким мужским смехом. Ее сердце забилось сильнее. Наверное, Гэвин тренирует своих людей. Она встала на цыпочки, чтобы посмотреть, но площадка была окружена плотным кольцом воинов, ожидающих своей очереди для поединка.
Фиона надеялась побыть утром с Гэвином хотя бы несколько минут, но он встал, когда она еще спала. Холодные простыни и пьянящий мужской запах – вот все, что осталось после его ухода. Понимая, что заходит слишком далеко, она все же была обеспокоена.
Когда Гэвин пришел к ней вчера вечером, она видела, что его что-то беспокоит. Фиона решила, что это как-то связано с визитом лэрда Маккенны, хотя Гэвин уверял, что можно ни о чем не беспокоиться. Но она должна знать, что случилось!
Для нее было полной неожиданностью, что так внезапно приехавший лэрд пытался сосватать за Гэвина свою сестру. Чувство ужаса, охватившее сердце Фионы. «Я не имею права любить». Она повторяла эти слова прошлой ночью и все утро сегодня, но горечь открытия не покидала ее.
С тренировочной площадки донеслись веселые крики, сопровождаемые аплодисментами. Фионе представился Гэвин, размахивающий мечом. От напряжения и полуденной жары воину стало жарко, и ему пришлось снять рубашку. Обнаженный торс блестел от пота, мускулы поигрывали при движении рук, то поднимавших, то опускавших меч. О Боже! Кровь прилила к лицу Фионы.
Если бы рядом не было Элис, Фиона могла бы поддаться искушению и пойти посмотреть, что происходит. Она больше ни на чем не могла сосредоточиться и поэтому с размаху ступила в большую лужу, замочив подол платья грязной водой.
– Придется все это отстирывать, – жалобно заметила Элис, увидев испачканное платье. – Но в этом мрачном месте трудно не испачкаться. Если не идет дождь, то спускается туман, а солнце показывается всего на несколько часов. Неудивительно, что шотландцы – такие варвары!
– Вчера не было дождя, – возразила Фиона.
– Знаю. Но лужи после предыдущих пяти дней остались такими большими, что можно промочить ноги, – горничная продолжала ворчать.
Фиона улыбнулась. Неужели здешний климат и вправду такой сырой, или Элис преувеличивает? Честно говоря, Фиона вообще не обращала внимания на погоду.
– Я понимаю, что ты, наверное, соскучилась по дому, Элис. Хочешь вернуться в Англию?
– И оставить вас, миледи? – Элис поцокала языком и покачала головой. – Никогда!
Фиона оценила лояльность Элис, но она не могла допустить, чтобы ее горничная страдала.
– Если ты вернешься в Англию, то мы расстанемся не навсегда. Однажды, когда Спенсер вернет себе право наследования, мы приедем обратно.
– Об этом я молюсь каждый вечер, миледи. Но до того, как настанет этот радостный день, мое место рядом с вами. – Элис выпрямилась. – Я нужна вам.
– Это верно, – согласилась Фиона.
– Мне даже страшно подумать, как вам будет прислуживать одна из этих шотландских гордячек. – Элис горделиво выпятила грудь. – Я, конечно, останусь, хотя признаюсь, что буду очень счастлива, когда мы отсюда уедем.
Уедем? Фионе трудно было себе это представить. Ей очень не хотелось уезжать. Хотя в замке все считали ее чужой, за его стенами она чувствовала себя в безопасности.
Впрочем, Элис невольно затронула вопрос законности пребывания Фионы во владениях графа Киркленда. Как долго она может здесь оставаться? Годы? Сколько потребуется времени на то, чтобы решился вопрос со Спенсером?
Фиона вздохнула. Ответ напрашивался сам собой: она останется, пока не надоест Гэвину. При этой мысли Фиона вздохнула еще тяжелее. А что, если он первый ей надоест? Фиона усмехнулась. Какая глупая идея! Гэвин ей надоест? Да это никогда не случится!
Взрыв хохота с площадки отвлек Фиону от тревожных мыслей. Толпа немного расступилась, и она увидела, что за происходящим в центре наблюдали не только воины, молодые сквайры и пажи, но слуги и конюхи и даже местные крестьяне.
Фиона подошла ближе и увидела, что Гэвин стоит с одной стороны круга: меч в ножнах, руки скрещены на груди. Слегка огорчившись, она отметила, что он все еще в рубашке.
В противоположной стороне круга Фиона увидела противника Гэвина – молодого, худощавого юношу, переминавшегося с ноги на ногу, – Спенсера.
Фиона прошептала имя пасынка, но ее услышала только стоявшая рядом Элис. Горничная была в та ком же шоке, как и хозяйка. Что касается толпы, все зачарованно следили за тем, что будет происходить дальше. Спенсер расправил плечи, надел шлем и выхватил меч. В толпе зааплодировали.
– Ты уверен, парень? – Гэвин вынул из ножен меч и начал перекидывать его из одной руки в другую.
– Я хочу учиться у мастера, – ответил Спенсер. – Вы оказали мне честь, приняв мой вызов сразиться с вами.
– Лесть тебе не поможет, – усмехнулся Гэвин.
Спенсер выступил вперед и занял боевую позицию.
– Я на это и не рассчитывал!
Схватив меч обеими руками, Спенсер описал у себя над головой большую дугу и опустил его с гораздо большей силой, чем ожидала Фиона. Гэвин легко отразил удар, и Фиона почувствовала гордость за отвагу своего сына, но только до тех пор, пока лязг металла о металл не напомнил ей, что это смертельное оружие. Стоит Спенсеру чуть ошибиться, и он может быть серьезно ранен.
Противники начали двигаться, ритмично нанося удары и ловко уклоняясь от них. Гэвин выкрикивал Спенсеру инструкции, которые тот старался выполнять, однако ему удавалось без труда оттеснять Спенсера назад. Не прошло и нескольких минут, и Спенсер уже тяжело дышал. После еще одного обмена выпадами Спенсер отошел в сторону и, перегнувшись пополам, начал хрипеть и откашливаться. Фиона забеспокоилась.
– Кончайте с ним, милорд, нам пора обедать, – крикнул кто-то из толпы.
– Да, мы проголодались и ждем, чтобы некие робкие сквайры нас обслужили, – добавил другой голос.
Это замечание вызвало недовольство молодых парней, и они начали еще громче подбадривать Спенсера. Эта поддержка, видимо, вернула Спенсеру силы и укрепила его решимость. Он гордо выпрямился, уже не чувствуя себя побежденным.
– Сдаешься? – спросил Гэвин.
Спенсер покачал головой и сделал следующий выпад. Однако Гэвин вместо того, чтобы взмахнуть мечом и отразить удар, в последний момент отступил в сторону и Спенсер, потеряв равновесие, упал ничком. Он довольно быстро перевернулся на спину, но Гэвин уперся острием меча ему в грудь.
Фиона зажала рот кулаком, чтобы не закричать, и быстро спряталась за спинами зрителей. В этот момент она услышала крик боли и громкое проклятие.
Ожидая увидеть худшее, она просунула голову между двумя крепкими мужчинами, стоявшими впереди. Она увидела, как Спенсер бросил меч на землю, снял с себя шлем и бросился к Гэвину. Но его тут же кольцом окружили воины, которые не подпустили Спенсера к графу.
– Простите меня, милорд, – крикнул Спенсер. – Это была небрежность с моей стороны, ошибка!
Фиона не расслышала, что ответил мальчику Гэвин. Он крикнул что-то окружившим его людям, и они тут же исчезли. Ни на кого не оглядываясь и зажав правой рукой предплечье левой, Гэвин ушел с площадки.
Все стояли молча. Большинство мужчин смотрели на Спенсера с недоумением. Они расступились, пропуская своего лэрда, а потом постепенно разошлись.
Фиона бросилась к Спенсеру. Элис еле поспевала за ней, да еще и второпях не заметила непросохшую лужу.
Когда Фиона подошла к пасынку, она услышала удивленный шепот его товарищей. Неужели юноша действительно нанес графу опасную рану?