— Королева милостива, — настаивала Кэт. — Она пощадит невинную девочку.
— Другие могут вынудить ее поступить иначе, — предупредил Перри. — По крайней мере, так я слышал. И еще одно: герцога Норфолка послали в Кент с войском, чтобы расправиться с Уайеттом и его людьми. Это серьезно, миссис Эстли.
— Я передам миледи, — содрогнулась Кэт. — Какие горестные известия! Боюсь, всем нам грозит великая опасность.
Прошло еще несколько беспокойных дней без каких-либо вестей. Состояние Элизабет не улучшалось, однако телесная болезнь казалась ничем по сравнению с мучившей ее тревогой. Постель стала для нее убежищем от опасностей внешнего мира. Закутавшись в одеяла, она воображала себя огражденной как от королевы, так и от изменников. Но в начале февраля к Эшриджу подъехала группа всадников.
— О Господи! — вскрикнула Кэт, прижав ладонь ко рту.
Глядя в окно, она узнала трех личных советников королевы и двух придворных врачей. В страхе поспешив к постели больной, она разбудила Элизабет.
— Делегация из совета… они здесь, миледи. Да смилостивится над нами Господь! — простонала она.
Элизабет сперва непонимающе заморгала, а после мигом очнулась, испытывая головокружение и сильнейшее сердцебиение. Комната пошла кругом, в висках застучала кровь.
— Мой халат, — слабым голосом распорядилась она. — Помоги надеть.
Кэт принесла черный бархатный халат и помогла Элизабет в него облачиться. Затем разгладила простыни и расчесала волосы на худых плечах, после чего поправила юбку и медленно спустилась, готовая к худшему.
Дворецкий принес вино, и управляющий Элизабет подавал его гостям. Вид у троих советников был мрачный и целеустремленный, столь же серьезны были и лица докторов.
Первым заговорил лорд Уильям Говард, родственник Элизабет:
— Миссис Эстли, мы прибыли навестить леди Элизабет и убедиться, что она достаточно хорошо себя чувствует для поездки в Лондон.
— Зачем? — возопила Кэт, не в силах сдержаться.
— Так приказала королева Мария, — ответствовал лорд Уильям. — Прошу вас, проводите нас к ней.
— Она в постели и очень больна, — с дрожью в голосе сказала Кэт.
— И тем не менее нам приказано проведать ее.
— Хорошо, — молвила Кэт, поджимая губы и понимая, что дальнейшие пререкания бесполезны. — Сюда, пожалуйста.
Когда они вошли в спальню, Элизабет притворилась спящей и сделала вид, будто посетители ее разбудили.
— Милорды, — слабо пробормотала она, — прошу извинить… Для меня это неожиданная честь.
Не обращая внимания на ее слова, лорд Уильям смотрел поверх ее головы на вышитый герб:
— Сударыня, королева приказала нам выяснить, так ли вы больны, как может показаться на первый взгляд.
— Можете убедиться сами, — прошептала Элизабет.
«Похоже, она действительно бледна, — подумал лорд Уильям. — Хотя с помощью грима можно изобразить что угодно».
— Королева была бы весьма довольна, если бы вы смогли отправиться с нами в Лондон, — молвил сэр Эдвард Гастингс. — Она прислала доктора Уэнди и доктора Оуэна, чтобы те решили, позволит ли вам ехать ваше здоровье.
Элизабет стало трясти.
— Как вы сами видите, я больна, — возразила она. — Мне хотелось бы знать, зачем королева хочет видеть меня в Лондоне.
— Это связано с недавним мятежом, — объяснил Говард. — Она считает, что с ней вам будет безопаснее.
— Мятежом? — переспросила Элизабет. — Каким мятежом?
— Вы не слышали? Изменник Уайетт, собрав семь тысяч солдат, неделю назад вошел в Лондон и захватил бы город, если бы не отвага ее королевского величества, которая отправилась в ратушу и, выступив со смелым обращением, которое слышал я сам, сплотила лондонцев вокруг себя.
— Вдохновляющая речь, — добавил сэр Эдвард. — Как будто король Генрих вновь явился к нам. Ее величество — настоящая дочь своего отца.
— Так что, хоть и с трудом, мятеж удалось подавить, — продолжал Говард. — Слава богу, королева цела и невредима, как и весь ее совет, а изменник Уайетт заключен в Тауэр вместе с другими заговорщиками.
— А леди Джейн, которую мятежники провозгласили королевой, приговорена к смерти, — вставил третий советник, суровый сэр Джордж Корнуоллис.
— Приговорена к смерти? — сдавленно прошептала Элизабет.
По спине ее пробежал озноб, и ей показалось, что сейчас она лишится чувств. Элизабет не сомневалась, что ее призвали в Лондон разделить судьбу несчастной леди Джейн. Судя по всему, о том же подумала и Кэт — добрая женщина разрыдалась.
— Так потребовал император, — сказал лорд Уильям. — Он предупредил ее величество, что принц Филипп никогда не ступит на землю Англии, пока жива леди Джейн, ибо слишком опасается за его жизнь и безопасность трона ее величества.
— Но королева обещала проявить милость к леди Джейн, — дрожащим голосом проговорила Элизабет.
— В свете недавних событий она не может себе этого позволить, — ответил лорд Уильям.
Он не собирался рассказывать подозрительной девице о том, как мучилась ее сестра, подписывая смертный приговор, и как она делала все возможное, чтобы избежать приведения его в исполнение. Даже сейчас она пыталась убедить Джейн обратиться в католическую веру и спасти свою жизнь.
От ужаса Элизабет лишилась дара речи.
— Нам приказано доставить вас обратно в Лондон, если вы в состоянии ехать, — пусть даже придется везти вас в личном паланкине королевы, который она прислала для этой цели, — изрек Говард.
— Миледи не в состоянии подняться с постели, а уж тем более куда-то ехать, — возразила Кэт с глазами красными от слез.
— Это решать нам, миссис Эстли, — возразил доктор Оуэн. — Королева велела нам осмотреть леди Элизабет, чтобы определить природу ее болезни. А теперь, джентльмены, попрошу вас выйти. Миссис Эстли, подготовьте миледи.
По ходу обследования Элизабет лежала, безразличная ко всему. Она не сомневалась, что Мария приказала осмотреть ее лишь затем, чтобы она не умерла по дороге в Лондон, иначе королеву могли бы обвинить в том, что кровь сестры пала на ее руки. Но стоит Элизабет оказаться в столице, где ее надежно заключат в Тауэр, а затем осудят и приговорят, Мария сможет спокойно делать с ней что угодно, и мир будет только рукоплескать ей за избавление от изменницы.
Элизабет было так страшно, что она едва осознавала, как руки докторов осторожно ощупывают ее тело сквозь тонкую ткань льняной сорочки; как она мочится в тазик, чтобы те исследовали ее мочу, которую перелили в высокую стеклянную бутыль; как доктора оценивают пульс, обсуждают ее бледность и спорят о том, избыток какой из четырех жидкостей наблюдается в ее теле.
— Ее знобит, но температура почти не повышена, — констатировал доктор Оуэн.
— В ее теле слишком много воды, согласны? — определил доктор Уэнди.
— Действительно. Но говоря между нами… — Он отвел коллегу от постели и понизил голос. — Большинство ее симптомов есть следствие страха перед справедливым наказанием. Да, она нездорова, но во многом притворяется. К ее переезду в Лондон нет никаких препятствий.
Кэт с тревогой наблюдала за их лицами, и увиденное не нравилось ей.
— Ну что ж, — молвил доктор Оуэн, подходя к постели. — У вас избыток воды в организме, миледи, который дурно влияет на ваши почки, но никаких поводов для беспокойства нет. По нашему мнению, если вы воспользуетесь любезно предоставленным королевой паланкином, вы наверняка сможете ехать.
Элизабет в ужасе уставилась на него.
— Нет! — страдальчески воскликнула она. — Мне плохо. — Она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. — Конечно, я готова повиноваться ее величеству и очень хочу поехать, но не сейчас. Боюсь, я настолько слаба, что не вынесу путешествие без угрозы для жизни. Прошу вас, сэры, дайте мне еще несколько дней, пока не восстановятся мои силы.
Доктор Оуэн нахмурился:
— Сударыня, у вас нет ничего серьезного.
— Тогда почему мне так плохо?
— Могу предположить, что ваше недомогание имеет не телесную, но душевную природу, — мягко ответил врач.
— Но боли настоящие, — возразила она. — И меня всю трясет.
Элизабет знала, что дрожит лишь отчасти из-за болезни, но ей почему-то казалось, что переносом отъезда из безопасного Эшриджа она сохранит себе жизнь. Кто знает: возможно, через несколько дней откроется больше правды — ведь арестованных сейчас допрашивают в Тауэре, — и королеве станет ясно, что она невиновна.
— Я посоветуюсь с лордами, — сказал доктор Оуэн, и они с Уэнди вышли.
Едва за ними закрылась дверь, Кэт поспешила к постели Элизабет и обняла девушку.
— Я не позволю им вас забрать! — заявила она пылко.
— Боюсь, ты не сможешь им помешать, — всхлипнула Элизабет, чувствуя, как раскалывается голова.
Едва за ними закрылась дверь, Кэт поспешила к постели Элизабет и обняла девушку.
— Я не позволю им вас забрать! — заявила она пылко.
— Боюсь, ты не сможешь им помешать, — всхлипнула Элизабет, чувствуя, как раскалывается голова.
Обнявшись, они пытались утешить друг дружку, пока не вернулся лорд Уильям.
— Сударыня, мы выслушали мнение докторов, — молвил он сухо, вновь отводя взгляд. — Все отговорки придется отбросить. Вы должны быть готовы через три дня.
Когда Марии сообщили, что леди Джейн отрубили голову, к горлу ее подступил горький комок. Шатаясь, она вошла в свою комнату и упала на колени перед статуей улыбающейся Мадонны.
— Кем я стала? — простонала она, закрыв лицо руками. — Я, обещавшая стать милостивой принцессой, пролила кровь невинной, и притом мою собственную! Господи, смилуйся надо мной, несчастной грешницей!
Чья-то ладонь мягко легла ей на плечо. Повернув залитое слезами лицо, она встретила сочувственный взгляд Ренара.
— Простите за вторжение, мадам, — молвил он. — Я видел, с какой болью вы отнеслись к случившемуся. Но так было необходимо. И даже при этом ваш трон остается под угрозой. Должны упасть еще две головы, прежде чем вы обретете истинное душевное спокойствие. Ваше величество знает, кого я имею в виду.
— Кортни, — ответила Мария, сглотнув, — и…
— Леди Элизабет, — спокойно продолжил Ренар. — Именно эти двое являются источником бед в вашем королевстве. Вы проявили силу воли, избавившись от леди Джейн. Будьте же снова сильны. Устраните угрозу раз и навсегда. А когда этих изменников не станет, вы сможете больше не опасаться за свою корону.
В дверях стоял епископ Гардинер, внимательно их слушавший.
— Его превосходительство говорит верно, мадам, — вставил он. — Отрубив злокачественные члены, вы проявите милость ко всему государству.
Лицо Марии исказилось от мучительной боли. Одно дело — казнить дальнюю родственницу, подумала она, и совсем другое — обречь на смерть сестру. Если, конечно, Элизабет действительно ее сестра. «Знать бы мне точно, что это не так…» — горько усмехнулась Мария.
— Уайетта надлежит досконально допросить, — заметил Гардинер. — Уверен, он может многое рассказать об участии леди Элизабет в его заговоре.
— Я распоряжусь, — произнесла Мария с усилием, понимая, что это значило для Уайетта. — Что насчет Кортни? Он заговорил?
— Его допрашивали несколько раз, но он молчит, — отозвался Гардинер. — Полагаю, он мало что знает. Бедному дурачку не хватило бы ума что-то скрывать.
— Что с другими мятежниками? — осведомился Ренар. — Я имею в виду — с рядовыми членами?
— Мадам, вам не следует проявлять слабость в столь критический момент, — посоветовал Гардинер, озабоченно хмурясь.
— Некоторые будут повешены в Лондоне и Кенте в назидание всем, кто злоумышляет против нас, — решительно сказала королева, понимая, что ее милосердие припишут женской слабости. — Остальным будет позволено вернуться домой. — Она твердо взглянула на Гардинера и Ренара. — Я уверена, что в итоге моя власть укрепится и союз с принцем Филиппом станет возможным.
— Так было угодно Богу, мадам, — изрек Гардинер.
— Его высочество уже готовится к приезду в Англию, — заверил ее Ренар.
— В таком случае столь жесткие меры вполне оправданны, — медленно проговорила Мария. — Пути Господни воистину неисповедимы, джентльмены, но я уверена, что рано или поздно Его церковь вновь воцарится в Англии, вернувшейся к истинной вере.
— Аминь, — откликнулся Гардинер.
Кутаясь в теплый плащ и соболиный капюшон, шатаясь и тяжело опираясь на руку Кэт, Элизабет спустилась по лестнице в большой зал и вздрогнула от порыва холодного ветра, который хлестнул ее, едва она ступила на крыльцо. Ее мутило от слабости, и она не могла сдержать дрожь, пробегавшую по телу при мысли об уготованной ей судьбе.
У паланкина ждали мрачные советники в черных одеждах. Когда Элизабет сходила с крыльца, колени подогнулись, и Кэт едва сумела ее удержать. Никто из мужчин не шелохнулся — они просто стояли и смотрели. Наконец сэр Джордж нерешительно шагнул вперед и помог Элизабет сесть в паланкин. Она едва не упала на бархатные подушки. Когда задернулись кожаные занавески, укрывшие ее от посторонних глаз, и небольшая процессия тронулась с места, Элизабет охватил ужас. В висках стучала кровь, сердце отчаянно колотилось, ладони вспотели, в животе похолодело. Она знала, что умрет прямо здесь и сейчас, и мысль об этом повергала ее в еще большую панику.
Кэт с ужасом увидела, как по телу Элизабет внезапно прошла судорога, и девушка скорчилась в позе эмбриона. Она не плакала, не будучи в состоянии даже говорить.
— Миледи плохо! — закричала Кэт.
Паланкин остановился, и сэр Уильям раздраженно заглянул внутрь. Сразу поняв, что Элизабет действительно дурно, он поспешил посоветоваться с коллегами.
— Я не хочу, чтобы она умерла, пребывая под нашей опекой, — пробормотал он. — Как бы там ни было, но она все еще наследница трона и дочь короля Генриха. И если завтра королева умрет…
— Говорить о смерти королевы — измена, — напомнил Корнуоллис.
— Да, но мы должны смотреть фактам в лицо. Если юная леди станет королевой — что вполне возможно, поскольку ее величество уже не молода и не в лучшем здравии, — то вряд ли она помилует тех, кто столь нелюбезно с ней обошелся. И она явно не притворяется. Идите взгляните сами.
— Поверим вам на слово, — ответил сэр Эдвард. — Я согласен, лучше обращаться с ней поосторожнее. Будем делать не больше шести-семи миль в день. Вряд ли это сильно подорвет ее силы.
— Во всем виноваты доктора, — буркнул Говард. — Сказали, будто она достаточно здорова для поездки, а сами сбежали во дворец. А теперь видите, с чем приходится иметь дело. — Он кивнул на паланкин.
Элизабет высунулась меж занавесок в жестоком приступе рвоты, а дракониха-нянька держала ее за плечи и сочувственно причитала. Рвотные массы стекала по борту паланкина. Мужчины с отвращением отвернулись.
Они двигались медленно. Элизабет лежала, как в трансе; лицо ее опухло и побледнело, руки дрожали, и каждые несколько миль Кэт кричала, чтобы процессия остановилась, так как ее юную леди снова тошнит. Когда они останавливались на ночь в скромных гостиницах или в домах преданных королеве людей, советникам приходилось относить Элизабет в постель, настолько она ослабела. Ужас и болезнь полностью лишали ее сил, и она едва могла сделать несколько глотков вина или кипяченой воды. Она худела с каждым днем, ее веки отяжелели, на щеках проступили скулы, из-под глубокого выреза платья выпирали лопатки.
К счастью, они уже приближались к Лондону.
— Уже недалеко, — взволнованно уверяли друг друга советники.
— Дай Бог, чтобы она добралась живой, — страстно проговорил Говард.
— Честно говоря, я опасаюсь за ее жизнь, — признался сэр Эдвард. — Она серьезно больна.
— Мне никогда не приходилось исполнять столь неприятные обязанности, — кивнул Корнуоллис.
— Есть ли новости о леди Джейн? — шепотом спросила Элизабет у Кэт за обедом в гостинице на Большой Северной дороге.
Элизабет почти не могла есть, и ей с трудом удавалось сидеть за столом. Кэт вздрогнула, ибо надеялась, что Элизабет не задаст этого вопроса.
Той хватило лишь взгляда на лицо Кэт, чтобы ужас пронзил ее, как ножом.
— Ее больше нет, — вымолвила Элизабет. — Можешь не говорить.
— Я подслушала разговор советников, — призналась Кэт. — Вы были настолько слабы, что я сочла за лучшее промолчать.
— Не могу поверить — моя сестра дошла до того, что обрекла ее на смерть, — содрогнулась Элизабет. — Она обещала быть милостивой.
Она подумала о своей бедной маленькой кузине, чье единственное преступление заключалось в родстве с Тюдорами. Жутко было представить, что эта умненькая девочка теперь мертва и что ее предали столь жестокой смерти, — ей не исполнилось и восемнадцати.
— Боюсь, события воспротивились добрым намерениям королевы, — печально заметила Кэт.
— Как и мне, — со страхом добавила Элизабет. — Я следующая?
— Вы не совершали никакой измены, — напомнила Кэт.
— Джейн тоже не совершала. Она стала орудием в руках безжалостных глупцов, восставших от ее имени. Так же как они восстали от моего. Для Марии я опасна не меньше, чем Джейн, и потому я боюсь за свою голову.
Ее вновь охватило возбуждение. Кэт сжала ей руку.
— Успокойтесь, — посоветовала она. — Джейн объявили королевой, и она приняла корону, зная, что та не принадлежит ей по праву. С вами совсем другое дело. Не поддавайтесь страхам. Против нее было достаточно улик, но против вас нет никаких. На том и стойте.
— Придется, — с дрожью кивнула Элизабет.