— Разумеется. В ее доме будут мои осведомители, — ответила королева. — Вам нечего бояться.
— Превосходный план, мадам, — одобрительно кивнул Ренар, слегка успокоившись. — А поскольку она ничего не подозревает, предлагаю вашему величеству попрощаться с ней, как подобает сестре.
Мария вздохнула.
— Видимо, придется, — согласилась она. — Хотя я уже почти не верю, что она моя сестра. Она больше не та милая девочка, которую я любила, пока был жив отец. Боюсь, тщеславие, ересь и честолюбие сильно ее изменили. Для меня она больше не дорогая сестра, но змея, пригретая на груди.
— Пресвятая Богородица, дай мне силы пережить эту свадьбу, — молилась Мария. — Пусть я буду хорошей женой, и заступись за меня перед Сыном своим, дабы благословил меня детьми.
Мария представила, как наконец-то баюкает родное чадо, и на глаза навернулись слезы. Она была одна в своих покоях — стояла на коленях у молитвенной скамьи и обращалась к Небу столь истово, что не заметила, как позади нее медленно приоткрылась дверь и прозвучали чуть слышные шаги. Однако она различила глухой удар и ощутила запах мертвечины, а повернувшись, увидела лежавшую на тростниковом половике дохлую собаку с приоткрытой пастью и невидящим взглядом.
Она зажала рот, сдерживая крик, но, осознав, насколько было изуродовано несчастное животное, начала всхлипывать от ужаса. На голове собаки была выбрита тонзура, как у священника, уши разрезаны, а шею туго стягивала веревка — наглядное свидетельство удушения.
То было явное предупреждение, не меньше — возможно, даже предзнаменование новых жестокостей. Мария не сомневалась, что собаку подбросили в знак протеста против ее замужества. Подбежав к двери, она выглянула наружу, но никого не увидела. Дворец был велик, виновного не отыщешь.
Рыдая, она поспешила на поиски Ренара.
Элизабет заметила, что королева побледнела, осунулась и уже ничем не походила на счастливую невесту в ожидании замужества. Но вопреки внешнему виду вела она себя намного сердечнее, чем все предыдущие недели.
— Встань, сестра, — велела она. — Да хранит тебя Бог в пути.
Элизабет продолжала стоять на коленях. Слегка ободренная добрым отношением Марии, она осмелилась обратиться к сестре с просьбой.
— Ваше величество, — молвила она, — прошу вас, не верьте никому, кто будет злословить обо мне в мое отсутствие, а если услышите лживые и злобные сплетни, то прошу вас, дайте мне знать, чтобы я могла опровергнуть клевету.
Взгляд и слова ее были столь искренни, что Мария на миг смутилась.
— Я сделаю так, как ты просишь, — коротко ответила она, презирая себя за то, что смышленой сестре удалось ее разжалобить. — И прежде чем ты уедешь, прими мои новогодние подарки.
Взяв у фрейлины теплую соболью накидку-капюшон и две жемчужные нити, она протянула их Элизабет. Их взгляды на миг встретились, но Мария тут же отвернулась.
— Покорнейше благодарю ваше величество за прекрасные подарки, — сказала искренне тронутая Элизабет.
Мария быстро обняла ее.
— Ступай с Богом, — напутствовала она.
Несмотря на ледяной декабрьский ветер и утомительное путешествие на север, Элизабет, сидевшую в подпрыгивавшем на ухабах экипаже, грели мысли о теплом прощании с сестрой и неожиданных подарках. Надежда на счастливый исход крепла, и на подъезде к Эшриджу Элизабет позвала гонца и велела ему возвращаться в Уайтхолл.
— Она просит прислать ей мантии, ризы, потиры и прочее убранство для своей часовни, — задумчиво сообщила Мария Ренару.
— Мадам, — посоветовал он, — не позволяйте себя обмануть. Она лишь хочет усыпить вашу бдительность. Уж поверьте, я хорошо знаю ее проделки.
— Итак, вы продолжаете обвинять ее в лицемерии? Мне хочется надеяться, что она действительно вступила на путь истинный.
— Ваше величество, вы слишком добры, чтобы верить в чужое зло, — промурлыкал Ренар, — но вам нельзя расслабляться. Она глубоко порочна и только и думает, как бы сделать из Бога посмешище.
— И все-таки, если есть хоть малый шанс на ее искренность, я должна послать ей испрошенное, — заявила Мария. — В конце концов, все это предназначается для служения Господу.
Несмотря на морозную погоду и возражения Кэт, Элизабет отправилась на обычную утреннюю прогулку. Закутавшись в толстый плащ и новый меховой капюшон, в теплых сапогах и перчатках, она шагала через парк по сгнившей листве и грязному снегу Кэт, тяжело дышавшая, едва за ней поспевала.
— Прошу вас, миледи, давайте вернемся, — урезонивала она. — Я уже пальцев не чувствую от холода.
— Скоро, — пообещала Элизабет. — Но сперва я кое-что покажу тебе.
Она направилась к купе деревьев.
— Нельзя ли подождать до дома? — жалобно спросила Кэт.
— Нет. За нами следят, — тихо возразила Элизабет.
— Следят?
— Да. По-твоему, королева позволит мне запросто плести интриги, которых она так боится?
— Но вы же не станете этого делать! — воскликнула Кэт.
— Не стану, — решительно кивнула Элизабет. — Однако на это вполне способны другие. Взгляни. — Она вручила Кэт листок бумаги. — Еще одно письмо от нашего друга Уайетта, — пробормотала она.
Между ними и домом вздымались, подобно щиту, могучие стволы древних дубов.
Кэт прочла письмо.
— Это измена! — выдохнула она, побледнев.
— Она самая, — ответила Элизабет. — Они хотят, чтобы я вышла замуж за Кортни, — и знаешь зачем? Чтобы соединить королевскую кровь Плантагенетов и Тюдоров и посадить нас на трон. Вот тебе и все заявления Уайетта, будто он не желает зла моей сестре.
— Но четыре армии, готовые пойти на Лондон? — ужаснулась Кэт.
— Тсс! — прошипела Элизабет, нервно озираясь.
Вокруг не было ни души — только заснеженный лес и голые скелеты деревьев.
— Нужно предупредить королеву! — посоветовала Кэт.
— Кто это сделает? — спросила Элизабет. — Я? И как я объясню, откуда об этом узнала? Мне придется показать это письмо, в котором Уайетт спрашивает, готова ли я возглавить их на пару с Кортни. Дело предстанет так, будто я до сих пор их поддерживала, а у этого лиса Ренара появится повод настоять, чтобы королева поступила со мной как с изменницей. Нет, Кэт, все это уже было, помнишь? Тогда, с… с…
Она не смогла выговорить имени адмирала. Его не было в живых уже почти пять лет, но память о нем и опасности, ей грозившие, до сих пор ранили ее душу. Кэт сочувственно посмотрела на Элизабет — она тоже все помнила слишком хорошо и сама побывала в Тауэре.
— Нет, — сказала Элизабет, приходя в себя. — Я не стану в этом участвовать. Я уничтожу письмо и буду молчать. Последствия заговора против монарших особ бывают чудовищны. Мои враги возликуют, когда меня казнят за измену. И я не намерена доставить им такое удовольствие.
Она пошла дальше, не обращая внимания на Кэт, старавшуюся поспеть за ней.
— У них нет никаких доказательств против меня, — продолжала Элизабет, — но опасность сохраняется. Те заговорщики, которых называет Уайетт… среди них числится сэр Джеймс Пикеринг, которого я считала истинным другом. Всего два месяца назад он приходил и спрашивал моего мнения о предполагаемом браке королевы с испанцем. Он был весьма настойчив, но меня не так-то легко провести, Кэт. Есть еще сэр Джеймс Крофтс — он тоже недавно проявлял ко мне дружеские чувства.
Они углубились в лес.
— В ближайшие недели мне понадобится вся моя смекалка, — говорила Элизабет. — Я приглашу в дом несколько моих арендаторов и попрошу их тайно вооружиться для моей защиты.
— Защиты от кого? — спросила Кэт.
— От судьбы! — резко бросила Элизабет и, внезапно остановившись, взглянула на собеседницу. — Похоже, ты замерзла, милая Кэт, — сказала она. — Пора возвращаться.
— Я думала, вы никогда этого не заметите, — благодарно пробормотала Кэт. — Мало того что мне холодно, так я еще и вся дрожу при мысли об этом заговоре.
— Тебе ничего о нем не известно, — твердо заявила Элизабет. — И мне тоже. Наше молчание — наша безопасность.
Они вышли из-за деревьев. Неожиданно остановившись, Элизабет приложила палец к губам.
— Слушай! — прошептала она.
Кэт напрягла слух, но не услышала ничего, кроме птиц и шума ветра в ветвях. Но вот неподалеку раздался звук, напомнивший осторожную поступь в папоротнике. Гувернантка в ужасе взглянула на Элизабет.
— За нами кто-то следит? — еле слышно проговорила она.
— Наверняка, — мрачно улыбнулась Элизабет. — Чуешь — опять он. Но они ничего не должны знать. Разговор закончен, с той стороны идет наш невидимый соглядатай. Боюсь, слишком поздно! — Она невесело рассмеялась. — Подслушивать нет никакого смысла, — громко сказала она. — Представь себе, Кэт, — шпионить за леди и ее спутницей! Неужели вопросы дамской моды входят в область государственных интересов?
Дьявольски сверкнув глазами, Элизабет откинула капюшон и зашагала в сторону дома, ее рыжие волосы развевались на ветру. Далеко позади меж деревьев топтался в снегу соглядатай.
Глава 17 1554
Рождественские украшения уже почти три недели как убрали, когда в Эшридж прибыл сэр Джеймс Крофтс.
— Я не могу с ним встретиться, — сказала Элизабет. — Мне нездоровится.
Она не лгала. Уже несколько дней она страдала от вздутия живота и лихорадки, и у нее отчаянно ныли суставы. Врач определил воспаление почек и предписал отдых, а потому она лежала в постели, горестно оплакивая свое состояние и пытаясь без всякого интереса читать. Меньше всего ей сейчас хотелось ввязываться в зловещие интриги Уайетта и его друзей.
Элизабет и Кэт не получали вестей ни из дворца, ни вообще извне — отчасти из-за плохой погоды, а отчасти по той причине, что королева была полна решимости лишить сестру всякой возможности вступить в преступный сговор с врагами короны. О назначенной дате бракосочетания королевы тоже не сообщали, — к счастью, не поступало известий также об интригах и мятежах. Элизабет уже начинало казаться, что весь пресловутый заговор не более чем фантазия Уайетта. Но теперь один из предполагаемых заговорщиков ждал ее в большой гостиной.
— Он говорит, что дело срочное, миледи, — тревожно сказала Кэт.
— Скажи ему, что я больна, — бросила Элизабет. — Нет, погоди. Мне надо быть в курсе происходящего. Передай ему, что я спущусь, как только приведу себя в порядок.
С этими словами она неуверенно поднялась с постели и тут же быстро села, застигнутая головокружением. Прошло несколько минут, прежде чем она смогла встать и одеться.
— Идем со мной, — позвала она Кэт. — Мне нужен свидетель.
Хватило одного взгляда на растрепанный вид посетителя, чтобы понять, что это отнюдь не светский визит.
— Приветствую вас, сэр Джеймс, — молвила Элизабет, вопросительно глядя на него.
— Сударыня, у меня мало времени, — поспешно ответил он. — Подписан брачный договор с Испанией, и народ восстает против него. Совет послал войска для подавления мятежа в Эксетере. Наш план остается в силе, но Кортни нас предал, и королева все знает.
— Наш план? — холодно переспросила Элизабет.
— Сэр Томас Уайетт говорил, что вам он известен, сударыня.
— Мне ничего не известно, сэр! — отрезала Элизабет, зная, что должна любой ценой держаться подальше от заговоров, ибо это может стоить ей головы.
— Прошу прощения, сударыня, но мне дали понять, что вы с нами, — в замешательстве проговорил Крофтс.
— И кто же дал вам это понять? — осведомилась Элизабет.
— Сам Уайетт, сударыня. Уже сейчас он поднимает народ в Кенте — нам пришлось перенести дату нашего восстания. Герцог Саффолк тоже с нами, а я еду к валлийской границе, чтобы поддержать мятежников там. Мне нужно спешить, время не на нашей стороне.
Элизабет уставилась на него, кипя от ярости. Какая самонадеянность!
— Вы понимаете, что затеяли государственную измену? — спросила она, во гневе пугающе похожая на своего отца. — Вам не пришло в голову, что вы, приехав сюда, подвергаете риску как мою безопасность, так и свою собственную? Ваше безрассудство превосходит все границы!
— Я приехал как преданный друг, чтобы предупредить вас, — возразил Крофтс. — Кортни рассказал им, что вы с нами.
— Он… что? — в ужасе воскликнула Элизабет, заметив неподдельный страх на лице Кэт.
— Он сознался, что собирался на вас жениться и что ваша светлость… э… не были против, — стыдливо проговорил Крофтс.
— Я всегда была против! — вспылила она. — У него нет никакого права так говорить, ибо я никогда не обещала выйти за него замуж. А преданность, сэр Джеймс, вам следует проявлять к королеве, а не ко мне.
— Миледи, — возразил тот, — я действую исключительно в ваших интересах. Уайетт советует вам перебраться в ваш дом в Доннингтоне, который надежно укреплен, там вам будет безопаснее. Поверьте, сударыня, ваша жизнь — великая ценность для каждого истинного англичанина.
— Я никуда не поеду, — бесстрастно возразила Элизабет. — Я больна. Нет, не пытайтесь меня убедить. — Она подняла руку, не давая ему возразить. — Я верная подданная королевы и приказываю вам немедленно покинуть мой дом. Я не желаю находиться под одной крышей с изменником.
Сглотнув, Крофтс коротко поклонился и выбежал за дверь. Несколько минут спустя послышался удаляющийся стук копыт. Элизабет устало опустилась на пол, прижавшись лбом к холодной штукатурке стены. Мысли лихорадочно сменяли одна другую. О том, что Крофтс у нее побывал, наверняка узнают — об этом позаботятся соглядатаи Марии. Но станет ли известно о ее ответе? Сочтут ли Кэт беспристрастной свидетельницей? И не следует ли прямо сейчас написать обо всем случившемся сестре?
Но она не осмелилась, решив, что лучше вообще ничего не делать. Ее уже скомпрометировало само появление сэра Крофтса. И в любом случае королева уже знала о происходящем.
Уайетт — вот наглец! — прислал курьера, сэра Уильяма Сэйнтлоу, с посланием для Элизабет.
— Он просит меня уехать как можно дальше от Лондона ради моей же безопасности, — сказала она Кэт. — Безопасности! Об этом ему следовало думать, когда он втягивал меня в свои интриги. Что ж, он получит ответ.
Она вернулась в гостиную, где ждал сэр Уильям. Тот с надеждой посмотрел на нее.
— Прошу поблагодарить сэра Томаса за заботу, — молвила Элизабет, — но передайте ему, что я буду поступать так, как считаю нужным.
Удрученный, сэр Уильям поспешил удалиться.
Последующие три дня были полны ожидания, волнений и тревог. От постоянных переживаний Элизабет снова слегла.
— Вам письмо от королевы, — взволнованно объявила Кэт, прервав ее беспокойный сон утром четвертого дня.
Элизабет с трудом села.
— Что там? — пробормотала она, пытаясь вскрыть послание.
В письме содержался приказ быть готовой вернуться во дворец по первому зову. Мария писала, что это продиктовано надобностью за нее поручиться.
— По крайней мере, она пишет, что будет искренне рада мне, — проговорила Элизабет. — И если бы она действительно подозревала меня в измене, то вообще не стала бы мне писать. Но смысл ее слов ясен: она мне не доверяет и хочет держать меня под присмотром. И требует немедленного ответа.
Она снова опустилась на постель.
— Откровенно говоря, Кэт, я чувствую себя до того плохо, что не могу никуда поехать, — простонала она, прикрывая глаза от света, чтобы облегчить головную боль. — Вдобавок у меня, похоже, простуда. Горло болит, и я вся дрожу.
Кэт приложила пухлую холодную ладонь ко лбу Элизабет.
— Вы вся горите, миледи, — объявила она. — Вам нельзя вставать с постели, а тем более куда-то ехать в такую погоду. Это смертельно опасно.
— Но королева решит, будто я притворяюсь больной, — простонала Элизабет.
— На сей раз ты и правда больна, — возразила Кэт. — Если хочет, пусть присылает своих врачей, они подтвердят.
— Похоже, у меня и в самом деле нет выбора, — ответила Элизабет. — Напишешь за меня?
— Я ей не верю, — заявила Мария, протягивая письмо Ренару. — Она явно замешана в этом заговоре. Я крайне недовольна ею.
— Епископ Гардинер считает, что она строит интриги и с французами, — заметил Ренар.
— Меня это не удивляет, — едко бросила Мария. — Воистину не могу поверить, что она в самом деле моя сестра. Истинная сестра не была бы столь лживой.
Она пошла по галерее, заламывая руки. Внезапно она оказалась лицом к лицу с портретом Элизабет в розовом платье, написанным несколько лет назад, и встретилась с настороженным взглядом девочки.
— Снимите! — отрывисто приказала она. — Я больше не могу ее видеть.
— Новости из Лондона! — объявил Перри.
По просьбе встревоженной Кэт он проехал несколько миль до ближайшей таверны и сумел вернуться невредимым.
— Рассказывайте! — потребовала Кэт, не успел он стряхнуть снег с плаща.
— Уайетта и его друзей объявили изменниками. Среди них герцог Саффолк — он выступил в поддержку своей дочери, заявив, что для него она королева Джейн.
— Бестолковый глупец! — воскликнула Кэт. — В прошлый раз он едва сохранил голову на плечах.
— Меня больше беспокоит не его голова, — сказал Перри, — но голова той несчастной девочки. Она сидит в Тауэре и не имеет к этому никакого отношения.
— Она полностью невиновна, — заметила Кэт. — И королева об этом знает.
— Невиновна или нет, но в жилах ее течет королевская кровь, и всегда найдутся те, кто поднимет ее на щит, объявив протестанткой — соперницей королевы. Что подтвердили недавние события. — Перри покачал головой.
— Королева милостива, — настаивала Кэт. — Она пощадит невинную девочку.