И снова пятница, тринадцатое... - Артамонова Елена Вадимовна 9 стр.


Теперь, поднявшись на цыпочки, он мог посмотреть во внутреннее окошко, разделявшее ванную комнату и кухню. Вытянув шею, мальчишка заглянул в соседнее помещение…

Открывшееся ему зрелище могло повергнуть в трепет даже человека с очень крепкими нервами. В центре небольшой кухоньки за обеденным столом восседала толстая старуха со спутанными космами волос и разрисованным какой-то дрянью лицом. Ведьма явно находилась в трансе – ее глаза закатились, превратившись в белые полоски, но ладони продолжали ритмично стучать по столешнице. Время от времени бабка принималась петь на непонятном языке, тряся при этом седовласой головой и покачиваясь из стороны в сторону. Перед старухой стояло несколько блюдец с непонятным, но малоаппетитным на вид содержимым, а на газовой плите высилась большая закопченная кастрюля. Варившаяся в ней черная масса громко булькала, покрываясь огромными пузырями. Похоже, именно от этого варева исходил тот самый странный запах, напугавший Толика и его товарищей. Однако самым непонятным и удивительным были зеленые и малиновые вспышки, метавшиеся по стенам кухни. В помещении не было источников света, цветные пятна возникали непонятно откуда, словно сам воздух светился под воздействием какой-то силы. Это зрелище завораживало и казалось красивым, но чем больше Толик смотрел на «домашнее северное сияние», тем сильнее у него кружилась голова.

Мальчишка так увлекся, что сначала не обратил внимания на дальний затемненный угол кухни, куда не попадали отблески колдовского света. А там, похоже, происходило нечто очень важное… Ведьма яростно замотала головой, доводя себя до полного исступления, бросила щепотку магических ингредиентов в кастрюлю и потянулась обеими руками к темному углу.

А темнота там постепенно сгущалась, приобретая очертания человеческой фигуры. Вскоре уже можно было понять, что в углу кухни стоит слепленная из серого тумана девушка. «Может быть, так выглядит душа, лишенная тела?» – мелькнула мысль у наблюдавшего за происходящим через окошко Толика. Взгляд колдуньи заставил призрак трепетать, – похоже, полупрозрачная девица панически боялась своей злой повелительницы. Но чары были слишком сильны, – повинуясь приказу старухи, лишенное тела создание медленно подплыло к столу. Бабка часто-часто затрясла головой, издала странный звук, а потом разразилась длиннющей тирадой на неизвестном Толику языке. С каждым словом старухи призрак стремительно уменьшался в размерах, сжимаясь в комок. Вот уже крошечная фигурка девушки стояла на столе среди блюдец с колдовским зельем, вот она стала меньше виноградины, вот превратилась в крошечное зернышко…

Балансировать на краешке ванны вообще было не самым легким занятием, а особенно в такой жуткой обстановке. У Толика кружилась голова и перехватывало дыхание, руки и ноги дрожали то ли от страха, то ли от нервного напряжения. Мальчишка с трудом покинул свой наблюдательный пост, неровной походкой пьяного вышел в прихожую.

– Ну что? – с тревогой спросил Арсений.

– Колдует.

Толик не хотел говорить о том, что видел, расстраивать Арсения рассказом о том, как старуха издевается над душой его зомбированной сестры.

– Давайте уйдем отсюда! – взмолилась Маша. – Меня скоро стошнит от этого запаха. И вообще я ни за что не останусь с бабушкой!

Толик и сам уже намеревался покинуть жилище ведьмы. То, что он видел, было страшно, но никак не могло помочь в поисках противоядия. Последние сомнения отпали – старуха действительно получала власть над душами своих жертв, делала с ними, что желала. Однако, наблюдая за ней, никакой подсказки, позволявшей выработать план дальнейших действий, Толик так и не получил. Мальчишка уже шагнул к входной двери, но тут его тело пронзил лютый холод. Он вздрогнул, остановился и тут же заметил, как из темноты возник черный силуэт ребенка. Полупрозрачный мальчик медленно плыл по направлению к кухне. Сердце Толика сжалось от горя и отчаяния:

– Сережка…

Фигурка на миг замедлила движение, но злая воля продолжала увлекать ее вперед, затягивая, словно водоворот.

– Сережка! – не сдержав эмоций, почти закричал Толик. – Сережка, вернись!

Призрак продолжил движение, а столпившиеся в прихожей ребята с ужасом стали ждать дальнейшего развития событий. К счастью, распевавшая гаитянские песни старуха не услышала крик Толика, продолжая магический ритуал. У самой двери в кухню маленький призрак неожиданно обернулся, его полные мольбы глаза посмотрели на брата:

– Толик, спаси меня. Я хочу домой.

Потрясенный мальчишка хотел броситься следом, ворваться на кухню, опрокинуть кастрюлю с дьявольским зельем, но Арсений все же сумел удержать его.

– Так ты ему не поможешь, не поможешь… – твердил он, прижимая Толика к стене. – Силой здесь ничего не решишь. Надо думать.

– А ты придумал? Помог своей сестре? Сейчас старуха превращает Сережкину душу в маковое зернышко, что же мне, просто наблюдать за этим? Время на исходе. Лучше отпусти меня, Арсений!

В углу прихожей завязалась беззвучная борьба – Толик пытался вырваться из рук более сильного по сравнению с ним Арсения. Неизвестно, чем бы закончилась потасовка, но тут по квартире разнесся скрипучий голос старой ведьмы:

– Маша, иди сюда!

Старуха ничего не знала о том, что Маша на время покидала дом, намереваясь сбежать, и думала, что ее внучка покорно отсиживается в спальне.

– Машка! Немедленно подойди ко мне!

Перепуганная мулатка вопросительно посмотрела на парней. Маленькая девочка не знала, что делать, и теперь полагалась только на решение тех, кто был старше ее. Толик сбросил со своего плеча руку Арсения и скомандовал:

– Иди к ней, быстро.

Сжавшись в комок, испуганная Маша послушно поплелась на кухню, а Толик вновь занял свой наблюдательный пост у окошка в ванной комнате.

– Я здесь, бабушка. – Девочка замерла на пороге, не смея шагнуть вперед.

– Дай мне амулет, – потребовала старая ведьма.

– Но, бабушка…

– Дай амулет!

– Он в спальне лежит. Я сейчас сбегаю.

– Тебе же велели постоянно носить его на шее, негодница! Как ты посмела меня ослушаться, маленькая дрянь?!

– Прости, бабушка! Не злись, подожди секундочку!

Маша сорвалась с места, стремглав пробежала мимо прижавшегося к стене Арсения, а спустя миг уже помчалась обратно, держа в руках маленького уродливого человечка, вырезанного из черного дерева.

– Вот… Я принесла.

Старуха бережно приняла из рук внучки амулет. Погладила его, подержала на ладони, а потом вновь затрясла головой, исполняя очередную магическую песню. Девочка стояла рядом, не зная, как ей поступить дальше. Она не осмеливалась покинуть кухню без ведома грозной старухи, но и оставаться здесь ей было очень и очень страшно.

– Бабушка, можно я пойду? – тихонько спросила мулатка.

Но бабка не слышала слов Маши, сосредоточенно глядя перед собой.

Четыре крошечных зернышка лежали на застланном клеенкой столе. Четыре крохотных зернышка, в которых томились человеческие души… Старуха неловкими пальцами подхватила одно из них, засунула в рот уродливому черному божку. Затем так же неторопливо она скормила идолу и остальные свои жертвы. Наблюдавший за действиями ведьмы Толик сначала замер от возмущения, потом хотел броситься на кухню, но затем подумал, что, возможно, все складывается не так плохо, как представлялось на первый взгляд. Главное – теперь он знал, где находятся души зомбированных людей, а это немного увеличивало шансы на их освобождение.

Отдав идолу все четыре души, старуха подозвала к себе Машу, надела страшный амулет на шею девочке:

– Никогда его не снимай! Иначе твой дедушка будет очень и очень недоволен. Поняла?

– Да.

– Теперь иди спать.

– Хорошо, бабушка.

Маша поспешно вышла из кухни, а старуха ритмично застучала ладонями по столу, продолжая общение с миром духов.

– Скорее, – подхватив девочку под руку, Толик потянул ее к выходу из странной квартиры.

Арсений уже поджидал их на лестничной площадке. Все трое молча, стараясь производить как можно меньше шума, спустились с лестницы, и только отойдя на значительное расстояние от дома, осмелились заговорить – начали вслух обсуждать случившееся.

– Я понял, все случилось из-за амулета! – возбужденно воскликнул Толик. – Эта уродливая фигурка – причина всех наших бед и несчастий. Маша, дай его сюда!

– Нет! – Мулатка отступила на пару шагов, прикрыв ладошкой болтавшийся на шее амулет. – Я боюсь бабушку. Если я не стану ее слушаться, она превратит меня в зомби. Она однажды так и сказала: «С зомби дело иметь значительно легче, чем с детьми».

– Вспомни, Маша, все твои неприятности начались, когда папа привез с Гаити этого божка. Именно идол околдовал твою бабушку, превратив в ведьму. Он – самая настоящая зараза, от которой необходимо избавиться! И потом, ты же сама видела, как твоя бабушка скормила идолу зернышки. А эти зернышки – души людей! Мои мама, папа, брат Сережка, сестра Арсения – все они сейчас находятся внутри этого урода. Мы должны их достать!

Девочка насупилась и молчала, все так же прижимая к груди черного человечка на длинном шнурке. Арсений, которому нервы не позволяли оставаться на одном месте, вышагивал по дорожке взад-вперед, как маятник.

– А если это конец пути? – вдруг спросил он, резко остановившись. – Если из брюха идола уже не вырваться? Впрочем, как бы то ни было, моей сестренке уже никто не поможет, срок истек давным-давно…

– С чего ты взял?!

– Плохая же у тебя память, приятель! На спасение жертвы колдуна вуду отводятся сутки, не более.

– Ты это в Интернете вычитал, знаю. А если все не так? Там же про души-зернышки ничего не говорилось?

– Нет… – впервые за все время разговора в глазах Арсения вспыхнула надежда. – Думаешь, Настю еще можно расколдовать?

– Не исключаю такой возможности. Короче, Маша, отдай мне, пожалуйста, этого уродца.

– Отстань!

Мулатка метнулась в темноту, но Толик догнал ее в два счета, рванул висевший на ее шейке амулет.

– Не на…

До мальчишки донеслись лишь обрывки слов. Едва прикоснувшись к черному человечку, Толик почувствовал, как почва стремительно выскользнула у него из-под ног, а сам он превратился в ось, вокруг которой на бешеной скорости вращается целая Вселенная. Многоголосый гул становился все громче, разноцветные огни превращались в огненные полосы, мелькавшие перед глазами, огромная карусель вертелась быстрее и быстрее…

Постепенно вращение замедлилось, и Толик получил возможность немного осмотреться. Магическая сила амулета перенесла его на большую поляну, битком набитую чернокожими людьми. Нарядно одетые негры и мулаты самозабвенно отдавались безумному танцу, вгонявшему их в транс и позволявшему общаться с добрыми и злыми духами, населявшими их мир.

Толик, крепко сжимая амулет, проталкивался сквозь потную разгоряченную толпу. Никто не обращал внимания на мальчишку, никто не пытался его остановить. Впрочем, Толик и сам не знал, куда именно он идет. Он двигался вперед, чувствуя, что должен поступить так, а не иначе. Постепенно он начал понимать, что здесь его ждут… Толпа расступалась перед мальчишкой и смыкалась за его спиной, словно живой океан, все громче стучали барабаны, визжали женщины, исступленно тряслись колдуны, молившие о том, чтобы на них снизошло божественное откровение. Жаркий ночной воздух, наполнявший легкие, казался расплавленной смолой, каждый последующий шаг стоил мальчику все больших усилий, но он продолжал упорно двигаться в самую середину обезумевшей толпы, зная, что там находится тот, кто пожелал встретиться с ним.

Лежавший на украшенном цветами помосте черный старик с белыми, как снег, волосами был мертв. Жизнь покинула это тело, но все, кто оказывался рядом с помостом, с почтением и трепетом смотрели на своего унгана, который даже теперь обладал огромной властью над людскими душами. Повинуясь интуиции, Толик подошел ближе, встал рядом с помостом. Прошло несколько очень долгих минут, а потом мертвец приподнялся со смертного ложа, пристально посмотрел на мальчика…

Хотя старик был мертв уже много часов, его взгляд совсем не походил на взгляд тупого бездушного зомби. В глазах колдуна по-прежнему светились разум и сила, которые не смогла загасить сама смерть.

– Зачем ты взял то, что тебе не принадлежит? – грозно вопросил он.

Голос мертвеца вгонял в трепет, заставляя холодеть даже в жаркую тропическую ночь, а налитые кровью глаза заглядывали, казалось, Толику прямо в сердце. Больше всего мальчишка хотел удрать подальше от взора страшного мертвеца, но, несмотря на вполне понятный страх, подавил это свое желание, понимая, что ему выпал последний шанс спасти любимых людей. И, собрав всю свою волю, мальчик вступил в диалог с могущественным колдуном, оказавшимся сильнее собственной смерти.

– Простите, что я взял амулет, но в нем те, кого я больше всего на свете люблю. Значит, в какой-то мере он принадлежит и мне. Вы ведь дедушка Маши? Да? Я правильно догадался? – пролепетал Толик каким-то не своим голосом.

Седовласый мертвец едва заметно кивнул головой, продолжая пристально разглядывать Толика, словно просвечивая насквозь.

– Не мне судить, почему вы так поступили со своим сыном, но из-за этого наказания страдают ни в чем не повинные люди. Это несправедливо! Маша говорила, что вы повелеваете и злыми, и добрыми духами, так почему же в конце жизни вы выбрали путь зла, обрекли на страдания моих родителей, братишку, сестру Арсения?!

– Мой сын отрекся от своих предков и пошел против воли отца. Это страшное преступление, грех, который почти невозможно искупить, – негромко заговорил мертвый колдун. – Он хотел стать другим, позабыв, что человек всегда остается самим собой. Я передал ему амулет, чтобы лоасы пришли к нему на вашу, чужую ему землю. Связь не должна обрываться! Где бы он ни жил, кого бы ни любил, человек не должен забывать свою родину! Я не хотел никому зла, но лоасы вершат судьбы смертных. Барон Самеди – хозяин кладбищ и черной магии – решил наказать моего сына-отступника. Так амулет стал источником зла. А злые силы всегда наказывают и невинных.

– Я умоляю, я на коленях прошу, расскажите, как избавиться от проклятия, как мне спасти мою семью! – Толик действительно опустился на колени и, хотя всегда считал, что слезы – удел слабонервных девчонок, не смог удержаться от рыданий. – Прошу вас, скажите, что мне делать? Эти люди ни в чем не виноваты, они не отрекались от веры своих предков, они просто жили, а потом превратились в подобие ходячих мертвецов. За что? Наказывать их – несправедливо! Пожалуйста, пожалейте нас! Вы ведь незлой! Незлой!

Черное лицо колдуна было непроницаемым. Он оценивающе смотрел на мальчика, словно взвешивая на весах каждое его слово. Наконец мертвый унган поднял руку, и, повинуясь этому знаку, плясавшие на поляне негры замерли, уставившись на своего повелителя. Голос старика прозвучал в абсолютной, какой-то нереальной тишине:

– Сожги амулет, тогда чары утратят силу. Живые вернутся к живым, а мой сын избавится от гнева духов. Сожги амулет и сдуй его пепел в лица тех, кого хочешь освободить.

Произнеся эти слова, мертвец опустился на помост, и стало понятно, что на сей раз жизнь покинула его окончательно. Как только это произошло, негры закричали на разные голоса, все вокруг завертелось, и Толик почувствовал, что его душа устремляется к черному, усыпанному огромными звездами небу.

– Эй, парень, очнись! Что с тобой? – Арсений энергично тряс за плечо оцепеневшего, белого как мел Толика. – Только этого не хватало! Очнись!

Мальчишка с трудом открыл глаза, с недоумением посмотрел по сторонам, словно впервые в жизни увидел двор, который на самом деле знал с детства.

– Все нормально… – проговорил он еще слабым голосом. – Просто я задумался. Знаешь, Арсений, надо сжечь амулет, тогда проглоченные идолом души освободятся.

– Ты с ума сошел! Вдруг огонь их окончательно погубит?

– У нас все равно нет выбора.

Толик старался теперь говорить уверенно, хотя на самом деле разделял тревогу Арсения. У старого колдуна были хитрые глаза, на дне которых таилась насмешка. Что, если старик специально подсказал мальчику неверный путь, желая, наоборот, еще больше ухудшить положение? Такой вариант был вполне вероятен, однако Толику все же хотелось верить в лучшее. Да и выбора у него действительно не оставалось…

Увесистый, вырезанный из черного дерева божок лежал на ладони Толика, кривя рот в безобразной ухмылке. Он явно таил в себе угрозу, и, пожалуй, самое правильное, что можно было сделать, – это уничтожить его. Незаметно подкравшаяся к мальчику Маша попыталась выхватить амулет, но реакция у Толика оказалась отменной.

– Не выйдет! – Парень резко отпрыгнул в сторону и поднял маленького идола над головой. – Даже не думай! Приговор ему уже вынесен.

Маша захныкала, но Толик не обратил на это внимания. Теперь, когда решение было принято, он хотел как можно скорее сжечь амулет, к каким бы последствиям это ни привело.

– А спички у тебя есть? – похлопал себя по карманам Арсений.

– Откуда?

Парни задумались. Конечно, каждый из них мог вернуться к себе домой и взять спички, однако ни Толик, ни Арсений просто не могли заставить себя сделать это. В их квартирах теперь обитали зомби с равнодушными пустыми глазами, которые еще недавно были их близкими людьми. Встреча с ними казалась невыносимой, а к тому же – опасной. Гаитянский божок с непонятным именем наверняка бы предпринял попытку защитить себя, используя тела порабощенных им людей.

– Можно купить в палатке зажигалку. Эти магазинчики работают круглосуточно, – предложил нашедший выход из затруднительной ситуации Арсений.

– А деньги у тебя есть?

– Какая-то мелочь. Должно хватить.

Ребята решительно двинулись в сторону освещенной улицы, маленькая мулатка поплелась за ними. Со стороны казалось, что компания просто идет по своим делам, но на самом деле все трое испытывали сильнейший страх. Амулет жег ладонь Толика, словно он сжимал раскаленные угли.

Назад Дальше