— Нет, — засмеялась собеседница, — вовсе нет. Просто люблю я, грешница, сладкое, вот каждый день и покупаю. Для фигуры, конечно, вредно, но я решила на это плюнуть. Ну не отказывать же себе во всем?
— Это да, — неуверенно кивнула Вика. — Так во сколько должен прийти Кирилл?
— Ну, вам лучше знать, когда обычно кончаются ваши занятия. Да, я сразу и не подумала… как же они сейчас занимаются там без вас? Ведь вы — душа студии, я знаю. Кирюша не хочет, чтобы я ходила к вам на спектакли, стесняется, но все мне подробно рассказывает.
Виктория Павловна, поперхнувшись, закашлялась. Это дало ей время на размышление. Вот так новость! Кирилл, значит, наврал, что сегодня репетиция. Маринка права, непростой он тип, но не выдавать же его за это? Мало ли какие у парня причины?
И она скороговоркой произнесла:
— Читка пьесы происходит без меня.
Впрочем, Оля не слишком-то заинтересовалась странным противоречием. Она упоенно заваривала чай, доставала из шикарного холодильника нарезки.
— А с ним поужинаем еще раз, — с энтузиазмом заявила она.
Вике очень хотелось посмотреть на жену Кирилла, а не только на ее сестру, однако прямо просить познакомиться показалось неприличным. Может, она в столь плохом состоянии, что не видится с посторонними?
Все было очень вкусно, Оля уплетала за обе щеки и радостно щебетала, повествуя о перипетиях недавнего приобретения новой немецкой кухни бирюзового цвета.
— А то у всех белые да серые, скучища! Есть еще новомодные прозрачные, из какого-то суперпластика, но мне они старшно не нравятся. У нас тут квартира, а не дурацкий офис.
Вика слушала и кивала. Наконец, раздался звонок в дверь.
— Вот и Кирюша! Он очень не любит открывать своим ключом, предпочитает, чтобы открывала я. Такой милый, как ребенок!
— Извини, Ольчик, что так поздно, — пробасил знакомый голос из прихожей. — У нас новая пьеса, вот мы и задержались.
— А у меня для тебя сюрприз! — засмеялась Оля. — Знаешь, кто к нам пришел? Вичка!
— Какая Вичка?
— Ну, твоя Виктория Павловна, из студии. Такая славная! Я рада, что с нею познакомилась. Вика, где вы?
Вика вышла в прихожую. Кирилл стоял, оцепенев, однако лицо выглядело безмятежным, лишь проступившие струйки пота выдавали напряжение. Вытащив из кармана носовой платок, он вытер лоб, но без большого успеха, поскольку платок почему-то оказался завязан узлом. Узел этот вызвал у Вики смутные ассоциации, только уточнять их не было времени. Бедного Кирилла следовало срочно успокоить!
— Я сегодня не пошла в студию на читку пьесы, а зря, — быстро объявила она. — Вот и решила по пути заехать, кое-что у тебя узнать.
— Но сначала — ужин, — сказала Оля.
— Ну, меня-то вы уже накормили, Олечка.
— Так разве это ужин? Бутерброды да тортик — это перекусон. Ужин должен быть горячий. У меня все как раз согрелось. Кирюша, твои любимые фаршированные перцы! Наша домработница их замечательно готовит.
— Спасибо, — вымученно улыбнулся Кирилл.
«А жена что, вообще не ест? — удивленно подумала Вика. — И дочки. Уже вечер, им пора быть дома».
— Вы не боитесь отпускать девочек так поздно? — вслух спросила она. — Времена сейчас опасные.
— Каких девочек? — уточнила Оля.
— Ну… дочек… то есть племянниц, — Виктория Павловна осеклась, не понимая, как поделикатнее выразиться.
— Ну, детей-то у нас с Кирюшей нет, — махнула рукой Оля. — Сразу как-то не завели, а теперь и неохота — столько мороки. А племянницы Кирюшины приходят редко. Так что сегодня мы с ним вдвоем. Вот хорошо, вы заглянули! Люблю гостей. Но и вдвоем тоже славно.
Вика вздрогнула, как громом пораженная. Только тут до нее вдруг дошло, с кем она провела последний час. С парализованной женой, матерью двух дочерей! Ну и жук этот Кирилл! Значит, он все врал. Зачем? Никому дела нет до его семьи — сам болтал направо и налево, за язык не тянули. А в какое положение он поставил ее, Вику? Слава богу, обстоятельства сложились так, что она не выдала ничего жене, а если бы случайно проболталась? Хоть бы предупредил, что ли…
Впрочем, Вика тут же вспомнила, что нагрянула в гости неожиданно. И все равно, должен был заранее подумать о подобной возможности. Маринка права, странный он человек, непонятный!
Едва ужин был съеден, Вика предложила:
— Кирилл, может, немножко прогуляемся? Ты расскажешь мне про читку.
— У меня нет времени, — холодно ответил он. — Завтра с утра на работу.
Тут уж она разозлилась. Крутишься, как вор на ярмарке, чтобы ему не навредить, а он тут дуру из тебя делает!
— Ладно, — ехидно согласилась она, — поговорим здесь.
— Впрочем, голова немного побаливает, — пошел на попятный собеседник, — так что прогуляться невредно. Я ненадолго, Ольчик.
— Да иди, — весело согласилась жена, — у меня как раз сериал начинается. Заходите почаще, Вичка, я всегда рада.
Вика с Кириллом вышли на улицу. Он в своей привычной манере молчал, словно ничего не случилось, поэтому проявить инициативу вынуждена была Вика.
— Ты не хочешь мне объяснить, в чем дело?
— А в чем? — невинно осведомился он.
— Ну знаешь ли! — вскипела Виктория Павловна. — Пел тут нам всем про парализованную жену и любимых доченек, мы уши развесили, а на самом деле… Чего ты нас за нос-то водишь?
— Да не вас, — сказал Кирилл. — Просто так получилось.
— Как это — получилось?
— Ну, понимаете, когда я перешел на свою нынешнюю работу, там одна баба вцепилась в меня мертвой хваткой. Я уж не знал, как от нее отделаться, вот и пришло в голову приврать, что есть дочки и что парализована жена. Ну, чтобы эта баба ни на что серьезное не рассчитывала. А она разболтала всему отделу. Ну не стану же я им все объяснять? Решил, бог с ним, пускай.
— А нам зачем врал? — несколько сбавила обороты Вика.
— Так в студии же Денис, а мы вместе работаем, — пояснил собеседник. — Что мне оставалось?
Действительно, что ему оставалось? Раз Денис считал, что у Кирилла двое детей, пришлось и с остальными придерживаться той же версии. Осмыслив данный факт, Вика чуть было не попрощалась, но вовремя вспомнила о причине своего визита и остановила уже собравшегося поворачивать обратно Кирилла.
— Погоди! У меня еще вопрос. Что там такое было между тобой и Преображенским в день премьеры?
— Виктория Павловна, — недовольно поморщился тот, — охота вам брать на себя заботы следователя? Ну выдумывает он всякую чушь, и пускай себе, а вам-то зачем? Ничего у меня с Преображенским не было.
— Но я же сама видела, — удивилась Вика, — как ты выбежал из гримерки и рванул в подсобку. А до этого вы ругались.
— Ругались? Господь с вами, Виктория Павловна. Да, кажется, мы действительно немножко поболтали с Евгением Борисовичем в гримерке.
— А по-моему, на повышенных тонах, — неуверенно возразила Вика.
— Возможно, немного и повздорили. Премьера на носу, все на взводе. Он сказал мне, что я бездарь, а я ему, что он склочник. Оба немного разрядились, а потом я вспомнил, что мне нужна дискета, и побежал в подсобку, чтобы ее найти. Вот и все, а вы зря забиваете себе этим голову. Ну, мне пора, до свидания!
И он удалился, а несколько сбитая с толку Вика поехала домой. Она чувствовала себя не в своей тарелке и не могла четко осознать, почему. То ли причина в том, что она так беспардонно влезла в чужую личную жизнь и принялась выведывать чужие секреты, то ли в том, как вел себя при этом Кирилл. В общем, побродив немного в расстроенных чувствах по квартире, Виктория Павловна решила позвонить Марине. Та ведь первая стала подозревать Кирилла, вот пускай и объясняет, что и как!
Марина выслушала с привычным вниманием, время от времени задавая наводящие вопросы. Когда повествование было закончено, мрачно поинтересовалась:
— А он не просил тебя, чтобы ты никому про это не рассказывала? То есть про его семью. Особенно Наташе?
— Нет, не просил.
— Бедная девочка, — вздохнула Марина. — Видимо, он уже рад бы любым способом от нее избавиться. А на свидания продолжает бегать… вот мерзавец-то!
— С чего ты взяла, что у них свидания? — вступилась Вика.
— Ты что, забыла? Ты ведь сама сказала мне про его платок.
— Он был завязан в узел. Где-то я такое видела, это точно!
— Где-где… У Таши привычка, нервничая, завязывать узлы. Ну вспомни премьеру! Тамара Петровна в последний момент спешно распутывала за занавесом скатерть, потому что Наташа сделала из скатерти какой-то дурацкий куль, а время поджимало.
— Да, точно. Так ты думаешь… все-таки они встречаются?
— Ну конечно! Где он, по-твоему, пропадает вечерами? В библиотеку ходит — в глубокой тайне от жены изучает труды классиков?
— Необязательно. Может, куда-то еще. С приятелями встречается — многие жены этого не одобряют. Или пиво пьет.
— Ну конечно! — язвительно повторила Марина. — Судя по твоим рассказам, у его жены идеальный характер. От нее и скрывать ничего не надо, она всем довольна. Однако полагаю, что роман мужа с другой женщиной не порадовал бы даже ее.
— Это да, — согласилась Вика. — Только что ему остается делать? Она его старше лет на пять — десять и толстая очень. Конечно, Таша в сто раз привлекательней!
— Какая предусмотрительность с его стороны — тошно становится! Задурить девчонке голову — это запросто, это пожалуйста, но для безопасности сразу надо расставить точки над «и». У меня, видите ли, парализованная жена и две дочки, я их никогда не брошу, поскольку до предела благороден, и ты должна любить меня бескорыстно, потому что при всей любви к тебе я никогда на тебе не женюсь. Вот он, идеал юной девочки, настоящий мужчина как внешне, так и внутренне! А стоило ему попасть в переплет, сразу стало не до романтики, лишь бы шкуру свою уберечь. Вот и лавирует между двух огней…
— Погоди! По-моему, ни в какой переплет Кирилл не попал. Или ты по-прежнему подозреваешь его в убийстве? Так, что ли?
— По-прежнему? — разгневалась Марина. — Да в сто раз больше! Мужчина, способный так беспардонно врать близким женщинам, способен на все. Ему убить — раз плюнуть, главное, чтобы все было шито-крыто. Его волнуют в жизни две вещи — собственные удовольствия и личная безопасность. Чего б ему не пойти по трупам?
Вика, куда спокойнее относящаяся к различного рода лжи, примирительно заметила:
— Но у него же нет мотива. Он даже и не ругался, оказывается, с Евгением Борисовичем, а так, слегка повздорил. Я же тебе рассказала!
— И ты что, действительно поверила?
— Так ему же лучше знать, — удивилась Вика. — А я, когда они ссорились, особенно не вслушивалась, у меня было своих забот полно.
— А ты вспомни, — настойчиво потребовала подруга. — Вспомни точно! Ты поговорила со мной о премьере, потом бежишь через кулису, из мужской гримерки доносятся голоса… Что ты тогда подумала?
— Что, раз ругаются, значит, один из них, конечно, Преображенский. Да, ругались, это точно.
— Причем так, что через стенку слышно. Потом из гримерки появляется Кирилл. Как он выглядит?
— На себя непохож, весь всклоченный. Да, вот ты напомнила, и у меня все это встало перед глазами, а когда с ним разговаривала, так вроде не очень-то и помнила. Но если ругались, то почему?
— Вот это я и хотела бы узнать. Предположим, Преображенский узнал о его романе с Ташей и пригрозил рассказать все законной жене. Конечно, повод для скандала есть, но никак не для убийства. Оля, насколько я понимаю, достаточно снисходительная особа — повозмущалась бы да успокоилась.
— Вот все и прояснилось. Да, Кирилл поругался с Евгением Борисовичем, но никого не убивал.
— А в подсобку зачем ходил? — холодно осведомилась Марина. — Нет, слишком много совпадений, я в это не верю. Кстати, ты не знаешь, у него зарплата хорошая?
Несколько ошарашенная подобным скачком мысли подруги, Вика ответила:
— Хорошая, я думаю. Он менеджер по чему-то там… короче, с деньгами проблем нет. Недавно такой крутой «ниссан» купил… последняя модель. А что?
— Если я правильно поняла, к тому же квартира у него только что отремонтирована и обставлена по высшему разряду. Причем сталинская квартира! А еще у Кирилла домработница, так? Это все с его зарплаты или с других доходов?
— Каких других? Жена у него, я думаю, не работает.
— Я тоже так думаю. Можно осторожненько выведать про зарплату у Дениса, он наверняка в курсе. Но, вообще-то, удобнее всего в этом деле разобраться милиции — у них свои каналы. Я предлагаю рассказать все Талызину.
— А я против, — твердо возразила Вика. — Ты просто взбеленилась из-за того, что Кирилл нас всех обманывал в отношении своей личной жизни, а ведь это, в конце концов, его личное дело, и мы не имеем никакого права в него лезть!
— Я взбеленилась, потому что его моральные принципы вполне соответствуют моральным принципам убийцы, а что там у него с личной жизнью, мне глубоко плевать. Кстати, интересный момент! Помнишь открытый люк накануне премьеры, куда чуть не провалился Евгений Борисович?
— Конечно.
— И первым там должен был пройти Кирилл, но он якобы случайно вышел с другой стороны. Очередная случайность… Вот что, Вика! Обижайся или нет, но, если ты сама Талызину не расскажешь про то, что узнала о семье и лжи Кирилла, это сделаю я. Я решилась.
— Вот так-таки и расскажешь? — не поверила Вика.
— Вот так-таки и расскажу. Конечно, естественнее было бы это сделать тебе, но, в конце концов, заставить тебя я не в силах. Ты поступаешь как считаешь нужным, и я собираюсь сделать то же самое. Мы обе в своем праве.
Виктория Павловна почувствовала, что в данном вопросе подруга непреклонна. Есть в ней какое-то непонятное упрямство! Хотя, раз Марина искренне убеждена, что Кирилл — убийца, ее поведение вполне естественно. Плохо, что она с ее предвзятостью наплетет следователю такого, что тот, наверное, сразу примется выписывать ордер на арест. Безопаснее будет, если Талызин услышит новости из более доброжелательного источника.
И Вика в последней надежде укоризненно произнесла:
— Какая же ты вредная… в жизни бы не подумала!
— Да, я вредная, — гордо согласилась Марина.
— Ну, тогда мне ничего не остается. Лучше уж расскажу я.
— Когда?
— Ну не сейчас же! Уже давно ночь на дворе, все добрые люди спят.
— Позвони Талызину завтра утром.
— О господи, куда такая спешка?
— Все, никаких разговоров. Завтра утром, хорошо? А днем я тебе позвоню узнать, как дела. Ну, ни пуха ни пера!
* * *
На следующее утро Вика неохотно набрала оставленный Талызиным номер телефона. К сожалению, зарядить свой мобильник абонент не забыл и откликнулся сразу.
— Добрый день, Игорь Витальевич! Это Виктория Павловна. Мне надо кое о чем с вами поговорить. Но, наверное, не по телефону.
— Еду, — коротко ответил собеседник и положил трубку.
Удивительно — не поинтересовался, что к чему, не вызвал к себе, а сорвался и помчался. Загадочный народ работает в прокуратуре… делать им, что ли, нечего?
Когда Игорь Витальевич уселся в кресло, Вика вдруг поняла, что объяснение будет куда менее трудным, чем она предполагала. Талызин выглядел таким обыденным, таким будничным, словно они знакомы сто лет. С ним можно спокойно поделиться чем угодно, не опасаясь осуждения. Слишком он флегматичен, чтобы осуждать. Неинтересный человек, зато без заскоков. И Вика сначала несколько скованно, а потом все оживленнее поведала ему о ссоре Преображенского с Кириллом, о своих вчерашних открытиях и о Марининых догадках.
— Я ни во что это не верю, — заключила рассказ она. — То есть в роман с Ташей еще поверить могу, а в убийство ни за что на свете. И я бы, разумеется, не стала выдавать Кирилла вам на растерзание, если бы не Марина. Но она вбила себе в голову всякую ерунду и меня заставила, понимаете?
— Не вполне, — немного ошарашенно ответил собеседник. — Значит, вы были свидетелем ссоры Кирила Левинсона с убитым и знали, что Левинсон утаил ее от следствия. Вы тоже собирались ее утаить, так получается?
— Ну да, — охотно подтвердила Вика. — Раз он сам вам не сказал, было бы странным, если бы сказала я. Это ведь его дело, а не мое, а я в чужие дела без необходимости не лезу.
— М-да-а, — протянул Талызин. — Даже если отставить в сторону правовой аспект данного вопроса… А вас не смущало, что вы, возможно, покрываете убийцу?
— Глупости какие! — засмеялась Вика. — Конечно, если б он был убийцей, я бы его не покрывала. За кого вы меня принимаете? Но он-то обычный человек. А вы бы привязались к нему ни за что ни про что и стали нервы ему трепать. Нет, — спохватилась она, — я вас не обвиняю, у вас работа такая, но я-то в прокуратуре не работаю! Зачем же я стану причинять своему знакомому лишние неприятности?
— А вы не полагаете, что эта ссора, да еще так тщательно скрываемая, да еще произошедшая по неизвестной причине, с большой долей вероятности указывает на Левинсона как на возможного убийцу?
Виктория Павловна пожала плечами.
— Ну, если так рассуждать, то и вы возможный убийца.
— Я?
— Ну конечно. Вы ссорились с Преображенским на банкете, Марина это слышала собственными ушами. А теперь скрываете, и причина ссоры неизвестна.
Вика с торжеством посмотрела на застывшего в полном изумлении следователя. Знай наших!
— Вот видите, Игорь Витальевич! Всякие там улики, они на самом деле мало что значат. Хоть вы и ссорились, но, конечно, не убивали, с этим теперь даже Маринка согласна. Сперва она вас подозревала, а теперь перестала. Зато к Кириллу прицепилась как банный лист. Если б я вам про него сейчас не рассказала, то рассказала бы она. Ну я и решила, что лучше уж я, понимаете?