– А что у вас, милая? Жениха нету?
– Нет, – снова вздохнула Кира, на этот раз вполне искренне.
Жениха у нее действительно не было. Нельзя же всерьез считать женихами двух ее знакомых мужчин – следователя Кантемирова, приходящего к подругам в гости исключительно с целью плотно и вкусно поесть. И Лисицу, который любил не столько вкусно поесть, сколько сладко и крепко поспать. У себя дома ему не давали это сделать многочисленные любовницы, буквально атакующие Лисицу своими звонками и внезапными визитами. А у подруг… У подруг в доме Лисицу никто не тормошил, не требовал от него объяснений в любви или проявления других душевных порывов.
Леся сухо вручала Лисице пакет с мусором и другой пакет, в котором надлежало принести необходимые ей на сегодняшний день продукты. Список оных она ему тоже вручала. И на этом их общение могло считаться законченным.
Между тем, Лисица жил ел и пил в коттедже у подруг сколь угодно долго. И никто не требовал от него отчета в том, сколько еще он намерен у них оставаться. Лисица – при желании – умел быть человеком и полезным, и нужным. Продукты покупал на свои средства. И вообще, в деньгах никогда не был стеснен. И при случае всегда был готов оказать дружескую услугу двум девушкам.
К Кире и Лесе он относился одинаково тепло и очень по-дружески. Хотя и не скрывал своего предпочтения по отношению к Кире. Но это предпочтение существовало лишь на фоне прохладного отношения к нему Леси и Кантемирова. Первая Лисицу считала полным мямлей, а второй считал его жутким бездельником. Так что Кире было легко выигрывать у этих двоих в глазах Лисицы.
Но вот можно ли было считать Лисицу, или Кантемирова, или их обоих сразу своими женихами – в этом Кира сильно сомневалась.
Поэтому сейчас она повторно вздохнула и сказала:
– Нету у меня жениха! Ни одного! А у вас он есть?
– Михаил Федорович, – кокетливо произнесла старушка. – Очень милый старичок. Бывший полковник НКВД.
– Ой! Да что вы? А я думала, что НКВД давно не существует.
– Я вас обманула, – захихикала старушка. – Михаил Федорович не такой древний хрен. Это его отец служил в НКВД. А сам Михаил Федорович служил в КГБ.
– Но я думала, что и КГБ умерло вместе с Советским Союзом.
– Название умерло, а вот дело его живет! Впрочем, Михаил Федорович давно в отставке. А ко мне он придет исключительно по зову сердца.
– Очень рада за вас. А у меня вот с личной жизнью совсем не ладится…
– А что так?
– Даже и не знаю. Думала, что нашла свое счастье, а теперь мне говорят, что у него другой интерес.
– Другая женщина?
– Нет. Другой мужчина.
Старушка некоторое время осмысливала эту информацию, а потом брезгливо скривилась:
– Фи! Я поняла, о чем вы говорите! Мой Михаил Федорович называет таких мужчин пи… И даже еще похлеще!
– Вот-вот! Но я и понятия не имела, что Вилли…
– Постойте! – перебила ее старушка, сверкнув глазами. – Вы сказали – Вилли?
– Да.
– Вашего жениха зовут Вилли?
– Да.
– А не мой ли это сосед? – хитро прищурилась старушка, устремив на Киру испытующий взгляд.
Кире только и оставалось сделать вид, что она страшно смутилась. А старушка счастливо рассмеялась, радуясь своей проницательности.
– Видите, я тоже умею выпытывать у людей правду! Кое-чему Михаил Федорович меня научил! Как известно, с кем поведешься, от того и наберешься. И заметьте, я не применяла к вам никаких репрессий! Вы сами мне все рассказали!
– Ваша правда. Сама. Какая же вы проницательная!
Старушка снова счастливо рассмеялась. А потом внезапно стала серьезной и произнесла:
– Ну, так и что вы там говорили про Вилли?
– Он – голубой!
– С чего вы взяли?
– Мне ваши соседки об этом рассказали.
– Это кто же? Эти пузатые дуры с давно немытыми головами, которые зубы чистят раз в год и считают, что этого вполне достаточно? Те, которые из косметики только и знают, что ужасающего цвета губную помаду? А стрижки делают друг другу тупыми ножницами?
– Ну… Да.
– Они давно ведут охоту на Вилли! – кивнула головой старушка. – Но все напрасно! Вилли на таких и не взглянет. – И, оценивающе посмотрев на Киру, старушка добавила: – А вот вы вполне в его вкусе. Стильная элегантность всегда в моде. Уверена, вам удастся отбить Вилли у всех этих, с позволения сказать, соискательниц!
Спасибо огромное! Кире совсем не приглянулся этот субъект с мордой записного мошенника. И напрасно старушка так гордилась своей проницательностью. Выходит, мало она еще общалась со своим Михаилом Федоровичем. Надо бы побольше. А то догадки она строит в корне неверные.
Однако вслух Кира лишь простонала:
– Но у Вилли роман с другим мужчиной!
– Это вам эти дуры сказали? Вы с ними на лавочке перед домом познакомились?
– Ну да.
– Не слушайте вы их! Вилли дал им всем от ворот поворот, потому что ему претят глупые и малообразованные женщины, преследующие его с явными матримониальными целями. Вилли – человек очень утонченный и образованный. Я много раз беседовал с ним о природе вещей, о материальности и духовности. И я вам так скажу, Вилли просто великолепен! И он понимает толк в женской красоте. И совсем он не пи!..
Речь старушки была очень эмоциональной. И, честно говоря, кого-то она Кире напомнила. А! Ну да, конечно! Ганнабию Сигмундовну! Она точно так же тепло и даже горячо, с похвалой отзывалась о Владе! И почему старушки так тепло относятся к мошенникам? Похоже, у каждого мошенника найдется своя защитница среди пожилых скучающих леди.
И вот что странно! Кира готова была присягнуть, что ни Владу, ни этому проходимцу Вилли не было никакого дела до мнения старушек по тому или иному жизненному вопросу. И беседовали они с ними исключительно корысти ради. Возможно, с дальним прицелом. Чтобы, когда старушки останутся без присмотра, взять их под свое крыло, а потом обчистить бедняжек до нитки. И все равно, старушки верили им, любили их и хвалили!
Но тут беседа их была прервана звонком в дверь.
– Ой! – всполошилась старушка. – Михаил Федорович! Пришел раньше времени! Что же делать?
– Я сейчас уйду.
– Ни в коем случае! – испугалась еще больше старушка. – Михаил Федорович запрещает мне пускать в дом посторонних людей. Он считает, что так поступают только пустоголовые дурехи. А я ни в коем случае не должна дать ему шанса так подумать обо мне! Знаете что?
– Что?
– Мы скажем ему, что вы моя внучатая племянница!
– Я?
– Да! Со стороны матери!
– Но я… Я не знакома с вашей матушкой.
– Да какая разница! – нетерпеливо перебила ее старушка. – Моя мать давно в могиле. А вы… Выпьете с нами чашечку чая с тортом. И уйдете! А я буду вам век за это признательна.
Что же, признательность ближайшей соседки подозрительного Вилли, с которым она к тому же часто общалась, имела для Киры большое значение. И она решительно кивнула в знак своего согласия.
– Идет! Но потом мы с вами обязательно обсудим моего Вилли.
– Конечно, душечка! Кстати, как вас зовут?
– А вам зачем?
– Ну, согласитесь, довольно странно не знать, как зовут собственную племянницу. Пусть даже и всего лишь внучатую.
– Кира. Меня зовут Кира.
– А я – Микарда Станиславовна.
И старушка распахнула дверь перед своим кавалером, который уже начал терять терпение и багроветь лицом. Но при виде Микарды недовольные складки на его физиономии разгладились, и он просиял улыбкой.
– Дорогая! – торжественно провозгласил он, протягивая старушке цветы и коробку с красиво упакованным тортиком. – Как я рад вас видеть!
В тортике Кира без труда узнала тот самый «Торжественный», который, по словам продавщицы, предпочитали брать молодые люди, собирающиеся сделать своим дамам сердца предложение. В душе у Киры мелькнуло неприятное предчувствие, но тут Михаил Федорович увидел ее и удивился:
– Кто это, Микарда?
– Это… Это моя внучатая племянница – Кира!
Ловко соврав, старушка и глазом ни моргнула. Но старый разведчик уставился на Киру с профессиональной подозрительностью.
«Сейчас допрашивать примется!» – мелькнула в голове у Киры паническая мысль. Но, к счастью, Михаил Федорович был не на службе. Он позволил себя чуток расслабиться. И вполне удовольствовался тем, что просто пожал Кире руку.
– Попейте с нами чаю, душечка!
И Кире пришлось сесть за стол со старичками. Восторга у нее это отнюдь не вызвало. Она сидела словно на иголках. А ну как этого старенького, но еще не потерявшего бодрость и профессиональную сноровку Михаила Федоровича потянет на разговоры? Вдруг он пожелает узнать подробности о жизни семьи своей дражайшей Микарды? Тогда Киру точно ждет разоблачение. А чем грозят шуточки такого рода с бывшим полковником разведки – это знает каждый в нашей стране. Еще, так сказать, свежа память.
Но, к счастью для Киры, у Михаила Федоровича были совершенно другие планы. Присев за стол, он торжественно огляделся по сторонам, вытер вспотевший лоб и пробормотал:
– Душно у тебя что-то, Микарда.
– Открыть окошко? – услужливо предложила старушка.
– Немного. Если тебя не затруднит.
В квартире совсем не было жарко. Паровое отопление давно отключили. И так как на улице стояла прохладная погода, то и в квартире было далеко не комфортно. Тем не менее, окно старушка приоткрыла. И в комнате стало совсем холодно.
Кира с благодарностью схватила чашку горячего чаю, которую поставили перед ней. И взмолилась, чтобы это странное чаепитие закончилось побыстрее. Мольба ее была очень горячей, и все действительно закончилось очень быстро, хотя и не совсем так, как предполагала Кира.
Некоторое время за столом было тихо. Микарда разрезала торт. А Михаил Федорович все вытирал и вытирал свой лоб огромным носовым платком, больше смахивающим на полотенце. Наконец, он трубно в него высморкался. И, дождавшись, пока хозяйка положит каждому по куску торта, произнес:
– Дорогая Микарда!
На этом месте он остановился, судорожно шевеля губами и прислушиваясь к чему-то, что происходило у него внутри. Видимо, результаты исследования оказались положительным. Потому что старый полковник вздохнул поглубже и продолжил:
– Дорогая моя Микарда! Я очень рад, что сегодня с нами за этим столом присутствует твоя племянница. Конечно, я рассчитывал, что все произойдет между нами двумя, но теперь думаю, что свидетель будет даже очень кстати.
Речь Михаила Федоровича здорово напугала обеих женщин. Особенно встревожилась Кира. О чем это он говорит? Чему она должна стать свидетелем? Она с опаской глянула на полковника и поняла, что беспокоилась не зря. Лицо у полковника стало совершенно красным. И пот буквально катился по его щекам.
Тем не менее, он поднялся и, торжественно взяв тоже покрасневшую старушку за руку, произнес:
– Дорогая моя Микарда! Разреши мне… Нет, не так! Позволь мне… Нет, снова не так. Так и знал, что я что-нибудь забуду! Прости меня, дорогая! Я просто нелепый олух! Так ты выйдешь за меня замуж?!
Последнюю фразу полковник выпалил так быстро, что женщины даже не сообразили, о чем речь. Микарда Станиславовна молча таращилась на своего кавалера. А тот, внезапно из красного превратившись в бурого, задрожал и стал медленно оседать на стул.
– Михаил! Миша! Что с тобой?! – засуетилась вокруг него Микарда Станиславовна. – Михаил, ответь мне!
Но Михаил Федорович уже не подавал признаков жизни. Он тихо и мирно лежал на столе, уткнувшись носом в самую красивую розочку на торте. И впервые с момента его появления лицо полковника выражало полнейшую безмятежность.
ГЛАВА 13
Поверить в случившееся Кира смогла не сразу. Она минуты две таращилась на тело полковника прежде, чем до нее дошла страшная правда. И только потом она смогла найти в себе силы прошептать суетившейся старушке:
– Микарда Станиславовна! Перестаньте.
– Что? Надо привести его в чувство! Нельзя же так…
– Не трудитесь! Ему уже ничем не поможешь.
– Да что ты такое говоришь, душенька!
– Он умер.
Микарда Станиславовна не миг замерла и тут же гневно воскликнула:
– Нет! Этого просто не может быть!
– Увы, может. Он умер.
– Кира, душенька, ты же слышала, он сделал мне предложение! Только что!
– Сделал. Я слышала.
– И что же теперь?
– Он сделал вам предложение и… умер!
Комизм ситуации наконец дошел до Киры. И она сдавленно захихикала. Но Микарда Станиславовна гневно уставилась на нее. Она вовсе не считала случившееся смешным.
– Михаил Федорович не мог так со мной поступить! – воинственно заявила она. – Правда, Михаил Федорович?
Но ее бывший поклонник хранил потрясающее хладнокровие. И сам холодел с каждой минутой все больше и больше.
– Надо вызвать врача, – сказала Кира, когда у нее прошел приступ нервного веселья. – Врача и милицию.
– А милицию-то зачем? – всполошилась старушка.
– Ну, как же… Налицо летальный исход.
– Ах, какой конфуз!
– Уверена, у врачей и милиции возникнут вопросы к… к нам.
И тут до Киры дошла вся неприятность и шаткость ее положения. Она находилась в чужой квартире на птичьих правах. И поблизости уже образовался покойник.
– Какой ужас! – испугалась она. – Микарда Станиславовна, может быть, я пойду? Вы тут и одна справитесь?
Кира не услышала ответа на свой вопрос. А повернувшись, она увидела старушку, распростертую на мягком ковре, явно без чувств.
– Только этого еще не хватало! – окончательно перепугалась Кира, представив себе, что подумают врачи, застав ее, живую и здоровую, в квартире с двумя трупами совершенно посторонних ей стариков.
А главное, что подумают менты!
Но, к счастью, старушка была жива. Она всего лишь упала в обморок. И Кире к приходу врачей удалось привести ее в чувство с помощью подручных средств вроде нашатыря и валерьянки. Микарда пришла в себя и тут же начала давать Кире указания.
– Душечка, передвиньте Михаила Федоровича. Расположите его более живописно.
– Что вы! Нельзя трогать труп!
– Люди должны увидеть его в приличном положении.
– Ничего неприличного в нем нет. Он одет, застегнут на все пуговицы.
– Он лежит в торте!
– Ну и что? Зато он даже выбрит и причесан.
– Еще бы! – неожиданно заплакала старушка. – Ведь он собрался сделать мне предложение! Знали бы вы, душенька, сколько времени я его обрабатывала! И намекала, и молилась, и шутила. А он все не понимал, что от него требуется. И вот наконец он дотумкал и… И умер! Милочка, переложите его хотя бы на кровать!
– Зачем на кровать? – испугалась Кира. – Вот это уж точно будет неприлично выглядеть!
– Он уткнулся носом в торт, словно его больше ничего не интересует в этой квартире! Как будто он сюда торт пришел есть, – снова заплакала Микарда Станиславовна. – Да Михаил Федорович сладкого вообще не употреблял!
– Серьезно?
И Кира с сомнением покосилась на покойника. Она твердо считала, что хороший и добрый человек не может не любить и не есть сладкого. Ну, хотя бы изредка. А если человек сладости не употребляет вовсе, то не стоит с таким человеком даже и связываться.
– Как знать? – пробормотала Кира. – Возможно, вы и сами не подозреваете, насколько вам повезло, что вы не вышли за него замуж.
Но Микарда лишь пренебрежительно фыркнула. И заявила, что Кира сама не соображает, что говорит. Потому что пенсия полковника в отставке должна была перекрыть все его возможные недостатки.
– Не мог потерпеть немного! – заявила она под конец. – Вот расписались бы, потом и умирал бы себе на здоровье!
Первыми в квартире старушки появились врачи, за ними, как и предсказывала Кира, приехала милиция. А вот потом появились такие люди, о которых Кира совершенно не подумала. А как оказалось, зря. Потому что последними прибыли бывшие коллеги Михаила Федоровича, ныне служащие в органах и пылавшие страстным желанием самолично расследовать смерть своего любимого отставного полковника. И если оперативники вполне удовлетворились объяснениями перепуганной Микарды и Киры обо всем, что тут произошло, то коллеги полковника не были столь легковерны.
– Что тут случилось конкретно? – настырно приставали они к двум перепуганным женщинам.
– Так я же вам объясняю, Михаил Федорович пришел сегодня ко мне, чтобы попить чаю.
– С тортом?
– Да. С тортом пришел.
– Вот вы и прокололись! Покойный терпеть не мог сладкого!
Они и это знают! Кира почувствовала одновременно ужас и уважение к коллегам полковника. Надо же, за считаные минуты они отработали его личное дело! И умудрились запомнить даже такую несущественную, казалось бы, деталь. Или они зазубривают досье друг на друга еще на первом курсе? Это у них нечто вроде домашнего задания?
Но Микарда Станиславовна не поддалась на эту удочку.
– Торт предназначался мне! – с достоинством произнесла она. – Мне и моей внучатой племяннице! Это был презент! Ясно вам?
– Хорошо. Допустим. Значит, торт принес полковник?
– Да.
– То есть вы его не покупали?
– Нет!
– И вообще к нему не прикасались?
– Я его резала.
– Ага! – кровожадно сверкнул глазами один из мужчин. – Резали! Ножом! А нож вы где взяли?
– В кухне!
– Стало быть, это был ваш нож?
– Да. Мой собственный нож. И я им разрезала торт, который мне принес мой любимый мужчина. А что? Это преступление? Это противозаконно?
– Противозаконно то, что у вас на обеденном столе лежит труп нашего полковника, – буркнул мужчина. – И мы обязаны разобраться, отчего он скончался. И уяснить, а не причастны ли вы к его кончине!
Микарда Станиславовна буквально онемела от возмущения. А Кира тихо произнесла:
– Врачи диагностировали инсульт. Сказали, что полковнику еще очень повезло. Другие выживают и остаются прикованными к постели инвалидами. А он умер сразу. Никаких хлопот!
Наградой ей стал яростный взгляд коллеги покойного:
– Это мы еще разберемся, что за диагноз ему поставили! И кто его поставил! И не сомневайтесь, если полковник перед смертью принял нечто такое, что способно было вызвать у него гипертонический криз и последовавшее за ним кровоизлияние в мозг, вы узнаете об этом первыми!