И тогда ты умрешь - Айрис Джоансен 23 стр.

– Даю вам слово, – продолжал хирург, – что дам вам знать, как только появится определенность.

Кивнув Бесс, он пошел дальше по коридору.

Его ассистенты двинулись за ним, катя каталку, на которой лежала Джози.

Йел положил руку на плечо Бесс.

– Она жива. Пять минут назад вы были бы счастливы, если бы знали, что она переживет операцию.

– Да, конечно. Просто мне нужно… – Просто ей нужно знать, что Джози будет здорова. Знать немедленно, сейчас! Бесс глубоко вздохнула. – Пойду попрошу сестру взять у меня кровь, а потом посижу с Джози, пока она не проснется.

Дом миссис Джефферс оказался небольшим опрятным деревянным строением, ничем не отличающимся от полудюжины соседних.

– Что вам нужно? – неприветливо спросила Кальдака открывшая дверь женщина.

– Миссис Джефферс?

– Вы коммивояжер? Извините, я ухожу. У меня нет времени.

По всей видимости, Донне Джефферс было за пятьдесят, но выглядела она моложе. Светлые волосы тщательно уложены, косметика безупречна. На ней был твидовый пиджак и короткая юбка, открывающая стройные сильные ноги.

– Я не коммивояжер. Мне хотелось бы поговорить с вашим сыном Коди.

Женщина поджала губы и оглядела посетителя с головы до ног.

– А в чем дело? Вы собираете программки родео?

– Я менеджер. Возможно, у меня найдется работа для Коди.

– У него уже есть работа.

– Ну, тем не менее он мог бы рассмотреть мое предложение. Ваш сын дома?

– Коди здесь больше не живет.

– Но вы наверняка поддерживаете с ним связь.

– Почему вы так решили? Мы давно не общаемся. – Она выразительно посмотрела на часы. – Через тридцать минут я должна быть на другом конце города.

– Вы, кажется, занимаетесь недвижимостью?

– Вас и это интересует? – Она заперла дверь, прошла мимо Кальдака к стоящему у крыльца «Олдсмобилю» и, обернувшись, насмешливо спросила:

– Может, вы и мне работу предложите?

– Я был бы вам очень признателен…

– Ничем не могу вам помочь, мистер…

– Брин. Ларри Брин.

– Мистер Брин, вам придется искать Коди самостоятельно. Я представления не имею, где он может быть. Он не давал о себе знать несколько лет.

Она села в машину. Кальдак проводил «Олдсмобиль» взглядом, а затем уселся за руль взятого напрокат автомобиля.

Часть дела сделана: Донна Джефферс встревожена, она подозревает неладное. Теперь остается только ждать результатов прослушивания ее телефона.

Если ей известно, где находится ее сын, она непременно позвонит ему. Если только ей это известно…

Кальдак отъехал от дома и остановился возле небольшого универмага.

Доктор Кенвуд шел навстречу Бесс и не улыбался. Боже, он просто устал, или… Но вот он остановился и наконец улыбнулся.

– Все хорошо, мисс Грейди. Выздоровление будет долгим, но в конечном результате я не сомневаюсь.

– Слава богу! – вырвалось у Бесс.

– Аминь, – сказал Йел.

Доктор Кенвуд строго посмотрел на Бесс.

– Теперь я предложил бы вам пойти поспать. Ваш друг нашел для вас свободную койку в соседней палате. Одному богу известно, как ему это удалось. Я считал, что на этом этаже свободных мест нет.

Господи, как она была благодарна и Йелу, и доктору Кенвуду. Как любила сейчас всех людей на земле.

– Хорошо, хорошо. Только я сначала немножко посижу с Джози, ладно?

– Действие наркоза еще не прошло.

– Мне все равно.

Доктор Кенвуд опять улыбнулся.

– А все-таки я здорово поработал, а?

– У меня нет слов. Доктор Кенвуд, вы великолепны!

– Де Мойн, Джаспер-стрит, 1523, – продиктовал Кальдаку Рамсей.

– Она дозвонилась до него?

– Он ей сам позвонил. Она не знала его телефона, но он отказывался сначала дать ей свои координаты. Она разозлилась, и он в конце концов назвал этот адрес. Отправляйся туда, но на всякий случай я попрошу приехать ребят из Сент-Луиса. Они доберутся быстрее.

– Что ты оправдываешься? Я даже попросил бы тебя поручить розыск местной полиции, если бы не боялся, что они упустят Джефферса. Я выезжаю в аэропорт.

Машина Кальдака выехала со стоянки, расположенной напротив универмага.

Может статься, конечно, что и «ребята из Сент-Луиса» не застанут Джефферса на месте. Кальдак пошел на риск, когда явился в Аврору и спугнул Джефферса. Что Джефферс предпримет теперь? Доложит Эстебану? Или предпочтет действовать на свой страх и риск?

Нужно надеяться, что ни того, ни другого не произойдет.

– Бесс, прошу вас, идите спать. Уже двенадцатый час. – Йел примостился на полу около кресла-качалки Бесс. – Вы сейчас ничем не поможете Джози.

– Я понимаю. – Бесс откинулась на спинку качалки, не отрывая взгляда от спящей девочки. – Наверное, я боюсь оставить ее. – Она улыбнулась. – А знаете, пять минут назад Джози открыла глаза. По-моему, она меня узнала.

– Вот и хорошо.

– Славная палата, правда? Надо поставить качалки во всех детских палатах. Это так уютно…

– Наверное, такие кресла нужны для того, чтобы мамы могли качать детей на коленях.

– Как бы мне сейчас хотелось покачать Джози! Жаль, что ее пока нельзя трогать. Вы уже… хорошо?

Йел насмешливо прищурился: «Так вы уже сообщили Кальдаку, что у Джози все хорошо?»

– А вы полагаете, черствого и жестокого Кальдака это интересует?

– Не надо так, Йел. Да, Кальдак жестокий и черствый, но Джози он полюбил. Да разве ее можно не полюбить?

Ей вспомнился вечер на борту авианосца «Монтана». Тогда Кальдак вместе с ней сидел рядом с Джози до тех пор, пока врачи не сказали, что девочка вне опасности. Он не притворялся тогда. Он очень хотел, чтобы Джози осталась жива.

Йел задумчиво посмотрел на ребенка.

– Знаете, она напоминает мне сына. Как давно он был таким же маленьким… – вздохнул он. – Дети быстро растут.

– Сколько ему лет?

– Четыре года. – Он помолчал. – Сыну Кальдака тоже было четыре, когда он умер.

– Я не хочу говорить про Кальдака! Я спросила вас про вашего сына.

– Давайте поговорим об этом завтра. Сейчас вам нужно пойти спать.

Бесс мотнула головой.

– Мне хорошо здесь. Я хочу быть рядом, когда она проснется. А вы идите, Йел. Вам тоже надо хорошенько выспаться.

– Нет, это было бы не по-джентльменски. – Йел поднялся и уселся на стул напротив. – Я побуду здесь на случай, если вам что-нибудь понадобится"

Некоторое время они сидели молча. – Йел, пожалуйста, позвоните Кальдаку, – наконец сказала Бесс.

– Он все знает. Он сам мне звонил.

– Правда?

– Он сейчас в Канзас-Сити. Едет в аэропорт. Он был очень рад, когда услышал про Джози.

– Что он делает в Канзасе?

– Ищет одного человека, который может привести его к Эстебану.

Эстебан… Бесс поняла, что совершенно забыла об Эстебане, настолько все ее внимание было отдано Джози. А Кальдак про Эстебана не забыл, он одержим жаждой мщения. Можно ли винить его за это? Когда погибла Эмили, Бесс тоже не могла думать ни о чем, кроме мести. А что было бы с ней, если бы погибли все ее родные?..

Господи, что происходит? Неужели она ищет оправдания поступку, который нельзя оправдать? По вине Кальдака погибла Эмили и чуть не погибла она сама. Он готов был принести их обеих в жертву, лишь бы достичь своей цели.

Но ведь после похорон Эмили Бесс сама поступила точно так же. Она не оставила Кальдаку выбора и ни секунды не колебалась, когда решила его использовать. Она не остановилась бы ни перед чем, чтобы отомстить Эстебану. Потому что чудовища не должны ходить по земле.

Но в эту ночь она не хотела думать об Эстебане. Ненависть еще вернется, желание мстить вернется. А сейчас она должна только возносить хвалу Творцу за то, что Джози жива, за то, что когда-нибудь она будет бегать и играть, как все счастливые дети.

Надо ненадолго забыть о чудовищах.

16

Подъехав к дому номер 1523 по Джаспер-стрит, Кальдак обнаружил у двери три легковые автомашины. Все окна в доме были ярко освещены.

Нехороший признак.

Дверь Кальдаку открыл невысокий коренастый мужчина в костюме и при галстуке.

– Вы Кальдак?

– Я опоздал?

Мужчина кивнул, и Кальдак выругался вполголоса.

– Меня зовут Харви Бест. Когда мы приехали, Джефферса уже не было.

– Дом обыскали?

– Вдоль и поперек. Разбудили соседей, но они ничего толком не знали про Джефферса. Он поселился здесь несколько дней назад. Разъезжал на грузовике. – Что за грузовик? – быстро спросил Каль-дак.

– Большой такой крытый фургон. На бортах надпись: «Айова. Общественные работы». Один подросток вроде бы видел, как этот грузовик сегодня двигался по шоссе к югу.

– К югу… – повторил Кальдак.

– К югу… – повторил Кальдак.

Нет, это ничего не дает: Джефферс мог свернуть куда угодно.

Кальдак набрал телефон Рамсея и кратко изложил ему информацию.

– Рамсей, ждать больше нельзя. Нужны срочные меры. Пора ставить в известность президента.

– Что ты паникуешь? – проворчал Рамсей. – Еще даже не доказано, что Коди Джефферс вообще связан с Эстебаном.

– Да, я паникую! – процедил сквозь зубы Кальдак.

– Еще рано поднимать шум, – втолковывал ему Рамсей. – Вначале нужно убедиться, что положение действительно настолько серьезно. Вот схватим Джефферса, и тогда…

– Тогда ищи его! И поторопись, черт побери! – рявкнул Кальдак, окончательно выйдя из себя. – Послушай, Рамсей, у меня очень дурные предчувствия.

– Я не собираюсь звонить в Белый дом и рисковать своей задницей из-за твоих предчувствий!

– Да ты что, в самом деле ничего не понимаешь? Эстебан поручил Морриси найти человека, обладающего определенными качествами. Коди Джефферс обладает ими в полной мере. Джефферс отправляется в Айову, то есть туда, где, как мы предполагали, должен быть нанесен удар.

– Кальдак, до сих пор все это вилами на воде писано.

Кальдак сжал телефонный аппарат так, что костяшки его пальцев побелели. Видит бог, вот так же он хотел бы сжать глотку Рамсея!

– Если ты не хочешь звонить в Белый дом, поставь на ноги хотя бы дорожный патруль. Грузовик Джефферса необходимо перехватить, это ты понимаешь? И предупреди полицейских, чтобы они не производили обыск в машине, – добавил он после тяжелой паузы.

– Так ты считаешь, что деньги уже у Джефферса?

– Думаю, да. Или он направляется туда, где получит их, – решительно заявил Кальдак.

– Не знал, что ты такой паникер, – язвительно заметил Рамсей. – Ладно, я свяжусь с автомобильной инспекцией. Оставайся в Де Мойне, пока что-нибудь не выяснится. В какую сторону он выехал?

– В южном направлении, – вздохнул Кальдак. Ему очень хотелось надеяться, что так оно и окажется.

Едва телефон зазвонил, Коди Джефферс схватил трубку.

– Это вы, Эстебан?

– У вас не было проблем?

– На выезде из Де Мойна инспектор на меня даже не взглянул. Я оставил машину у обочины, как вы мне говорили.

– А деньги?

– Лежат в кузове. Все готово, сэр.

– Я их оставил у фабрики.

– Как насчет дополнительного задания?

– Выполнено, сэр.

– Прекрасно, – с облегчением сказал Эстебан. – Тогда продолжаем. Прошу вас управиться к трем часам.

– Инструкции прежние?

– Следуйте плану. И вот еще что. – Эстебан выдержал паузу, отчего его слова прозвучали особенно веско. – Не вздумайте трогать эти деньги. Вы получите гонорар по завершении операции, как мы договорились. То есть завтра в Спрингфилде.

– За кого вы меня принимаете?! – обиделся Коди.

– Ладно, это я на всякий случай. Вы заправили машину? Останавливаться не придется?

– Не беспокойтесь. Я сделал все как надо.

– Повторяю еще раз: ни под каким видом вы не должны останавливаться там, где вас могут заметить. Если устанете, найдите хорошее укрытие. У вас есть еще вопросы?

– Эстебан, вы могли бы не повторять.

– У вас есть еще вопросы?

– Есть, но лучше я их оставлю при себе: я не кретин и не предполагаю, что вы набили мой кузов нормальными деньгами. Хотя сделаны они здорово, нипочем не отличить от настоящих.

– Благодарю за комплимент, – сухо сказал Эстебан.

– Что-то хреновое вы затеваете! Но это ваше дело.

– Вот это верно, Джефферс.

После разговора с Эстебаном Джефферс почувствовал необычайный прилив сил. Вот он, его звездный час! Такой шанс грешно упустить.

Он вскочил на ноги, застегнул куртку и погладил кобуру. Настоящий пистолет – настоящий друг. С ним Коди и вправду чувствовал себя Джоном Уэйном. Он,знал, что его ждут большие дела.

Снова присев на кровать, он натянул ковбойские сапоги. Эстебан велел ему надеть обыкновенные черные ботинки, но к черту Эстебана! Коди до сих пор выполнял все приказы буквально, но сапоги… Что за Джон Уэйн в банальных ботинках?

Хабин поджидал Эстебана у вертолета.

– Хабин, все готово! – еще издалека крикнул полковник. – Через несколько часов мы предъявим правительству свои требования.

– Я вот к какому выводу пришел, – неторопливо сказал Хабин. – Разумно было бы уменьшить сумму выкупа и сделать упор на освобождении заключенных.

– Урезать выкуп?! – Эстебан не поверил своим ушам. – И на сколько?

– Мы запросим пятьдесят миллионов долларов, но можем сговориться на двадцати пяти.

– Ну, что же… Если вы отказываетесь от своей доли, я согласен.

– Не говорите глупостей, Эстебан. Я не могу себе позволить остаться на мели.

«А ведь этот напыщенный болтун не заслуживает и цента», – подумал про себя Эстебан.

– Зато при вас останутся ваши политические убеждения. Неужели вы действуете не ради торжества ислама?

– Вы забываетесь, Эстебан. Здесь распоряжаюсь я. Без меня вы не добились бы ничего. Я организовал производство банкнот, я предоставил в ваше распоряжение свою продукцию и своих людей.

Эстебан уже решил, что спорить бессмысленно. Разве что стоит поломаться для виду.

– Ладно, дайте мне подумать. В любом Случае мы изложим наши требования только через несколько часов. Летите на свою ферму. Когда дело будет сделано, я вам позвоню.

Хабин влез в кабину.

«Обидно, что до последней минуты приходится притворяться, – подумал Эстебан. – А как приятно было бы сейчас растоптать это ничтожество! Но по-настоящему умный человек не станет давать волю своим капризам, чтобы не нажить неприятностей».

Эстебан вернулся к своей машине и включил зажигание. Тем временем вертолет стал медленно подниматься в воздух. Сквозь стекло кабины Эстебан различал сидящего рядом с пилотом Хабина. Пожалуй, надо помахать ему на прощание…

Вертолет взял курс на юг.

Эстебан помахал еще раз, затем сунул руку в карман и нажал на кнопку.

Уже через долю секунды вертолет превратился в огненный шар, и искореженные обломки полетели на землю.

Коди Джефферс нажал на педаль газа. Шины взвизгнули на повороте. Какая-то женщина в шортах и спортивной майке, вскрикнув, отскочила на тротуар. Коди ухмыльнулся: ему было приятно напугать ее.

Публика на автодроме не боялась его. Завсегдатаев интересовал только итог гонок, а Коди Джефферсу не доводилось ходить в фаворитах.

Зато сегодня он – фаворит! Эти идиоты даже не подозревают, до какой степени должны бояться его!

Машина прекрасно слушается руля. Вот что значит сила. Ему еще не приходилось управлять столь мощным автомобилем – даже во время шоу.

Набережная осталась позади. Теперь нужно проехать три квартала и свернуть на Норт-авеню. Так велел ему Эстебан.

Жалкий город. Убогие дома, шлюхи на каждом углу…

Остался один квартал.

«Кадиллак» 1987 года, пять или шесть мальчишек толпятся вокруг. Не лучшая модель «Кадиллака». Добротная, конечно, но никакого шика.

Мальчишки проводили его злобными взглядами – здесь явно недолюбливают чужих; да еще если эти чужие разъезжают на таких машинах, как у него. Они с наслаждением вышибли бы ему мозги, если бы могли.

Норт-авеню уже близко.

Поворот.

Коди вдавил педаль газа в пол. Он уже не мог сдерживать восторг.

Еще один поворот. Теперь – пора. Наконец-то Джон Уэйн – победитель! Номер первый, черт возьми!

Грузовик опрокинулся, и у Коди перехватило дыхание.

Он аккуратно освободился от специальных предохранительных ремней и выбрался из кабины.

Началось!

Задние дверцы бронированного фургона распахнулись, и запечатанные пластиковые пакеты с банкнотами рассыпались по асфальту. Пацаны, те самые, что секунду назад пялились на «Кадиллак», уже хватали их. Из магазина напротив выскочили две женщины.

– Стойте! – крикнул Коди. – Это собственность Федерального банка!

Эти слова не произвели ни на кого ни малейшего впечатления. Как и следовало ожидать. Коди и сам поступил бы так же на месте этих людей, которых с каждым мгновением становилось все больше. Все они хватали разлетевшиеся банкноты. – Я вызову полицию! – завопил Коди. – Остановитесь! Вы совершаете преступление!

Он выждал полминуты, потом зашагал прочь, зная, что в двух кварталах отсюда его поджидает черная «Хонда». Через несколько минут он будет уже далеко.

Свернув за угол, Коди обернулся. Обуянные жадностью обитатели города уже проникли внутрь фургона с эмблемой Федерального банка на борту.

Какая жалость, что Коди нельзя дождаться появления телевизионщиков! Никто не узнает, с каким блеском он провернул всю операцию. Впрочем, он может утешиться гонораром. Такого гонорара не получают даже победители автородео.