Макс недоуменно поскреб подбородок, затем попытался улыбнуться самой доверительной улыбкой из тех, которые имелись в его арсенале, но и это не помогло. Валерий Валерьевич был неумолим. Все-таки это прожженный чиновник и руководитель, а не какие-нибудь там девочки-припевочки, с которыми Максим привык иметь дело. Архитектор продолжал благодарить гостя за спасение города, обещал подыскать какую-нибудь работу, в которой бы могли пригодиться знания аквариумиста, или же отправить нас назад, на берег. Но вот давать лодку отказывался наотрез.
– Ладно, – Максим вздохнул. – А вы-то о чем меня хотели попросить?
– Чтобы вы занялись проблемой морского народа. Тритонов этих. Через неделю планируется открытие города, а у нас здесь такое ЧП, которое вполне может повториться. Вы показали, что неплохо ориентируетесь в критических ситуациях. Можно даже подумать, что вас этому где-то учили… не надо ничего отрицать. Я же сказал – можно подумать. Я предпочитаю не заниматься пустыми размышлениями. Я – практичный человек. Мне нужно, чтобы проблема была решена, и, желательно, быстро.
– А что же специалисты? – Макс хмыкнул. – Таких специалистов, которые потратили годы на изучение тритонов, у вас нет разве?
– Были какие-то. Но уплыли. Эти ученые… они как малые дети. Им скажешь – разберитесь с проблемой, а они потратят уйму времени и средств на то, чтобы ее изучить. Начнут ставить эксперименты, выдвигать гипотезы. В общем, не сделают ничего такого, что может помочь, а когда проблема явится к ним собственной персоной, соберут вещи и сбегут. А те, кто остался, нужны мне для более насущных задач. Задействовать их сейчас – все равно что забивать гвозди микроскопом. Вы, Максим, простите, не ученый. Вам наверняка этого не понять.
Максим простил. Изображать разочарование или обиду он не стал, к счастью, хотя уж я-то знаю, как он умеет. Но времени, как правильно заметил Валерий Валерьевич, было мало.
– А если я соглашусь разобраться с вашей проблемой, вы дадите мне лодку?
– Да далась вам эта лодка!
– Пока нет, но согласитесь – как еще разбираться с морским народцем, как не снаружи купола. Здесь я могу только отбиваться, если они нападут. А надо сыграть на упреждение.
– Что-то в этом есть…
Архитектор застучал пальцами по столу, затем поднялся, прерывисто подошел к Максиму и наклонился к самому уху.
– Вот только ни одна живая душа не должна знать, куда именно вы отправляетесь. Начнутся разговоры о геноциде, или требования наладить коммуникацию, или провести упреждающие исследования, или еще что-нибудь… Это должна быть тайная операция под прикрытием. Знаком вам такой термин?
Как признался позже Максим, он едва сдержал готовый вырваться наружу смех, а потому просто кивнул.
– Отлично! Значит, используем легенду, которую вы предложили. Вернее, то, что вы предложили, используем как легенду. Ну, вы поняли, весь этот бред про осмотр аквариумистами купола. Будем говорить про перенимание опыта и все в таком духе. Только вы не должны отправляться один.
– Хорошо, я возьму с собой одну из лаборанток.
– Отлично. Значит, договорились! О любом происшествии докладывайте лично мне!
Валерий Валерьевич чуть надтреснутым тоном засмеялся, затем оборвал смех и протянул ладонь для рукопожатия. Встреча была окончена.
Пожалуй, стоило признать, что в этих переговорах Максим смотрелся не хуже – а то и лучше! – чем в противостоянии с тритонами. Если, конечно, он все рассказал так, как было…
* * *В это же самое время, пока Максим беседовал с архитектором, мы с Варениками проводили ревизию содержимого бездонной сумки. Расположившись в комнате близнецов, разложили гаджеты на кровати. Наверное, со стороны мы походили на обычных детей, которые достали из шкафа коробки и ящики или просто игрушки из угла и теперь пытаются понять, во что же им больше всего хочется поиграть.
Выбор был действительно богатый. Помимо сугубо полезных вещей – вроде детекторов, датчиков или следящих устройств – имелись еще и гаджеты для обездвиживания противника, механические ловушки, информационные устройства и прочее-прочее-прочее.
Я, понятное дело, на это уже насмотрелся и не один раз, хотя сейчас впервые удалось вытащить из рюкзака все целиком, за исключением гремлинского сундучка, и еще раз поразиться его бездонности. Что же касается Вари и Ники, то они видели это великолепие впервые, а потому неприкрыто восхищались и наперебой тянули руки, чтобы что-нибудь взять, пощупать, осмотреть или даже попробовать на зуб. Мне приходилось их постоянно одергивать, потому что со многими устройствами необходимо было обращаться аккуратно, а некоторые и вовсе были потенциально опасны даже в спокойном состоянии.
– Не трогай это… и вот это тоже. И эту кнопку не нажимай. Не нажимай, говорю! Давайте не будем пытаться взорвать все вокруг… если ты сейчас сдвинешь этот рычаг, то мы все не сможем шевелиться ближайшие полчаса… ну что за несносные девчонки!
Спустя минут пятнадцать я вконец охрип и устал настолько, что даже не мог сказать ничего членораздельного, а только натужно шипел, когда кто-то из девочек прикасался к чему-то опасному.
– Хватит дразнить Яшу, – сжалилась надо мной Ника. – Положи это.
– Да ты первая начала хватать все подряд!
– Первая начала – и первая прекращаю.
– А у меня еще один хват в запасе. Так-то!
– Все, схватила, а теперь положи.
– Ну, только если Яшка скажет, что это опасно…
– Не-е… – только и смог прохрипеть я, чувствуя себя так, словно мне горло раздирает какой-нибудь бенгальский тигр, а то и наш древний саблезубый прародитель.
– Вот видишь, – обрадовалась Варя, продолжая вертеть в руках цветной шар из приятного на ощупь, но не поддающегося опознанию металла. – Яша говорит, что это неопасная штука.
– Не просто опасно, а смертельно, – выдавил я все-таки из себя.
Варя кивнула и с преувеличенной осторожностью положила шар на кровать. А затем, подумав секунду, на всякий случай отодвинулась на метр, если не больше.
Я несколько секунд внимательно смотрел на обеих сестер, но ни одна из них больше не собиралась ничего брать, перекидывать или трогать. Удовлетворенно и устало кивнув, я запрыгнул на кровать и принялся ходить среди гаджетов. Вареники следили за моими перемещениями с преувеличенным вниманием.
– Вот это, – я ткнул лапой в серый невзрачный диск из мягкого пластика, – искусственные жабры. Дают возможность часов десять – двенадцать дышать под водой. И никакие тяжести таскать не нужно. Просто к горлу прицепить и все… Еще вот это – глубинные бомбы. Только вспышка, но можно будет кого-нибудь отпугнуть… Наверное, еще вот это пригодится… Эй, вы почему ничего не берете?
– Ты сам сказал не трогать!
– Мы послушные!
– Ну, теперь послушайтесь и берите то, на что я показываю лапой. И в сторону откладывайте.
– Хорошо! – сестры кивнули и едва не кинулись обе сразу за одной и той же вещью, но затем под суровым взглядом, который я позаимствовал из арсенала дядюшки, начали собирать приборы осторожно и аккуратно.
Дальше пошло куда спокойней и рассудительней, и к тому моменту, когда вернулся Макс, уже был готов «глубоководный комплект» на двух человек, а все остальные вещи заняли привычное место в рюкзаке. После этого, оставив людей наедине, я поспешил ретироваться. Забрался на крышу бунгало и пролежал там с полчаса, беспокойно ворочаясь и пытаясь успокоить нервы. Неожиданно я начал понимать свою маму-кошку, которой приходилось подобным же образом успокаивать не двух, а целых семь таких вот беспокойных котят, в числе которых был и ваш покорный слуга.
Теперь, когда мне на своей шкуре довелось проверить, насколько это трудно и непредсказуемо, стало стыдно за свое поведение в прошлом. Единственное, что успокаивало, – сейчас-то я определенно вел себя куда разумней, чем те же Вареники, хотя по возрасту сестры и превосходили меня.
«Наверное, люди как-то странно взрослеют, – пришла мысль. – Некоторые вон какими вырастают. Большие, сильные, а ведут себя как слепые котятки. Носятся и беспокойно тычутся во все стороны».
* * *Через два часа и пятнадцать минут – на пятнадцать минут дольше, чем было запланировано, – комиссия по аквариумистике собралась в стыковочном шлюзе в полном составе. Нас никто не встречал и не провожал, за исключением Влада, которого мы встретили по пути сюда. Так же, как и его отец, он с некоторым скепсисом отнесся к идее привлечения «неспециалистов с земли» к починке купола, но в конце концов пожелал удачи. И еще был старый знакомый – розовощекий капитан. Он очень переживал, что его самого в плаванье не берут, и вызвался научить Максима управлять лодкой.
Через два часа и пятнадцать минут – на пятнадцать минут дольше, чем было запланировано, – комиссия по аквариумистике собралась в стыковочном шлюзе в полном составе. Нас никто не встречал и не провожал, за исключением Влада, которого мы встретили по пути сюда. Так же, как и его отец, он с некоторым скепсисом отнесся к идее привлечения «неспециалистов с земли» к починке купола, но в конце концов пожелал удачи. И еще был старый знакомый – розовощекий капитан. Он очень переживал, что его самого в плаванье не берут, и вызвался научить Максима управлять лодкой.
В то время как они вдвоем ушли изучать работу подводного агрегата, между Варениками шел спор о том, кому именно отправляться в плаванье, а кому оставаться в Триллиане.
Спор был неожиданно молчаливым, спокойным и… грустным. Во всяком случае, я ожидал, что сестры с привычной им бесшабашностью начнут друг друга перекрикивать, приводить какие-нибудь нелепые аргументы и контраргументы вроде «Я иду, потому что так сказала» или «Ты остаешься, потому что теперь моя очередь рисковать».
Но вместо этого они взялись за руки и долго смотрели друг другу в глаза. Почти не мигая и не изменяясь в лице. Это напоминало игру в «гляделки» или «кто кого рассмешит», но вместо веселья вокруг Вареников сгустилась атмосфера тревоги и тихой грусти. Вдобавок руки их загорелись привычным уже синим светом.
Время шло, свечение разгоралось и становилось все ярче, грозя привлечь внимание тех, кто не должен был подозревать о техномагической природе ассистенток-аквариумисток, а затем я заметил, как в уголке глаза Вари появилась слезинка. Пришлось отвернуться и сделать вид, что меня интересует собственный хвост, который именно сейчас необходимо как можно быстрее поймать и как следует покусать. Но на самом деле стало вдруг неудобно и показалось, будто я проник в чью-то тайну. И вот, пока я гонялся за непослушным хвостом, раздался тихий хлопок, а потом одновременный вздох сестер. Обернулся я быстро, но Вареники уже стояли, касаясь друг друга плечами, как будто бы ничего не произошло. Хмурая обеспокоенность покидала их лица, сменяясь привычным весельем.
– Варя пойдет, – сказала Ника.
– А как вы это узнали? – не удержался я от вопроса, пользуясь тем, что Влад уже ушел и подслушать никто не мог. – Вы там считалочку безмолвную рассказывали друг другу?
Вареники улыбнулись. Сначала неуверенно, а затем все шире и радостней, а после и вовсе засмеялись. Но я ничуть не обиделся, потому что специально сказал глупость, чтобы прогнать серьезность. Люди называют это «разрядить обстановку», и, хотя у меня были сомнения в том, что обстановка может иметь какой-то разряд, я подумал, что в этом действии, пожалуй, есть некий положительный смысл.
– Нет, – сказала Варя. – Мы просто гадали. Судьба говорит, что у меня чуть-чуть больше шансов, чтобы все прошло нормально. У Ники почти такие же, но все равно, эти «чуть-чуть» могут сыграть свою роль.
– Ну да, ну да, – кивнул я. – Когда сметаны в двух мисках примерно одинаково, лучше выбрать ту, в которой чуть-чуть больше. Кто знает, когда тебе в следующий раз дадут поесть.
– Что-то вроде того, – вновь улыбнулась Ника.
Тем временем вернулся Максим, сопровождаемый капитаном. Тот семенил рядом и торопливо вразумлял:
– Форсунку ту лучше не трогать. Конечно, не должно ничего случиться, но мало ли что. Осмотр я давно уже проводил. Да и лодку гоняют нещадно, то туда плыви, то сюда. Лодка хоть и железная, да износ-то идет… И это, смотри, чтобы сильно долго не простаивала. Не поплывет потом. И с левым боком поосторожней. Это на меня риф как-то налетел… Нет, не я на него, а он на меня. Внезапно вырос, хотя еще вчера его не было.
В этот момент я вспомнил о своих подозрениях насчет капитана и слегка в них укрепился. Мало того, что знаком он с техникой, – а может быть, и с гремлинами! – так еще и шляется где-то под водой постоянно. Запросто может привести за собой тритонов. Либо специально, либо не нарочно. Налетел на них, как риф на него, а потом убежал. А они выследили и решили отомстить…
Сделав мысленную пометку – обязательно как-нибудь в этом разобраться, я все то время, пока Максим ненавязчиво выпроваживал капитана из шлюза, внимательно за ним следил. Мало ли что тот вдруг устроит. Может, диверсию какую-нибудь?
И только когда мы остались одни, я позволил себе успокоиться.
– Ну, готовы? – спросил Макс.
– А почему «готовы»? Варя одна с тобой пойдет, – удивился я внезапному приступу «оглупления» у командира. Может, оно у него волнами идет? Плохо тогда дело. Сейчас бы Максиму лучше вести себя разумно, не абы куда собирается все-таки.
– Но вам-то надо быть готовыми, чтобы нам помогать. Чтобы следить, как мы там. Советовать, консультировать, позвать на помощь, если что. Работа штаба не менее важна, чем тех, кто на передовой.
– Хм, – я потянулся. – Наверное, готовы тогда. Вы только это, постарайтесь там как-нибудь сами, чтобы вас спасать не пришлось.
– Да уж постараемся, – Максим улыбнулся, а затем неожиданно безошибочно повернулся именно к Варе и сказал: – Ну, пошли.
Судя по тому, как он удивился, когда та взяла рюкзак с собранными вещами и гаджетами, Максим попросту угадал, к кому именно обратиться.
А после они ушли без долгих прощаний, просто скрылись в шлюзе, захлопнули за собой люк и все.
«Наверное, так даже лучше, – подумал я. – Не навсегда же уходят. Да и вернутся скоро».
Тем не менее какой-то нехороший комок засел в груди, отчего было гораздо грустнее, чем обычно. Я позволил Нике взять себя на руки, свернулся клубочком и застыл так, размышляя о том, что, прощаясь с Профессором, никакой печали не ощущал. Да и когда прыгнул следом за ним на Базу – не тосковал по домашним. А сейчас вот ниоткуда неожиданная грусть.
– Это потому, что мы команда, – сказала Ника, когда я спросил об этом. – Команда должна быть вместе. Ну, и привыкли друг к другу: все-таки уже многое вместе пережили. Только не надо грустить, все будет хорошо. Когда грустят и боятся, это только притягивает беду.
Я честно пообещал, что не буду грустить, хотя на самом деле все-таки немного продолжал расстраиваться. Но только чуть-чуть.
* * *Тем временем на подводной лодке Варя и Макс распределяли обязанности. С управлением вполне мог бы управиться и один человек, но, во-первых, так второму будет скучно, а во-вторых, лучше бы подстраховывать друг друга. Мало ли что может произойти, в конце концов.
В итоге решили, что Макс будет управлять и прокладывать курс, а Варя возьмет на себя все остальные приборы, ну, и связь, разумеется. Благодаря полученным от меня небольшим браслетам, которые сестры надели на руки, теперь они могли общаться на расстоянии до десяти километров. Может быть, и больше, но тут я уже никаких гарантий не давал. Зато предел обозначил четко и попросил по возможности за него не заплывать.
«Как будто это от нас зависит!» – сказала в тот момент Варя и улыбнулась, хотя я ничего забавного в словах не нашел. Лодкой же они управляют, а не кто-нибудь еще, так что зависимость очень даже очевидная.
Макс сходил и еще раз проверил, плотно ли задраен люк, отдал команду и начал аккуратно выводить лодку из дока Триллиана. Я подозреваю, что его так и подмывало бросить посудину резко вбок, включить двигатели на предельную мощность и вылететь на полной скорости, но он себя удержал. Во-первых, тогда никто не поверил бы, что они на исследование отправились, а во-вторых, жалобы капитана на состояние лодки произвели впечатление. Было бы очень глупо, не успев отплыть от купола, тут же вернуться из-за поломки.
Сломаться где-нибудь вдалеке тоже не особо весело, да и помощь ждать дольше, но там хотя бы цель миссии поближе. Можно совместить ожидание с переговорами, например.
Впрочем, в любом случае рисковать не стоило.
– Как там остальные? – спросил Максим. – Связь устойчивая?
– Да, даже лучше, чем обычно, – Варя показала на браслет, светившийся ровным зеленым светом. – Ника говорит, у них все хорошо. Поболтали с Варфоломеем и сейчас возвращаются в бунгало. Яшка уже скучает.
– Салага, – Макс усмехнулся. – А ведь если спросить, как вернемся, то скажет, что просто было плохое настроение, вот и все. И ничуточки не скучал.
– Может, и скажет, – Варя пожала плечами. – Только не надо над ним смеяться.
– Я не над ним, я так.
– Ага…
Этот разговор мне пришлось достраивать самостоятельно. Подробности приходилось вытягивать клещами. Макс признался, что почему-то думал, что с одной Варей будет общаться не в пример проще, чем сразу с обеими сестрами. Оказалось, что нет. Куда-то разом с нее слетела вся шутливость и непосредственность. Теперь она, наоборот, была напряженной и как будто повзрослела, даже морщины лоб прочертили.