Выглядело так, словно вместе с сестрой Варя оставила все веселье. Или, быть может, окажись они тут вдвоем, то вели бы себя точно так же? Ему было непонятно, а потому он нервничал сверх обычного.
Впрочем, подобные наблюдения никак не помогали делу, потому Максим постарался их отбросить. Как и учили его в академии – нужно постараться не думать ни о чем, сосредоточиться только на действиях и движениях. Одни инстинкты, а анализ событий происходит где-то глубоко, не забивает голову и выдает лишь результаты.
Справедливости ради, животные никогда не руководствуются одними лишь инстинктами, кроме совсем уж банальных случаев. Мы всегда стараемся оценить ситуацию непредвзято и именно поэтому порой попадаем в капкан дважды или трижды, потому что думаем: уж в этот-то раз все абсолютно по-честному!
– Пойдем кругами, – сказал Макс. – После каждого витка будем увеличивать радиус.
– Хорошо.
Варя подмигнула, как раньше, но тут же вновь вернула на лицо сосредоточенность.
«Неужели переживает, что ничего не получится? – подумал Максим настороженно. – Да ерунда. Все будет хоккей! Пошли на первый виток…»
Однако ни первый, ни несколько последующих витков ничего интересного не принесли. Дно вокруг купола было максимально облагорожено строителями Триллиана. И даже те места, которые на первый взгляд казались естественными, на самом деле были выровнены и даже расчерчены на аккуратные квадраты. В общем, как и на поверхности, на дне морском территория вокруг города мало напоминала природное образование.
Макс видел несколько других лодок, круживших над куполом. Я уже про них знал благодаря приборам – это и были те специалисты, о которых упоминал Валерий Валерьевич. Те, которые пытались искать повреждения, грозящие Триллиану новыми разрушениями.
И они же отвлекали внимание от лодки с нашим ударным отрядом, которая постепенно удалялась все дальше.
* * *Возможно, Максу было бы проще понять, что же происходит с Варей, если бы он услышал, о чем мы с Никой беседовали в бунгало. Расположившись на полу и разложив перед собой несколько планшетов, мы внимательно их изучали. С каждого экрана на нас смотрели графики и показания приборов, которыми я снабдил Варю. Кроме того, подробно отображалась информация обо всех живых организмах, плавающих вокруг лодки, а то знаю я этого Максима, он о тритонах привык узнавать, когда они у него перед носом вылезают.
Ника сидела, поджав ноги и обхватив колени руками, а я, походив между планшетами, в итоге запрыгнул на кровать и свесился так, чтобы видеть все разом.
– А что ты чувствуешь, когда остаешься одна? – спросил я, когда окончательно понял, что в ближайшее время ничего интересного на экранах планшетов не произойдет.
– Я не остаюсь одна, – Ника чуть улыбнулась. – Мы всегда вместе. Я ведь могу пообщаться с сестрой мысленно.
– Но все равно, когда вы вместе, то вы такие веселые, энергичные… непредсказуемые! А сейчас ты какая-то очень уж спокойная. Или наоборот – напряженная.
– Ну, представь, что у тебя есть хвост… ой, а у тебя же он есть и без представлений. В общем, представь, что твой хвост куда-то делся. И вроде бы вполне можно жить без хвоста, но ведь ты привык, что он всегда рядом. Что им можно помахать, еще что-нибудь сделать… я, честно говоря, не очень представляю, зачем он тебе.
– Для равновесия! – я фыркнул и подумал, что в курс техномагии неплохо бы добавить хоть немного биологии, а то их там понятным вещам не учат даже. – Еще можно им укрываться. Еще гоняться за ним. Еще кого-нибудь дразнить. Много для чего.
– Ну вот. Теперь понимаешь?
Я помолчал немного, подергал хвостом, затем повернулся и внимательно посмотрел на него. Честно говоря, ничего особо не понимал. Ну, хвост и хвост. Есть и есть. Разве можно сравнивать хвост с живым человеком? Мне было не очень понятно, зачем сильно мудрить на этот счет. Можно же вести себя одинаково и рядом с сестрой, и без нее. Вот я же так и делал! Хотя и не очень-то скучал по отсутствию рядом многочисленной родни, на которую уже успел насмотреться на тысячу лет вперед. Тех же Вареников и Макса я уже считал куда роднее: они-то слушали меня и доверяли моим идеям. Не всегда, конечно, но кто в этом мире совершенен?
– Давай тогда пока я буду твоим хвостом? – сказал я, чтобы как-то успокоить Нику. Было непривычно, что она такая грустная. – Давай общаться, как вы обычно общаетесь.
– Как?
– Весело, энергично и непредсказуемо!
– И непредподлежаще!
– Эм… – я на секунду растерялся и чуть было не полез смотреть в справочник, что такое «непреподлежаще». – И непредглаголо!
– Глаголо? Яшка – балаболо!
– Ах ты!
Я разозлился, спрыгнул с дивана и цапнул Нику за палец ноги. Не сильно, а так, чтобы почувствовала. Однако она подхватила меня, прижала к себе и начала тереться лицом о спину, отчего шерсть наэлектризовалась.
Когда Ника наконец-то освободила меня, я выглядел как лохматый комочек. Нахмурившись, фыркнул пару раз и принялся вылизываться.
– Вот, – сказал я, отплевываясь от шерсти. – Ни за что не поверю, что ты так делаешь с сестрой!
– Нет, обычно это она так со мной делает, а тут подвернулся подходящий случай проверить, как оно.
Я поднял глаза на Нику, но, увидев, что та смеется, снова обиженно фыркнул, а затем не выдержал и тоже расхохотался.
Глава 9
Все дальше и дальше удалялась подводная лодка с Максом и Варей от Триллиана. С каждым разом они увеличивали радиус окружности, по которой был проложен курс, но через час «срезали» ее до полуокружности, потому что с севера они начинали приближаться к берегу, а там, разумеется, тритонов встретить трудно. Те предпочитают глубину и удаленность от людей.
Местность вокруг тоже постепенно изменялась: дно все больше и больше покрывали ил и водоросли. Повсюду встречались морские обитатели, которые старались держаться от лодки подальше и, едва завидев ее, бросались в стороны. Лишь полупрозрачные медузы с красноватыми и сиреневыми «юбочками» невозмутимо кочевали мимо, даже не пытаясь укрыться, словно им все было нипочем.
Однако вскоре и в этой картине дикого морского дна наметился пробел. А вернее – пустошь ядовито-зеленого цвета, с проплешинами белых пятен. Повсюду валялись емкости, наполовину занесенные песком, и ничего живого в округе не было. Если бы морское дно было живым, то можно было бы предположить, что у него лишай или же какая-то иная болезнь.
– Ты представляешь, что это такое? – спросил Макс. – По мне, так это какая-то свалка отходов.
– Да, – Варя, помедлив, кивнула. – Причем они уже давно тут лежат. Больше пары месяцев уж точно, иначе бы их так не занесло песком.
– Свяжись с нашими, нужно понять, что это такое. Яшка нам каких-то устройств надавал, быть может, что-нибудь и пригодится.
Естественно, что я это предусмотрел, и лишь врожденная людская неспособность запомнить, что у них под рукой, помешала нашему подводному отряду сразу вспомнить, что им надлежит сделать.
После короткого обмена мысленными сообщениями Варя принялась копаться в рюкзаке с гаджетами. Выудив небольшой плоский прибор, напоминавший хоккейную шайбу, на которую нацепили несколько индикаторов, она взвесила его в руке.
– Нужно приладить эту штуку к прибору для сбора грунта. Только Яшка сказал, что грунт лучше не брать. Мало ли какая там дрянь на самом деле. Просто выстрелить в дно и оставить там, а уж он информацию соберет, проанализирует и нам все расскажет.
– Хорошо, последи пока тут за приборами.
Варя перекинула «шайбу» Максиму, тот сунул ее в карман комбинезона и отправился в исследовательский отсек. Внутри располагались детекторы, счетчики, даже мини-лаборатория для химического анализа, но Макса все это оставило безучастным. Он не знал назначения и половины этих устройств и понадеялся, что то, которое ему нужно, отыщется легко.
Типичное для него поведение, к слову.
И все-таки ему повезло. Прибор для снятия проб грунта представлял собой нечто, похожее на гарпун. А может быть, его и в качестве гарпуна использовали. Кто его знает, чем капитан подлодки занимался в свободное время? Возможно, браконьерствовал или еще чего похуже.
Приладив к стреле «шайбу», Макс нажал рычаг, возле которого кто-то благоразумно подписал «вкл». Прибор зажужжал, защелкал, а затем повернулся вокруг своей оси, и, скользнув в открывшееся сбоку отверстие, стрела унеслась из отсека, а затем бесшумно пронзила воду. На маленьком экранчике, расположенном рядом с лебедкой, было видно, как сначала быстро, а затем все медленнее и медленнее стрела принялась опускаться на дно. Вот она воткнулась в грунт и застыла, в то время как трос безжизненно повис рядом.
Загорелась надпись: «Проба взята». Трос натянулся и принялся автоматически сворачиваться. «Шайба» тоже поехала назад..
– Нет-нет-нет! Ну-ка, стой, раз-два.
Макс повернул рычаг лебедки в обратную сторону, и стрела вновь опустилась. Он поискал кнопку отсоединения троса, но ничего не нашел. Подергал рычаг туда-обратно, надеясь оборвать трос, но крепление было слишком хорошим, и стрела если и поднималась, то вместе с пробой грунта и моим прибором. Хотя и то и другое следовало оставить на дне.
Через десять минут, вместивших в себя аккуратное нажатие всех кнопок и рычагов с последующей отменой, если результат не устраивал, Максим сдался. Управление гарпуном, казавшееся простым на первый взгляд, на поверку оказалось мудреным, с какими-то полурежимами и специальными настройками, в которых Максим, разумеется, не мог разобраться сразу. Думаю, ему понадобилось бы не меньше недели, и то неизвестно чем бы все закончилось. Скорее всего, он бы попросту сломал там все.
– Черт с ним, – пробормотал Макс. – У меня нет времени разбираться, поэтому будем действовать варварскими методами.
Вынув из притороченных к поясу ножен небольшой клинок, наш командир принялся пилить трос. Тот, как назло, попался прочный, из металлизированных нитей, да еще и с защитой от перетирания. Но и нож у Максима был не простой, так что в конечном итоге Макс слегка вспотел, а трос был побежден.
Затем Макс выбрал слабину на лебедке, а остальное выгнал в воду, нажав автоматическую «размотку». На экранчике было видно, как конец троса вылетел в воду. Падая на дно, он закручивался в кольца и так и приземлился возле стрелы. Командир вернулся в рубку, где на него скептически посмотрела Варя.
– Что-то не так? – спросил он. – Я оставил прибор на дне, да и грунт не взял. Какие проблемы?
– Кто-то приближается, – ответила Варя и показала на радар, где, выстроившись клином, стремительно надвигались девять точек…
Максим прошипел сквозь зубы нечто нечленораздельное и бросился к экрану, на который выводилось изображение с камер подводного наблюдения. Первоначально невозможно было понять, кто именно приближается – уж слишком далеко были неизвестные. Макс подозревал, что это тритоны решили наказать чужаков, которые вторглись в их владения, или просто отомстить за тех, кто пострадал в схватке у Триллиана.
С одной стороны, это обнадеживало – как-никак, напали на след «цели», точнее она собиралась напасть, но вот с другой стороны – внезапно выяснилось, что подводная лодка не предназначена для морского сражения. Очень трудно сразу догадаться – город ведь не военный, а научный!
Нет, разумеется, там были буры, чтобы изучать подводный ландшафт, уже использованный гарпун для пробы грунта. Вполне возможно, было и еще что-то, столь же похожее на оружие и так же мало приспособленное для нормального боя.
Макс наверняка с тоскою подумал, что ученым, архитекторам и прочим людям не от мира сего нельзя доверять строить города, пусть даже и подводные. В своем стремлении к рационализму и познанию они забывают о том, что природа по-прежнему таит в себе опасности для человека. Даже если эти опасности и выглядят как нечто мифическое, вроде тех же тритонов, оказавшихся на поверку настоящими. Я, конечно, выдал им разного рода боевые гаджеты, но все они предназначались для прямого боя и не предполагали возможности использования из подводной лодки. Вот только не надо все валить на меня – я тоже своего рода ученый, а вот Максим должен был предусмотреть подобную ситуацию.
Однако вскоре оказалось, что приближается вовсе не морской народ, а кое-кто другой, с кем, впрочем, тоже можно было предположить встречу.
Темные точки еще не успели принять четкую форму, как Варя, пошатнувшись, схватилась вдруг за голову и пробормотала глухим и безжизненным голосом:
– Акулы…
– Что? – Макс недоуменно посмотрел на нее. – Ты уверена?
Но вскоре он и сам убедился: на экранах стало видно, что девять акул, выстроившись клином, движутся прямо к лодке, и скорость рыбин только возрастает. Огромные тупые морды, оскалив зубы, целеустремленно двигались вперед, а хвосты размахивали в такт невидимой мелодии, гнавшей хищников к добыче.
– Кого они ищут? – спросил Макс. – Охотятся, что ли?
– Если и охотятся, то на нас, – глаза Вари потемнели. – Вокруг больше никого живого нет.
– Ну, мы тоже не совсем живые, – иногда командир демонстрировал чудеса логики. – Мы находимся внутри лодки. И не станут же они…
– Станут!
Варя взвизгнула и ухватилась за переборку. Лодка дернулась от сильного удара, ее завертело, как волчок. Железная махина начала опускаться на дно, заваливаясь на бок. Не успевший схватиться за что-нибудь Максим упал, больно ударившись локтями и головой, и зашипел от боли.
– Кажется, они нас хотят отсюда выколупать, – прошептал он. – И я думаю, что у них вполне может получиться.
Камеры смотрели совсем в другую сторону, но на экране радара было видно, как точки синхронно разворачиваются и вновь заходят для атаки.
Последовал новый удар, еще сильнее, чем предыдущий. Варя не удержалась на ногах и тоже рухнула на пол. Максима же ударом подбросило и отшвырнуло к стенке, больно приложив ребрами. Хорошо еще, что ни одно из них не оказалось сломанным, а то плакали все мои усилия. Я ведь так старался командира «подлечить-починить».
– Я сейчас выйду! – крикнул Макс, пытаясь подняться. – Возьму парочку глубинных бомб, которые дал Яшка, и устрою им тут…
– Вряд ли справишься со всеми! Есть идея получше.
Варя, не объясняя, в чем именно эта самая идея состоит, поднялась на четвереньки и, хлопнув в ладоши, с силой опустила – почти вдавила! – руки в пол рубки.
Ладони окутались синеватым свечением. Мигнул свет, затем еще раз, а после и вовсе погас. Макс слышал, как лодка вокруг него ужасно скрипит, словно что-то выворачивало металл наизнанку. Чувствовал, как приходят в движение переборки и железные пластины обшивки. Ничего не видел, но знал, что происходит нечто странное и опасное. Как в детстве, ночью, когда глаза закрыты, но ты четко ощущаешь, как в тишине мир неуловимо меняется.
Максима откинуло от стенки, затем подкинуло в воздух и, едва он успел приземлиться, сгруппировавшись, металл вокруг снова дрогнул и замер. По-прежнему было темно, но вскоре стены вокруг засветились красноватым светом, бледным и мутным, словно в дымовой завесе.
Командир огляделся – Варя неподвижно лежала рядом, свернувшись в комок. Ожидая нового удара, Максим пополз к девушке. Тронув ее за плечо сначала робко, затем потряс, а после перевернул. Грудь Вари вздымалась, пусть и медленно, прощупывался слабый пульс.
– Отлично, – пробормотал Макс. – Идея получше состоит в том, чтобы сделать что-то непонятное, а затем потерять сознание и оставить меня здесь одного?
К слову, сам Максим, гоняясь за гремлинами, постоянно именно так и делал. Впрочем, там все было понятно, и это явно было не «получше», так что тут я, наверное, придираюсь.
Тем не менее, ворчание это было вызвано скорее опасением за здоровье девушки, нежели злостью. Устроив Варю на боку – идеальная поза для почти всех случаев первой помощи, – командир растянул крепления ее комбинезона, чтобы дать возможность свободно дышать. И лишь после этого поднялся и принялся осматриваться.
Рубка изменилась. Ровные стены и потолок вытянулись бугристым куполом, двери исчезли, а поверхность вокруг стала шершавой на ощупь. Приборы тоже куда-то подевались: единственное, что осталось, – руль, регулятор скорости и два монитора. На одном, зеленоватом, виднелся экран радара, а на второй выводилось изображение с камер.
Что первый, что второй монитор показывали, что акулы кружили вокруг, не приближаясь, но и не исчезая. Если бы не некоторые особенности этих морских хищников, которые просто не позволяют им зависать на месте словно вертолетам, Макс бы понял, что они замерли, выжидая.
Тем временем от корабля во все стороны разнесся звук, напоминавший крик пополам со стоном. Максим резко повернулся, думая, что это опять Варя, но девушка лежала недвижимо. А странный полустон все длился и длился, проходя где-то на грани ультразвука. Наконец он утих, и снова все замерло.
С минуту, наверное, ничего не менялось. Максом овладело странное оцепенение, доселе ему незнакомое. Обычно в минуту опасности командир знал, что надо сначала действовать, а потом думать – спасать всех и вся, не забывая о себе любимом, а уже после разбираться, что произошло, как произошло и что бы такого сделать, чтобы не допустить повторения. Сейчас же он просто стоял и смотрел в монитор, а в голове было абсолютно пусто. Рюкзак со снаряжением, которое собрал я, лежал неподалеку, но хватать его, вылезать и показывать акулам, кто здесь хозяин, Максим не торопился, к счастью. Хоть чему-то его научила борьба с гремлинами. Командир чувствовал: что-то должно произойти. Вот-вот. С секунды на секунду.