Позднее, когда я пытался проанализировать происходившее в ту ночь в башне в самом центре Триллиана, то приходил к выводу, что все заняло не более пяти или десяти минут. Однако в тот раз события тянулись так, словно прошла целая ночь.
Едва дверь отворилась, стало видно помещение внутри башни. Выключенный свет, расставленные по периметру свечи в толстых старинных подсвечниках. И магическая фигура, нанесенная на пол чем-то красным, – хотелось думать, что краской. Фигура представляла собой подобие треугольника, чьи углы были скруглены, а стороны изогнуты в центр дугами.
В каждом углу по фигуре в черном балахоне, с покрытой капюшоном головой. Красные символы тускло виднелись на темном одеянии. Мне их смысл был непонятен, но Вареники, едва завидев фигуры, чуть ли не зашипели от злости и омерзения.
В центре треугольника, на большом постаменте, стоял аквариум, дно которого было выстлано песком, а на этой подложке покоилась уже знакомая модель Триллиана. Не вызывало никаких сомнений то, что именно она и служила символом, с помощью которого должны были оживить город.
Реальность виделась рваными кусками, но едва они сложились в конкретную картину, как прозвучал второй удар колокола, который до сих пор оставался невидим. Звук отразился от высоких потолков, а затем смолк, и ритуал начался.
Красные символы на балахонах загорелись ярким светом, точно так же, как и стороны магического треугольника. Из рук стоящих заговорщиков-колдунов тоже вылетело по красному лучу. Они сошлись в центре, прямо над аквариумом с моделью Триллиана, и принялись опускаться вниз, грозя вот-вот коснуться миниатюрного морского города, чтобы оживить его гигантского собрата.
– Кидай «штуку» в аквариум! – взвизгнул-крикнул я каким-то не своим голосом, и тут все и началось.
Меткий бросок, и, едва не коснувшись красного луча – что тогда случилось бы, кстати? – «штука» приземлилась в воду, обдав стенки аквариума тучей брызг. Вылетая, капли воды шипели и испарялись так, словно над ними был гигантский лазер.
Затем уже Макс бросился к самой дальней фигуре, на ходу выхватывая нож, а Вареники, разделившись, помчались к тем, которые стояли справа и слева.
Я видел, что едва Варя добежала до своего, тот отбросил капюшон, оголив лысый череп, украшенный точно таким же красным орнаментом, как и балахон. Теперь в этом чудовище невозможно было признать того «свойского» парня, который встретился нам на берегу. По крайней мере, оскаленная гримаса могла бы с легкостью пройти кастинг в каком-нибудь фильме ужасов.
Девушка вскинула правую руку и нанесла удар, который тут же был заблокирован. Лысый действовал одной рукой, в то время как вторая продолжала направлять луч красного света к аквариуму.
Варя попыталась подсечь своему противнику ноги, но тот ловко поднял правую, позволил кроссовку девушки проскочить мимо, а затем с силой наподдал ей так, что Варя проехала несколько метров по полу и замотала головой, приходя в себя.
Я повернулся влево, но и там перевес был не на нашей стороне. Ника кружила, никак не решаясь подойти к колдуну, которым оказался Влад, а тот улыбался краешком губ и водил из стороны в сторону прибором с двумя раздвоенными «рожками» на краю. Не то парализатор с ядом, не то электрошокер – понять было сложно. Ясно одно – приблизиться практически невозможно. Если достанет хотя бы один раз, то все – пиши пропало.
А на противоположном конце зала Макс сошелся с капитаном в ножевом бою. Морской волк действительно сумел преподнести сюрприз. Он орудовал левой рукой, но при этом так ловко, что Максиму оставалось только кружить на безопасном расстоянии вокруг капитана, чертившего ножом восьмерки в воздухе и при этом не выглядящего усталым. Когда Макс попробовал обойти с тыла, капитан исхитрился вывернуться так, что по-прежнему испускал луч света из ладони себе за спину и при этом умудрялся защищаться.
Кроме того, с каждой секундой казалось, что символы на балахонах горят все ярче, и я откуда-то понимал, что царящая вокруг магия будет делать этих троих только сильней. Они не просто оживляли город, но и черпали из этого преобразования какую-то энергию.
«Которую и должна остановить «штука», – мелькнуло в голове. – Я же для этого ее и сделал, чтобы ритуал остановить, вот только…»
Вот только сейчас то единственное, что могло нас спасти, находилось в аквариуме. В воде. В мерзкой, холодной, сырой, мокрой, портящей шерстку, грозящей удушением жидкости. Над которой, помимо прочего, застыло три красных луча, к которым очень не хотелось приближаться.
А ведь скоро они окажутся уже внутри…
«И тогда станет совсем поздно, – подумал я. – Тогда уже ничего не остановить…»
Справа раздался вскрик Вари. Я дернулся, как от удара, повернулся и увидел, что лысый продолжает измываться над девушкой. Одной рукой он сумел поймать ее за локоть и теперь выворачивал в болевом захвате.
Слева не просто вскрикнула, а завизжала от боли Ника. Легкий хлопок и треск, а затем запах озона. Я увидел, что девушка лежит на полу и вздрагивает. Затем она собралась, встала на четвереньки, хлопнула в ладоши, и пол вокруг Влада вздрогнул, взмывая вверх. Но едва он дошел до того уровня, на котором начинался красный луч, как бетон принялся крошиться, словно мел, и оседать горстками пыли. Уже через несколько секунд оказалось, что Влад попросту стоит на отдельном постаменте, а вокруг него что-то вроде осадного рва. На мой взгляд, теперь ему даже обороняться стало удобней.
Красные лучи уже почти сошлись над макетом Триллиана, и ждать дальше было нельзя, а потому я побежал так быстро, как мог.
Быстрее, чем от дворовой собаки, которая только притворялась старой и больной, но в любое время готова была цапнуть купившихся на этот трюк котят.
Быстрее, чем от хозяйки квартиры, в которую я однажды залез, прельстившись виднеющейся банкой с молоком, стоящей на столе.
Быстрее, чем в тот раз, когда сверстники решили хорошенько проучить «маленького зануду», то есть меня, а после несколько часов гоняли по чердакам, пока я не сумел их наконец-то обмануть.
Быстрее… в общем, очень быстро.
Промчался, взвился в прыжке и приземлился… приводнился в аквариум, успев почувствовать жар над спиной и, кажется, все-таки опалить часть шерсти. Впрочем, едва я оказался в воде, как появилась другая проблема – во время полета совсем вылетело из головы, что надо бы набрать воздуха.
И вот, задыхаясь и чувствуя, как легкие раздирает от недостатка кислорода, как в тот раз, когда устраивал ловушку для гремлинов, я барахтался в воде и изо всех сил сдерживал инстинкт, который советовал всплыть, набрать воздуха и скорее убегать.
«Куда всплыть? Под лучи эти?» – урезонивал я инстинкт, но это не помогало.
А между тем от точки, в которой сошлись красные лучи, по аквариуму распространялось тепло. Вода была ничуть не холодная, по температуре больше напоминала нагретую весенним или летним солнцем лужу. И с каждой секундой становилось все теплее, а потому можно было предполагать, что если не постараться, то совсем скоро появится суп из самоуверенных котят, которые даже прибор, собственноручно сделанный, не могут заставить работать.
«Штуке», слава всем кошачьим богам, было все равно в какой среде работать – это случайно так вышло, я такую опцию не закладывал. Но вот для того, чтобы все получилось, нужно было кое-что покрутить, здесь повернуть, а потом ткнуть по большой кнопке прямо на крышке.
Но попробуй сделать это, когда в воде твои лапы лишь лениво барахтаются и становятся непослушными, как тополиный пух, летящий совсем не туда, куда необходимо. А веса в тебе из-за этой воды почти нисколько, а потому на кнопку и надавить толком не получается, если только…
…если не дернуться всем телом разом, загребая лапами, и не ткнуться в нее головой. Больно, но, кажется, нажал.
А потом из кнопки выросла белая сфера. Сначала она сконцентрировалась вокруг «штуки», затем заняла собой весь аквариум, а потом резко рванула одновременно в разные стороны, да так резво, что хватило одной лишь секунды, а она уже вышла за пределы здания.
И там, где она прошла, не осталось ничего. Ни красных лучей, ни синего сияния вокруг рук Вареников. А затем случился внезапный взрыв, от которого мордочку обожгло болью, все вокруг затрещало, и – что единственно приятное – аквариум треснул, выбрасывая на пол воду, а вместе с ней и меня, чтобы я смог наконец-то нормально вздохнуть…
* * *Когда раздался звон разбитого стекла, а после этого шум воды, Макс как раз пытался уйти от очередного выпада капитана, оказавшегося неожиданно настоящим мастером по владению ножом. Вдобавок клинок его был тем самым, который украли у командира, – с вибрирующим лезвием. Каждый удар мог обернуться рваной раной или даже раздробленными костями, а потому Максим держался поодаль, то и дело норовя схитрить, и зайти с той стороны, где капитан ничего не сможет сделать.
Но все было тщетно! По крайней мере, до того самого звона стекла.
Сразу после него красный луч, идущий из левой руки капитана, неожиданно пропал, отчего мужчина пошатнулся и дернулся. Макс увидел в этом шанс, подскочил, занес руку для удара – оглушить или слегка ранить, – но тут же был вынужден отступить.
Ярость исказила спокойное до этого лицо капитана. Он взревел и бросился в наступление, настолько безумное и опасное, что Максим пожалел, что не успел расправиться с противником раньше. Теперь, когда тот мог двигаться и орудовать обеими руками – нож порхал из одной в другую, как смертоносная бабочка, и силуэт его был так же неуловим из-за вибрации лезвия… – о, да, теперь речь шла только о том, чтобы уцелеть, да и то по случаю. Или чудом.
Но того, как назло, все не было. Судьба, думаю, решила, что командир исчерпал свой лимит удачи на сегодняшний день. Максим отступал и уворачивался, не помышляя об атаке, а затем, когда оказалось, что отступать больше некуда, ему пришлось заблокировать чужой удар своим ножом…
И увидеть, как лезвие, отколовшись, летит в сторону.
Очень знакомая картина. Сегодня – или уже вчера? – он как раз рассказывал нам о подобном случае. Но если тогда ему надо было просто дойти и выжить, то теперь дело было совсем в другом.
Хотя, собственно, в чем именно другом? Ему опять необходимо было выжить и дойти. По словам Максима, в тот момент он себя чувствовал сначала дураком, затем неблагодарным дураком, а после дураком, который не достоин звания командира, так старательно на себя примеряемого.
И вместо отчаяния Макса охватила ярость, но не такая, в которую впал капитан, а легкая бесшабашная удаль, знакомая, пожалуй, многим. Она чаще всего приходит с фразой «А ну и черт с ним со всем», а затем вы совершаете что-то такое, на что до этого уже долго не могли решиться. Например, увольняетесь с нелюбимой работы или наконец-то идете и признаетесь в своих чувствах девушке, которая давно вам нравится.
Возможно – пожалуй, даже часто – в итоге ничего хорошего и не случится: придется как-то справляться без работы в поисках новой или вы испортите отношения с той самой девушкой, потому что она думала, что вы только друг и ничего более. Но пройдет время, и выяснится, что выбор в тот момент был правильным. А иначе вы так бы никогда и не узнали, что совсем рядом есть работа вашей мечты, а девушка… а девушка тоже где-то очень рядом, просто вы не туда смотрите.
В общем, ярость, охватившая Максима, была именно такой.
И если бы это был какой-нибудь телефильм, то к тому времени сам Макс должен был оказаться не просто приперт к стенке, а избит или ранен, а потом он неожиданно воспрял бы духом и принялся наносить удар за ударом, тесня противника.
Но в жизни все оказалось куда прозаичней.
Кинув обломком ножа в капитана, Макс тут же подскочил ближе, сокращая дистанцию и не давая противнику размаха для удара. А затем, когда тот вновь замахнулся, дернул его за широкий рукав балахона, так что нож скользнул пусть и совсем рядом, но в сторону.
Удар лбом по переносице, еще один рывок балахона, подсечка, а после нож вылетает из рук противника, и вот ты уже сидишь на нем, срываешь с себя футболку и связываешь ей чужие руки, а враг все барахтается в своем просторном одеянии.
Когда-то давно, в детстве, я смотрел мультфильм, в котором очень подробно рассказывали, чем плох плащ – стандартный атрибут любого супергероя. Выяснилось, что его может куда-то засосать, он может зацепиться, противник может его намотать на руку и придушить тебя пряжкой… ну, и так далее.
Наверное, с просторными одеяниями была примерно такая же история.
Макс оставил связанного капитана и огляделся, но тут выяснилось, что Вареникам помогать уже нет никакой нужды. Влад лежал обездвиженный, а Ника подкрадывалась сзади к противнику Вари, лысому «хиппи», встреченному когда-то давно – меньше недели назад! – на берегу моря. Правда, тогда у него был берет и нелепый псевдофранцузский говор, а сейчас хиппи был силен и напорист, да и в рукопашной схватке действовал умело. Даже балахон ему нисколько не мешал, а только придавал фигуре смазанность, отчего следить за ним было еще сложнее, а в глазах рябило от мельтешащих красных символов. В общем, с просторными одеждами было не все так просто, как с плащами супергероев.
Но одежда одеждой, а глаз на затылке она не заменяет. Пока лысый боролся с Варей, Ника уже подобралась совсем близко. Замахнулась отобранным парализатором-электрошокером, но тут же была вынуждена отскочить, потому что лысый моментально развернулся и бросился уже на нее.
Однако, двинувшись назад, Ника одновременно кинула дубинку вперед, и та, перелетев через противника, оказалась в руках у Вари.
Удар по затылку, «зудящий» звук электрошокера, и лысый свалился на землю, мелко подрагивая. Конвульсии закончились, только когда Ника ткнула противнику куда-то в область шеи.
И когда уже казалось, что все беды на этом закончены, враги пали и самое время подсчитывать собственные потери… в этот самый момент распахнулась дверь, ведущая в зал, и на пороге показался Варфоломей. Одежда на нем прилипла к телу – явно мокрая, – волосы всклокочены, а правая рука с чем-то зажатым в ладони была вскинута вверх.
Макс подхватил с пола валяющийся нож с дрожащим лезвием, отключил вибрацию и с силой метнул. Через секунду нож рукояткой стукнул садовника по лбу, и тот повалился на пол, как подкошенный.
Теперь-то уж точно было «все».
* * *Едва битва стихла, как Вареники и Макс поспешили к рассыпавшемуся аквариуму. Я лежал в осколках стекла, весь мокрый и дрожащий, но при этом дышал глубоко и спокойно. Осторожно убрав осколки, что остались от аквариума и модели Триллиана, Ника подняла меня на руки. Я открыл глаза, посмотрел вокруг мутным взглядом, казалось не узнавая никого, а затем сказал:
– Мяу.
И сам будто испугался собственного голоса, встрепенулся и принялся ощупывать себя лапками, но, как и следовало ожидать, брошки, подаренной Профессором, не оказалось. Не то отлипла, пока был в воде, не то отлетела, когда сработала «штука», а то, может быть, это тоже было магией и перестало работать.
Тем не менее, пока я себя ощупывал, успел заметить обездвиженных Влада, хиппи, капитана и даже садовника. Потому еще раз мяукнул, теперь уже облегченно, и удобно устроился на руках у Ники.
«Ну и что, что сказать ничего не могу, – подумал я. – Как-нибудь потом. А сейчас надо бы немного отдохнуть. Пускай пока люди разбираются, что и как».
– Ой-ой! – сказала вдруг Варя. – Тут у Варфоломея что-то в руке, и это мне не нравится.
– Он тебе там фигу показывает? – спросила Ника.
– Ну, если это фига, то он ее напечатал.
– Ух ты, а я думала, что фиги они непечатные, как и то, что они значат!
Ника со мной на руках – в последнее время подобный способ перемещения стал входить у меня в привычку – двинулась к сестре, а где-то по пути присоединился Максим. В руке у него была спортивная сумка. Черная, матовая, лишь язычки замков на молнии чуть поблескивали в темноте.
– Все, приплыли, – сказала Варя, когда остальные подошли ближе. – Варфоломей-то у нас, оказывается, хороший…
И она протянула жетон, очень похожий на тот, который американские полицейские постоянно демонстрируют друг другу и преступникам в американских же фильмах. Блестящий жетон, на котором было выгравировано, что принадлежит он сотруднику специального подразделения «Антимагия». А конкретно – капитану Вольдемару Дресвянникову. Имя было незнакомое, но вот фотография явно принадлежала садовнику, только он на ней был коротко стрижен и не улыбался, а смотрел грозно. Кажется, даже глаза сверкали.
– И вот почему он хотел нас спасти, – пробормотала Ника. – А мы его вырубили и там оставили. И теперь он прибежал, а мы снова его вырубили.
– И оставим опять, – сказал Максим. – Слышите шум?
Мы прислушались: за стенами башни раздавались с десяток голосов, а также шаги, предупреждающие крики и недовольный ропот.
– Наверное, он остальным все рассказал. Ну, или не все, но что-то из того, что знал. А сейчас они придут – а тут уже вся работа сделана. Нужно только Валерия Валерьевича освободить, этих троих посадить, а «антимага» нашего – привести в чувство. Но с этим они уже и без нас справятся.
Максим вопросительно взглянул на Вареников, и те в ответ кивнули. Тогда он расстегнул молнию сумки и вытащил оттуда устройство для возвращения.
– Ого! – уважительно прицокнула Варя. – А Максим-то вещи из воздуха доставать научился. Мы вот не умеем.
– Он, наверное, сумку оживил, а она ему все подает.
– Думаешь, теперь он еще и магом стал?
– Ага! Маг, боец, командир и все такое. Теперь мы ему не нужны. Яшка еще, наверное, пригодится, чтобы думать за Максима, а вот мы-то зачем?