Кафе было закрыто на перерыв. Вот об этом он как-то не подумал, составляя маршрут своих сегодняшних передвижений. А должен был! Нет, скорее он подумал, просто очень долго просидел в кабинете у главного.
Странно он как-то ведет себя сегодня, а? Обычное деловое общение с начальством вдруг «вильнуло» куда-то не туда, и главный, взяв покровительственный тон, принялся вдруг учить его и «лечить», как… прямо как брат или друг, честное слово! Даже помощь пообещал, если что.
Но кафе в перерыв открыть и он вряд ли сумел бы.
Вениамин взглянул на часы. До конца перерыва оставалось пятнадцать минут. Он отошел от дверей и посмотрел в сторону дома, из окон которого и прогремели в тот роковой для Маринки день выстрелы.
Следствие установило, что выстрелы произвели из дома напротив кафе. Точного места, откуда стрелял киллер, основываясь на траектории полета пули, Белову никто не укажет. И тот же Горелов пошлет его с этими вопросами куда подальше. Но вот соседи, вероятно, что-то знают.
Горелов упоминал о том, что опрос жильцов дома ничего не дал. Но одно дело, когда человек говорит со следователем, и совсем другое, когда он беседует с другом погибшей.
Он решил назваться другом. Он и был им для Марины, так что – никакого вранья.
– Мужчина, мы открылись! – крикнул кто-то сзади.
Белов оглянулся и рассеянно улыбнулся молодой симпатичной девушке, переворачивавшей вывеску.
– Спасибо. – Он шагнул внутрь, за стеклянные двери.
Очень красиво, дорого, вкусно пахнет шоколадом, кофе, сдобой. Здесь коротали время его Машенька и Маринка, устав от беготни по магазинам. Пили кофе, ели пирожные. Интересно, сколько все это стоит? Наверняка кучу денег. Хорошо, что отпускные ему выдали сразу, иначе случился бы конфуз.
Он снял свою дутую куртку, сдал ее в гардероб. Поправил перед зеркальной стеной воротник рубашки, выглядывавший из узкого выреза джемпера мышиного цвета, чуть ослабил узел галстука.
Он волновался! Он не мог предположить, что так разнервничается. Надо что-то заказать… Да, а потом уже попытаться с кем-то поговорить. Так просто никто говорить с ним не станет.
Белов занял столик у окошка, выглянул на улицу.
Дом напротив, старинный красивый дом с лепниной под самой крышей и под балконами, показался ему неким зловещим пристанищем нелюдей.
Неужели никто и в самом деле ничего не видел и не слышал? Как гремит дверь чердачная, к примеру? Как спешит кто-то вверх по лестнице, дом-то – в четыре этажа, лифта наверняка нет, это он как строитель так решил. Как хлопает дверь подъездная, не слышали? Что, прямо так никто ничего и не слышал? И не видел?
Быть такого не может!
– Что закажете? – Возле его столика остановилась та симпатичная девушка с блокнотиком, зазывавшая его в кафе и перевернувшая вывеску, болтавшуюся на красивом блестящем шнуре.
– Кофе…
– И все?
– Ну, пожалуй, еще пирожное.
– Замечательно, – повеселела девушка. – Какое именно? Вы меню откройте, там все на картинках показано. Выбирайте!
– Спасибо, – улыбнулся девушке Белов. – На ваш вкус понадеюсь. Тут моя сестра с подругой часто отдыхали и всегда одни и те же пирожные заказывали. Очень хвалили, правда, названия их я не помню.
– Да? Надо же! – Она ответила ему улыбкой. – А что за девушки? Мы тут всех посетителей знаем в лицо. И к заказам их привыкли. Если вы обрисуете их, я сразу скажу, что они у нас заказывают.
– Заказывали… – поправил ее с печалью Белов, и, видит бог, он не играл ни капли. – Сестра теперь сюда не ходит. Подруга… Подруги ее больше нет. Он погибла недавно.
– Простите меня, пожалуйста! – Девушка испуганно округлила глаза, приложив блокнотик к груди. – Я не должна была, и…
– Все в порядке, – перебил ее Вениамин, раскрывая меню. – Я сам виноват, боюсь меню открыть, в самом деле!
Не зря он боялся. Стоимость чашки кофе намного превышала стоимость килограмма его любимой сырокопченой колбасы. Пирожное стоило как полтора килограмма парной телятины на рынке. Стакан сока можно смело обменять на ведро клубники.
– Давайте вот это. – Вениамин ткнул пальцем в картинку с крохотной корзиночкой, наполненной прозрачными ягодами. – Может, я угадал?
Девушка кивнула и ушла. Вениамин снова взглянул на дом.
Если он не ошибается, в нем три подъезда. Вход – со двора. Имеется арочный проезд с одного края дома. Со второго идет глухой забор, за ним угадывается какая-то стройка.
Плохо дело. Винтовка-то может оказаться и без глушителя. Если в тот момент работала строительная техника, тут из «калаша» пали – никто бы ничего не услышал. Опять же, путей к отступлению для киллера – навалом. Рядом стройка, в арочном проезде торчат углы сразу двух домов, а это еще одна возможность смыться незаметно.
– Вот, пожалуйста, ваш кофе. И пирожное. – Девушка поставила на его столик кофейную чашечку размером с наперсток и корзиночку с ягодами, политыми сиропом. – Приятного аппетита.
– Спасибо огромное. – Вениамин посмотрел на нее. – Вы не работали в тот день, когда погибла Марина?
– Что?! Какая Марина? – Она вздрогнула и испуганно оглянулась на барную стойку, там торчал какой-то суетливый парень со взлохмаченной шевелюрой.
– Я уже сказал вам, что моя сестра с подругой часто отдыхали здесь. Потом Марину, Машину и мою подругу, убили на пороге вашего кафе. Она даже… Она даже пирожное не успела доесть.
– Ох, господи! – едва слышно ахнула девушка, взглянула на него с жалостью, наклонилась к нему. – Звучит глупо, но это неплохо, что ее пирожное осталось недоеденным. В тот день в крем добавили кислую сметану. У нас было столько жалоб!
– Да вы что?! Вы их помните?!
Он так обрадовался, что неосмотрительно схватил девушку за руку, и тут же, как по команде, лохматая голова суетливого парня за барной стойкой нависла над прилавком, два его гневных глаза вытаращились на Белова, а губы беззвучно зашевелились.
– Простите. – Он сгорбился, убрал руки под стол. – Простите, ради бога! Я не сдержался! Просто мы с Машей…
– Маша – это ваша сестра? Это та, натуральная блондинка? Вы с ней немного похожи.
– Да! А как вы распознали? Маринка всегда красила волосы, а у Машеньки свой, натуральный цвет волос. Вы их помните?
– Хотелось бы забыть их, да не получится, – вздохнула девушка, обернулась к бару, махнула рукой. – Ладно тебе, Витя, все в порядке! Дай мне с человеком поговорить, все равно других посетителей пока нету.
Она опустилась на стульчик напротив него, посмотрела на Белова с сочувствием:
– Вы ее любили?
– Да, очень! – выпалил он, плохо понимая, о ком конкретно она спрашивает.
– Я так и поняла, – деловито кивнула официантка. – Эта Марина… Очень красивая девушка была! Но неосторожная.
– Почему? – изобразил он удивление, хотя согласен был целиком и полностью.
Но он-то понятно, он знал Марину не один год. А вот как девушка, подававшая им с Машей пирожные и кофе, с ходу распознала взбалмошную сущность погибшей, оставалось только гадать.
– Она ведь по собственной неосторожности погибла, – покивала официанточка. – Мы все так и поняли, что по неосторожности. Если бы она надела свою куртку – а куртка очень яркая была у нее, – осталась бы жива. А так… Вышла на улицу в чужой одежде, и…
– Вы полагаете, что убить хотели мою сестру?! – ахнул Белов и за сердце схватился. – Но там ведь… Ведь на пороге еще кто-то был? Мне следователь сказал, что там кто-то был, и…
– Да, на крыльце стояла одна девушка, но вряд ли именно в нее метили. Чтоб так уж промахнуться… Не дурак же, в самом деле, косорукий стрелял! – Она взглянула на часы, оглянулась на Витю, настороженно таращившего на них свои бешеные глазищи. – Да к тому же та, другая девушка не часто к нам заходила, а именно в это время – почти никогда. Чтобы засесть в засаде, понадеявшись на авось… нет, маловероятно.
– То есть вы хотите сказать, что девушка, стоявшая в тот день за спиной Марины, не могла оказаться мишенью?
– Да ничего я не хочу сказать, что вы! – возмущенно откликнулась официантка. – Просто сами посудите… Чтобы стрелять из дома напротив, значит, надо заранее там место выбрать, так?
– Так, – согласился Вениамин.
– Чтобы заранее место выбрать, надо увериться, что оно тебе годится, так?
– Верно.
– Если ты уверен, что место годится, значит, уверен и в расписании.
– Каком расписании? – не понял сразу Белов.
– В расписании своей жертвы. Господи, какой же вы бестолковый! Ой, простите, – опомнилась она и поспешно пододвинула к нему нетронутое пирожное. – Вы ешьте, ешьте, у нас корзиночки свежие, во рту тают.
– Так что с расписанием? – Он послушно отколупнул ложечкой ажурный краешек корзиночки, подцепил ягодку смородины, отправил в рот. – Вы какое расписание имеете в виду?
– Расписание жертвы, господи! – фыркнула она уже беззлобно, скорее с юморком. – Убийца не вошел за ней следом в кафе, не караулил ее у столика – он ждал ее в доме напротив. Это мы уже выяснили. Так вот, чтобы ждать, надо знать, что дождешься! А чтобы знать, что дождешься, требуется быть уверенным в постоянстве привычек своей жертвы. То есть знать маршрут ее передвижений по городу. Привычное расписание! Во сколько она встает, когда именно из дома выходит, в каком часу у нее обеденный перерыв на работе, ну, и так далее.
– Марина не работала, – встрял Белов и отломил от пирожного еще кусочек, оно и правда было восхитительным и действительно таяло во рту.
– Ну и что? Не работала, а по магазинам ходила как заведенная. И потом с покупками к нам с вашей сестрой приходила – всегда в одно и то же время. Хоть часы по ним сверяй, ей-богу! Ну, может плюс-минус десять-пятнадцать минут. Но это же неважно, так?
– Так. – Он расправился с пирожным, допил кофе, взглянул на девушку с признательностью. – Какая вы сообразительная! Случайно не работали в милиции?
– Да что вы! Нет! – рассмеялась она и незаметным кивком указала на бармена. – Это Витька у нас в милиции семь лет проработал. Потом ему надоело, и он к нам пришел. Это вообще-то его рассуждения, не мои.
– А еще он ничего не заметил такого? – Вениамин встал из-за стола.
– Не знаю. Вы его сами спросите. Вить, Витя! – громко позвала она, вставая следом и незаметно подталкивая Вениамина к барной стойке. – Будь другом, поговори с человеком!
Витя ощетинился и принял вызывающую стойку. А стоило Вениамину и девушке подойти поближе, как он и вовсе отвернулся от них и принялся наводить порядок на полках с бутылками, которые и без того сверкали чистотой.
– Вить, ну не вредничай, а? – заскулила официантка. – У человека друга убили, а ты…
Виктор не обернулся.
– Виктор, – прокашлялся Белов. – Простите меня, ради бога! Просто…
– Просто нечего здесь вынюхивать, понятно? – Резко подпрыгнув, тот обернулся и с присвистом закончил: – Вашим коллегам я помогать не намерен, понятно? Как они со мной, так и я с ними!
– Я им тоже не коллега. – Вениамин достал из кармана брюк свой пропуск, швырнул его на стойку. – Марина – моя подруга… была. Ее убили. Ни за что! Или просто по ошибке. Не знаю!
– Я понял, – криво ухмыльнулся бармен. – Понял, что ты не из мусорни. Но от меня-то чё ты хочешь вообще?
– Просто поговорить, – пожал Белов плечами. – Они хотят ее убийство списать на ошибку киллера. Будто тот промахнулся или перепутал Марину с той девицей, что позади нее маячила в момент выстрела.
– Бред! – фыркнул бармен Виктор.
– И я того же мнения! – подхватил Белов.
Хотя никакого мнения у него пока что на сей счет не имелось. Все, чего он хотел, – это попытаться помочь Машеньке отвести от ее мужа подозрения. И все!
– С чего это они так решили? – после минутного раздумья отозвался бармен.
– А та девица тоже через несколько дней преставилась, – многозначительно поиграл бровями Белов. – При весьма загадочных обстоятельствах. И девица эта оказалась бывшей женой одного из следователей. Вот они теперь…
– Попробую угадать! – неуместно заржал Витя. – Они теперь бросили все силы на поиски убийцы бывшей ментовской жены! И прочно забили на вашу подругу, то есть на ее гибель. И считают, что в тот день целились не в нее! Так?
– Слово в слово! – похвалил Белов.
– Бред! – снова фыркнул Витя и тут же внес уточнение: – Бред сивой кобылы! Девка, позади убитой тусовавшаяся, в это время дня в наше кафе почти никогда не заходила. Вообще, она тут бывала редко. Эти-то две ходили как на работу, по часам. А та – хорошо, если два раза в неделю зайдет, а то и реже. Причем дни ее посещений всегда бывали разные. То есть, я хочу сказать, не строго вторники и пятницы, например, а любой день недели. Согласись, Веня, сидеть со стволом на чердаке и тупо ждать, пока она к нам заглянет – неизвестно в какой день, – идиоту только и по силам! Нет, все вполне конкретно, как я полагаю, снять хотели ту, которую и грохнули.
– А не Машу?
– А Маша у нас кто?
– Маша – это его сестра, – затараторила, внося ясность, официантка. – Натуральная блондинка. Помнишь, мы еще с тобой об этом поспорили и ты выиграл?
– А-а-а, понятно. Красивая девчонка. – Бармен покосился на Веню с завистью. – Сестра, говоришь? А муж у нее кто?
– Муж-то? Бизнесмен ее муж.
– Понятно, – поскучнел Витя, заелозил тряпкой по стойке и забубнил: – Как красивая девчонка, так ее непременно бизнесмен какой-нибудь к рукам приберет. Что за несправедливость такая чудовищная?! Может, он ее и заказал? Такое тоже случается. Какая для них, бизнесменов, разница? Одну убрал – вторую завел.
– Значит, вы полагаете, что Марину все же перепутали с Машей? – чувствуя, что у него сердце замирает, спросил Белов. – Разве их возможно было перепутать? Они же такие разные…
– Нет, их не перепутаешь, – подумав, кивнул бармен. – Девчонки в самом деле были совсем разными. Ну, а там кто знает, может, киллер подслеповатый попался? Слышал я, он с первого раза даже не попал. Может, без оптики работал?
– Как это, без оптики?! – снова влезла в разговор официантка. – Сейчас же у всех киллеров оптические прицелы есть!
– Сериалов насмотрелась, да? – снисходительно улыбнулся ей бармен. – Валят, кто как может, дурочка. К тому же ружье с оптикой стоит кучу бабок. А если убийца не очень обеспеченный, а? Может, он вообще охотник какой-нибудь. Прямо всем непременно профессиональных киллеров подавай! Чтобы пушка была с оптическим прицелом и глушителем… Забыли уже, как в девяностые толпами из обрезов людей валили, а?
Маринка перебежала звериную тропу какому-то охотнику – в это плохо верилось. Да и не стал бы человек с охотничьим билетом и лицензией подставляться таким глупым образом. Оружие регистрируется, уже давно вычислили бы, из какого ружья ее застрелили, произойди нечто подобное.
Нет, версия с охотником отпадает. А логичное объяснение причины, по которой стреляли вовсе не в бывшую жену Горелова, Вениамину понравилось. Витя неплохо соображает.
В самом деле, не мог же убийца, даже следуя по пятам за нужной жертвой, засесть потом в доме напротив и ждать: а вдруг она выйдет на крыльцо, а вдруг покурить захочет?..
Нет, стреляли именно в Марину, но вот кто и по какой причине?
Думать о том, что ее могли перепутать с Машей, Белов не хотел. Нет, нет и еще раз нет! Машу убивать не за что! Смерти ей никто бы не пожелал! Даже злобная свекровь с золовкой не опустились бы до того, чтобы нанять убийцу. Пострадал-то в конечном итоге их же сынок и братец.
Нет, целились в Марину – и убили Марину. Причину следует искать в ней, вернее, в ее знакомствах, в партнерских и деловых отношениях, если у нее таковые имелись.
Он тепло поблагодарил Виктора и его подружку, отвалил им щедрые чаевые. Попросил никому ничего не рассказывать. Виктор, кстати, и не собирался. Какие-то давние обиды на бывших коллег раздирали ему душу до сих пор.
На крыльцо кофейни Вениамин вышел в распахнутой куртке, без шапки. Тут же пожалел об этом – было холодно. Вытащил шапку из кармана, встряхнул ее, и тут прямо над его ухом кто-то пробубнил:
– Ничего себе встреча! Решили кофейку испить, Вениамин?
Белов вздрогнул от неожиданности и поднял глаза.
Горелов! Стоит себе, красавчик, ухмыляется. Нарядный, как всегда. Надушенный, у Белова аж в горле запершило, но женщинам, наверное, нравится этот запах – дорогой и резкий. Да и сам Горелов им наверняка нравится. Он не может не нравиться, с таким-то взором орлиным!
Гардеробщица аж из-за стойки выпорхнула, у двери стеклянной крутится.
– Решил, – набычился Белов и почувствовал какое-то странное смятение, словно его за неким пошлым и гадким делом застукали. – А вы тоже?
– И я, и я тоже, – кивнул Горелов, глядя на него со скрытой издевкой. – А почему – тоже, Вениамин?
– Ну… Кофе попить…
– Будто мне кофе попить больше негде! – фыркнул Горелов, внезапно хватая Белова за рукав куртки, стаскивая его со ступенек и отводя подальше от входа. – И вам, думаю, тоже есть где побаловаться кофейком! Так что же привело вас сюда, уважаемый? Ох, чую, самодеятельность вы затеяли какую-то нездоровую! Ох, чую, наперегонки со мной решили побегать! А? Почему вы молчите, Белов? Прав я или нет?
– Никакой самодеятельности и уж тем более никаких состязаний я с вами устраивать не собираюсь. – Вениамин осторожно высвободил рукав своей куртки из цепких пальцев, взглянул на него и неожиданно для себя вздохнул: – Просто… Просто мне очень нужно знать, кто убил Марину. Это важно для меня.
– И узнали? – Горелов ехидно оскалился. – Мне не откроете секрета? Я ведь тоже лицо заинтересованное! Моя бывшая жена рядышком с убитой стояла. Мне тоже как бы небезынтересно знать, кто же все-таки целился в нее, а убил Марину, а?
Горелов злился? Да, злился! И как еще! У него просто желудок скручивало в штопор из-за уверенного спокойствия этого толстяка Вениамина. Как он только ухитряется сохранять его – спокойствие это чертово?! Ведет себя так, будто контролирует ситуацию целиком и полностью. Болван!
Убийцу он искать, понимаешь, собрался! На соломенном коне и в бумажных доспехах! Болван и есть!
– Стреляли в Марину, – терпеливо переждав приступ гореловской злости, Белов кивком указал на стеклянные двери кафе. – Весь персонал в этом уверен. Ваша жена редко бывала здесь. И всегда – в разное время. А Марина… Марина ходила сюда с Машей как по расписанию.