Конь на севере Индостана был все. К нему относились как к члену семьи. А по-другому и нельзя – традиция… По преданию, из носа кобылицы (чисто алтайский сюжет!) появились на свет братья-близнецы Насатья (Ашвины), живущие на небесах. В «Ригведе» им посвящено 54 гимна. Это самые юные боги в божественном пантеоне Индостана, они прогоняют тьму, поэтому утром только их призывали молящиеся, только к ним обращались. Почитание братьев началось и продолжалось в ведийскую эпоху, а потом перешло в индуизм, став частью его ритуала.
Арийское имя Насатья индусы переводят как «рожденный от коня», не зная, что в его основе лежит древнетюркское выражение «анасы ат» (буквально: «их мать – лошадь»).
Показательно, на Алтае сохранились предания о героях-близнецах, рожденных от кобылицы. Очень интересен в этой связи древний хакасский эпос «Ай-Хуучин», в котором действуют дева-богатырка и ее брат-близнец, ставший ей верным конем. Сюжет настолько схож с ведийским, что вряд ли кто с полной уверенностью скажет, где впервые прозвучало это древнее произведение – на Алтае или в Индии? Тюрки же недолго слыли гостями Индостана. Их дети становились его гражданами, для которых полуостров превращался в родину.
Очень выразительное преобразование, оно было массовым в эпоху Великого переселения народов. Пришельцы становились своими.
По самым грубым подсчетам, выходит, родословная едва ли не каждого пятого индийца или пакистанца начинается с тюркских корней. Хотя на самом деле доля, может быть, намного выше. Это – сотни миллионов человек. Их лица узнаваемы и сегодня, их кровь надежно хранит гены алтайских предков, что может поставить в тупик даже искушенных биологов и генетиков. Однако любая, самая невероятная реальность, как известно, является всего лишь продолжением прошлого, этому учит буддизм.
Конечно, не в каждом лице сразу увидишь то сходство, потому что не каждую свадьбу в Индии играли по тюркскому правилу. Были и смешанные браки. Для укрепления мира тюрки отдавали своих дочерей за местных мужчин, это, кстати, тоже сохранено в легендах о нагах и ариях. Их женщины становились желанными женами правителей и героев… А что тут скажешь? Этой несправедливости требовала жизнь.
На Индостане много веков у власти стояла Солнечная династия – один из двух царских родов. Династию основал Икшваку, он в V веке до новой эры, как сообщает его родословная, пришел со своими людьми с Алтая, где жил в долине реки Аксу. Его дедушку звали Аджа. Сев на царский трон, Икшваку заложил город Айодхья (Аджодаха) – столицу государства Кошала (от древнетюркского выражения «кош ал» – «присоединяй и покоряй»). Город сохранился до сих пор, там есть музей Солнечной династии, а в нем – сведения об Алтае и его людях. Видимо, то единственный в мире музей, посвященный тюркскому миру. Там есть даже список царей, из поколения в поколение составляли его.
Айодхья, как всякий город, переживал взлеты и падения. Его одно время звали столицей Северного Индостана, настолько велико было влияние государства Кошала, которое включало и территорию современного Пакистана. Потом город пришел в упадок, запустение, потом снова начался подъем.
С приходом алтайцев жизнь на Индостане потеряла покой, она бурлила и кипела. Пакистан и Индия поныне выясняют отношения. Столько веков, столько войн. И никаких перспектив. Потому что на той и на другой стороне сражаются тюрки, которые забыли себя и свои обычаи. Они никогда не уступят друг другу. Будут стоять до последнего солдата. Их спор начался из-за Кашмира, из-за его храмов, которые были местом паломничества алтайцев.
Индийским или пакистанским быть священному Кашмиру? Вот вопрос, не дающий покоя. Его умело поставили колонизаторы, которым важно было стравить освободившийся народ, сделать Кашмир очагом вечного напряжения. Не покоя, не мира, а войны.
И никто не сказал индийцам и пакистанцам, что неприлично воевать там, где наши общие предки запрещали даже громко разговаривать…
Река, на которой стоит Айодхья, зовется Сарайя – вот еще один пример тюркской топонимики на Индостане. Название указывает на дворец, который стоял на берегу. И верно, город был столицей, с дворцами, храмами, красивыми домами. Царский дворец дал имя реке.
Крупнейший авторитет по топонимике профессор Э. М. Мурзаев в 1996 году написал так: «Общеизвестно, прародиной древних тюрков была Центральная Азия. Надо думать, что и зарождение тюркской топонимики происходило именно здесь. Отсюда, как из родового гнезда, географические названия вместе с их носителями распространились… до Тибета, Индии, Каракорума, Северной Африки. И естественно, возраст тюркской топонимики различен: чем дальше от центра, тем он моложе… в Центральной Азии его можно определить в три тысячи лет».
Не молчат топонимы на карте. Не молчат!
Например, «Индостан»… Откуда слово? Не роднится ли оно с Татарстаном, Казахстаном, Дагестаном? «Стан» по-тюркски «страна», «место обитания». А тюрки переселялись на Индостан семьями и родами, их миграция продолжалась веками. Они, становясь местной знатью, конечно же имели право по-своему называть ту или иную местность. Их высокое положение в обществе запечатлели родословные иных аристократических родов, скажем, махараджей Удайпура, Джодхпура, Джайпура, все они начинаются далеко от Индии – на Алтае и не составляют тайны. Этих людей индийцы называли раджастханцами, раджпутами, а их предков – саками, гуннами, тюрками (на санскрите «раджа путра» – «сын царя»).
Они правили в индийских княжествах… Все это написано в учебниках Индии. Здесь никакого открытия нет.
Отдельной книги ждет язык урду, государственный язык Пакистана и ряда северных штатов Индии. Он очень распространен, и его лукаво зовут диалектом хинди. Правда, не ясно, почему там обилие старинных тюркских слов и выражений? И строй фразы чисто тюркский? Почему редкий индус поймет урду, зато любой азербайджанец без труда заговорит на нем через день-другой после приезда?
Похоже, это древний диалект тюркского языка – огузский. Однако убедить лингвистов в том очевидном факте практически невозможно. Да и как, если в урду они находят обилие арабских, персидских слов и… ни одного тюркского? Завидная близорукость.
В этой связи, думается, вполне уместно напомнить, что в XV веке Васко да Гама, вторично «открыв» Индию европейцам, не имел трудностей в общении с махараджами. Они говорили на близких диалектах одного языка, прекрасно понимая друг друга. То был тюркский язык, который отлично знали тогда и Европа, и Северная Индия и который оставил неизгладимый след в «народной латыни» Запада, а также в урду Пакистана и Индии.
Чтобы отрицать это, потребуются какие-то неземные аргументы. Или – ложь.
Между прочим, как всякий культурный человек своего времени, знал тюркский язык и Колумб. Отправляясь в историческое плавание, он вез письмо Великому хану Индии. Письмо, разумеется, было на тюркском. Открыватель Америки, встретив индейцев Нового Света, с удивлением воскликнул: «Они не знают по-тюркски!» И тень сомнения коснулась его высокого лба, он понял, что открыл что-то не то – не Индию.
О разговорно-народной латыни, так называемой вульгате, которая отличала средневековый Запад, подробнее будет сказано позже.
О ханствах тюрков на Индостане и в Иране достаточно написал и Марко Поло, едва ли не треть его «Книги» посвящена им – слова «Великий хан», «татары» на иных страницах мелькают едва ли не через строчку. То были в XIV веке повелители Востока, которые властвовали, как хотели, и жили, как могли. К ним еще не проникли слуги папы римского, не одурманили их.
Знаменитый венецианский путешественник рассказал даже о «каранах» – мусульманском народе, который кочевал по горной степи, то были туземцы, но их возглавляли тюрки, предпочитавшие ездить верхом на конях. Нынешние Пакистан и Афганистан были провинциями, где тюркская речь с утра до вечера наполняла воздух городов и селений. Пуштунами назвали здесь иных потомков Алтая, в них тюркского духа больше, чем можно найти в «самых татарских» деревнях России: деления на те же тухумы (роды), те же народные традиции, обряды… Все одинаковое, все тюркское, все сохранилось.
Правда, западные этнографы после Марко Поло не называют тюрков тюрками. Не принято. Им придумывают другие имена… Но это уже политика. К слову, герой пакистанского эпоса носит имя алтайского Адамхана. Старина сохранилась и в одежде кочевого народа (шаровары, войлочные колпаки, епанча), в еде (кислое молоко, высушенный сыр, шурпа, кебабы). Там нет праздника, чтобы без горячих конных скачек, нет свадеб, чтобы без шутов с их шумными свитами.
Войлок, украшенный «алтайским» орнаментом, – непременная принадлежность любой семьи, любого дома. Что еще надо этнографам?
Язык, быт, история – все есть. Признания нет, потому что Церковь запретила когда-то белое называть белым.
По оценкам, число племен, населяющих нынешний Афганистан, достигает четырехсот. Таймени (субэтнические группы: кыпчак, дурзаи, хазара-таймени, какар), фирузкухи, джемшиды, хазарейцы, гильзаи, моголы, теймури, чараймаки и десятки других – явные потомки выходцев с Алтая, в их этногенезе, даже согласно официальным справочникам, «участвовали тюркские элементы». Так что их воинственность и непобедимость объяснима, она имеет глубокие корни. Этим людям, как истинным тюркам, неведом страх.
Археологи не раз находили в Афганистане предметы, свидетельствующие об их алтайском происхождении. Но раскопки на севере Афганистана (городище Тилля-Тепе) подарили исследователям уникальные материалы. Там обнаружено шесть царских захоронений, которым две тысячи лет. Обряд погребения, одежда, утварь, предметы искусства, захоронение коня, конское убранство – все указывало на связь с Алтаем, однако никто открыто не сказал о ней. Дальше «тюркских элементов» не пошло. А надо бы говорить о самобытной культуре! О Великом переселении народов.
…Индостан и Алтай жили единой страной, их связывал Бийский, потом и Нерченский тракты. А первой дорогой в Индию был Висячий проход, таинственная дорога древности, теперь о ней напоминают лишь предания да подвесные мосты, которые строят с тех пор на Памире и Тибете. По «висячим» мостам алтайские всадники переходили горные реки, преодолевали бездонные пропасти.
Они проезжали верхом над облаками. Как небожители! Тогда были совсем другие времена и люди были другими, высшая цель двигала им – они несли веру.
Горы Тянь-Шаня, первую преграду на пути к Индостану, называли Тенгритаг – Гора Тенгри. Лишь преодолевшим ее открывались дороги на юг. Веками тем путем ходили паломники. Ходили к священной горе Кайласа.
Для жителя Востока видеть гору Кайласу – великая радость, это украшение мира. Считалось, человек, увидевший ее, будет счастлив всю оставшуюся жизнь. На Кайласе место отдыха Тенгри. Собственно, гора – храм, созданный Всевышним, все рукотворные здания для молитв лишь копируют ее, так вещает предание.
Следующим пунктом маршрута паломников был Кашмир, его Золотой храм, за который сегодня идет война…
Персидские мелодии тюркского гимна
Не только Северный Индостан познавал Бога Небесного.
Задолго до новой эры «белые странники» Алтая прибыли и на Средний Восток, который представлял собой печальное зрелище: страна угасала, ее истощали разорительные войны с Вавилоном. Местные жители сами пригласили алтайцев, сами доверили им в руки свою судьбу. У них не было выбора, лишь это спасало от вавилонского рабства.
Дата прихода сюда первой волны Великого переселения народов, в отличие от Индии, здесь не известна, но о ней напоминает династия Ахеменидов, в 558 году до новой эры пришла она к власти. Царь Кир был первым из алтайских царей, он создал огромное государство, известное под именем Персия. Покорил половину древнего мира, в том числе Египет, Вавилон и всю Месопотамию, за что получил прозвание Великий.
Царь принадлежал к благородному роду, его покровителем был барс. Видимо, отсюда и название страны, которую основал Кир, – Парса (Персида). Это тюркское слово, оно связано с людьми «арийского семени», которые пришли с севера, так говорили о себе Ахемениды.
Есть на этот счет и иное мнение. «Парс» по-тюркски еще и «тигр», но тигры на Алтае не водились, а на Среднем Востоке были. Не исключено, что тигр и стал покровителем царского рода, после того как появилась Персия. Тогда образ крылатого барса вошел в искусство Востока.
Страна «тигра» (или все-таки барса?) процветала, царя обожествляли, называли Мессией, то есть ниспосланным на землю Спасителем, который должен навечно установить свое царство. Этот сюжет вошел потом в Апокалипсис. То было первое конное войско с белым предводителем во главе, его увидел мир… И изумился. Эпохальное событие!
Ядро армии Кира слагали «бессмертные», тысяча лучших всадников. Одетые в кольчуги и шлемы, они составляли личную охрану царя. Их называли хазарами… В Персии все было новым. Все было прекрасным и удивительным. Как на Алтае.
Имя Кир на тюркском языке означает «начинай», то есть «родоначальник».
Однако наибольшего расцвета Персия достигла все-таки при Дарии, прославился он не войнами, государственной реформой. Придал стране государственное устройство Алтая, что и оставило его имя в веках. То была едва ли не первая в мире административная реформа по тюркскому образцу.
Тюрки правили в Персии почти два века, многого добились они, однако их могущество было подорвано. Жрецы старых верований оказались сильнее, плетя паутину заговоров, они развалили цветущую страну, даже не встретив в ответ сопротивления. Царь мог бы заставить их подчиниться, но не заставил. Мог убить, но не убил. Он показал пример веротерпимости, потому что от предка знал: веру нельзя навязывать силой. Это и стало причиной конца династии Ахеменидов.
Как именно погибла династия? История достоверных сведений не сохранила, разве что в народных преданиях, а они таковы. Царя убили его подданные, что согласовывалось с традицией Алтая. Если царь не мог дать народу процветание, его, помазанника Бога, публично убивали, вернее, приносили в жертву. Такова традиция. Правитель у тюрков не имел права на ошибку, иначе он не правитель, считали они…
Религиозные страсти, охватившие Великую Персию, закружили ее, словно осенний лист… Александр Македонский в ее падении абсолютно ни при чем. Возможно, его вообще не было в Персии – уж слишком неправдоподобен его поход, слишком похож на бездарный миф, в котором автор не удосужился подкрепить свои утверждения элементарными доказательствами.
Годы разброда в Персии (вернее, в том, что осталось от нее) затянулись надолго, пока, наконец, власть не взял новый пришелец с Алтая, его звали хан Арсак. Он был царских кровей, но не назвал себя именем «плохих» Ахеменидов. И пользоваться их гербом не решился. «Рыжий Сак» переводится его имя. Он основал царскую династию Аршакидов и новую страну – Парфию, над которой тоже летел алтайский сокол, знак царского рода. В 250 году до новой эры случилось то событие. С тех пор Средний Восток навечно сроднился с тюркской культурой, она главенствовала в городах, умах и сердцах просвещенных людей.
Слова о Мессии (о царе Спасителе) обрели земную реальность.
Новая страна (часть бывшей Персии) быстро поднялась из разрухи и вновь обрела силу. Легенды об Ажи-Дахака проливают слабый, чуть мерцающий свет на ту историю, связанную с Великим переселением народов. Но в Иране сведений о тех днях сохранилось явно меньше, чем в Индии. И они совсем не на виду.
Ажи-Дахака – это иноземный царь, принявший власть на Среднем Востоке. Древний эпос рисует его в образе змея, дракона (как нага в Индии). Известно, что Ажи-Дахака вел непримиримую борьбу за веру в Бога Небесного, однако понимали его не все. Люди в большинстве оставались огнепоклонниками, Единобожие было им чуждо… Повторялся, по сути, тот же исторический сюжет, что и в Индии, коренной народ неохотно обращался к вере пришельцев, сохраняя приверженность прежней духовной культуре. Веру меняла лишь знать, она искала компромисс между новым и старым наследием.
Появление в Персии зороастризма, а позже манихейства имело причины. Они, эти две религии, «приспосабливали» тюркскую веру к местным условиям. И делали это успешнее. Отсюда и причина падения Ахеменидов, которые взялись за крайне трудное, очень рискованное дело – изменение сознания людей. Правители, видимо, в чем-то просчитались, что-то переоценили, кому-то слишком доверились, и их оставили за бортом. История духовной культуры знала немало подобных примеров, когда сильные династии уходили из-за религиозных противоречий, потрясавших общество. Первую алтайскую династию в Персии постигла именно эта печальная судьба. Все хорошо и не могло быть. Все-таки разные народы, разные культуры…
Анализ того далекого конфликта открыл неожиданное. Оказывается, тюрков в Персии проживало больше, чем коренных жителей. Невероятно, но факт. Это соотношение с тех пор сохранялось на Среднем Востоке… Ныне население Ирана называют иранцами, однако парадокс в том, что это было имя пришельцев, то есть тюрков. При Ахеменидах и Аршакидах население не называли иранцами.
Коренные жители Персии были огнепоклонниками. Людьми иной духовной культуры, другой антропологической группы. Даже принятое Персией Единобожие (доисламское и исламское его прочтение) не изменило сознание этих людей. Огнепоклонники на Среднем Востоке оставались всегда. Они были детьми своих родителей. Смуглые, узколицые с черными как угли светящимися глазами, невысокого роста, это и есть потомки того народа (или тех народов?), который пригласил тюркских царей.
В то время как среди мусульман Ирана, наоборот, абсолютное большинство тюрки, сегодня тоже называющие себя иранцами. Они сменили язык, но не внешность, строение тела у них иное – тюркское (!), что и неудивительно. Со времен Ажи-Дахака эти потомки алтайцев молились Тенгри (Ходаю), жили замкнуто: кварталами и аулами. Юношей здесь учили по правилам Алтая, учили трем вещам – скакать на коне, стрелять из лука и говорить правду. И как секрет потом из поколения в поколение передавали люди воспоминания о предках, служивших при царском дворе Ажи-Дахака. Самые теплые слова сохранили они, самые сокровенные и искренние. Речь шла о царях династии Аршакидов, утвердивших Единобожие на Среднем Востоке.