В то время как среди мусульман Ирана, наоборот, абсолютное большинство тюрки, сегодня тоже называющие себя иранцами. Они сменили язык, но не внешность, строение тела у них иное – тюркское (!), что и неудивительно. Со времен Ажи-Дахака эти потомки алтайцев молились Тенгри (Ходаю), жили замкнуто: кварталами и аулами. Юношей здесь учили по правилам Алтая, учили трем вещам – скакать на коне, стрелять из лука и говорить правду. И как секрет потом из поколения в поколение передавали люди воспоминания о предках, служивших при царском дворе Ажи-Дахака. Самые теплые слова сохранили они, самые сокровенные и искренние. Речь шла о царях династии Аршакидов, утвердивших Единобожие на Среднем Востоке.
Показательно, власть этих царей так и не распространилась на всю территорию прежней Персии, что свидетельствует в первую очередь опять же о веротерпимости правителей, об их разборчивости и уме. Они не стремились демонстрировать свою силу в духовной жизни и, тем не менее, привлекали к себе новые и новые страны, посылая туда правителями своих родственников.
На месте Великой Персии появились государства, которых прежде не было, они выходили на арену событий – Парфия, Бактрия, Армения, Сирия и другие, всех их различала духовная культура. В каждой стране было свое духовенство, но династия правителей всюду была одна. И от этого, разумеется, прогресс не страдал. Алтайское влияние здесь налицо, оно читается в археологических находках, документах, этнографических зарисовках.
Особенно четки алтайские строки в Парфии. Ее земли включали южное побережье Каспийского моря и уходили на юг, простираясь до реки Инд. Часть тех земель теперь зовут Азербайджанским Ираном, его население по-прежнему знает тюркский язык.
Родственники парфянских царей правили в Армении, Мидии, Кавказской Албании. То была очень сильная династия, она представляла едва ли не весь Средний Восток в политике древнего мира. Парфия успешно соперничала с Римом, была центром духовной культуры, образ Бога Небесного и алтайские традиции главенствовали там. В I веке до новой эры страна достигла наивысшего могущества, слава о ней шла далеко впереди и, усиленная эхом, возвращалась назад.
Отголоски той славы как раз и сохранил текст Апокалипсиса. Он пронизан верой в приход всадников, которые освободят народы от власти Рима.
О том, кто были Аршакиды, ученые спорят давно и безрезультатно. Потому что в пылу спора опущены иные важные детали. Например, царская печать, что лежит в Государственном музее Ирана. На ней четкие тюркские руны. Может быть, для кого-то это и не доказательство, но монеты и геммы царей убеждают в том же самом. Их письменность тоже говорит о тюркском происхождении. И язык… Что надо еще, чтобы сказать, кто были Аршакиды?
Однако их родословную приписывают любому народу, но только не тюркам.
Столь выразительные свидетельства подрывают доверие к иранистике, которая пренебрегла вовсе не печатью царей, не их документами и историей, хуже, она не увидела связь между Алтаем, Великим переселением народов и Персией. «Не заметила» связь, из которой вытекает важный вывод: Иран – наследник именно парфянской культуры. Поэтому ислам сегодня и имеет здесь свое, очень выразительное лицо – шиизм, венец алтайского Единобожия в современном мире. Это ранняя ветвь ислама, самая консервативная.
Прошлое и сберегли шииты почти в нетронутом виде… Потому что после Персии пятьсот лет была Парфия, с ее «ханифами», потом Иран. И не иначе!.. Культура не менялась, она меняла лишь имена. Разумеется, не только царская печать убеждает в этом – вся история Среднего Востока.
Искажать прошлое иранцы начали при Сасанидах, которые свергли царскую династию. Преемникам, объявившим себя не царями, а шахами, очень важно было унизить предшественников, и они ввели термин «Иран», стараясь искоренить память о Парфии, об Аршакидах, об Алтае, но сделали это крайне неуклюже. К слову, тогда государственной религией Ирана стал «обновленный» зороастризм, а духовенством – маги и жрецы… На эту тему есть интересные научные работы.
Сасаниды, оказывается, вдвое сократили в официальной хронологии время правления Аршакидов, присвоив себе иные их достижения. Они заставляли забыть о тюркской Парфии, что позже нашло отражение даже в «Шахнаме», этой «Книге о царях», но изменить сложившуюся культуру они не смогли: в мир Среднего Востока пришел ислам – вернулось Единобожие, и власть Сасанидов кончилась.
Обнаруженные факты разобрал американский востоковед Р. Фрай, он с удивлением написал: «Мы знаем о парфянах меньше, чем об их предшественниках». Традиция навета, заложенная зороастрийскими жрецами, существовала долго, можно сказать, всегда, не отказались от нее и ныне. На Западе даже в капитальных научных работах парфянский период просто опускали, будто ни его, ни тюрков в Иране не было.
И это называется наука?
В изучении истории и культуры Парфии заметны два направления. У истоков первого стоят ученые типа М. Дьелафуа, его труд вышел в Париже в 1885 году и ныне совершенно устарел. Для него парфяне (читай тюрки) «грубый варварский народ… орды которого подобны ордам Аттилы». Одной этой фразой он выдал с головой и себя, и заказчика своих «исследований», они отрицали Парфию, чтобы скрыть ее культуру и тот вклад, который внесла она в развитие европейской цивилизации.
Естественно, подобный подход не мог не вызвать ответной реакции, она сначала выражалась в сомнениях о якобы неполноценности парфянской культуры. Но доказательную силу ей дали находки археологов, они, полученные главным образом после раскопок в Дура-Европос (Тура-Европос) и Южном Туркестане, заставили умолкнуть даже наиболее говорливых недоброжелателей и показали, что их работы далеки от существа. В Парфии открыты истоки уникального искусства и архитектуры, влияние которых прочитывается в античном творчестве, это уже не вызывает сомнения. Оказывается, греки, создавая свои прекрасные статуи и дворцы, учились у парфянских мастеров и художников.
Конечно, о подтасовках не стоило бы здесь вообще упоминать, но интересно в них другое – название Иран (Эран, Ариана), оно, точнее, его появление требует пристального к себе внимания. В нем тоже таится неожиданность.
Едва ли не все востоковеды в этом топониме видят слово «арий»: Эран, Арьянам – «страна ариев». Но как возник топоним? И когда? Оказывается, он связан с приходом хана Арсака, с Парфией, ее земли и народ называли «царством ариев», или «Арианой», так записано в документах той эпохи. Историки, не сговариваясь, отмечают: «Ариана… совпадала по существу с Парфянским царством». Совпадала!
Вот чем, оказывается, интересна история Парфии! С приходом тюрков второй волны появилось еще одно имя – Иран, которое и подняли потом ничего не подозревавшие Сасаниды. С тех пор на Среднем Востоке живет не устоявшийся топоним – Арйана Вэджа, что значит Арийский Простор. Он относился только к тюркским провинциям Ирана.
А это лишний раз убеждает, что правду скрыть нельзя.
Аршакиды дали стране и новую письменность: руны и скоропись. Ею писали черной тушью по выделанной коже или на глиняных черепках (остраках). Она вошла в историю Ирана как «письменность Аршакидов», а еще она была известна на Востоке как «согдийское или уйгурское письмо».
Любопытно, немец Д. Г. Мессершмидт, открывший для науки древнюю тюркскую письменность (енисейское письмо), правильно отмечал, что «не все эти знаки руны, а что к ним примешан, может быть, другой род древних парфянских букв».
…До прихода тюрков, то есть до появления Персии, Средний Восток, как известно, писал клинописью – письмом, которое никак не отразилось в его последующей культуре. Прошло бесследно. А письменность парфян осталась, ее называли «парсава», или «пехлеви». Однако то была вовсе не новинка. Такое письмо знали и в Персии… до Аршакидов. Правда, использовали лишь в деловой и международной переписке: в царских посланиях на Алтай, в Северную Индию, в Армению, Египет. Почему?
Действительно, почему официальной в Персии считалась клинопись (язык надписей), а неофициальной – «письменность Аршакидов», которых… не было в помине? И это, может быть, самое загадочное, заставляющее задуматься. Ситуация тут явно не ординарная, но показательная.
С одной стороны, показывает, как менялись культурные традиции. А с другой – абсурд, вызванный безумием страстей. Но «абсурд», лишь кажущийся абсурдом, если промолчать, что на деле речь шла о тюркском письме, которым пользовались и Ахемениды, и все другие «алтайцы». Естественно, это письмо придумали не Аршакиды, не они его авторы, потому что появилось оно много веков раньше их вхождения во власть. То был язык и письменность их алтайских соплеменников. Иначе говоря, еще один внешний признак Великого переселения народов. Его язык!
Казалось бы, с письменностью Ирана недоразумение надуманное, его можно быстро разрешить. Ну уж нет. То тюркское письмо приписали к «одному из семитических языков». И назвали арамейским. Впрочем, игнорируя Великое переселение народов, к такому «выводу» прийти совсем не трудно.
Автор сомнительной гипотезы не задумался, что семиты тогда были вавилонскими рабами, что правителям Великой Персии не пришло бы в голову превратить язык рабов в язык международного права. Царь Кир освободил евреев от вавилонского плена, разрешил вернуться на родину (случилось это в 515 году до новой эры). И все. Ни языка, ни письменности взамен не брал. Письменность у него уже была.
В Персии все было свое. Она имела строгие черты тюркского государства, особенно после реформ царя Дария. В ее армии главенствовала кавалерия, которой на Среднем Востоке прежде не знали, отсюда те огромные военные успехи. Тюрки ввели «ямы», то есть конную почтовую службу, которая восхитила Геродота. Значит, они писали письма… Об их исключительности говорит и то, что Ахемениды носили неиранские имена, это подметили сами иранисты… Случайно ли?
Потом, о какой арамейской письменности речь, если ее не было у самих семитов?
И тут выплывает новая любопытная деталь, тоже сознательно оставленная без внимания. При Ахеменидах у получивших свободу евреев возник новый иудаизм: Тора стала законом Израиля… А на древнетюркском «тора» – «закон». Такое уже к разряду случайностей не отнести.
Тем более книги, написанные организаторами иудейской общины Ездрой (Эзрой) и Неемией (Нихемией), содержат документы персидских царей и рассказывают о ходе событий того времени их устами. Для «нового иудаизма» создавалась иудейско-израильская литература. Библию оформляли на основе тюркских богослужебных сводов, точно так же использованных при написании Вед в Индии и при написании Авесты в Персии. Очевидно, речь шла о новой редакции алтайского духовного наследия.
И что особенно важно – все проходило в одно время, но на разных территориях Евразии!
Это не отрицают и еврейские ортодоксы – фрагменты текста Библии, Авесты и Вед порой идентичны, ученые насчитали сотни «совпадений». Не два, не три, не десять, а сотни! Отсюда сходство духовных культур разных народов Евразии, которое как раз и показывает, что религия (именно религия в разных ее проявлениях) начиналась из одного корня. Из алтайского Единобожия.
Эту мысль высказывали и в XIX веке, и ранее. Но негромко звучала она.
Царь Кир, отпуская евреев из плена и разрешая восстановить Иерусалимский храм на территории, подвластной Персии, делал это во имя Бога Небесного. О том сообщает Первая Книга Ездры, цитирующая указ Кира: «Так говорит Кир, царь Персидский: все царства земли дал мне Господь, Бог Небесный; и Он повелел мне построить Ему дом в Иерусалиме, что в Иудее» [(1) Езд 1 2].
Вот откуда пришла в Иудею весть о Боге Небесном. С Алтая! С Востока… От тюрков. От них и название Иерусалим (Йерушалайим), где йер – «земля», салым – «мир», «духовный завет».
Библия (Книги Аггея, Захарии, Малахии) отразила новые традиции, которые появились тогда и в Иудее с Палестиной, и в Северной Индии, и в самой Персии. Это был, может быть, один из важнейших штрихов эпохи, за которым стояло многое. Так, ветхозаветную Библию сирийцы по примеру евреев назвали Пешито, под тем же названием была она в далекой Индии. Почему? Потому что название восходит к древнетюркскому беш ита – «пять столпов», пять основ, которые были даны Моисею. В ветхозаветной Библии выделяется именно Пятикнижие как самое древнее… О совпадении здесь опять же нет и речи. Назвать рождение новой духовной культуры простым совпадением было бы слишком кощунственно и глупо.
Отсюда понятно обретение индийцами культа Будды, а евреями – культа Яхве, их покровителя, который считался небесной параллелью единому царю Азии, то есть Киру, эти слова тоже из Библии. Других подобных Киру героев мир не знал. Зороастризму и митраизму – как догматическим религиям – лишь надлежало заявить о себе, а для того требовалось принять иные традиции Единобожия… И они приняли их, став религиями, а не верованиями.
Через обновленный иудаизм тюркская духовная культура появилась на Западе.
Здесь привлекает даже то, что слово «книга» тюркское, означающее «в свитке». Древняя Тора хранилась именно в свитках, на коже. А это чисто алтайский прием «книгопечатания», как и сам характер священного письма.
Впрочем, еврейское жречество никогда не скрывало, что их государство своим созданием обязано Киру, которого евреи отождествляли с Мессией – помазанником Божиим, царем-избавителем, «мужем правды», его Бог Небесный «воздвиг от востока»… Но подробнее о том лучше все-таки читать в самой Библии, например, в Книге пророка Исайи [Ис 41 2; 45].
Да, появившееся тогда «арамейское» письмо напоминало алтайское, вернее, было его каллиграфической разновидностью, что видно из сравнительных таблиц, приведенных Д. Дирингером в книге «Алфавит». К сожалению, автор, человек предвзятый, говоря о древних алфавитах мира, проигнорировал тюркский. Даже не упомянул! Зато, не подозревая ни о чем, сравнил арамейское (сирийское) письмо с письмом Аршакидов, согдийским и уйгурским письмом. Сходство разительное. Оно и подвело автора.
Не сопоставив события и время, он позволил себе обескураживающий вывод, мол, начало письменности на Среднем Востоке идет от семитов. Впрочем, Дирингер лишь выразил мнение Запада, давно не подвергавшееся критическому анализу. Не подумал, что письменность – всего лишь способ передачи конфиденциальной информации на большой территории, не торговля породила его, а власть, государство. Изменение каллиграфии еще не есть изобретение новой письменности.
Арамейские надписи, датируемые временем до Ахеменидов, то есть ранее VI века до новой эры, в природе не существуют, а в самой Сирии их вообще не нашли. Никаких. Даже более поздних.
Если бы ученые Запада не боялись смотреть правде в глаза, они наверняка заметили бы, что уйгурское, согдийское, аршакидское письмо существовало до появления «арамейского». И они это заметили, обнаружив в 1923 году на Южном Алтае следы письменности трехтысячелетней давности (!), но промолчали.
А если бы еще и перевели слово «согдийский», то… вообще по-другому писали бы свои книги. На древнетюркском Сугда (так когда-то называлась Согдиана) означало «около воды» и относилось к тюркам, которые селились в оазисах Средней Азии. Согдийцы – не самостоятельный народ, значит, и письменность их тоже не самостоятельна. Они жители Персии, тюрки.
И все-таки Западу надо отдать толику уважения за слова, которые написал Дирингер в книге «Алфавит»: «Письменность Брахми – великая прародительница письменности Индии, корейский алфавит, монгольские письменности произошли из того же источника, что и греческий, латинский, рунический, еврейский, арабский и русский алфавиты», то есть из одного источника.
Автор не назвал имя прародителя письменности – Алтай, но, зная о Великом переселении народов, сделать это можно уже и самим. Потому что дважды два – четыре. И в Индии, и в Египте, и в Израиле. Всюду. Даже в Корее, где не скрывают свою принадлежность к алтайскому корню… «Ахеменидская империя, – отмечал известный востоковед, – была единственной подлинной империей, а персидский царь – единственным настоящим царем не только в представлении греков, но, очевидно, и для жителей Индии».
Тюрки утверждались на Евразийском континенте. Их царские роды давали миру выдающихся правителей, вместе с ними приходили новая вера, новые законы, новая письменность. Вот почему клинопись и иероглифы на Ближнем Востоке бесследно канули в прошлое. Они были слишком устаревшими и неудобными. Как каменный топор.
…Когда в III веке новой эры династия Аршакидов пала, культура Парфии не исчезла. Язык парфян (персидский диалект тюркского языка!) стал литературным языком Ирана. Такова была воля новых правителей из династии Сасанидов, которые, объявив о возрождении «персидского» Ирана, просто-напросто назвали тюркское иранским. Тогда и зародилось недоразумение, просочившееся даже в «Книгу о царях». Сасаниды оказались правы: топоним Иран по сравнению с Парфией, несомненно, был шире и звучал оптимистичнее. Для молодой династии то был шанс сплотить население бывшей Парфии и соседних ханств, ведь тюрки преобладали в городах, в армии. Для них и брали родное название – Иран.
Это, пожалуй, один из самых запутанных моментов истории Среднего Востока. Но он многое и проясняет. Например, почему в Средневековье поэты, жившие в ханствах, подчиненных Ирану, складывали стихи не на родном языке, а на его парфянском (восточноиранском) диалекте. Такова судьба Рудаки, Низами Гянджеви, Амира Хосрова Дехлеви, Омара Хайяма, Деде Коркуда, других знаменитых поэтов. Все они продолжатели одной культуры – парфянской. Отсюда и «книжный пехлеви», и таджикско-персидская, и азербайджанская, и староузбекская литература. Отсюда и удивляющее сходство сюжетов народного эпоса Ирана и Алтая, они часто просто неотличимы.