– Я же говорю… всю ночь вместе с Берестовым сидел в засаде…
Стараясь оттянуть финал, Тихон не торопясь поведал историю Максима Леонидовича. Подчеркивая, как им тяжело и страшно было дежурить у двери, он смял концовку торопливым: «Ну а потом мы случайно заснули».
– Н-да… – покачала головой Дашенька. – Сыщик, называется!
– Если бы ты не стала целоваться с Егором и я от расстройства и волнения не выпил бы рябиновой настойки, я бы ни за что не уснул! – попытался выгородить себя Тихон.
– Это я, что ли, во всем виновата? – фыркнула Даша.
– А кто же еще!
– Ты!
Тихон надулся и отвернулся к окну, Дашенька насупилась и уткнулась в журналы. Пять минут в комнате стояла тишина. Первым не выдержал новоиспеченный сыщик.
– Ну вот зачем ты с ним целовалась? – тихо спросил он.
– Не знаю, – так же тихо ответила Дашенька, и они оба тяжело и шумно вздохнули.
Она старалась не вспоминать вчерашний ужин, и особенно старалась не вспоминать тот долгий, волнительный и… очень приятный поцелуй. Она потом смеялась и шутила и дерзко смотрела Егору в глаза – ничего же не случилось, не так ли, дорогой? Но сердечко подрагивало… и еще… и еще оно пело.
– А может, это Леночка его шантажирует? – сменила тему Даша. – Знает же, какой он замкнутый человек, и прекрасно понимает, что такой скандал для него нежелателен. Пришла, соблазнила и теперь пишет письма крупным почерком.
– Я тоже об этом думал, но она замужем и несколько рискует в таком случае.
– Ничем она не рискует, ну, не даст Берестов денег, так она просто не будет об этом никому рассказывать. Не получилось, да и ладно. А вообще, я бы на его месте не переживала, он взрослый мужчина, свободный – подумаешь, нашалил!
– Он не просто взрослый мужчина, он весьма взрослый мужчина, и это – дом его покойного друга… Берестов боится поссориться с Евдокией Дмитриевной, и шантажист этим пользуется. Кстати, и Максима Леонидовича, и Леночку можно вычеркнуть из числа подозреваемых, у них есть алиби, и брошь ни тот, ни другой украсть не могли.
– Почему нет? – возразила Дашенька, приступая к потрошению следующего журнала. – Леночка вообще могла все это устроить только для прикрытия. Украла брошку и бегом к другу семьи за алиби. И письма, кстати, могла заодно состряпать, надеясь, что все откроется и каждый будет знать, что, пока Евдокия Дмитриевна отсутствовала, она сама была очень занята и брошку не видела и не брала.
Тихон вздохнул и развел руками:
– Ну никак не удается сократить количество подозреваемых хотя бы на одного человека. Если так рассуждать, то и Берестов остается под вопросом. Видя, что девушка проявляет к нему симпатию, он мог ее соблазнить после того, как украл брошь, тоже, так сказать, позаботился об алиби. Шепнул мне об этом на ушко – и он вне подозрения. А письма ему только на руку – есть повод продемонстрировать свою невиновность.
– Да уж, искать преступников не так легко, как кажется, – тоже вздохнула Дашенька. – А я-то думала: с чего это Леночка так заволновалась, когда я с ней на кухне про Берестова разговаривала, а у них, оказывается, приключилась двухчасовая страсть.
– Поменьше об этом думай, – строго сказал Тихон.
– Не волнуйся, я до сих пор уверена, что детей приносят в больших почтовых сумках уставшие аисты, – она положила вырванный листок ровненько на стопочку. – Давай лучше подумаем, что нам делать. До Нового года остались считаные дни, брошь мы не нашли, а тут еще Берестов со своим эротическим приключением.
– Даша!
– Ну, с мимолетным увлечением. Так пойдет?
– Пойдет, – поджал губы Тихон.
– Сегодня Ирма была в бордовой кофте, а на кофте Акулины Альфредовны узор такого же цвета. Как только они переоденутся, я проберусь в их в комнаты и посмотрю, нет ли зацепок на рукавах, если увижу выдернутую ниточку, то можно считать: преступника мы нашли.
– Я приглядываюсь ко всем, пытаюсь определить, кто бы мог совершить кражу, но у меня ничего не получается.
– Не надо отчаиваться, ты же сам говорил: не все сразу, – улыбнулась Дашенька.
Взяв в руки последний журнал, она раскрыла его на первой странице и уже подняла руку, чтобы оторвать лист, как наткнулась на нечто странное.
Глянцевые прелести амазонки Мэри были щедро исписаны печатными буквами. «Доброе утро», «Гони деньги», «Об этом узнают все» – красовались фразы на пышных достопримечательностях брюнетки. Почерк – везде разный.
– Попался, голубчик, – произнесла Дашенька и, поднявшись с пола, протянула журнал Тихону. – Я же говорила, не надо расстраиваться раньше времени.
– Что это? – удивленно спросил он, не веря своим глазам. – Вадим… Письма подбрасывал он?
Дашенька ткнула пальцем в грудь красотки и кивнула:
– В этом можно не сомневаться! Тренировался парень, руку набивал. А я-то еще переживала, что за мою месть Акулине Альфредовне достанется именно ему, а он, похоже, вполне заслуживает хорошенькой взбучки.
– Ничего себе, – выдохнул Тихон. – Ну ты, Дашута, молодец!
– Да я тут как раз ни при чем – чистая случайность.
– Мы раскрыли преступление! Мы раскрыли преступление! Понимать же надо!
Дашенька посмотрела на Тихона с умилением. Испытывая невообразимую радость от маленькой удачи, он, пританцовывая, кружил по комнате, размахивая уликой.
– Только ты Максиму Леонидовичу скажи, что мы весь дом перевернули, прежде чем нашли шантажиста, – усмехнулась она.
– Само собой, Дашута, само собой!
Глава 16
Беги отсюда, беги!
Бух, бух, бух…
Она спускалась по лестнице, гордо подняв голову.
Бух, бух, бух – ухала огромная сумка по ступенькам. Виолетта была не в силах оторвать ее от пола и поэтому просто тянула за длинные лямки за собой.
Бух, бух, бух…
Акулина Альфредовна, сняв очочки, оторвалась от газеты и подняла голову вверх. Увиденное ей не понравилось. Она вот уже полчаса почитывала прессу в гостиной и, конечно же, не догадывалась, какие грядут перемены.
Феликс, ее верный паж, сидел неподалеку около окна и с умным видом взирал якобы на небо. Звезды к обеду, как ни странно, не высыпали, но, надеясь, что его поза и вид говорят о многом, а именно – о связи с космосом, он терпеливо смотрел на стекло, по которому ползала пузатая муха. Феликс ее внимательно изучал, особенно его волновали два важных вопроса – есть у этой мухи плешь или нет, и если есть, то как она с этим живет? Муха потирала лапки, вертела золоченой попкой и отказывалась вступать в контакт с озадаченным астрологом. Это нервировало и угнетало.
Бух, бух, бух…
– Ты куда-то собралась? – сощурилась Акулина Альфредовна. Ответ был и так ясен, но она вдруг так растерялась, увидев дочь с огромной сумкой, что не сразу собрала слова в кучу и выдала этот вопрос.
– Замуж собралась, – отчеканила Виолетта, нарочно дернув сумку сильнее. Бух!
Акулина Альфредовна отложила газету и медленно встала. Ее планы, мечтания, принципы и многое другое никак не вязались с тем, что сейчас происходило.
– Это как?
– По-человечески, – ответила Виолетта, шагнув с последней ступеньки.
Феликс, который сразу оторвался от мухи, почувствовал, что запахло жареным. И подгорала сейчас не каша и не картошка, а его собственная шкура, и подгорала не одна, а вместе с его нереализованными слюняво-маслеными фантазиями.
– Ты как с матерью разговариваешь! – очнувшись от шока, взвизгнула Акулина Альфредовна. – Я ничего не понимаю… Что происходит?! Зачем ты тащишь эту сумку? И куда ты ее тащишь?!
Из кухни выглянула Дашенька и, чувствуя, что сейчас разыграется драма в нескольких действиях, застыла около двери, мысленно принимая сторону Виолетты, – Акулина Альфредовна никак не могла быть правой.
– Мама, я хочу жить самостоятельно. Я никогда не стану женой этого шарлатана, – Виолетта ткнула пальцем в сторону Феликса. – Потому что он ужасен, и я его не люблю. Я встретила очень хорошего человека, и я выхожу за него замуж. Это понятно?
Акулина Альфредовна закрыла и открыла глаза, но уверенная в себе Виолетта не превратилась в испуганное создание, которым можно понукать.
– Какого еще хорошего человека ты встретила? – просипела бледная Почечуева, хватаясь за голову.
– Вениамина Курносова, – честно ответила Виолетта.
Акулина Альфредовна пошатнулась, фамилия избранника ее, мягко говоря, потрясла.
– Ты что… сошла с ума?!! – заорала она так, что Дашенька поморщилась, а Феликс икнул. – Как за такого можно выйти замуж?!
– Очень просто! – не выдержав, заорала в ответ Виолетта. – Я его люблю! Понятно? И я тоже хочу, очень хочу быть Курносовой!
Около перил второго этажа появился Тихон, а из кабинета вышел Егор.
«Молодец, девчонка! – подумала Дашенька – Браво! Так ее, так ее!»
– Одумайся! – завопила Акулина Альфредовна, размахивая руками. – У нормального человека не может быть такой фамилии!
– Значит, мы будем с ним вдвоем ненормальные, и мы будем счастливы! И плевать мне на все астрологические прогнозы, вместе взятые!
– Да где ты жить собралась?!
Виолетта вновь вздернула подбородок и уже спокойно сказала:
– Он снимает комнату в коммуналке.
Этот факт несчастную мать шокировал еще больше. Акулина Альфредовна, точно рыба, захлопала ртом и, пытаясь найти поддержку хоть у кого-нибудь, посмотрела сначала на Егора, затем на Тихона, а затем на Феликса.
– Виолетта… – замямлил астролог, – ты торопишься… надо же все обдумать… так нельзя… я ничего не понимаю…
– А как можно? – с вызовом спросила она. – Надо, как вы? Пристроиться на тепленьком местечке, есть, пить и спать, пока не облысеешь?
Слова резанули по больному месту. Схватившись за плешь, Феликс умолк.
– Ты никуда не пойдешь, – топнула ногой Акулина Альфредовна. – Ты моя дочь и должна делать только то, что я скажу.
– Я так не думаю, – коротко ответила Виолетта и поволокла сумку к двери.
– Подожди, – остановил ее Егор, – я помогу. Куда тебя отвезти?
– Спасибо, я сама… у ворот, около охранной будки, меня ждут…
Сердце Дашеньки прыгало от восторга, она смотрела на Виолетту и твердила про себя: «Беги отсюда, беги! Там, за воротами, тебя ждет целая жизнь…» Она перевела взгляд на Егора. До слуха долетели его слова, сказанные Виолетте: «Ты поступаешь правильно, я позвоню, и мы все обсудим». Дашенька вспомнила о своих сумках, купленных для новой жизни: она тоже уже давно мечтала о чем-то таком… нежданном и сказочном… она тоже мечтала о любви.
– Я этого не вынесу, – пробормотала Акулина Альфредовна и, как только дверь за Егором и Виолеттой закрылась, всхлипнула, закатила глаза и стала медленно оседать на диван.
Феликс был не в состоянии поддержать покровительницу, он и сам подумывал упасть в обморок, в данном случае это было бы очень удобно – до Нового года можно проваляться с нервным срывом в постели, получая внимание и заботу окружающих. Так что к Акулине Альфредовне метнулась Дашенька.
– Ну что вы, не надо так волноваться, – голосом заботливого психоаналитика сказала она, подтягивая тощую, но отчего-то тяжелую Почечуеву повыше, на подушки. – Наверняка этот Курносов – отличный парень, и вы еще будете драться с его матерью, выясняя, на кого больше похожи внуки.
После этих слов несчастная Акулина Альфредовна совсем обмякла, а Дашенька, пользуясь случаем, разогнула ее руку и тщательно изучила правый рукав кофты. Орнамент был в полном порядке – ни одной зацепочки, ни одной пропущенной ниточки.
– Черт, – мрачно сказала Дашенька.
– Что? – спросила Акулина Альфредовна, открывая один глаз.
– Я спрашиваю, кого вы первого хотите – мальчика или девочку?
В ответ раздался душераздирающий стон.
* * *
– Максим Леонидович, можете вздохнуть спокойно. Мы проделали огромную работу, провели тщательное расследование и нашли шантажиста, – довольно улыбаясь, сказал Тихон. – Ваша репутация в безопасности.
– Но кто это?
– Вадим.
– Хм… Как вы об этом узнали?
– Маленький профессиональный секрет, – развел руками Тихон.
– Я немедленно с ним поговорю!
– Не стоит. Даша позаботится о том, чтобы Вадиму больше никогда не приходило подобное в голову. Вы можете не волноваться, он никому ничего не скажет, поверьте, Дашенька умеет убеждать…
– Спасибо, вы здорово меня выручили.
– Не стоит, не стоит, – улыбнулся Тихон и, сцепив руки на животе, добавил: – Извините за вопрос, но мне необходимо кое-что узнать… Чтобы выйти на след вора, я сопоставляю некоторые факты. Как долго вы с Леночкой… э… были вместе?
Максим Леонидович потер висок и несколько смущенно ответил:
– Час… может, час десять…
– Ну, больше не буду вам докучать. Повторюсь – ни о чем не беспокойтесь.
Тихон вышел из комнаты Берестова и направился к себе.
Значит, у Леночки было достаточно времени на кражу… Она могла взять брошь, а потом заскочить за алиби к другу семьи. Да и Максим Леонидович, получается, не слишком-то был занят… хотя, он производит благоприятное впечатление. К тому же если бы он был виновен, то наверняка бы прибавил еще полчасика к своему, как говорит Дашенька, эротическому приключению, но он этого не сделал.
– А если он испугался, что Леночка назовет другое время? – буркнул себе под нос Тихон. – Все слишком приблизительно, – он поморщился и свернул к комнате Евдокии Дмитриевны.
После неожиданного раскрытия «дела о шантажисте Вадиме» (Тихону нравилось именно такое определение) он почувствовал небывалое воодушевление и бросил все силы на разгадку еще одного преступления. Подумав о том, что вор все-таки должен был на некоторое время выйти из дома (глупо же прятать украденное под носом у хозяев), он опросил каждого и получил следующую пищу для размышлений:
1) Феликс выходил за прессой;
2) Ирма прогулялась до магазинчика;
3) Акулина Альфредовна зачерпнула во дворе миску снега («О! Вы не представляете, как полезно мыть голову талой водой!»).
Больше никто не признался в том, что покидал дом. С Виолеттой поговорить не удалось, сначала она где-то пропадала, а потом ушла с сумкой и гордо поднятой головой. Это вовсе не означало, что ее можно вычеркнуть из списка подозреваемых – Тихон старался разделять личное отношение и работу.
При первой же возможности Виолетта отказывается от комфортных условий и отправляется жить в комнату в коммуналке. Что это? Любовь или возможность избежать наказания и начать новую жизнь на деньги от продажи броши? Конечно (если предположить, что драгоценность все же у нее), она измучается в поисках покупателя, но, если ей удастся продать ее по хорошей цене, она сможет купить себе квартиру, и уж тогда – прощай, мамочка, и, возможно, прощай, Курносов.
Еще один момент, который заставлял Тихона тасовать мысли, – куда можно спрятать или отнести брошь? Либо у вора есть сообщник, либо неподалеку у него имеется подходящее место-тайник: дача, квартира, гараж…
Вряд ли кража была хорошо спланирована (драгоценности Евдокия Дмитриевна обычно хранит в сейфе сына), скорее всего, некто узнал, что брошь находится в легкодоступном месте, и не удержался. Но на подготовку у него все же было некоторое время – хозяйка не торопилась возвращать бабочку «Полет мечты» в сейф, и вор ходил кругами… решался, прикидывал… возможно, договаривался с сообщником…
Тихон шел к Евдокии Дмитриевне с желанием мило поболтать, но теперь, после некоторых размышлений, понял, что хочет задать ей несколько вопросов.
Он робко постучал в дверь и, разволновавшись, пригладил волосы и одернул жилетку.
– Заходите, – раздался мелодичный голос, который заставил сердце сыщика закружиться в вальсе.
– Простите… это я…
– Проходите, Тихон Ефимович, – тепло улыбнулась Евдокия Дмитриевна, – с удовольствием с вами поболтаю. Что-нибудь случилось?
– Нет-нет…
– Эх, жаль, я не видела триумфального ухода Виолетты! Разговаривала по телефону с подружкой и, как оказалось, пропустила самое интересное. Я рада, что у девочки хватило духа все это провернуть.
– Да, – кивнул Тихон, – мне тоже кажется, что она поступила правильно. – Про себя он добавил: «Если за этим, конечно, не скрывается нечто большее…» – Но Акулина Альфредовна всеобщей радости не разделяет.
– О! Оно и понятно – бедный Феликс остался без жены! – Евдокия Дмитриевна хохотнула и, убрав с кресла клубок розовых ниток со спицами, пригласила гостя сесть.
– Мне почему-то кажется, – улыбнулся Тихон, присаживаясь, – что Акулина Альфредовна сама неравнодушна к Феликсу, но только этого не понимает.
– Да? – правая бровь Евдокии Дмитриевны поднялась. – А точно! Мне как-то не приходило это в голову. Вообще-то, они подходят друг другу, но, если они поженятся, боюсь, мы никогда не расстанемся с этим чудо-астрологом.
– Извините, что отнимаю у вас время, – перешел Тихон к делу, – но мне хотелось бы вас кое о чем спросить.
– Ну что вы… Мне очень приятно с вами общаться… Буду рада, если смогу чем-нибудь помочь.
– Давно ли в вашем доме работает Леночка?
– Больше года, отлично справляется со своими обязанностями. У меня к ней претензий нет.
– Она замужем?