– Да. Полицейские передислоцированы с беспорядков на пожар в Седжли. Пострадавших двое. Один мертв, второй еле жив.
– Только двое?
– Да. А в чем дело?
– Я почти уверена, что там произошло убийство, и совершил его наш парень! Узнай детали и перезвони мне. Должен быть еще третий.
Ким вернулась в радиус взгляда Алекс. Доктор слегка повернула голову – Барри все еще занимал все ее внимание, но она видела инспектора периферическим зрением.
Ким сделала тот единственный жест, который, по ее мнению, должна была понять Торн – она провела рукой по шее, показывая, что дело идет о смерти. Если психолог и поняла ее, то ничем это не показала и вновь полностью повернулась к Барри.
Телефон в кармане Стоун завибрировал. Она вернулась на площадку.
– Абсолютно точно – двое, шеф, – подтвердил Брайант.
– Тогда где же, черт побери, ребенок?!
Глава 37
– Какой ребенок? – переспросил Брайант.
– Я на лестничной площадке верхнего этажа. Поднимись ко мне!
По звону ключей и мелочи в карманах Ким поняла, что сержант поднимается по лестнице.
– Так о каком ребенке ты говоришь?
– Этот парень поехал проведать жену, которая вышла за его брата-инвалида, и попытаться вернуть ее. У него ничего не получилось, но в семье была девочка, биологическим отцом которой он является.
– Боже правый…
– Вернись к этому Дэвиду и выясни, не знает ли он, на какой машине ездил самоубийца и сколько лет ребенку. А я пока быстро пробегусь по этому уровню и посмотрю, нет ли здесь чего-то подозрительного.
– Например, девочки, в полном одиночестве сидящей в автомобиле?
Ким понимала, что шансов на это практически нет, но она не могла просто ждать, ничего не делая.
– Знаешь, шеф, в этом деле я становлюсь большим пессимистом.
Выйдя с лестничной площадки, Стоун повернула направо и начала осмотр с территории, которая находилась дальше всего от места действия. Со своего места она не увидела подозрительной машины и рядом с самим Барри. Ей ни в коем случае не хотелось нарушать хрупкий контакт, установившийся между психологом и мужчиной, стоявшим на карнизе, но если в поисках ребенка придется подойти поближе, то пусть он, черт возьми, прыгает, если ему так этого хочется!
Меньше чем за три минуты Ким обошла стоянку, двигаясь против часовой стрелки, и вернулась на лестничную площадку.
Рядом с Брайантом, который говорил по телефону, стоял инспектор Эванс.
– Мне искать или остаться здесь? – спросил он. Они были равны по званию, но Стоун появилась здесь первой, и это было ее место происшествия.
– Оставайся здесь. Я буду искать.
Эванс указал на двух офицеров, согнувшихся за стеклянной стеной.
– Постараюсь, чтобы Пинки и Перки подобрались поближе под прикрытием ветра. Возможно, что этим двоим удастся перетянуть его через ограду. Как думаешь, у этой докторши хватит мозгов понять простейшие жесты?
– Можешь не сомневаться.
– Мы ищем старый «Мондео» темного цвета. Седан. Девочке четыре года. Да, и вот еще что, шеф. Та дама с мобильником чуть с ним не столкнулась, когда он въезжал на стоянку. Она говорит, что никакого ребенка в машине не было.
– Черт! – Или ребенка здесь вообще нет, или он в багажнике машины с ограниченным запасом воздуха.
– Хорошо. Передай информацию вниз. Пусть возьмут на себя уровни один и два, а мы займемся третьим.
– В качестве ближайшего родственника у Дэвида фигурирует сестра Барри – Линда. Она здесь.
– Пусть стоит, где стоит. Здесь ей делать нечего!
Ким стала спускаться на третий уровень. Передав вниз всю информацию, Брайант догнал ее.
– Моя половина правая, твоя – левая, – приказала Стоун.
Она побежала по проходам, минуя хэтчбэк за хэтчбэком.
Гробовая тишина обострила ее органы чувств. Ким чувствовала, что ребенок где-то совсем рядом. Это она знала. Только не знала, в каком он окажется состоянии. В одном из углов инспектор заметила седан темного цвета. Приблизившись, она узнала «Мондео». Но это была новая модель. Черт, а она уже обрадовалась… На этом уровне осталось всего несколько машин.
Лестничные двери распахнулись и на стоянку вывалились четверо офицеров. Двое бросились к ней, а двое в противоположную сторону.
– Другие этажи заполнены только наполовину, командир. Ничего, – сказал Брайант, появившись рядом.
Черт побери, должна же она где-то быть!
– Проверьте все еще раз, начиная от центрального входа.
– Мэм, сюда! – крикнул Хэммонд.
Ким со всех ног бросилась в правый дальний угол стоянки, туда, куда падала тень от въездного пандуса. Полицейский стоял возле темно-синего «Мондео», припаркованного в неположенном месте. Отлично.
– Хэммонд, какие предложения? – Этот парень может открыть все что угодно.
Полицейский достал из кармана запертый футляр, но отложил его и из другого кармана достал небольшой молоток.
– Аккуратно или быстро?
Ким кивнула на молоток.
– Все в сторону…
Два удара – и стекло разлетелось, засыпав осколками водительское сиденье. Хэммонд просунул руку внутрь и открыл дверь. Через несколько мгновений он сорвал кожух рулевой колонки и, соединив провода напрямую, завел машину. Глядя на Ким, нажал на кнопку. Крышка багажника распахнулась.
На Стоун смотрели полные ужаса глаза маленькой девочки. Ее крохотное тело, спрятанное среди грязного тряпья, дрожало от страха.
Ким выдохнула. Испуганна, но жива. С этим она готова смириться.
Сержант сделал шаг вперед. Ребенок захныкал. Ужас в его глазах усилился.
– Назад, Брайант. Я сама.
Стоун наклонилась над багажником и скрыла девочку от взглядов окружающих.
– Привет милая. Меня зовут Ким, а тебя как?
Ребенок нервно оглядывался, пытаясь найти что-то надежное и знакомое, на что можно было бы опереться. На щеках малышки виднелись дорожки слез.
Ким повернулась к Брайанту и двум полицейским. Жестом она велела им отодвинуться подальше. Потом села на асфальт, и ее лицо оказалось на одном уровне с лицом девочки.
– Посмотри на меня, милая. – Стоун улыбнулась и понизила голос до шепота: – Теперь все будет хорошо. Никто больше тебя не обидит, понимаешь?
Ким старалась не разрывать зрительный контакт с девочкой. Постепенно ребенок стал успокаиваться.
Протянув руку, инспектор сняла пропитанную дизельным топливом тряпку с головы ребенка. Девочка не отодвинулась, но внимательно следила за ее движениями.
– Милая, сейчас за тобой придет тетя Линда. А теперь скажи мне, у тебя ничего не болит?
Следов травм не было видно, но прежде, чем дотрагиваться до ребенка, она должна была в этом убедиться.
Чуть заметное движение головой, едва отличимое от дрожи, – и все-таки это было уже общение.
– Умница. А ты можешь пошевелить пальчиками на руках и ногах? Ну-ка покажи мне… – Ким посмотрела в багажник и увидела, как двигаются конечности девочки.
Она посмотрела малышке в глаза. Ужаса уже почти не было.
– Так скажи мне, как тебя зовут, милая?
– Амелия, – выдохнул ребенок.
– Ты большая умница, Амелия. Сколько же тебе лет?
– Четыре с половиной годика.
Половина в ее возрасте играла колоссальную роль.
– А я думала, что тебе уже шесть… А можно мне вынуть тебя из машины?
Вид ребенка, лежащего между инструментами, выпачканными в масле, и грязными тряпками, действовал Стоун на нервы.
Амелия медленно кивнула.
Ким осторожно взяла девочку под мышки, вытащила ее из багажника и прижала к себе. Амелия инстинктивно сомкнула руки у нее на затылке, а ногами обхватила ее талию; лицом она уткнулась в шею инспектора.
– Всё в порядке, Амелия. Все будет хорошо, – Стоун гладила девочку по голове. Она искренне надеялась, что все будет так, как она обещает.
На щеке инспектор почувствовала слезы малышки. Интересно, что девочка слышала, подумала Ким.
Двери на лестничную площадку открылись. К ней бросились двое полицейских, мужчина из приюта и какая-то блондинка.
– Амелия, а теперь мне пора идти.
Девочка вцепилась в нее с силой удава.
– Всё в порядке, милая. Вот твоя тетя Линда.
Ким пришлось напрячься, чтобы оторвать тело четырехлетки от себя и передать девочку в руки родственницы. Она еще раз погладила девочку по головке.
– Инспектор, спасибо…
Но Стоун уже бежала через стоянку. Все поиски заняли всего одиннадцать минут, но ей этот срок показался вечностью.
Лестницу она преодолела, перепрыгивая через две ступеньки. Инспектор Эванс, согнувшись, сидел на ее месте.
– С ребенком всё в порядке? – спросил он.
Ким кивнула.
– С нижним этажом разобрались?
– Смотрится как чертов пляж. Но с одной стороны осталось футов десять, на которые зонтов не хватило. Я туда поставил парочку самых тупых своих сотрудников. Если что, то они смягчат падение.
– А что это у дока в руках?
– Конец страховки с карабином. Ньюджент смог передать его ей, пока она беседовала с мужиком. Надеюсь, что она знает, что с этим делать, и теперь или ждет возможности накинуть страховку на самоубийцу, или у того на одежде действительно нет ничего, к чему ее можно было бы пристегнуть.
– А к чему прикрепили второй конец?
– К поясу Ньюджента, – пожал плечами Эванс. – Он или остановит падение парня, или свалится вместе с ним.
– А это соответствует процедуре? – спросила Ким.
– А как насчет пляжных зонтиков?
– Ответ понятен.
Иногда приходится работать с тем, что есть у тебя под руками. И если ты ошибешься, то тебя ждет дисциплинарная комиссия, а если выиграешь, то станешь героем.
Стоун посмотрела на часы. Насколько она помнила, мужчина стоял на карнизе уже сорок пять минут.
– Долго он так не протянет.
– Пойду схожу вниз и принесу чай и чего-нибудь поесть.
Эванс отполз в сторону, и Ким заняла его место. Из-за увеличившейся скорости ветра теперь она слышала только отдельные обрывки разговора.
– К чему… прыгать… Амелия…
Ответ Барри Стоун не услышала.
– Однажды… объяснить… судья… поймет…
Черт, в такую погоду даже в аду огонь замерзает, подумала Ким.
– Ты… Амелия… жизнь… вместе…
Неожиданно ветер стих. Тишину нарушил звук выпавшего из рук Алекс карабина.
Барри дернулся от неожиданности и чуть не разжал руки. Он попытался повернуться и посмотреть поверх изгороди.
– Что это было? Кто там?
– Ничего страшного, Барри, – успокоила его Алекс. – Просто я уронила свой мобильный.
Произнося эти слова, доктор Торн сделала рукой сигнал двум офицерам отодвинуться к тому месту, где, затаив дыхание, устроилась Ким. Офицеры взглядом попросили у инспектора подтверждения. Та кивнула, соглашаясь. Звук насторожил Барри, и он теперь выглядел так, как будто был готов прыгнуть в любую секунду.
Офицеры вернулись на свою позицию за спиной Ким.
Барри все еще старался так установить свои ноги на карнизе, чтобы получить возможность посмотреть назад. Алекс рукой приказала офицерам отодвинуться еще дальше.
Теперь Барри стоял лицом к доктору. Если б они не отодвинулись, то он сразу же увидел бы трех полицейских в десяти футах от себя.
Стоун искренне надеялась, что психолог знает, что делает. Ее способности сейчас подвергались серьезной проверке, и помочь ей в этом деле никто не мог.
Глава 38
Теперь они стояли лицом к лицу. Второе разочарование Алекс было от нее на расстоянии вытянутой руки. Этот Хардвик-хаус действительно оказался настоящим геморроем. Не успел Шейн благополучно вернуться в Файерстоун[47], как еще один неудачник пытается обратить на себя ее внимание…
Доктор Торн прекрасно знала, что у нее было уже три возможности заставить Барри вернуться за ограду. Но ей это было не нужно. Ей нужны ответы.
Барри не мог видеть Ким, спрятавшуюся за стеной, а Алекс в случае необходимости могла установить с ней визуальный контакт. Самым важным было то, что женщина находится вне пределов слышимости. Доктору Торн не нужны были посторонние свидетели.
– Они нашли Амелию, – сказала она.
– А почему ее искали так долго? – Казалось, Барри окончательно запутался. – Я же сразу же сказал, где она!
Конечно, сказал, разве нет? Наверное, это выпало у нее из головы, ха-ха! Конечно, он сразу же сказал ей об этом, но Алекс испытала истинное наслаждение, наблюдая, как они носились один за другим, пытаясь разыскать девочку. У нее была информация, которая была нужна инспектору Стоун, а она решила ее попридержать. Доктор Торн никогда не любила делиться.
– В любом случае сейчас она у них, – ее это, в принципе, никак не волновало.
– С ней всё в порядке?
– Барри, мне кажется, что тебе пора подумать о себе. Об Амелии мы поговорим через пару минут.
– Я хочу ее видеть!
Вот еще одна пропущенная возможность перетащить его на безопасную крышу. Алекс сделала ей ручкой.
Сейчас у нее была первая возможность побеседовать с исполнителем после совершения акта. Раньше идиотские показания Руфи лишили ее этого. Когда Ким была рядом, доктор старалась вести себя очень осторожно. Для нее было важно завоевать уважение детектива. Но сейчас они говорили с Барри практически один на один, и сбор информации стал ее главным приоритетом.
– Как ты себя ощущаешь, Барри?
Он сильно побледнел. Для Алекс произошедшее значительно превосходило ее самые смелые ожидания: то, что ее манипуляции смогли вызвать у человека столь высокий уровень насилия, говорило о ее несомненных достижениях! Идеальным результатом была бы еще и смерть ребенка, при этом Барри не стал бы разыгрывать античную драму с самоубийством; но за неимением гербовой…
– Я не помню, как сделал это, – мужчина покачал головой. – То есть я знаю, что сделал это, но не помню как. Я помню, как выволок Амелию из дома. Она плакала, и я запаниковал и засунул ее в багажник машины. А потом вернулся и поджег дом. Я просто хотел уничтожить все следы случившегося… Боже, о чем я тогда думал!
Мужчина посмотрел ей в глаза, и в его взгляде Алекс увидела безумную надежду.
– Они ведь умерли, правда?
– Конечно, Барри. Все умерли, – жестикуляция инспектора не позволяла понять, кто умер, а кто нет, но кто-то точно умер. Доктор Торн предпочла бы, чтобы ему не для чего было жить. – Так почему ты решился на самоубийство? Это что, был страх попасться и понести наказание?
Прошу тебя, скажи «да», мысленно молила Алекс. Страх попасться влиял только на последовательность его действий. Настоящее раскаяние значило совсем другое.
Он на секунду задумался, и она с трудом сдержалась. Ей хотелось вытрясти из него признание. Все, что ей было нужно от него, так это положительный ответ!
Когда он утвердительно кивнул, Алекс чуть не перегнулась через ограду и не поцеловала его. Барри сделал это! Он доказал, что она права. Он совершил ужасное преступление и не почувствовал никакой вины. Все ее неудачи и разочарования стоили одного этого утвердительного кивка.
Но Барри продолжал говорить:
– Вначале было именно так. Я запаниковал по поводу того, что совершил, и не мог поверить в то, что опять окажусь в тюрьме. Но когда я забрался сюда, меня захлестнули воспоминания. Я вспомнил лицо Лизы, полное страха и ненависти, и то, как она хватала воздух ртом…
Из его левого глаза показалась слеза и покатилась по щеке. За ней последовали другие, и через мгновение он рыдал, как большой ребенок.
Алекс охватило отвращение. Он оказался ее триумфом всего на один миг. Он ведь был тем результатом, которого она добивалась. И на секунду доказал, что она права, а вот теперь чувство вины ощущается в каждой его клетке…
– Барри, как стыдно…
– Я не знаю, как я мог сотворить с ней такое! Ведь я ее любил. И Адам был моим братом… Как я мог оставить их умирать? Что же я за человек за такой, если смог совершить такое с людьми, которых люблю?! А теперь из-за меня Амелия вырастет без мамы…
Такого Торн не ожидала. Она была расстроена тем, что он не смог сделать то, что от него требовалось, но решила не зацикливаться на этом, так же как и на своих надеждах получить положительный результат.
Во второй раз ее исследование страдало от одного и того же заклятого врага: от этого гребаного чувства раскаяния! Великий боже, как же она ненавидит эти разочарования…
– Нет, Барри, не вырастет.
– Что?
– Амелия не вырастет без мамы.
В глазах у него опять появилась сумасшедшая надежда.
– Ты хочешь сказать, что Лиза…
– Я хочу сказать, что Амелия вообще никогда не вырастет, – покачала головой Алекс. – Она умерла в багажнике машины. Свою дочь ты тоже убил, Барри. Они все умерли.
Слова, произнесенные мягким голосом, прозвучали как приговор.
Абсолютное отчаяние изменило черты его лица.
Стараясь узнать правду, Барри посмотрел ей в глаза. Легкий кивок все рассказал ему, и Алекс позволила холоду, появившемуся в ее глазах, подтвердить весь ужас его поступка.
Он разжал руки и полетел на землю.
– Нет, Барри! – закричала доктор Торн, протягивая к нему руку. Это был театральный жест – на самом деле она была рада такому концу.
– Какого черта здесь произошло? – крикнула Ким, подбегая к ограде и глядя на тротуар.
Алекс отодвинулась от края парковки и того, что было видно внизу. На лицо она надела маску глубокого шока.
Стоун грубо схватила доктора за руку и повернула к себе лицом.
– Скажите мне, что, черт возьми, только что произошло?!
– О боже… О… я не верю… О боже…
– Что он говорил? Почему он прыгнул?!
– Я не знаю… Я не знаю, что случилось, – психиатр переплела дрожащие пальцы. – Мне кажется, что до него дошло то, что он совершил, и он не смог с этим жить.
Алекс видела, что эти слова не убедили детектива.
– Но он же знал, что он сделал. Он сам час назад сказал вам, что он сделал. Я сама это слышала. Почему же он прыгнул только сейчас?!
– Не знаю, – доктор Торн попыталась выжать из себя несколько слез.
Ким открыла было рот, но ее остановил звонок мобильного телефона.
– Слушаю, Брайант.
Несколько секунд она молча слушала, а потом посмотрела через ограду.