– Не знаю, – доктор Торн попыталась выжать из себя несколько слез.
Ким открыла было рот, но ее остановил звонок мобильного телефона.
– Слушаю, Брайант.
Несколько секунд она молча слушала, а потом посмотрела через ограду.
– Ты шутишь… Неужели сработало?!
Она выслушала его ответ, выключила телефон и спрятала его в карман.
– Материя задержала его падение. Он не умер. Пока.
– Слава тебе, господи, – выдохнула Алекс, тогда как ее мозг вопил: «Черт! Черт! Черт!»
Стоун схватила ее за руку.
– Вы идете со мной. Нам с вами придется ответить на несколько вопросов.
Доктор позволила детективу увести себя. Но только на этот раз.
Глава 39
Дом констебля Уайли с тремя спальнями имел общую стену с таким же соседним домом и был построен в 50-е годы. Аккуратное крыльцо, выходившее на газон, было украшено выцветшими украшениями из высушенных цветов.
День выдался очень сухим, и над газоном висел аромат первой скошенной в этом году травы.
Ким подозревала, что супруга констебля по полной программе использует свободное время своего мужа. Так сказать, подготовка к скорой заслуженной пенсии.
– Хорошо, что мы сюда приехали, правда? – сказал Брайант, постучав в дверь.
Стоун согласно кивнула. Происшествие с Барри вызвало целый поток бумажной работы, которой им пришлось заниматься бо́льшую часть дня.
Дверь открыла женщина, одетая в синие брюки из хлопка и свитер. Несколько травинок прилипли к ее кроссовкам. Может быть, она все-таки не занимается тренировкой своего благоверного?
У женщины было приятное округлое лицо; седеющие светло-коричневые волосы были подстрижены в боб, и их кончики опускались на дюйм ниже мочек ушей.
– Я могу вам чем-нибудь помочь?
– Сержант Брайант. Инспектор Стоун. Мы бы хотели поговорить с вашим мужем.
На ее лице появилась легкая тревога.
– Он в отпуске…
Брайант и глазом не моргнул.
– У нас всего пара вопросов, связанных с одним делом…
– Барбара, пусть они войдут, – раздался голос Уайли из дальнего угла холла.
Ким вошла и прямиком направилась к тому месту, где в задней части дома расположился констебль. Там находилась вторая гостиная, которая была устроена прямо рядом с кухней-столовой. Она была невелика, но свободна от лишней мебели – единственный стул стоял лицом к окну, а рядом располагался выдержанный в том же стиле диванчик на два места, который отделял гостиную от кухни.
Стоун с Брайантом одновременно уселись на него. Им было явно тесновато.
– Вы что, не сказали ей о вашем отстранении от службы? – спросил сержант, как только Уайли закрыл дверь в соседнюю комнату.
– А смысл? Я не хочу беспокоить ее зря. – Покачав головой, Уайли уселся на стул, снял очки для чтения и положил их на столик, который стоял слева от стула. – Барбара сорок два года проработала уборщицей. Она дни считает до моей пенсии. Ипотека за дом выплачена, так что моя пенсия и то, что нам удалось отложить, обеспечат нам сносную жизнь.
– И как долго вы собираетесь кормить ее этой сказкой? – поинтересовался Брайант.
– Не знаю. Но я надеюсь, что руководство наконец поймет, что все это не имеет ко мне никакого отношения. У меня не было никакой возможности вмешаться.
Ким восхитилась его спокойствием. Уайли гораздо больше боялся расстроить свою супругу, чем услышать приговор дисциплинарной комиссии!
Сержант подался вперед, но в этот момент открылась дверь.
– Чай, кофе? – спросила вошедшая Барбара.
Брайант покачал головой.
– Кофе с молоком и без сахара, пожалуйста, – попросила инспектор. Уайли наверняка предпочтет, чтобы его жена чем-то занялась, пока они будут беседовать.
Ей было жаль этого человека. Всю свою сознательную жизнь он отдал полиции, и вот теперь его пенсия в опасности из-за действий кого-то другого…
Барбара оставила дверь открытой. Уайли встал и закрыл ее. В дверном проеме мелькнула какая-то фигура.
– Ну, уж нет, моя милая, так ты на улицу не выйдешь, – сказал Уайли, оглядывая фигуру с ног до головы.
Ким выгнула шею и увидела девушку лет восемнадцати, которая спускалась по лестнице. Юбка плотно облегала ее бедра и длиной была не шире кухонного полотенца. Черные колготки, кожаная куртка и серьга в одном ухе дополняли образ.
Стоун видала и похуже, а убийственный взгляд, полный презрения, брошенный девушкой на отца, подсказал ей, что она тоже была не новичком в этом деле.
Девица ничего не ответила Уайли, пробормотала что-то своей матери и вышла из дома.
Констебль вздохнул, прикрыл дверь и вернулся на свое место.
Ким удивило это, потому что на улицах Черной Страны Уайли, будучи воплощением власти, привык к немедленному и неукоснительному повиновению. Как представитель закона, он пользовался непререкаемым авторитетом. А в собственном доме ему приходилось врать жене и его ни в грош не ставила собственная дочь.
– Мы хотели бы поподробнее узнать о вашем визите в дом Даннов, – сказала инспектор, начиная разговор.
– Да там ничего такого не было. Обыкновенная семейная ссора, – Уайли наморщил нос.
Ким подождала несколько секунд, но он ничего больше не сказал.
– Дело в том, что в деле появился еще один участник, и нам необходимо…
– Что вы имеете в виду? Что за «еще один участник»? – спросил Уайли, наклоняясь в ее сторону.
– Он присутствовал в подвале, когда Данн насиловал Дейзи.
– Боооже, – констебль присвистнул.
Брайант подвинулся на диване чуть вперед.
– Расскажите нам о том вечере двухмесячной давности, когда вы были в доме у Даннов. Мы уже говорили с Дженксом. Он сказал, что скандал был из-за какой-то учительницы. Еще что-нибудь добавите?
Уайли поднял глаза к потолку в тот момент, как в комнату вошла Барбара с чашкой кофе для Ким. Стоун кивком поблагодарила ее, и женщина вышла, закрыв за собой дверь.
– Нам позвонили часов в пять или около того. За рулем сидел Дженкс. Он знал дорогу, и мы доехали всего за несколько минут. Помню, Данн все еще орал, когда мы появились.
– Вы увели его на кухню?
– А как же, всё по инструкции, – сказал констебль, как будто хотел защититься.
– Ну, конечно, – согласился с ним Брайант. – А он что-нибудь говорил, пока вы были в доме?
– Он все кипятился по поводу этой учительницы, которая пыталась сказать, что с Дейзи что-то не в порядке. Я его хорошо понимаю. Нам тоже говорили, что у нашей Лауры проблемы с учебой, но это полная ерунда. Некоторые из этих учителей любят совать свой нос в жизнь других людей. Так что я просто успокоил его и сказал, что полностью с ним согласен.
– Дженкс сказал, что в тот момент, когда вы прибыли, миссис Данн разговаривала по телефону…
– Верно, только я не знаю с кем. Дженкс взял на себя ее и детишек, пока я не привел в комнату Данна.
– Дженкс говорил что-то о взгляде Дейзи. Он сказал, что было похоже, что она хочет что-то сказать. Вы ничего такого не заметили?
– Он это все выдумал, – Уайли закатил глаза. – Я лично отвел девочек в спальню и не видел никакого взгляда, – констебль снисходительно улыбнулся. – Молодой еще, вот ему и мерещится всякое-разное… Девочки немного нервничали из-за криков, а так – ничего особенного.
Ким встала. Опять «пустышка».
– Ну что ж, если что-нибудь вспомните… – Брайант встал вслед за ней.
– Знаете, а я действительно кое-что вспомнил. Причину, по которой Данн так рассвирепел. Это потому, что учительница пришла в дом. Ну да, именно так. Он разозлился, потому что учительница привела девочек домой!
Выйдя на улицу, Стоун повернулась к сержанту:
– Доусон беседовал с учительницей во время расследования, правильно?
– Конечно.
– Думаю, что с ней стоит поговорить еще разок, – сказала Ким, чувствуя, как у нее улучшается настроение.
Что-то они все-таки да выяснили.
Инспектор знала, что Венди в подвале не присутствовала, но если учительница высказала свои претензии во время своего первого визита, то могла же женщина прикрывать своего мужа? А если так, то не могла ли она знать того человека, который находился в подвале?
Найти ответ на этот вопрос было просто необходимо.
Глава 40
Стоун припарковала машину и посидела несколько мгновений неподвижно, прислушиваясь к сильному ветру, который слегка раскачивал автомобиль.
С самого первого дня в полицейском колледже Ким твердо верила, что люди должны отвечать за преступления, которые они совершили. И на протяжении всей ее карьеры каждое нераскрытое преступление оставалось незатягивающейся раной на ее душе. Стоун не верила в смягчающие вину обстоятельства. Для нее мир был черно-белым. Ты должен заплатить за то, что совершил!
Ким знала, что Брайант считает ее ненормальной за то, что она подозревает доктора Торн в какой-то причастности к убийству Алана Харриса. Но то, что произошло с Барри Грантом, насторожило ее еще больше.
Во время разбора полетов к ней не было никаких вопросов, так как она «предприняла все необходимые шаги для того, чтобы обеспечить положительный результат». Проще говоря, идея с пляжными зонтиками спасла задницу и ей, и Брайанту. То, что она сама нашла Амелию, тоже не помешало.
Доктор получила очки за то, что умело удерживала Барри на карнизе достаточно долго для того, чтобы зонтики успели расставить.
С объективной точки зрения это было понятно. Но Ким тоже была на той крыше и помнила, что перед самым прыжком Барри был разговорчив и взволнован. Это не походило на поведение человека, готового расстаться с жизнью. Она видела других самоубийц и знала, что в такой ситуации важно каждое мгновение. Она не видела ни одного, кто бы цеплялся за барьер почти час, а потом все-таки решился на прыжок.
Ким повернулась к собаке на заднем сиденье:
– Ну, вот мы и приехали, Барни. Подай голос, если увидишь кого-нибудь.
Она вышла из машины, перелезла через металлические ворота и оказалась на территории кладбища. Уличное освещение почти исчезло, когда Стоун стала взбираться на холм. Она шла по тропинке, пока не добралась до скамейки, на которой сидела с Алекс неделю назад. На нее они попали, поднявшись на несколько шагов от места встречи, так что поиски Ким начала именно отсюда. Она достала из кармана фонарь и двинулась вдоль рядов памятников, слегка расстроенная тем, что человеческая жизнь так коротка.
Стоун спустилась до самого основания холма и поднялась тем же путем, но уже медленнее, чтобы не пропустить что-то важное.
Оказавшись у ряда могил, который начинался от скамейки, она поняла, что на этом участке не было ни одной могилы моложе десяти лет и, естественно, ни одной, в которой нашли бы свой последний приют мужчина с двумя мальчиками.
Ким послала воздушный поцелуй в сторону могилы брата, располагавшейся на самой вершине холма.
Глава 41
Котсуолдс[48] не произвел на Алекс никакого впечатления. О нем писали как о территории «исключительной природной красоты[49]», но Алекс заменила бы «красоту» на «скуку», после того как проехала через несколько сонных деревень, расположенных одна за другой. Целью ее путешествия был Бортон-он-Уотер. Доктор Торн помнила, что читала об этом месте как о кладезе различных ископаемых. Посмотрев на городскую бухту, она решила, что многие из них еще живы и проживают именно в этом городке.
На первых этажах каменных зданий, стоявших вдоль улиц, находились исключительно частные магазины, многие из которых разменяли, возможно, уже вторую сотню лет. Быстрый осмотр города подтвердил предположение Алекс, что в нем не было ни одной торговой сети, даже «Коста» или «Старбакс»[50]. Для Торн это было приговором. Как эти люди умудряются выживать в подобных условиях?!
И тем не менее эта пятидесятимильная прогулка помогла ей забыть про разочарование, которое доставил ей Барри Грант. Сначала, когда она услышала, что он попытался убить свою бывшую жену и любимого брата, это превзошло ее самые смелые ожидания.
На несколько мгновений, стоя на той крыше на пронизывающем ветру, Алекс решила, что он и есть ее «избранный». Ведь настоящий социопат никогда не испытает чувства моральной ответственности и не поддастся внутреннему чувству вины. А ей для ее эксперимента нужен был всего один успех. Всего один человек, который сможет проигнорировать свои внутренние ощущения, и в этом смысле Барри был ее триумфом.
Но потом он опять заговорил.
И его тупое хныканье по поводу «красного тумана» и всепоглощающего раскаяния, которое он ощущал, чуть не заставило ее лично столкнуть его вниз. К счастью, ложь по поводу дочери, которую выдала ему доктор Торн, была достаточной для того, чтобы он разжал руки.
То, что он смог выжить после такого падения, удивило Алекс, но жить ему все равно оставалось недолго. Сейчас он находился в больнице, подключенный к аппаратам, которые искусственно поддерживали в нем жизнь. И хотя он и не умер, но был на пороге смерти. Врачи ни на что не надеялись. Так что пока все не так плохо.
Ее разочарование в Барри смешивалось с восхищением Ким. Детектив казалась соблазнительным проектом, которым доктор Торн была готова серьезно заняться. И именно ее интерес к Ким Стоун заставил ее приехать в этот богом забытый городишко.
Алекс направилась к месту назначенной встречи – к заведению, в котором клиентам предлагался полный пансион: завтрак, бранч, ланч, послеполуденный чай или кофе и, как решила Торн, такие экзотические для них вещи, как капучино и итальянские бутерброды.
Она вошла через ворота, достававшие ей до пояса, и заметила, что единственный занятый столик на улице был оккупирован грузным и почти абсолютно лысым мужчиной, на затылке которого между ушами протянулась узенькая тропинка коротеньких волос. На кончике носа у него находились очки, и он, казалось, был полностью поглощен электронной книгой, которую держал в правой руке. В его левой руке дымилась сигарета, которая и объясняла то, что ему приходилось сидеть на улице.
Решив, что перед ней почти наверняка ее будущий собеседник, Алекс подошла к столику.
– Генри Рид?
Мужчина поднял глаза и улыбнулся.
– Доктор Торн? – уточнил он, вставая и протягивая ей руку.
Алекс улыбнулась в ответ.
– Надеюсь, вы не будете возражать, если мы пообщаемся здесь, – сказал он, возвращаясь в кресло. – Я безнадежный курильщик, а это в наши времена делает меня изгоем.
Доктор Торн как раз возражала. Хотя, несмотря на ветер, из-за облаков время от времени выглядывало солнце, на улице было довольно прохладно. Однако этот человек нужен ей, так что придется согласиться.
– Ну, конечно. Могу я предложить вам выпить что-нибудь?
– Благодарю вас, латте.
Алекс прошла внутрь и заказала два латте. Заплатив, она узнала, что кофе им принесут прямо за столик. Доктор уселась, а ее собеседник положил свой гаджет для чтения на столик.
– Диккенс и электронная книга. Кто бы мог представить себе такое!
Алекс улыбнулась, хотя ей это было совершенно неинтересно.
– Итак, доктор Торн, чем же я могу вам помочь?
Женщина решила, что откровенная лесть в данной ситуации совсем не помешает.
– В поисках кое-какой информации я чисто случайно наткнулась на вашу книгу, о которой в рецензиях писали как о выдающемся явлении в своей области. Все, что я о ней прочитала, говорит о том, что в свое время ваша книга произвела настоящий фурор.
Это было верно лишь отчасти. Никаких рецензий Алекс найти не смогла. А искала она информацию о Майкле Стоуне и многое узнала из газетных статей. И только короткий абзац в «Википедии» сообщил ей о том, что молодой репортер напечатал за свои деньги книгу, в которой подробно описывались все события, но экземпляр этой книги она так и не смогла разыскать. Тогда, не найдя книги, Алекс решила обратиться прямо к автору. Вырезки из газет – это одно, а сейчас перед ней сидел человек, который двадцать восемь лет назад лично опрашивал по горячим следам людей, принимавших во всем этом участие.
– По моему мнению, данная история была достойна того, чтобы рассказать ее широкой публике, – пожал плечами мужчина, явно польщенный услышанным. – Хотя читающая публика решила иначе, и было продано всего около семисот экземпляров.
Торн кивнула, а официантка в этот момент поставила на кованый металлический стол толстые стеклянные бокалы.
– И чего же вы ждете от меня, доктор?
– Прошу вас, называйте меня Алекс, – предложила она с улыбкой. Ей надо получить от него максимум информации. – У меня есть пациентка; я не буду посвящать вас в детали, но в детстве она испытала травму, похожую на ту, о которой вы пишете в своей книге. И хотя вы написали ее двадцать лет назад, думаю, что вы можете мне помочь.
– Естественно, сделаю все, что в моих силах!
Алекс заметила, что его и без того красный затылок покраснел еще больше. Господи, и он тоже любит лесть…
– С чего вы хотите, чтобы я начал?
– С чего вам удобнее, – она всегда сможет направить его на нужную ей дорогу.
– Тогда мне было двадцать три года, и я работал в местном отделении «Экспресс энд сан» в Дадли. В воскресенье, второго июля, я писал заметку о победителе школьной лотереи в Нетертоне, а уже на следующий день столкнулся с диким случаем самого ужасного нарушения родительских обязанностей за всю историю Черной Страны. Правда, эта новость уже через два дня исчезла с новостных лент из-за пожара на фабрике в Пенснетте, во время которого погибли трое пожарных…
– Но вы-то не забыли этот случай?
– Я был молод и полон журналистского идеализма, – покачал головой мужчина. – Думал, что в этой истории есть вопросы, на которые необходимо найти ответы. Я хотел знать: как такому вообще позволили случиться? Кто был в этом виноват – или что? Поэтому, когда появлялась такая возможность, я общался с друзьями, соседями и теми социальными работниками, которые соглашались на беседу. А еще я получил показания психиатров и объединил все факты вместе. В суде не было ничего сенсационного и его мало освещали в прессе, а после того, как он закончился, люди вообще потеряли интерес к этому делу. Публика не требовала расследования, а чиновникам это было только на руку. Я понял, что собранный материал тянет на книгу, но издателей она не заинтересовала, и я напечатал ее за свой счет.