Я согласно киваю. Это правда. Мама никогда не врет.
— Где папа? — шепотом спрашиваю я.
Ее голубые глаза наполняются грустью.
— Он ушел.
— Он ушел на работу? — мой папа работает сверхурочно. До несчастного случая, когда он повредил голову, и врачи поставили ему в затылок металлические пластины, он и раньше уходил из дома на несколько дней. Мама говорит, что он работает на правительство. Она говорит, что его работа секретная, как у Джеймса Бонда, поэтому мы никогда не знаем, куда он отправился. Все мои друзья боятся моего отца. Их родители улыбаются мне, но я вижу, они всегда нервничают, когда я прихожу к ним в дом.
— Да, думаю, да, — тихо отвечает мама.
— Он все еще злиться на меня?
— Ах, мой дорогой, любимый Александр, он не злиться на тебя.
— Думаю, что злиться. Он думает, что я трус, раз плакал. Я старался не плакать, но ничего не мог с этим поделать, — слезы опять накатывают на глаза, и я опять предпринимаю усилия, чтобы они не пролились.
— Ты не трус, а моя маленькая звезда. Ты храбрее, чем большинство людей, которых я знаю.
— Правда?
— Абсолютная правда.
— Но папа так не думает.
— Папа очень любит тебя и хочет, чтобы ты тоже был великим бойцом, как и он, но иногда он просто не может себя контролировать. Он становится сам на себя не похож. Это стало происходить после несчастного случая, который так отразился на нем. Помнишь, я рассказывала тебе.
— Да, помню.
— Когда-нибудь ему станет лучше. Вот увидишь, — говорит она.
— Надеюсь.
— Я знаю, что так и будет, — с жаром отвечает она.
— Прости, что он обидел тебя. Это все из-за меня.
— Он не обидел и здесь нет твоей вины. Никогда не говори так, — мама мягко улыбается.
Я киваю.
— Мама…
— Да, любовь моя.
— Может, мне еще не стоит тренироваться. Возможно, стоит подождать, пока папе не станет лучше?
Слезы заполняют ее глаза.
— Прости, дорогой, но ты должен будешь тренироваться. Ты — настоящий мужчина. Папа будет ждать тренировок. Но они будут только раз в неделю, может два, и будут гораздо лучше. Я обещаю.
Она ласково дотрагивается до моих ребер, я задыхаюсь от страшной боли.
Она быстро убирает свою руку.
— Неужели я причинила тебе боль, lyubov moya?
Я отрицательно качаю головой.
— Нет, мама, ты никогда не причинишь мне боли.
Мама сжимает губы вместе и смотрит на меня с грустью, мне хочется обернуть ее в вату и спрятать в каком-нибудь месте, где никто никогда не сможет найти.
— Давай мы вместе сыграем на пианино, — вздыхает она.
Медленно, с трудом и очень медленно, поскольку у меня все ужасно болит, я поднимаюсь с кровати, мы вместе поднимаемся. Она протягивает мне руку, я кладу свою. Мне даже трудно сделать вдох полной грудью. Мы идем на выход из комнаты, и я обращаю внимание, что она хромает.
Я останавливаюсь и с тревогой смотрю на нее.
— У тебя что-то с ногой?
— Нет, lybo moya. Ноги совсем обленились, видно еще не проснулись. У меня ничего не болит.
— У меня тоже, мама. У меня тоже ничего не болит.
Мы вместе садимся за рояль, мама поворачивает ко мне голову.
— Что будем играть?
— Ты выбирай.
— Давай, сыграем что-нибудь веселое?
— Да, давай.
— Как насчет «Весенний Вальс» Шопена? — с радостью предлагает она.
— Хорошая вещь.
— Готов?
— Да.
Мы начинаем играть, и музыка наполняет воздух и своими вибрациями проходится по всему телу. Музыка такая красивая, что слезы катятся у меня по щекам. В этот раз мама не плачет. Потом мы продолжаем играть веселые пьесы и плачем, бесконечно плачем. Мы позволяем себе плакать, потому что музыка объединяет меня и маму своей красотой. Музыка очень красивая. Так мы позволяем себе высказать друг другу то, что не в состоянии сказать наши губы.
Слушай...
6. Далия Фьюри
Я приезжаю в Jamie’s первая. Здесь празднуют день рождения, поэтому атмосфера слишком горячая, много народу и очень шумно. К счастью, одна пара поднимается из-за стола, как только мы входим, и Ной тут же летит к их столу, даже не давая им времени одеться. Женщина недовольно смотрит на нас, но ее спутник молча одевается, избегая зрительного контакта с Ноем.
— Хочешь, чтобы я принес тебе что-нибудь выпить? — интересуется Ной, когда они наконец-то уходят, и я подхожу к столику.
— Неее, я подожду Стеллу. Спасибо, — отвечаю я с улыбкой.
— Без проблем. Я буду в баре, — говорит он, кивая головой в сторону бара.
— Ладно, — соглашаюсь я.
Мы любим приходить сюда, хотя зависаем здесь не часто, но дешевая выпивка, отличная атмосфера, близко к нашей квартире, и мы точно знаем со Стеллой, что в этом заведении всегда фантастический выбор песен, и в глубине помещения имеется даже небольшой танцпол, на котором мы можем отрываться всю ночь напролет.
На мне одеты джинсы, коричневые ботинки и свитер изумрудного цвета, на Стелле — изящное мини-платье в черно-белую полоску с короткой белой курткой из искусственного меха, и новые туфли от Джимми Чу, но ее волосы коротко подстрижены и покрашены в красный цвет русалки. Она выглядит потрясающе, и все головы поворачиваются ей вслед.
— Господи, Стэл. Твои волосы, — верещу я, вставая.
Она останавливается передо мной, крутит головой в разные стороны, чтобы я могла по лучше разглядеть ее прическу.
— Ты выглядишь, как охренительная звезда, — говорю я ей.
— Может я не просто звезда? — задиристо усмехаясь, спрашивает она.
— И что ты сделала с лицом? — восклицаю я. — Твоя кожа просто светится.
— Мед, питьевая сода, и маска из сока лайма, — небрежно бросает она, оставляя воздушные поцелуи у меня на щеках. Я кладу сумочку на стол, приседаю на свое место и прищуриваюсь: — Ты выглядишь такой сексуальной. Что с тобой?
— Все объясню тебе через пару минут. Первое, что мы пьем? И кто платит?
Я ухмыляюсь.
— Не мы.
Ее глаза сияют.
— Пузырьки не имеют калорий? — ехидно спрашивает она.
— Точно, не имеют. Они всего лишь воздух, имеющий незначительную оболочку шампанского, — интригующе говорю я.
— В таком случае, — отвечает она, представляя из себя настоящую добродетель, — нам следует исключительно придерживаться шампанского.
— Отличный выбор, мисс Спенсер. Я закажу в баре, а пока ты можешь поздороваться с Ноем. Он вон там, — я киваю в сторону барной стойки, за которой сидит Ной с бутылкой пива.
Стелла вскакивает и практически несется к нему. Я наблюдаю, как она обхватывает его за шею, словно большого ребенка, и задаюсь вопросом, что же делать с этой новой веселой и жизнерадостный версией Стеллы. Но именно сейчас она и похожа на ту девушку, которую я встретила, совершенно другую. Потом я вдруг вспоминаю, что раньше она как раз и была такой, когда я познакомилась с ней, прежде чем она запала на Зейна, впав в свое подавленное состояние.
Энди, бармен удивленно приподнимает бровь, когда я заказываю шампанское.
— Празднуем? — спрашивает он.
— Нас всего лишь угощают, — отвечаю я.
Он достают бутылку из холодильника, устанавливает в узкое ведро, и толкает ко мне два бокала. Я оплачиваю и несу свою добычу туда, где находятся Ной и Стелла. Стелла выглядит настолько сексуально, что Ной все время проходится по ней взглядом с ног до головы, пока разговаривает.
— Не желаешь к нам присоединиться, Ной? — спрашиваю я.
— Нет, я пасс. Девочки, давайте расслабляйтесь и получайте удовольствие.
— Ты уверен, парень? — дуется на него Стелла.
Он внимательно опять осматривает ее с ног до головы, как бы оценивая.
— Не играй с огнем, детка.
Стелла хватает меня за запястье.
— Ооооо, все обещания и обещания, — нахально подтрунивает она и начинает от него пятиться.
Он всего лишь отстраненно качает головой и возвращается к своему пиву.
— Зачем ты флиртуешь с Ноем? — спрашиваю я, когда мы возвращаемся к нашему столику.
Стелла пожимает плечами.
— Думаю, просто так.
— Что?
— Ну, он горячее на самом деле, чем кирпич в дерьмовом доме, всегда настолько контролирует себя, всегда настолько профессиональный. Мне просто нравится все время его провоцировать, предполагая насколько далеко я могу зайти, прежде чем у него встанет, — говорит она, хитро ухмыльнувшись в его сторону.
— Может тебе стоит сходить с ним на свидание? — упорно допытываюсь я.
— Никогда не думала об этом, и мне кажется, я не в его вкусе.
Я поглядываю на нее с любопытством.
— Откуда ты это знаешь, что не в его вкусе?
— Ой, хватит. Когда мужчина на самом деле хочет женщину, это сочится у него из пор.
— Не думаю. Я вижу, что он очень хорошо к тебе относится, — отвечаю я, снимая фольгу с бутылки шампанского.
— Не думаю. Я вижу, что он очень хорошо к тебе относится, — отвечаю я, снимая фольгу с бутылки шампанского.
— Очень хорошо, не самое главное в этом вопросе. Я хочу не совсем этого. Я отчаянно хочу и не могу без этого жить, умираю просто, до безумия хочу, глубоко и т. д. и т. д. Ну ты понимаешь, что я имею ввиду, такие вещи, как у тебя происходят с Зейном.
Я с тихим хлопком открываю бутылку.
— За что будем пить? — спрашиваю я.
— За сексуальных мужчин, — отвечает она мне с озорной улыбкой.
Я наполняю наши бокалы, и мы чокаемся.
— За горячих мужчин, — вместе произносим мы и хихикаем, как две озорные школьницы, пока делаем глоток, и пузырьки проникают в нос.
— О Боже, да. Мммм... это настоящий рай, — стонет Стелла, взмахивая ресницами, показывая насколько она счастлива, попробовав такой вкус.
— Давай рассказывай, как прошло твое свидание.
Выражение ее лица тут же меняется.
— Тьфу... он просто невыносимый идиот.
— Правда? Что он сделал?
Она наклоняется ко мне вперед.
— Он пригласил меня в ресторан и очень старался наесться, поглощая все, даже включая то, что я не смогла доесть. Клянусь, он был похож на убийственного индюка. В тот момент, когда его рот не был занят едой, он хвастался. Насколько он великолепен, первоклассен, короче пускал пыль в глаза. Сколько у него денег. Насколько он хорош на работе. Сколько у него собственности. Боже, ты бы его слышала. У меня было такое чувство, словно я провела вечер с Уорреном Баффетом. (Уоррен Эдвард Баффетт — американский предприниматель, крупнейший в мире и один из наиболее известных инвесторов, состояние которого на 1 марта 2015 года оценивалось в 72,7 млрд долл. США.)
Я улыбаюсь.
— Честно говоря, я пришла к выводу, что каждый отец должен сказать своему сыну то, что говорил мой дедушка моему брату: «Когда мужчина начинает хвастаться, создается впечатление, будто он тем самым компенсирует маленький размер, находящийся у него между ног». Могу сказать следующее: мой брак прекрасно понял слова дедушки и никогда не хвастался.
Она останавливается, делая глоток шампанского.
— После того, как этот индюк забил мне голову всякой хренью, когда принесли счет, он стал шарить по всем карманам. Я сидела и просто наблюдала за ним, — она поправила волосы, — знаешь, со стороны этот парень мог подумать, что полностью запудрил мне мозги, и возможно я напоминала ему ирландского болванчика, качающего головой.
Я начинаю хихикать, поскольку представила себе эту картину.
— После того, как он обрыскал все свои дермовые карманы, посмотрел на меня невинными и изумленными глазами, сказав, что вероятно забыл свой бумажник в боковом кармане машины. Потом глядя щенячьими глазами спросил, не буду ли я так добра оплатить обед, а он компенсирует мне при следующей встрече? Заметь, это был не дорогой ресторан или что-то в этом духе.
— И что ты сделала? — спрашиваю я.
— Честно посмотрела ему в глаза, соблазнительно улыбнулась и сказала: «Сбегай к машине и забери бумажник, а я пока подожду тебя здесь, дорогой».
— Вау, могу с уверенностью сказать, что ты рискованная. Если бы кто-то так поступил со мной, я бы молча заплатила и больше никогда бы с ним не встречалась.
— Я не рискованная. Я довольно-таки милая пофигистка, кто-то, правда, называет меня стервой, наверное, они правы. Но платить за обед, чтобы он потом другую девушку заставил повторить тоже самое?! Для меня это было дело принципа, — твердо отвечает она. — И на всякий случай, чтобы сподвигнуть его рвануть к машине, я провела рукой по его бедру, пообещав, что у меня есть что-то особенное для него, когда мы приедем ко мне домой. И чтобы каким-то образом узаконить нашу сделку, я взглянула на него такими глазами, словно готова была предоставить ему самый лучший секс в его жизни.
— Прекрати сейчас же, ты просто убиваешь меня, — говорю я.
— Да, но этот офигевший идиот! Он действительно думал надуть меня со счетом. Я имею в виду, видно так он поступал с женщинами неоднократно.
Она делает глоток шампанского.
— Я ненавижу мужчин, которые за счет меня «открывают для себя двери» для остальных девушек. Да. Но настойчиво приглашать меня на обед, а потом притвориться, что забыл свой бумажник в машине?!
— Так он вернулся с бумажником?
— Конечно, вернулся. Он выпорхнул из ресторана, как летучая мышь из ада, и вернулся обратно в течение шести минут, — она многозначительно приподнимает брови. — Ты даже не можешь себе представить, насколько мощно я поглаживала его бедро.
— Так он отвез тебя домой...
— Причем на бешеной скорости.
— А потом?
— А потом... я вышла из машины и сказала, что в следующий раз, если он решит быть таким скрягой, то может отсосать свой член сам.
7. Далия Фьюри
— Ну, ты должна меня научит поглаживать так бедро, — прошу я Стеллу, перестав смеяться.
Она смотрит на меня радостно и удивленно.
— Зачем? Мне не кажется, что тебя не стоит чему-то учить.
К своему удивлению мои щеки начинают ярко гореть.
Почуяв что-то интересное, она наклоняется вперед.
— Боже мой! Посмотри на себя. Ты покраснела сильнее, чем мои волосы. Я хочу знать все, что происходит с тобой.
— Здесь всего лишь очень жарко, — отвечаю я, пригубив шампанское.
— Нет, так легко ты от меня не отделаешься, — говорит она. — Мне необходимо узнать подробности. Ты же знаешь такие вещи: как размер, обхват и частота движений. Очень много вещей!
— Мне казалось, ты не хотела этого знать.
— Ну это было раньше, когда я была полной дурой.
— Да?
— Да. Я вдруг поняла, что твой «перепихон» с Зейном, это лучшее, что случилось со мной. Ты оказалась полностью права, сказав, чтобы я отпустила данную ситуацию и стала двигаться дальше. Не могу поверить, что я так была увлечена им. Какого черта, я это делала, парень даже не знал о моем существовании, а я бы потратила всю свою жизнь ожидая, чтобы он заметил меня. Меня? Супер-пупер сладкую девушку. У меня такое чувство, будто меня тогда точно околдовали. Теперь, когда я оглядываюсь назад, я бы... — она отодвигается, словно в ужасе. — Я сделала это. — Она еще дальше отодвигается назад. — Я так говорила. — Потом со смехом шлепнув себя по колену, говорит: — Боже, я была похожа на страдающую суку, сейчас мне хочется отправить себе той открытку, выражая полнейшее соболезнования.
Я не могу перестать улыбаться.
— Ах, Стелла, я так рада, что ты решила двигаться дальше. Ты даже не можешь себе представить, как я была расстроена по поводу своих чувств к Зейну.
Она подмигивает.
— Да, я поняла, что ты была очень расстроена, ванная комната никогда не выглядела такой чистой.
Я сконфуженно смотрю на нее.
— Так ты простила меня?
Она пожимает мне руку.
— Нечего прощать, дорогая. Я понимаю, если бы у нас все было отлично, а ты бы вклинилась в наши отношения, но у нас ничего не было. Я была тогда такой несчастной, думая, что влюблена в него. Теперь, оглядываясь назад, вижу насколько по-дурацки это выглядело со стороны. Зачем испытывать самому такие мучения, если ты не мазохистка? А все точно знают, что я не мазохистка, я слишком себя люблю.
— Я на самом деле горжусь тобой. Я вижу перед собой новую и восхитительную Стеллу, — счастливо отвечаю я улыбаясь. По правде говоря, я очень рада и впечатлена, насколько быстро она оправилась от своего увлечения.
Она светится улыбкой.
— Ну, добро пожаловать в мой клуб. Я сама очень горжусь собой. Хватит обо мне. У Зейна действительно большой? Каждой королеве нужен королевский размер, и в данном случае я говорю не о постели.
Я смеюсь.
— Давай выкладывай подробности, подруга, — настаивает она.
— Хорошо, ты готова?
— Выкладывай.
— Мне стоит попрактиковаться в том, что мы узнали на курсах минета.
Ее челюсть отпадает вниз.
— Ты глотаешь? — шепотом спрашивает она.
Я спокойно киваю.
Она шлепает себя по ноге.
— А ты не могла бы незаметно выплюнуть, сделав вид, что проглотила?
Я пожимаю плечами.
— Не могла. И сперма оказалась довольно-таки вкусной.
Она ахает.
— Никогда. Ты обтрахавшаяся лгунья. Сперма не вкусная.
Я улыбаюсь во весь рот.
— По сути, очень даже ничего.
— Забудь об этом. Никто, даже ты, не можешь утверждать, что сперма вкусная.
Я хихикаю над высказыванием Стеллы.
— Мне кажется, что сама хотела проглотить, потому что без ума от него.
Стелла наклоняется вперед, зачарованно.
— Да?
— Да, — соглашаюсь я.
— Вау! Ты реально влюбляешься в него, не так ли?
— Я не влюбляюсь. Думаю, что уже влюбилась.