— Я не влюбляюсь. Думаю, что уже влюбилась.
Стелла смотрит на меня с изумлением. Я понимаю, что сейчас самое время, сбросить на нее бомбу по поводу Дейзи. Я никогда не умела хранить секреты, и вообще, мне хочется, чтобы она узнала об этом. До того, как Зейн вторгся в нашу жизнь, мы всегда все рассказывали друг другу, и я не хочу это менять. Хотя точно знаю, как она отреагирует на мое сообщение, и ощущаю нервный трепет в животе.
— Я хочу тебе кое-что сообщить, но желательно, чтобы ты не очень сильно реагировала, — говорю я ей.
— Я никогда не перегибала палку. Когда такое было?
Я приподнимаю бровь и смотрю на нее выражением: «Да, постоянно».
— Не волнуйся, я буду спокойна.
Я предостерегающе поднимаю палец.
— Ну, хорошо, хорошо. Обещаю не кипятиться. Давай, выкладывай.
— Тогда помни, что ты обещала. Без истерик, пожалуйста.
— Говори уже, — с нетерпением говорит она.
Я глубоко вздыхаю и выпаливаю:
— Это Зейн похитил Дейзи.
— Что? — орет она во все горло, многие головы поворачиваются в нашу сторону.
Я оглядываюсь и вижу, что даже Ной повернулся к нам.
— Помнишь, ты же обещала, — шипя говорю я.
Она берет бокал шампанского, молча опустошает и аккуратно ставит на столик.
— Эй, Далия. Ты, конечно же не просто так заставила меня дать тебе обещание. Но это чертовски возмутительно! Как ты можешь требовать, сказав такое, чтобы я оставалась спокойной? Что с тобой? Я черт побери готова взорваться.
— Я отреагировала точно так же, как только догадалась, но уже успела успокоиться.
— Во время траханья? Бл*дь! Когда ты обнаружила это?
— Вчера вечером.
— Господи, Далия, я, наверное, точно схожу с ума, и ты все еще с ним?
Я поднимаю бутылку и наполняю бокал Стеллы.
— Ты не сходишь с ума. Да, я все еще с ним.
— О Боже мой! Боже ж ты мой! Я не верю своим ушам. Неужели ты, уйдя от меня, превратилась в одну из этих странных женщин, которые считают, что иметь романтическую переписку с серийными убийцами, сидящими в камере смертников, вполне приемлемо?
— Перестань драматизировать.
— Драматизировать? Если я не могу драматизировать сейчас то, когда, черт возьми, я буду драматизировать? — рьяно требует она ответа.
Я вздыхаю.
— Ольга многое мне объяснила.
Глаза Стеллы становятся огромными, как блюдца.
— Ольга? Охренительный повар! Каким образом она смогла это объяснить?
— Не знаю, в ее словах есть смысл.
— Он похитил твою сестру, Далия!
— Ты хочешь меня выслушать спокойно, или ты будешь разглагольствовать еще в течение часа на эту тему?
— Я разрываюсь между тем и тем. Я хочу все высказать, но и хотела бы услышать, как повар смогла объяснить похищение, — с сарказмом отвечает она.
— Она считает, что Зейн перенес ужасную травму, поэтому он так себя ведет. У него израненная душа, которая бесконечно испытывает муки, — я замолкаю, — и она думает, что я именно тот человек, который сможет его спасти.
Она скрещивает руки на груди.
— Будет очень интересно услышать, что ты планируешь сделать.
— Ну, я пока не знаю, но работаю над этим вопросом.
Она недоуменно качает головой.
— Ты простила его, и в твоем мире все стало опять тип-топ?
Я вижу перед собой объятое ужасом лицо Стеллы, и не знаю, как ей объяснить, что происходит между мной и Зейном. Как ей объяснить, что моя связь к нему, основана на насыщении, которое я не могу компенсировать ни едой, ни водой, а только им, Зейном? Иногда невозможно объяснить кому-то такого рода отношения, существующие между мужчиной и женщиной, они не поддаются оценки, и невозможно понять саму природу этой связи, которая и удерживает пару вместе. Узы, которыми удерживает меня Зейн, как закаленная сталь. Я хочу его. Мне нужен только он, и я даже не могу себе представить свою жизнь без него. Он держит мою жизнь у себя на ладони.
— Это совсем не значит, что я простила его, — говорю я, — просто пытаюсь его понять. Я родилась в любящей, сплоченной семье, поэтому не имею права осуждать того, у кого такого не было, и он не верит в это.
Я пожимаю плечами.
— Я ничего не знаю о прошлом Зейна. Он не хочет о нем рассказывать, но могу сказать, что он стал таким из-за не любви к нему. Он живет в жестоком мире с ужасно жестокими правилами, которые обязан соблюдать, чтобы выжить, но под его холодной внешностью, которую он позиционирует всем, я увидела проблеск прекрасного, но раненого и страдающего мужчины.
Она молча озадаченно смотрит на меня пару секунд, потом берет бутылку шампанского и наполняет себе бокал. Знаю, она старалась изо всех сил понять то, о чем я говорю, но для нее это слишком тяжело. Стелла делает большой глоток.
— А он тоже знал? — спрашивает она, кивнув в сторону Ноя.
— По-моему, они все догадывались.
— Мать твою! И при этом притворялся таким милым, чтобы помочь мне. Мне есть что ему сказать, так я пойду и скажу ему все, что думаю.
Я хватаю ее за руку.
— Не смей этого делать, Стэл. Это не его вина. Это касается меня и Зейна. Они точно не знали, только догадывались.
— Я удивляюсь, что ты не злишься на него.
Я опускаю глаза на свои руки.
— Думаю, что понимаю, каково это желать кого-то настолько сильно, что ты готов пойти на все, чтобы заполучить этого человека.
Она смотрит на меня с любопытством.
— Ты имеешь ввиду Зейна?
Я прикусываю нижнюю губу и медленно киваю.
— О нет, — в ужасе задыхается она. — Какая ужасная ошибка оказалась отпустить тебя от себя тем вечером.
Я отрицательно качаю головой.
— Не говори так. Можно сказать, что пока я не встретила его, я по-настоящему и не жила, Стэл. Даже если завтра все закончится, я никогда не пожалею о том, что у меня было с ним.
— Ах, Далия. Я буду надеяться и молиться, чтобы у тебя все получилось, — тихо шмыгая носом говорит она, но в голосе слышатся сомнения и беспокойство.
Я улыбаюсь.
— Послушай, чтобы не случилось, я переживу, но вот незадача, мы выбрались сегодня выпить, а не впадать в депрессию. Помнишь, мы собирались напиться. Давай это осуществим. И пусть, будь что будет.
Она улыбается в ответ.
— Ладно, пьем до дна.
Мы ставим опустошенные бокалы на стол, Глория Гейнор «Я переживу» (Gloria Gaynor’s I Will Survive) начинает петь. Мы смотрим друг на друга расширенными удивленными глазами, не веря самим себе.
— Это правда, что Вселенная отвечает нам? — интересуется Стелла.
— И чего же мы ждем? — спрашиваю я, вскакивая.
Вместе мы несемся на крошечный танцпол в глубине бара. Никто не танцует, поэтому мы отрываемся на всем танцполе, мы любим этот трек и танцевали под него много раз.
— Давай. Пройдемся кое-куда, — Стелла и я визжим, пока идем с важным видом в своей новой одежде в дамскую комнату.
Как в старые добрые времена, мы отрываемся на танцполе. Ну, короче валяем полного дурака под музыку.
У края сцены стоит Ной, наблюдая за нами. Мы зовем его к себе, но он отрицательно качает головой и поднимает большой палец вверх, указывая на нас. Заливаясь от смеха, мы танцуем, потом выпиваем, потом опять танцуем и так много раз.
8. Далия Фьюри
— Я однозначно пьяна, — с трудом говорит Стелла.
— Я тоже, — соглашаюсь я, хотя более четко произношу слова.
— Кэбаб? — спрашивает она.
Я отрицательно качаю головой.
Она гримасничает.
— Для тебя это неподходит. Ты предпочитаешь колбаску супер-размера с большим обилием спермы?
Я вытягиваю лицо.
— Перестань говорить всякие грубости.
— Давай. Я голодна, — жалобно говорит она.
— Точно. Тогда тащи свою задницу к Taki’s. Думаю, я могу съесть целый пакет картошки.
— Трусики — это дамские панталоны, а жареная картошка — чипсы в Англии, заплетающимся языком поправляет меня Стелла.
— Точно. Пакетик чипсов, — говорю я.
Мы встаем и чуть ли не падаем в объятья друг друга и начинаем неудержимо хохотать.
Ной подходит к нам.
— Готовы?
— Мы хотим пойти поесть в Taki’s, — говорит ему Стелла, продолжая смеяться.
Ной хмурится.
— Taki’s?
— Это кебаб по дороге отсюда, — отвечаю я.
— Хорошо. Садись в машину и поедем, — Ной поглядывает на часы, затем снова на меня. — У нас нет на это времени. Ты должна вернуться к 12.00.
Стелла дергает головой, повернувшись ко мне и грозит пальчиком.
— Что? У тебя комендантский час, — восклицает она и чуть ли не падает на своих Джимми Чу.
Я хватаю ее за талию и удерживаю в вертикальном положении.
— Нет, у меня нет комендантского часа. Я просто сказала Зейну, что вернусь до двенадцати.
— На очередную порцию колбаски с подливкой? — бормочет она.
Я бросаю взгляд на Ноя, его брови взлетели так высоко, я никогда не видела такого прежде. Очевидно, он понятия не имеет, что делать с двумя падающими пьяными девушками.
— Мы сначала должны доставить Стеллу домой, — говорю я ему.
— Нет необходимости. Водитель отвезет ее домой и проведет через парадную дверь, а я повезу тебя в своей машине.
— Боже, ты очень предусмотрителен, — говорю я, слегка покачиваясь, Стелла же качается, как сумасшедшая.
— Давай-ка, я ее возьму, — и он легко обхватывает ее за талию.
Со Стеллой, почти висящей на нем, и ее бесконечными признаниями в дружбе всем незнакомцам по дороге, мы направляемся к Taki’s. Здесь — очередь, Таки бросает полкурицы на гриль, кричит что-то по-гречески другому мужчине, находившемуся в магазине, и подходит к противоположной стороне прилавка, показывая, чтобы мы подошли к нему.
У него на плече висит полотенце и опираясь руками на стеклянный прилавок, он радостно кричит: «Аййййй, это мои любимые Kouklas». Год назад он объяснил нам, что Kouklas означает красивые куклы в Греции. Сам Таки достаточно стар, он годится нам в дедушки. Но он сказал, что так обычно называют прекрасных молодых девушек или детей.
— Привет, Таки, — говорю я одновременно со Стеллой.
— Давненько вы не ели еды Таки? Где вы были?
— Это она, — жалуется Стелла. — Она ушла от меня и нашла себе мужика, и теперь не хочет со мной никуда выходить.
Таки поднимает свои морщинистые руки, с просвечивающими венами, и трясет перед своим старым лицом с усами, говоря:
— Ты нашла мужчину. Ну и что? Ты же все равно должна съесть.
Я усмехаюсь, он смотрит на Ноя, стоящего неподалеку.
— Это он?
— Нет, он просто друг, — отвечаю я.
— Он очень большой, — замечает Таки, расправляя плечи и делая огромными глаза.
— Ты думаешь, он большой и там, где полагается? — шепотом спрашивает его Стелла.
— Стелла? — я толкаю ее в бок.
— Пойди и узнай, — с ехидной улыбкой отвечает ей Таки.
Стелла собирается отправиться к Ною, но я вовремя хватаю ее за талию.
— Стелла, — предостерегающе говорю я.
— Что? Он даже не почувствует. Я очень тихонько и осторожно, — невинно отвечает она.
— Не делай этого. Ты пожалеешь об этом утром, — шепчу я ей.
— Всего лишь один маленький разочек, — начинает она канючить.
— Помнишь, когда в последний раз ты напилась и не послушалась меня.
— Когда я подпалила хвастуна, ты имеешь в виду? — хихикая спрашивает она.
— И что случилось с нами потом? — задаю я ей вопрос.
— Нам запретили туда ходить, — хмурясь отвечает она.
Я поднимаю глаза на Таки.
— Она пила на пустой желудок, поэтому, прошу тебя, не подначивай ее.
Он поднимает руки в знак капитуляции.
— Что можно поесть? — спрашивает Стелла, икая, прикрывая рот рукой. — Упс, простите.
Таки махает на сырое мясо, готовящееся внутри.
Пока Стелла опирается на стеклянный прилавок и рассматривает блюда в меню, я заказываю жареную картошку, поворачиваюсь к Ною поинтересоваться, не желает ли он что-нибудь. Он быстро отрицательно качает головой и поворачивается к группе молодых парней, которые усиленно пьют и явно рвутся в бой.
— А есть что-нибудь низко калорийное? — спрашивает Стелла.
Таки берет ломтик лимона с тарелки, наполненной мясом на шампурах и, широко улыбаясь, протягивает Стелле.
— Ха, ха. Очень смешно, — говорит Стелла, опираясь щекой на руку. — Знаешь, что? Черт с тобой. Я откажусь от своей диеты на сегодня. Дай мне большой люля-кебаб из баранины с салатом и много чесночного соуса, поскольку я не собираюсь ни с кем целоваться.
— Оки-доки, — улыбаясь говорит Таки, направляясь к вертелу с мясом.
Мы стоим перед окном Таки и с жадностью поглощаем нашу еду, запивая банкой кока-колы. Затем отправляемся к Ною, где припаркован автомобиль. Ной усаживает Стеллу на заднее сидение машины и закрывает дверь.
— Подожди здесь, — говорит он мне. — Я подгоню машину.
Заднее стекло опускается, и Стелла высовывает голову.
— Куда это он ушел? — жалобно спрашивает она.
— За машиной.
Она хватает меня за руки.
— Я знаю, что пьяна и брежу, но ты же знаешь, что я люблю тебя всем сердцем, правда ведь?
Я чувствую такую большую любовь к Стелле в этот момент, что хочу обнять и защитить ее от любого, кто только попытается ее обидеть.
— Знаешь, я тебя тоже очень люблю, правда.
В эту минуту кажется, что Стелла вот-вот разрыдается, я нагибаюсь и целую ее в щеку.
Она очень крепко обхватывает меня.
— Я не могу дождаться, когда ты вернешься. Тебе даже не придется убирать ванную комнату. Я буду делать это сама, — шепчет она мне в волосы, ее голос такой неуверенный, и я чувствую, как у меня сжимается сердце и наполняется грустью. Я на самом деле скучаю по своей подруге. Я понимаю, что мне стоит сказать ей, что не знаю, когда вернусь, но не в состоянии этого произнести сейчас. Еще один день, я скажу ей это в другой раз.
В этот момент раздается рев автомобиля Ноя, и мы одновременно поворачиваем головы, чтобы увидеть огромную черную машину-сюрприз. Она, словно появилась со страниц комиксов про супергероя.
— Вау. Это автомобиль Летучей мыши? — спрашивает Стелла.
— Я так не думаю, но у него чертовски крутой двигатель.
Стелла опять икает.
— Мой брат назвал бы ее «поехать-домой-в-автомобиле-с-шейным-корсетом».
— Лучше бы твой брат оказался не прав. Мне все-таки предстоит ехать в нем.
Стелла громко смеется.
Ной останавливается рядом с нами и подает сигнал водителю, где сидит Стелла, выруливать на дорогу. Автомобиль начинает выезжать с парковки, и Стелла высовывается в окно до талии и начинает нам махать руками.
— Спокойной ночи, мои детки, — кричит она, радостно и заплетающимся языком, я давно ее такой не видела.
— Сядь в машину, — кричу я ей в ответ.
Она быстро залезает в салон, и через пару секунд я слышу ее пронзительный крик «уиииииииии», и в окне показывается ее длинные ноги, помахивающие нам из окна, как танцор Фоли-Бержер. Смеясь, я достаю телефон и решаю заснять видео «танца» ее ног. Утром размещу его на Facebook. Держу пари, она даже не вспомнит.
Больше книг Вы можете скачать на сайте - Knigochei.net
— Пошли, — говорит Ной.
Я уже собираюсь пойти за ним, когда одна туфля Стеллы соскальзывает с ноги и падает на тротуар. Прежде чем я готова что-то предпринять, изменяется свет светофора, Стелла убирает ноги, и машина, набирая скорость срывается с места. Стелла так напилась, что по-моему, даже не поняла, что обронила туфлю.
— Давай, Далия, — снова зовет меня Ной.
— Подожди секунду, — отвечаю я, и бегу в сторону драгоценной туфли, лежащей на тротуаре несколько ярдов позади меня, но, подбежав вижу мужчину, подошедшего с другой стороны, который наклоняет и поднимает ее. Он распрямляется и у меня отвисает челюсть.
— Марк, — шепотом говорю я.
— Привет, Далия, — ласково отвечает он, протягивая мне туфлю.
Я забираю ее.
— Что ты здесь делаешь? — Порыв ветра бросает волосы мне в лицо, я машу головой, чтобы убрать их и смотрю на него.
— Я просто был неподалеку, — отвечает он.
Даже не смотря, на мой опьяненный алкоголем ум, я понимаю, что его заявление, лишено всякого смысла.
— Послушай Марк, я... — начинаю я, и понимаю, что Ной остановился рядом со мной. Я поворачиваю голову, его лицо, словно вылеплено из гранита. Глаза смотрят холодно и враждебно, рот превратился в напряженную прямую линию.
— Все хорошо, Далия? — спрашивает он, хотя его глаза ни на минуту не оставляют мужчину, стоящего напротив.
— Да, все в порядке, Ной. Это мой друг, Марк, — торопливо объясняю я.
Марк тут же протягивает руку, Ной демонстративно игнорирует ее.
— Мы должны ехать, — говорит он, по-прежнему в упор наблюдая за Марком.
Марк убирает руку.
— Рада была увидеть тебя, Марк, — смущенно говорю я.
В какое-то мгновение, мне кажется, что Марк хочет мне что-то сказать, но потом расплывается однобокой улыбкой и говорит:
— Было здорово увидеть тебя. Ты прекрасно выглядишь.
Рядом со мной Ной напрягается еще больше.
Чтобы разрядить обстановку, я протягиваю Марку туфлю Стеллы.
— Отдай Стелле от меня.
Он хватает Джимми Чу и кивает.
Я улыбаюсь ему в ответ и иду с Ноем к машине. У машины я оборачиваюсь, Марк все еще стоит на том же месте, вцепившись в туфлю. Я машу ему рукой, и он машет мне в ответ. У меня возникает странное чувство, словно предупреждение или интуиция подсказывает, что случится что-то плохое, но я слишком пьяна, чтобы об этом задумываться.
Я проскальзываю на пассажирское сиденье, Ной закрывает дверь, и возникшее ощущение испаряется. Оборачиваюсь, чтобы взглянуть на Марка, но он ушел. Я верчу головой в разные стороны, но его нигде нет, словно он исчез. Может, он зашел в одну из боковых улиц.