Лестница, ведущая вниз - Ольга Баскова 15 стр.


Кунцевич который день был вне себя. Эти идиоты, мнящие себя черт знает кем и претендующие на его место, проваливали задание. Погоня за Воронцовым напоминала ему низкопробные фильмы, где целая рота ментов не могла поймать одного преступника, находившего в самый последний момент экстраординарный выход из создавшейся ситуации или проявлявшего чудеса ловкости. Однако то были фильмы, настолько слабые и нелепые, что над ними смеялась даже жена. В реальной жизни такого быть не могло, если, конечно, организаторы и исполнители не полные кретины. Тем более, насколько он знал, Воронцов не был спортсменом-разрядником, способным, как Тарзан, скакать по деревьям и преодолевать препятствия. Значит, в неисполнении задания виноваты Шпиленко и его команда, и сегодня он им скажет об этом. Позвонив коллегам утром и назначив встречу на даче, Лев Абрамович прибыл в свою загородную резиденцию на час раньше. Возле массивных железных ворот он с удивлением заметил отпечатки шин, констатировав про себя: «Наталья приезжала». Адвокат отпер двери, прошелся по дорожке, ведущей к дому. В гостиной витал слабый аромат духов жены, вызвавший у Кунцевича недоумение. Вообще-то жена не любила дачу и редко бывала на ней. Причину ее нелюбви он знал прекрасно: при начале строительства она заявила, что хочет устроить тут маленькую поляну сказок с домом, пусть большим, но в стиле русской избы. Это привело мужа в полуобморочное состояние. «Избушку на курьих ножках ей подавай, — усмехнулся он. — Черта с два!» То же самое адвокат высказал жене, разумеется, в более мягкой форме. Наталья не спорила. Женщина просто невзлюбила это место и приезжала сюда только в поисках какого-нибудь занятия. Она сама посадила цветы, овощи и ухаживала за ними, делая после сбора урожая закрутки на зиму и складывая их в подвале. Их все равно никто не ел, и Наталья раздаривала банки знакомым, продолжая каждое лето свое любимое занятие. На днях она наверняка приезжала проведать свои цветочки и срезать их для букета. Любимые цветы Натальи, астры, Кунцевич терпеть не мог. Их терпкий запах вызывал у него тошноту, и он с удовольствием выкорчевал бы весь ее дурацкий палисадник. Однако чем бы дитя ни тешилось… «Хорошо, что я вчера не привез сюда Вальку! — с облегчением подумал Лев Абрамович. — Вот была бы приятная встреча!»


От мыслей о жене он переключился на предстоящую встречу. Кунцевич знал: если он с самого начала не возьмет все в свои руки, не задаст тон, то окажется виноватым. В то же время с такими ребятами, как Ибрагим и Вадим, нельзя перегибать палку. Не ровен час — доложат Валерию, и тогда его блестящей карьере конец. Надо проявить хитрость, убедить подельников: если Воронцов в ближайшее время не будет найден, им всем несдобровать. Лев Абрамович подошел к бару, достал бутылку виски и стаканы, отметив про себя, что им лучше устроиться на веранде.


Сентябрь в этом году выдался на редкость теплым. «Грешно упускать такой пригожий день, завтра, глядишь, и зарядят дожди», — думал хозяин дачи. Что касается его, на воздухе ему всегда лучше работалось. Он надеялся: качества, которые так ценил в нем Полоцкий, сегодня не дадут сбоя.


Коллеги явились в точно назначенное время. Мамедов любезно подвез Шпиленко на своем джипе: для двух таких машин здесь не было места.


— Проходите, дорогие гости, — знаменитая лисья улыбка Кунцевича озарила его лицо.


— Здорово у тебя, Лев, — Ибрагим уверенно двинулся к столу с выпивкой и закуской. — О, дорогой, мое любимое виски, а я за рулем.


— Не смеши, друг, немного спиртного тебе не повредит, — заметил Вадим, — а учитывая твою дружбу с ГИБДД…


— Иди к черту! — татарин оскалил зубы, но стакан взял. — За поимку этого шайтана!


Троица залпом выпила, сразу закусив маленькими бутербродами с икрой.


— Как вы понимаете, об этом я и хотел говорить, — начал Лев Абрамович и сурово взглянул на Вадима. На лице Шпиленко не отразилось и тени беспокойства.


— Ты, как я вижу, не волнуешься? — обратился адвокат к молодому коллеге.


— В этой ситуации надо волноваться не мне, Лева, — спокойно отреагировал Шпиленко. — Кажется, это мы уже обсуждали.


— Что «это»? — Кунцевичу был интересен ответ.


— Извечные русские вопросы: кто виноват и что делать, — отшутился Вадим.


— Будь добр, говори, пожалуйста, серьезно, — такой ответ не устраивал хозяина дачи.


— Лева, — молодой адвокат отпил из стакана. — Ты сам знаешь, что я имею в виду. Тебе не переложить своей вины на меня или Ибрагима. Благодаря тебе Воронцов получил фору и, надо отдать ему должное, воспользовался ею. Парень не дурак. Математик по образованию, он высчитывает каждый свой и наш шаг. Поэтому Захаров ни в чем не виноват. Он лишь исполнял наши приказы. Однако с отставанием в один день. Это много даже для непрофессионала, Лева. И давай покончим с этим вопросом. Мы все очутились в данном положении только благодаря тебе — и точка. Или ты хочешь услышать мнение Валерия Семеновича?


Кунцевич в бешенстве сжимал и разжимал кулаки. Нет, как бы он ни хотел, ему не удастся переложить часть вины за случившееся на Вадима и Ибрагима. Зря он вообще так начал разговор. Может быть, следовало поблагодарить их, что до сих пор они все скрывают от хозяина? Тоже неверный ход: так он окончательно признает их превосходство.


— Я считаю, — вымолвил наконец Лев Абрамович, — скажи мы все Валерию, нам не поздоровится. События в жизни Таньки менялись с быстротой падающей кометы, как и ее сожители. Странно, что Воронцов продержался так долго. Другие сбегали, едва узнав об очередной афере моей однокурсницы.


— Ладно, — Ибрагим махнул рукой. — Давайте думать, как выпутаться из этого положения. Как по-вашему, куда мог деться Воронцов?


— Если рассуждать логически, — подал голос Шпиленко, — он отсиживается в таком месте, где ему комфортно. Ведь город просто нашпигован нашими людьми с портретом хахаля Юхненко в руках. Обитай он в каком-нибудь подвале, необходимость давно бы погнала его на улицу.


— Подвалы и чердаки отметаем сразу. — Кунцевич встал и прошелся по веранде, разминая затекшие ноги. — Я на его месте нашел бы комфортное жилье на более-менее длительное время.


— Если у него есть деньги, он может приткнуться к одинокой женщине, старухе, старику, короче, тем, кто нуждается в финансах, — предположил Мамедов.


— Сомневаюсь, что у Воронцова много денег, — усмехнулся Лев Абрамович. — Парень нигде не работал и последнее время существовал за Танькин счет. Зная Таньку, я скажу так: много она ему не давала.


— Он мог занять у кого-нибудь, узнав о гибели Юхненко, — возразил Вадим, — мог, в конце концов, знать про тайники, где дама его сердца хранила монеты на черный день. Мог попросить родных, обрисовав свое печальное положение, и те насобирали ему необходимую сумму.


— Татьяна не держала деньги в тайниках, — покачал головой Кунцевич. — Эта версия не проходит. Что касается друзей, насколько мы выяснили, у Воронцова их вообще не было, родственники могли насобирать лишь жалкие крохи. Если он и сунулся к кому-нибудь со своими деньгами, поверьте, они у него быстро растают.


— Я бы отметил еще вот что, — проговорил Мамедов. — Наш город небольшой, и найти в нем одинокого человека, нуждающегося в деньгах, не представляет труда. Не представляет, если ты можешь спокойно расхаживать по улицам, приглядываясь к окружающим и ища среди них своего спасителя. Поверьте, на это нужно время и возможности, которых Сергей не имеет.


— То есть ты хочешь сказать, — встрепенулся Лев Абрамович, — что наш подопечный отправился к кому-то, которого знал раньше?


— Получается так, — вздохнул Ибрагим.


— И ты совершенно прав насчет его прогулок по городу, — продолжал правая рука Полоцкого. — Не могли наши люди пропустить его! Разве что он изменил внешность…


— Вполне возможно, — откликнулся Вадим.


— Но как и где?


Несколько секунд все трое молчали. Потом Шпиленко хлопнул себя по лбу:


— «Театральная лавка»!


Хозяин «Театральной лавки» Марк Ефимович Ольшанский никогда не имел дел с законом и не собирался их иметь в будущем. Да, по просьбе клиентов он менял их внешность, но только тем, которые не боялись показать паспорт. Однако показавшие документ и успокоившиеся люди и не подозревали, что за время, пока Марк Ефимович тщательно делал записи в книге учета, находящийся в соседней комнате работник фотографировал посетителя и запускал снимок в компьютер, выдававший информацию, не пребывает ли данный человек в розыске. При наличии отрицательного ответа хозяин магазина исполнял волю клиента по высшему разряду, а снимок сохранял на всякий случай. Например, жены и мужья за приличное вознаграждение выкупали у него фото своих неверных супругов и супруг, а вот милиция, слава богу, посетила его только однажды. Ольшанский подробно объяснил милиционерам, что никогда в жизни не взялся бы гримировать преступника, да и сам преступник к нему не пойдет, узнав: здесь требуют документы. Троицу, пожаловавшую к нему вечером, Марк Ефимович тоже предпочел бы никогда не видеть. От лисьей улыбки Кунцевича хозяину стало не по себе.

— «Театральная лавка»!


Хозяин «Театральной лавки» Марк Ефимович Ольшанский никогда не имел дел с законом и не собирался их иметь в будущем. Да, по просьбе клиентов он менял их внешность, но только тем, которые не боялись показать паспорт. Однако показавшие документ и успокоившиеся люди и не подозревали, что за время, пока Марк Ефимович тщательно делал записи в книге учета, находящийся в соседней комнате работник фотографировал посетителя и запускал снимок в компьютер, выдававший информацию, не пребывает ли данный человек в розыске. При наличии отрицательного ответа хозяин магазина исполнял волю клиента по высшему разряду, а снимок сохранял на всякий случай. Например, жены и мужья за приличное вознаграждение выкупали у него фото своих неверных супругов и супруг, а вот милиция, слава богу, посетила его только однажды. Ольшанский подробно объяснил милиционерам, что никогда в жизни не взялся бы гримировать преступника, да и сам преступник к нему не пойдет, узнав: здесь требуют документы. Троицу, пожаловавшую к нему вечером, Марк Ефимович тоже предпочел бы никогда не видеть. От лисьей улыбки Кунцевича хозяину стало не по себе.


— Марк Ефимович, — вкрадчиво начал Лев Абрамович, — ваше заведение не посещал этот человек?


Ольшанский взглянул на фотографию Воронцова. Он хорошо помнил этого парня, тот ему понравился, однако своя шкура была дороже…


— Значит, вот как теперь выглядит наш друг? — Шпиленко с удовольствием созерцал преобразившегося Воронцова. — Красавец, ничего не скажешь!


— Он и до преображения был ничего, — отозвался Кунцевич, — а теперь и вовсе дамский угодник. Так что попрет наш Сережа не к старушке, а, скорее всего, к состоятельной дамочке. Или несостоятельной, какая первая подвернется.


— А если он вычислил и то, что мы можем наведаться сюда, — задумчиво произнес Мамедов, — то у него и при новой внешности оставалось немного времени на поиски норы.


— Вы знаете, как действовать дальше? — Кунцевич направился к своему автомобилю, давая понять: разговор окончен. Ибрагим и Шпиленко медленно пошли к машине Мамедова.


— И все же я думаю: он спрячется у тех, кого знал раньше, — настаивал Мамедов. — Или у бабы. Ведь была же у него баба до Татьяны? Почему-то я в этом не сомневаюсь.


— Я тоже, — Шпиленко поправил прическу, — только Воронцов знает: все его знакомые окажутся у нас на заметке.


— И все-таки чутье подсказывает: он у бабы, — гнул свое Ибрагим. — И знает, что мы при наших поисковых возможностях почему-то не выйдем на нее.


По телу Вадима пробежали мурашки. Мысль, пришедшая ему в голову, была настолько нелепа, что он сначала отмахнулся от нее, как от назойливой мухи, подумав: «Это абсурд». Однако этот абсурд упорно грыз его мозг. «В конце концов, данное предположение можно проверить», — успокоил себя молодой юрист, залезая в джип товарища. Мамедову он, естественно, ни о чем не сказал: его интересовало мнение приятеля по другому поводу.


— Ибрагим, тебе не кажется: с этой задачей справиться будет не так-то легко? — спросил он у заводившего машину татарина.


— Еще как кажется, — приятель со злостью сплюнул в окно.


— И после такого промаха ты продолжаешь считать Льва достойным, чтобы нами руководить?


— Вот к чему клонишь, — Мамедов остановил машину и черными пронзительными глазами впился в собеседника. — Вот что я тебе скажу, Вадим. Вполне возможно, я думаю так же, как и ты, но у меня есть честь и совесть. Ты хочешь, чтобы мы пошли и рассказали обо всем Полоцкому? Здесь я тебе не помощник. В моем роду не было предателей. Кстати, и Валерий их не жалует. Это тебе мое дружеское предупреждение.


Шпиленко прошиб холодный пот. Как он мог проявить такую недальновидность! Как мог быть уверенным, что Ибрагим спит и видит место Льва! Впрочем, спокойно, в этом он вряд ли ошибся. Хитрый татарин действительно не прочь стать правой рукой Полоцкого, только, видно, другим путем.


— Что ты, Ибрагим! — Испуг, отразившийся на лице Шпиленко, обманул подельника. — Я просто хотел узнать твое мнение. А предавать старика я не собирался. Мы ведь связаны одной веревочкой.


— Очень хорошо, — Мамедов продолжал пожирать его глазами, — потому что если бы ты это сделал, я бы предпринял ответный шаг. Терпеть не могу предателей.


Вадим делано рассмеялся. Джип понесся по направлению дома Захарова, выполнявшего самую ответственную работу.

Глава 30

По лицу Светланы он догадался: она готовит разборку. Меньше всего ему хотелось ссориться со своей престарелой любовницей именно сейчас. Мадам еще пригодится ему. Хорошо бы, если бы госпожа Гамбарян просто наоралась всласть и затихла в его объятиях. Светлана приступила к выяснению отношений сразу, без предисловий:


— Как ты оцениваешь свой поступок? — Ее лицо налилось свекольным цветом. — Это обычное воровство или как? Мне заявлять в милицию?


— Если бы это было обычным воровством, — он попытался взять ее руки в свои, но она оттолкнула его, — то я бы не пришел к тебе сегодня и ты меня бы не нашла. Ведь ты до сих пор ничего не знаешь обо мне, верно?


— Верно, — кивнула женщина, — но у меня есть друзья в милиции. А твои фото остались в мобильном. При желании я всегда могу разыскать тебя.


Фотографии в мобильном! При любом раскладе их сегодняшней встречи это надо учесть!


Гамбарян молчала, видимо, ожидая его объяснений.


— Светлана, успокойся. — Он снова протянул к ней руки, но женщина отпрянула от него. — Я сейчас все расскажу.


— Надеюсь, это будет очень интересно, — любовница нервно хихикнула. — Украсть у дамы ее косметику! Надеюсь, твоей жене она понравилась.


— Я брал ее не для жены, — он умоляюще посмотрел на подругу. — Прошу тебя, давай пройдем в гостиную.


Она кивнула в знак согласия. Усевшись в кресло, он заговорил, стараясь объясняться как можно мягче:


— Света, дорогая. Клянусь тебе: это не для жены. — Он вытер испарину со лба. Господи, как объяснить, чтобы она больше не злилась! — Это для другой женщины.


— Ты сказал: другой женщины? — Казалось, подруга вцепится ему в волосы. — У тебя есть кто-то, кроме меня?


— Сейчас я не могу тебе всего рассказать. — Он сложил руки на груди, умоляюще глядя на нее. — Уверен, ты не поверишь. Эта женщина — не моя жена и не любовница. Но я обязан ей всем. Прежде всего жизнью. Она намного старше моей жены и старше тебя. Я готов и обязан выполнить любое ее желание — это самое малое, что я могу для нее сделать. Она хочет вернуть молодость. Я попытался ей помочь при помощи твоей косметики. Это не дало должного эффекта. Клянусь, я верну тебе все до тюбика. Если хочешь, с этого дня я стану твоим рабом. Только позволь мне помочь ей и помоги сама.


— Я могу помочь? — Лицо Гамбарян не потеплело. Женщина не верила в это абсурдное и нелогичное объяснение. — Чем же я могу помочь вам?


— Ты очень богата, — ничуть не смутившись, продолжал он, — эта женщина практически нищая. Но она не просит ее содержать. Она хочет сделать пластическую операцию. Кстати, сколько это стоит?


Светлана возмутилась:


— Ты хочешь, чтобы я дала на это деньги? Я не понимаю, кто из вас сошел с ума, рассчитывая на такое: ты или твоя пассия?


Он бросился перед ней на колени:


— Прошу тебя! Умоляю!


Гамбарян поднялась с кресла:


— Убирайся вон! И чтобы я никогда больше не видела тебя!


В его голове помутилось. Своей дорогой, единственной женщине он обещал помочь в самое ближайшее время. Нет, Светлана не должна, просто не может разрушить его планы. Он еле сдержался, чтобы не сказать этой старой корове все, что про нее думает. По его мнению, еще была возможность, еще оставалась надежда…


— Ты действительно хочешь, чтобы я ушел? — Его глаза покраснели. — А наша любовь? Выходит, я для тебя никогда ничего не значил?


— Это я для тебя ничего не значила. — Светлана направилась в прихожую. — Значили только мои деньги. Сегодня ты это доказал. Убирайся.


— Ну почему ты все не так понимаешь? — Он встал перед любовницей на колени. — Пройдет время — и я расскажу тебе больше, чем сейчас. Ты будешь смеяться над своими нелепыми домыслами.


— А я не хочу ничего знать, — Гамбарян была непреклонна. — По сути, мне неважно, кто эта женщина. Важно другое: почему я должна содержать всех, кто тебе дорог? Ты прав: я очень богата. И могу позволить себе разнообразие. Ты мне надоел. Я еще раз повторяю: выметайся и забудь сюда дорогу. Признаюсь, меня очень тронуло твое желание помочь какой-то женщине. Ты молодец. Дерзай. Только не при помощи моих денег. Ищи работу и начинай это делать быстрее. Прямо сейчас.

Назад Дальше