Я чуть не забыла, что мы едем в Баден-Баден, протащив Егора еще через две деревни с винными погребами. В каждой мы что-то пили, я что-то покупала, а мой верный джинн — «слушаю и повинуюсь» — таскал тяжелые коробки в багажник. Чего я до сих пор так и не пойму — так это где была моя голова и почему я ни разу не подумала о том, что не утащу всю эту тяжесть в Москву. Ну, максимум три-четыре бутылки. А остальное-то куда девать? Кстати, названий деревень, по мере покидания которых в мозгу все усиливался ровный гул, я тоже не помню.
В конце концов Егор взял ситуацию под контроль и сообщил, что если мы не свернем наконец с заколдованной винной дороги, не видать нам сегодня термальных источников как своих ушей. В Каракалу — известные баденские купальни — нужно прибыть как минимум за три часа до закрытия. А иначе никакого смысла приходить туда уже нет. Я прослушала все эти доводы и смирилась — к тому времени ноги меня уже все равно не держали, и приходилось прилагать неимоверные усилия для того, чтобы играть относительную трезвость. Посему я с облегчением свернулась клубочком на заднем сиденье автомобиля и своевременно решила заснуть.
Глава 4
Когда мы въехали в Баден, было уже темно. Егор высадил меня и мою сумку с купальными принадлежностями у входа в Каракалу, а сам поехал ставить машину на подземную стоянку. Я прошла сквозь стеклянную вертушку в просторный холл, пахнущий бассейном. Заплатила за три часа, взяла пластиковую входную карту и поднялась вверх по широкой лестнице. Система была такая: с помощью карты проходишь через турникет, потом идешь в любую свободную кабинку, закрываешься там, снимаешь с себя все, надеваешь купальник. Выходишь из кабинки уже с противоположной стороны — там стоят железные ящики для одежды. Складываешь вещи в любой открытый ящик, вставляешь карту изнутри, получаешь возможность закрыть шкафчик на ключ, приделанный к мягкому пластиковому браслету. И идешь, захватив с собой только полотенце, в душ, а потом в бассейны с минеральной водой. Все это я успела изучить, исподтишка наблюдая за другими посетителями. Таких новичков, как я, здесь явно было немного — кажется, немцы и французы из окрестных городов старательно ездили сюда чуть ли не каждые выходные.
Бассейнов было несколько: огромный в центре зала, два небольших — слева и еще два на улице. Я кинула полотенце на ближайшее свободное пластиковое кресло и зашла в воду. Вино еще не выветрилось до конца ни из головы, ни из всего охваченного негой тела. И алкогольное тепло, согревавшее изнутри, слилось с теплом минеральной воды. Себя я уже не ощущала — только охвативший все существо восторг. Я проплыла по периметру бассейна, аккуратно избегая столкновений с остальными отдыхающими — по большей части толстыми, плотоядно улыбающимися немцами. Потом выбралась из воды на противоположном конце бассейна по узкой железной лесенке, ощущая на своей спине и голых ягодицах — черт бы побрал этот не в меру откровенный купальник — заинтересованные взгляды, и постаралась как можно быстрее снова окунуться в воду. Разведя ладонями полиэтиленовые занавески, я вошла в бассейн, расположившийся на улице. Посреди довольно большого пространства воды в огороженной «ванночке» бурлили безудержные пузыри, то и дело накрывая с головой влюбленную пару, которая в состоянии, близком к экстазу, целовалась внутри этого оазиса блаженства. Я с трудом пробралась в ту же «ванночку» — бурлящие потоки все время норовили вытолкнуть меня наружу — и зацепилась за специальные поручни под водой. Было так хорошо в этом гигантском джакузи, что я прикрыла глаза и разве что не замурлыкала от удовольствия: над головой в зеленых ветвях пели птички, все тело, каждый его миллиметр, старательно ласкали нежные пузырьки. Но не прошло и минуты, как к пузырькам присоединилась чья-то осторожная рука. Я вздрогнула, и, открыв глаза, испуганно огляделась. Всего в полуметре от меня барахтался молодой черноволосый парень — то ли итальянец, то ли грек — поди их разбери. Глаза юноши были прикрыты, а тело погружено в воду по самый подбородок. Наглец делал вид, что наслаждается водными процедурами, а все остальное нимало его не интересует. Я недовольно фыркнула и отодвинулась. Однако не прошло и секунды, как настырная рука вновь меня настигла. Я подумала было, что пора вылезать из этой гиперсексуальной купели, пока не поздно, но что-то — скорее всего, еще гулявшее в венах вино — меня остановило. Рука прикасалась нежно, даже, если так можно выразиться, деликатно — не стремилась пробраться к груди или залезть между ног: поглаживала, чуть прикасаясь, бедра и талию. «Ну и хрен с ними, с приличиями, — подумалось мне, — никто ж не видит!» Я прикрыла глаза и постаралась расслабиться. Струйки воды, бьющие из стены на уровне талии, обворожительные пузырьки заодно с чьей-то ласковой ладонью делали свое дело: я теряла разум и контроль над собой. Чуть приподнявшись, высунулась из воды по плечи и добилась того, чтобы один из самых жестких подводных потоков попадал между ног.
— Маргарита Семеновна!
Я вздрогнула от испуга и чуть не ушла с головой под воду: слова прозвучали у самого уха. Поглаживания тут же прекратились, струя воды, как и положено, переместилась к талии. Я посмотрела в сторону своего то ли итальянца, то ли грека — он улыбнулся загадочно и отодвинулся — и только после этого обернулась на голос.
— Да? — кивнула я разочарованно голове Егора, которая торчала теперь из бурлящей воды справа от меня.
— Вам здесь нравится? — спросил он, поблескивая в полутьме обнаженными в улыбке зубами.
— Вполне, — я окончательно сникла. Не добравшийся до желанного финиша организм впал в состояние, близкое к торможению. — Вода теплая.
— Она еще и полезная! — радостно сообщил Егор. — Знаете, какой шелковой кожа потом становится?
Да-а-а. Какие, оказывается, глупости интересуют современных мальчиков.
Что ответить на это своему подчиненному, я не знала. Да и сложно было изображать из себя строгую тетку, когда за секунду до того тебя чуть не отправили в открытый космос блаженства. А он пришел и все испортил. Что-то, кстати, не припомню я, чтобы мы договаривались вместе купаться. Ч-черт! Нужно было заранее прямым текстом объяснить, что не собираюсь я принимать одну с ним ванну — пусть даже и размером с бассейн, — и попросить где-нибудь меня подождать. Теперь вот влипла из-за собственной безответственности в идиотскую ситуацию! К тому же не в первый раз за день — ничему меня жизнь не учит. Да как я перед ним из воды-то выходить буду — нет ведь ничего на мне, кроме пары фривольных тряпочек?! Бл-л-лин! Начальница!
— А не хотите в сауну сходить? — подлил масла в огонь Егор. — Только полотенце надо взять.
— Егор, — я уже разве что не скрипела от злости зубами, — вы идите. А мне и здесь хорошо. Было. Я останусь.
— Ну, смотрите, — Егор пожал плечами и начал пробираться к выходу из джакузи, — только имейте в виду, больше двадцати минут подряд сидеть в минеральной воде нельзя!
— Я учту. — И откуда ты только на мою голову свалился такой умный?!
Все удовольствие от джакузи он мне своим предостережением окончательно испортил. А вдруг и в самом деле кожа начнет шелушиться, или еще какая-нибудь хрень произойдет. Не могу же я прийти после отпуска в офис облезлая, как кошка. Вот черт! Я провожала взглядом Егора — решила дождаться, когда он вылезет из воды, и незаметно последовать за ним. Главное только, опять в этих самых саунах где-нибудь на него не нарваться. Егор приближался к выходу. Сначала над поверхностью бассейна появились широкие плечи, одно из которых было украшено замысловатым рисунком, — я даже удивилась тому, как гармонично смотрится татуировка на его загорелой коже, — потом вынырнула ровная, блестящая от капель спина и наконец — обтянутые темно-синими плавками-шортиками ягодицы. Мне бы, конечно, самое время отвернуться, не смотреть, но словно бес попутал: я не могла оторвать взгляда от его обворожительной пятой точки, вслед за которой показались из воды мускулистые стройные ноги. Вот черт! Ну, дурища — кто же таких Аполлонов на работу берет?! Такому типажу самое место в заведении у Насти: не мозговую деятельность демонстрировать, а исправную работоспособность остальных частей тела. Как завороженная, я поплыла к выходу из уличного бассейна. Перед тем как войти в помещение, я заставила себя на пять секунд — больше не выдержала — закрыть глаза и постоять спокойно. Помогло: когда я раздвинула занавеску и заглянула в зал, Егора уже нигде не было видно.
В сауны, на второй этаж, вела довольно узкая винтовая лестница, расположенная у входа в бассейны, рядом с душевыми комнатами. Я отыскала на пластиковых стульях свое полотенце и, завернувшись в него, пошла наверх. По дороге мне то и дело попадались раскрасневшиеся толстые немцы. Все, как один, выходцы из саун нагло ухмылялись. Я сочла за благо не обращать на их гримасы никакого внимания и продолжала подниматься наверх. А зря. Только войдя в просторное помещение, из которого во все стороны расходилось множество дверей, я поняла тайный смысл плотоядных улыбок — большинство посетителей саун были абсолютно голыми! И лишь самых скромных прикрывали полотенца. У входной двери двумя стенами возвышались стеклянные полочки, на которых необходимо было оставить плавки или купальник, а дальше — заворачивайся в полотенце и вперед. Однако большая часть мужчин даже и не утруждала себя какими-то там обертываниями: представители сильного пола гордо дефилировали от двери к двери со своими свесившимися чуть набок или, наоборот, заинтересованно смотрящими в потолок естествами.
Перед входом в сауны с влажным воздухом висели ряды полотенец, разнополые посетители преспокойно обнажались и заходили внутрь; перед саунами с сухим воздухом стояли лишь тапочки — туда заходили со своим полотенцем, видимо, чтобы постелить его под себя на полку. Умом я уже поняла, что пора бы мне развернуться и выйти, но почему-то продолжала стоять, приклеившись взглядом к расслабленно перемещающимся туда-сюда мужским фигурам. Через минуту на меня начали косо поглядывать. Я развернулась на пятках и, как сомнамбула, плохо отдавая себе отчет в производимых действиях, прошлепала вниз. Теперь встречных взглядов я всеми силами старалась избегать.
«Уж лучше пусть с меня слезет кожа, — лениво думала я, болтаясь в бассейне над очередной массажной струей воды, — чем я еще раз полезу наверх». Так я и провела неизвестно сколько времени: перебираясь из одного минерального бассейна в другой и ругая бессовестных немцев. Жалко им, что ли, испортить свои купальные костюмы — почему обязательно нужно ходить при всех нагишом?
В какой-то момент мне надоело обо всем этом думать — я прикрыла глаза и погрузилась в полудрему. А потом почувствовала на своем плече чье-то, осторожное до дрожи, прикосновение. Моментально проснувшиеся мурашки побежали по всему телу. Я открыла глаза, рядом стоял Егор.
— Не спите, замерзнете, — усмехнулся он, посмотрев мне в глаза таким прямым взглядом, что стало не по себе.
— Я не сплю. — Ничего лучше не нашла, как оправдываться, идиотка! — Может, ехать пора?
— Маргарита Семеновна, — Егор рассмеялся весело и открыто (какой-то он совсем расслабленный стал после этих саун), — вот вы даже в отпуске отдыхать не умеете! Что значит пора — не пора: делать сейчас нужно только то, что хочется. Если надоело — едем.
— Да-а, — я и сама удивилась, как точно и запросто Егор подметил мой, казалось, вполне излеченный Страсбургом недостаток, — а вы, оказывается, разбираетесь в людях!
— Надеюсь, да, — польщенно согласился Егор.
— Чего ж тогда с «Гранд Домом» не договорились? — все-таки не выдержала я.
Егор среагировал единственно верным способом: отвечать не стал, но, кажется, и не обиделся. Только пожал чуть заметно плечами и переспросил:
— Так едем или остаемся?
— Едем, — выдохнула я, представляя, с какой неохотой буду вылезать из ласковой теплой воды.
В машине меня окончательно разморило, и всю дорогу до Страсбурга я смотрела малопонятные, зато до невозможного яркие эротические сны. Мне снились безликие женщины и мужчины в саунах Каракалы, которые по молчаливому взаимному согласию с упоением занимались друг с другом любовью. Я смотрела на них, изнутри уже пылая от возбуждения, и жалела о том, что никогда не смогу к ним запросто присоединиться. И мешает мне не снятый купальник, а стереотипные понятия о приличиях, да еще то, что я совсем не знаю, как это можно взять и отдаться на волю желаний: без того, чтобы кто-то из двоих за полученное удовольствие платил, без принуждения, без бесчисленных «дамокловых мечей». Сон уплыл в голубовато-сизой дымке банного пара, а я так и сидела до самого Страсбурга, откинувшись на спинку кресла и не открывая глаз. Мне не хотелось ни о чем говорить. Не хотелось видеть рядом по-мужски красивые руки и сосредоточенное — и оттого еще более притягательное — лицо Егора. Я уже серьезно боялась за себя: еще чуть-чуть, и я просто-напросто не смогу сдержаться.
Машина остановилась у «Софителя». Я открыла глаза.
— Приехали? — я сделала вид, что только проснулась, и поспешила выбраться из машины. Отчего-то дверца не поддавалась.
— Подождите, подождите. — Егор проворно вскочил с водительского сиденья и, обежав машину, распахнул дверцу. А потом подал мне руку.
— Спасибо, Егор. Сегодня был замечательный день, — я хотела сказать что-то еще, но вовремя остановилась. Для закрепившегося за мной делового имиджа стервозной тетки произнесенного и так было чересчур много.
— Спасибо вам! — ну вот, как и следовало ожидать, начались нудные расшаркивания.
— Спокойной ночи, — я поспешила прервать «официальный» диалог, тут же развернувшись и направившись к входу.
— Спокойной ночи, — услышала я в ответ. А потом неожиданно почувствовала, как Егор нагнал меня и удержал за локоть. Сердце екнуло, затрепетало между ребер, а по телу — от локтя — разбежались предательские мурашки. — Вы же вино в багажнике забыли!
— Черт! — не сдержалась я. Уж о чем, о чем, а о своих бутылках, накупленных в приступе вселенской жадности, я бы подумала в последнюю очередь!
— Не хотите забрать себе? — тут же поинтересовалась я в надежде, что Егор согласится, и тогда не придется сейчас тащить в отель всю эту тяжесть и выглядеть в глазах его работников и гостей законченной алкоголичкой.
— Нет-нет, ну что вы! — смутился Егор. — Отвезете в Москву.
— Только этого мне там и не хватало, — пробубнила я, нехотя направляясь к багажнику.
Неизвестно, куда на этот раз подевался всегда расторопный портье со своей пижонской тележкой для багажа, но видно его не было. Рядом с машиной на тротуаре выстроились три коробки — в каждой по четыре бутылки. Господи боже, ну о чем я думала?!
— Не беспокойтесь — я донесу, — утешил меня Егор.
— Ладно, разберемся, — согласилась я и взяла в руки одну из коробок. Нести все коробки сразу Егор мог бы только в том случае, если б у него обнаружилось хоть какое-то подобие третьей руки. Эта глупая мысль на тему дополнительных конечностей неожиданно произвела веселящий эффект: я улыбнулась про себя и зашагала к входу. А что, собственно, расстраиваться из-за каких-то двенадцати бутылок? Сколько успею — выпью до отъезда. В конце концов, можно и Егора на бокальчик вина пригласить: все безопаснее беседовать спокойно о работе за бутылкой слабенького эльзасского «Токая» или «Гевурцтраминера», чем барахтаться в одном бассейне или шарахаться по саунам.
Егор догнал меня, когда я уже подходила к лифту.
— Я машину на «аварийку» поставил, — сообщил он мне, — здесь просто так нельзя долго стоять.
— Так вы лучше попросите отогнать ее на подземную стоянку, — внесла я рациональное предложение. — И вам спокойней, и людям не будет мешать.
Егор посмотрел на меня удивленно, но возражать не стал: поставил коробки возле лифта, вернулся к стойке ресепшн и отдал девушкам ключи от автомобиля.
— Ну, как? — поинтересовалась я.
— Все в порядке, — отозвался Егор. — Можем ехать.
Мы вошли в лифт со своей ношей, и я поскорее нажала кнопку — не хотелось, чтобы кто-то еще сейчас оказался с нами рядом и пересчитывал в уме количество бутылок в коробках. Я и сама уже поняла, что погорячилась! Впервые в жизни повелась на грамотный рекламный ход: напоить посетителей вином бесплатно так, чтобы они купили его столько, сколько могут унести. Святой принцип французских «винных дорог». А поскольку все на машинах… От бедности виноделы и хозяева винных погребов в Эльзасе при таких условиях точно не умрут. Понятно, почему так непросто торговать во Франции водкой!
По коридору мы шли по-деловому и торопливо: мне хотелось поскорее задвинуть куда-нибудь чертовы коробки и забыть о них.
— Уф! — я запихала свою часть ноши под туалетный столик и, с облегчением вздохнув, села в кресло.
— Кажется, все, — то ли обрадованно, то ли разочарованно произнес Егор, размещая свои коробки рядом с моей. — Так я пойду?
— Куда, интересно? — не успела я оглянуться, как веселый бес, видимо выходивший погулять, снова в меня вернулся. — У вас что, семеро по лавкам?
— Да нет, — совершенно серьезно ответил мой милый подчиненный и чуть заметно покраснел.
— Тогда доставайте бутылку и открывайте, — распорядилась я.
— С удовольствием, — как всегда, на автомате сказал Егор заученную фразу и полез под стол. Вид сзади у моего подчиненного и в джинсах был вполне ничего.
Я мысленно обругала себя «похотливой теткой» и запретила себе разглядывать чресла сотрудника. Хотя, похоже, эта задачка была выше моих скромных возможностей. Странно, но Егор даже не поинтересовался, какое именно вино доставать, — кажется, он физически чувствовал на себе непристойный взгляд и торопился принять любую другую, менее двусмысленную в этом отношении позу.
— Вот, — сообщил он, когда открытая бутылка «Сильванера» была поставлена на кофейный столик рядом со мной. — Теперь все?
— Не совсем, — желание погонять Егора, как мышонка, явно исходило от внутреннего беса.
— Что еще я должен сделать? — послушно спросил наивный «мышь».
— Ой, — я не выдержала и рассмеялась, представляя себе, в какой именно список мог вылиться весь набор моих требований, и весело махнула на Егора рукой, — да ничего вы не должны! Если есть желание — выпейте со мной. Надо же куда-то девать результат набегов на винные погреба.