– В чем? – нахмурился Матвей.
За ним не было никаких грехов перед ней, и все-таки он почувствовал себя виноватым. Она еще не ответила, а он уже знал, что ему сейчас предъявят.
– Ты накаркал!
Матвей кивнул, хотя на самом деле соглашался вовсе не с ней, а с самим собой. Не место ему в этом доме. Он зря пытается разобраться в ситуации и никогда не будет здесь своим. Не надо ему ничего выяснять.
Для этого есть некто Истомин, пусть он и работает. Если у этого господина вдруг возникнет желание поговорить с Матвеем, то никто ему не мешает искать встречи с ним. Вдруг найдет.
Он вышел через калитку, подступил к своей машине, сел за руль.
– Ты во всем виноват! – истерично взвизгнула Дана.
Но стоило ему захлопнуть за собой дверцу, как она рванула к машине, обогнула ее спереди и уцепилась руками за капот, как будто пыталась удержать ее на месте. Дана открыла дверцу, села рядом с ним, схватила за руку и с какой-то одержимостью взглянула в лицо.
– Отца нет! Он умер!
– Я всего лишь предположил.
Она трясла его за руку, а он даже не пытался освободиться. Если бы Дана вдруг влепила ему пощечину, то Матвей не стал бы защищаться. Девчонка в ступоре. Если это поможет ей выйти из него, то он подставит и вторую щеку.
– Папа умер, понимаешь?
– А если его убили?
– Убили?! – Ее лицо вытянулось, рот открылся, но взгляд не прояснился.
– Ты же не просто так вляпалась в переделку и оказалась в Багульеве.
– Я ничего не помню. – Дана заторможенно мотнула головой.
– А ты попробуй, вспомни.
– Я сейчас не могу.
– Так я и не тороплю. Подъедет Истомин, ему все расскажешь.
– Виталий Денисович?
Матвей пожал плечами. Он не знал, как зовут начальника службы безопасности, и не особо интересовался этим.
– Виталий Денисович, – тускло, как о чем-то совершенно незначительном сказала она и уронила голову на грудь.
Дана уходила в себя, и Матвей не препятствовал этому.
Но к машине вдруг подошел Евстафьев и требовательно постучал в боковое стекло. За ним стояли два охранника в униформе. У одного на руке покачивалась дубинка, другой был вооружен электрошокером. Все трое грозно хмурили брови.
Дана открыла глаза, наклонилась, снизу вверх посмотрела на Евстафьева, выскочила из машины и злобно закричала:
– Пошли все к черту!
Управляющий закивал, отступая к воротам. За ним подались назад охранники.
Дана вернулась в машину, села, опустила голову, закрыла лицо руками.
– Я не знаю, что мне делать, – прогудела она в ладонь, прижатую ко рту.
Матвей вынул из пачки сигарету, открыл окошко.
– И мне!
Он пожал плечами и протянул ей сигарету.
Она порывисто, даже конвульсивно схватила ее, открыла рот и ткнула фильтром в мокроту под носом. Дана повторила попытку, сжала сигарету губами, а Матвей поднес огонек.
Девушка затянулась, закашлялась и скривилась.
– Какая гадость! – прохрипела она, но сигарету не выбросила, снова затянулась до дурноты, аж в глазах потемнело.
Матвей качал головой, глядя на нее. Похоже, раньше Дана совсем не баловалась табаком. Если так, то и начинать не надо. Но сигарету он забирать не стал.
Во-первых, Дана – девушка достаточно взрослая, чтобы самой решать, как ей быть. Во-вторых, сейчас сигарета скорее шла ей на пользу, чем во вред. Нервы табак, может, и не успокоит, но внимание отвлечет, заставит бороться с тошнотой и головокружением.
– Я не знаю, что делать, – сказала она и напряженно посмотрела на него сквозь табачную муть в глазах.
Но Матвей молчал. Увы, он ничем не мог ей помочь. Разве что совет дать. Дана не видела своего отца мертвым. Она знает о его гибели, но защитные рефлексы заставляют ее сомневаться в этом. Поэтому и терзается душа.
Ей надо бы в больницу поехать, посмотреть правде в глаза. Легче от этого не станет, как раз наоборот, боль утраты сделается невыносимой. Но это будет пик, после которого девушке станет легче. Только как можно дать Дане такой совет?
Вдобавок у Матвея не было никакого желания везти ее в морг. У него и своих проблем выше крыши. С бандитами вот конфликт вышел. В гнилой голове Жеки сейчас наверняка зреет какой-то коварный план. С этим нужно что-то делать.
Глава 7
Добрые доктора издевались над Жекой от всей души, как только могли. Они сунули ему в ноздри какие-то фиговины и начали крутить ими там во все стороны. Ощущение такое, как будто мозг через нос выковыривали, а оказалось, кости вправляли. Вроде бы анестезию сделали, а боль такая, хоть на стену лезь. Лекари наложили гипс на переносицу, тампоны вставили, а потом еще и приглашение на больничную койку выписали, сотрясенный мозг на место вставлять. Как бы не так!
Мозги хорошо вискарем вправлять. В баре тихо, безлюдно, за стойкой никого, в дальнем углу сгустился интимный сумрак. Жека сидел в мягком кресле, в одной руке хайбол, в пальцах другой – долька лимона, а под столиком притаилась девочка с шаловливыми губками. Ее пальчики уже разомкнули поясной ремень.
Лиза с верхнего этажа согласилась согреть ему душу. Рабочий день для нее закончился, она снялась в нескольких эпизодах высокохудожественного фильма, получила свою дозу кокса, но, как говорится, лишний грамм в ноздре не помеха. А порошок у Жеки отменного качества. Котофей бережет своих девочек, дерьмом их не кормит, чтобы они товарный вид не теряли. Фуфло, как говорится, здесь не канает.
Он и сам сейчас с удовольствием закинулся бы. В носу болит, ноет, нет никакого спокойствия. Но вот тампоны мешают. Впрочем, виски с лимоном да под девочку – тоже очень даже неплохо.
Жека уже закрывал глаза, предавался всей полноте ощущений, когда появился Котофей. Не было его, домой вроде бы уехал и вдруг нарисовался.
– Кто там у тебя под столом? – недовольно спросил он.
Жека мог не отвечать, потому как Лиза сама себя сдала. Она змеей выбралась из-под стола, выпрямилась во весь рост, оправила платье и виновато, но без всякого раскаяния глянула на босса. Сегодня без дозы Котофей ее уже не оставит, но завтра может загрузить работой. Он навалит на нее трех-четырех быков сразу, и придется ей крутиться под ними до полной отключки.
– Давай, собирайся, тебя отвезут, – сказал ей Котофей и кивнул на Филея, который тенью следовал за ним.
– Куда?
Босс даже ухом не повел. Не царское это дело – вдаваться в подробности.
Лиза ушла, а Котофей подсел к Жеке и спросил:
– Развлекаешься?
– Болит сильно, – прогнудосил Жека.
– Да уж!.. – Котофей усмехнулся.
– Он как будто из земли вырос!
– Это я уже слышал, – заявил босс и поморщился.
Роста он чуть выше среднего, худощавый, руки длинные, а силы в них так себе. Внутренняя мощь да, чувствуется. На ней, собственно, и держится его авторитет.
Но Самойлову плевать на это. Котофей тоже ни за что не устоял бы перед ним, а раз так, то зачем, спрашивается, кочевряжиться? Каждый мог оказаться на месте Жеки.
– Филей девчонок соберет, ты на хату их отвезешь, пусть пока там поживут. Девку ты упустил, пацана тоже. Мало ли что.
– Ну да, косяк вышел, – буркнул Жека.
Гарика Самойлов лишь слегка придушил. Он малость отстал, Матвей этим и воспользовался. Тихо подкрался, пережал дыхалку, еще и шею крутанул для ускорения. Да уж, натуральный профи.
А Савик попал на сеанс массажа шейных позвонков. Самойлов вырубил его одним хорошим ударом, но там только ушиб, никаких переломов.
С Гариком все путем, Савик в порядке, а вот у Жеки реальное попадалово. И нос у него сломан, и перед братвой неудобно.
Этот Самойлов самый настоящий монстр. Жеке реально стало страшно за себя, когда тот стал его душить. Первый раз еще как-то выдержал, а на втором сломался. Самойлов напугал его не по-детски, а еще он вспомнил, как Жанна склеилась. Жека ведь тоже мог не пережить. Страшно ему стало, сломался он.
Хорошо, что Самойлов большой спец. Гарика и Савика он вырубил всерьез и надолго. Никто из них не слышал, как запел Жека. Иначе его уже не было бы в живых. А так ничего, пронесло.
Самойлов укатил, подъехал Стас, развязал всех, увез в Багульев. Сначала был разбор полетов, потом больница. Чуть позже Жека заехал сюда, узнал, что босса нет, и завис, а Котофей взял да подъехал.
Теперь девок по хатам развози!.. В принципе, Лизу можно к себе на ночь взять. Если Котофей измену не предъявит. Вдруг Савик или Гарик все-таки что-то слышали?
– Косяк.
– Я все исправлю.
Жека должен был ехать в лес, выкапывать Жанну и сваливать из города. Но этого он делать не станет. Не на того Самойлов нарвался. Он обязательно свое получит.
– Я говорил с Гариком, – пропустив заверение мимо ушей, сказал Котофей.
– И что? – напрягся Жека.
– Матвей вас без ножа сделал, как слепых котят передушил.
– Ну да, было такое. Он за это ответит.
– И что ты сделаешь? – спросил босс и пристально глянул на него.
Жека знал, как отомстить Самойлову. Он уже строил планы на этот счет, но все-таки вопрос Котофея застал его врасплох.
– Замочу козла.
– Как?
– Если Петрик подпишется, то не проблема. Дом Самойлова стоит на отшибе, займем позицию и щелкнем на память.
– А если Петрик промахнется?
– А когда такое случалось?
Петрик – снайпер экстра-класса. Жека был уверен в нем, как в самом себе.
– И на старуху бывает порнуха, – с усмешкой проговорил Котофей.
– Не промахнется. А если вдруг, то потом решим.
– С того света его достанешь?
– Почему с того света? Ничего он мне не сделает, – заявил Жека и насупился.
Была у него мысль для начала забросить на крышу дома Самойлова бутылку с бензином, а потом уже прописать козлу свинцовую пилюлю. Но после прелюдии могла последовать ответка. Жека первый попал бы на прицел. Нет, с Матвеем нужно решать точно и наверняка. Завалить его во дворе и закопать труп в огороде. Тогда уже можно будет спать спокойно, с чувством исполненного долга.
– Уверен?
Жека промолчал. Слишком опасен он, этот Самойлов, чтобы в противостоянии с ним слепо верить в победу.
– Ты его пока не трогай, – проговорил Котофей и покачал головой. – Пусть себе живет. А когда успокоится, ты с ним тихо решишь.
Жека кивнул. Босс прав, как и всегда. Месть – это блюдо, которое подают холодным.
* * *Тихо возле дома, только слышно, как сверчок в поле свиристит. Мюллер учуял хозяина, подбежал к ограде, ткнулся носом в щель между полотном и опорным столбом. Матвей ставил забор так, чтобы в нем не было смотровых щелей, но миллиметровые зазоры все-таки оставались.
Радуется пес хозяину, в его поведении не чувствуется никакой тревоги, значит, посторонних в доме нет. Все-таки во двор Матвей попал, воспользовавшись запасным ходом. Через забор перепрыгнуть сложно, верхние срезы профлистов сплошь в острых зазубринах, и за столб рукой не схватишься по той же причине. Но в двух местах можно снять часть листа, если знать, как это делать. Матвей осторожно прокрался на свой участок, под прикрытие смородинового куста. Потом он тихонько вдоль забора направился к дому.
Хоромы у него хорошие, основательные, стены из сибирской лиственницы, теплые и вечные. Материал везли из несусветной дали, а вышло дешевле, чем здесь заказывать. А мастера местные работали, хорошо все сделали, хотя, конечно, придраться ко всему можно.
Хороший дом, жаль, если сгорит. Это не просто жилище, а черта, которую он провел между собой и бандитами Котофея. Если братва вдруг перейдет через нее…
Хотя, в общем-то, бандиты уже сделали это. Жанны больше нет и никогда не будет. Он до сих пор любит ее, но убить только по этой причине не сможет. Жанна давно уже сделала свой выбор. Смерть девушки, как это ни цинично звучит, стала проявлением закономерности. Все к тому шло.
Ее лишили жизни самые мерзкие подонки, но убивать их нельзя. Есть общество и законы, по которым должны жить нормальные люди. Никто не в силах отменить еще и Божий суд, а у Матвея руки по локоть в смертных грехах.
К тому же, если верить Жеке, смерть наступила из-за острой наркотической недостаточности. Да, Жанна плотно сидела на игле. Тут бандит сказал правду. Хотя все равно жаль, что удар в переносицу не стал для него смертельным.
Нельзя убивать. Но Матвей готов взять грех на душу, если братва Котофея сунется к Дане. Он все-таки решил защищать девчонку, привязался к ней. Вдобавок, как ни крути, а ему хотелось знать, почему не стало ее отца, как она оказалась в Багульеве, куда делся ее телохранитель.
Ночь над землей, половина третьего. Машина в двух километрах отсюда, Дана в ней. Матвей усыпил ее, чтобы не страдала. Были они в морге, видела она отца. Что там было, лучше не вспоминать.
Жаль девчонку. Матери нет, отец умер – круглая сирота. Банк она унаследует со всеми его капиталами, но сами по себе деньги о своих хозяевах не заботятся. Ей нужна защита. Надо разобраться в той темной истории, в которой оказалась Дана. Случай в ночном клубе, происшествие в Багульеве, смерть отца – все это слишком подозрительно.
Матвей присел у елочки, ощупал землю возле нее, снял квадратик дерна. Мюллер сунул нос в ямку, но хозяин укоризненно глянул на него, и пес отошел с виноватым видом. В тайнике в железном ящике находился его арсенал – пистолет и патроны. За этим он, в общем-то, и приходил. Заодно и дом осмотреть.
Там никого не было. Матвей повернул назад. Накормил Мюллера и ушел.
Собака не терпит одиночества, но хозяин и не собирался бросать ее. Время от времени он будет наезжать сюда, проведывать животину, заботиться о ней.
Можно было бы бабушку подключить, но Матвей не хотел рисковать. Бандиты – люди героические, с женщинами воюют отважно. Им старушку обидеть как патрон в обойму вложить.
Жаль будет, если Мюллер погибнет в схватке с ними, но так для того Матвей и завел пса, чтобы тот дом охранял. Он дорожил своим псом, относился к нему как к родной душе, но бабушкой ради него жертвовать не собирался.
Мама улыбалась нежно, мило, ее глаза светились счастьем. Отец тоже сиял изнутри. Он уже сказал ей, что совершил в жизни большую ошибку. Не должен он был разводиться с ней, нельзя им было расставаться. Шесть лет он страдал без нее, метался по жизни в поисках замены, но зря.
Теперь они вместе. Нимбов над их головами нет, но глаза светятся. Все хорошо.
Изумрудно-зеленый луг в ромашках и одуванчиках, белоснежные березки с пышными кронами, деревянный дом, очень похожий на тот, который построил себе Матвей. Корова пасется, барашки травку щиплют, серый с красным петух важно вышагивает, курочки вокруг него бегают.
Так вот они и будут жить – пить молоко, есть яичницу. Им не нужны миллионы, все это остается здесь, на земле, у Даны, а они уходят.
«Хоботов знает свое дело, я ему доверяю как самому себе, – сказал отец. – Он не подведет, но ты проверяй. А то мало ли…»
«Все будет хорошо, дочка, – сказала мама и улыбнулась. – Ничего страшного не случится. Матвей о тебе позаботится».
«Ждать мы тебя не будем. Ты совсем молода, еще вся жизнь впереди», – проговорил отец.
«Мы придем за тобой. Не скоро, но появимся. А пока прощай, дочка!» – Мама протянула руку, как будто собиралась погладить Дану по волосам, но всего лишь помахала ей на прощание.
Она взяла отца за руку, счастливо улыбнулась ему. Они повернулись к дочери спиной и пошли к дому. Дана видела, как за ними закрылась дверь. Кругом вдруг стало тихо до звона в ушах.
Этот звон и разбудил ее. Она открыла глаза и увидела ветви березы, свисающие над окном. Небо за зеленой листвой такое же синее, как над крышей дома, в котором скрылись ее родители. Только лужайки нет и корова не пасется, а барашки-облака щиплют синеву с неба.
Она полулежала в машине, рядом, на водительском сиденье дремал Матвей. Руки скрещены на животе, подбородок касается груди. Девушка еще не успела открыть рот, а он уже быстро взглянул на нее и даже не шелохнулся. Сидит, в окно смотрит, как будто так всегда было. Мол, не спал я.
Вчера они ездили к отцу. Она видела его. От горя сердце чуть не разорвалось. Ноги не держали, когда к машине шла. А села – разрыдалась.
Матвей сходил за водичкой, дал глотнуть. С ней случилась истерика, она отталкивала руку с бутылкой, но все же выпила, разбавляя воду слезами. А потом Дана захотела принять что-нибудь покрепче, но забылась сразу после того, как Матвей отправился в магазин. Только сейчас и проснулась. А может, воскресла?..
– Я хочу умереть, – сказала она, закрывая глаза.
– Поверь, это обязательно случится. Живым из этого мира еще никто не уходил.
– Нет, я серьезно! – Дана открыла глаза и посмотрела на Матвея.
А он – на нее. Внимательно, изучающе.
– Не бойся, со мной все хорошо. Отца нет, он с мамой, они в райской роще, у них там дом. Им очень хорошо друг с другом. Отец ей так и сказал, что был не прав, когда развелся с ней. Но теперь они вместе, ошибка исправлена.
– Просто замечательно.
– Ты думаешь, это был сон?.. Нет, они забрали меня к себе. В свою райскую рощу.
– В райский сад.
– Нет, в рощу. Там березы росли, а не яблони. И дом такой же, как у тебя.
– Очень хорошо. – Матвей зевнул в ладонь.
– Ты думаешь, это был сон? – завелась Дана. – Я видела твой дом, была в нем, и он мне приснился. Ты так думаешь?
– Ничего я не думаю.
– Думаешь! А я твердо знаю, что была у родителей. Мама сказала, что ты позаботишься обо мне. Откуда она могла знать про тебя?
Матвей ничего не сказал, но Дана заметила усмешку в его глазах, пусть и вполне благосклонную. Это остудило ее пыл.
– Да, я тебя знаю. – Она не хотела искать разумное объяснение, оно само нашло ее.
Но перед глазами девушки тут же разогнулся и колом стал знак вопроса.
– А кто такой Хоботов? – осведомилась она.
Матвей кивнул сверху вниз, соглашаясь услышать ответ на ее же вопрос.
– Я не знаю!.. Отец сказал, чтобы я доверяла Хоботову. Мол, он не подведет. Кто это такой?
– Я знал одного Хоботова. Рассеянный такой, в очках. Скрытый эротоман.