Первый. Поездка на «барте» (метро, переходящее в электричку). Захожу в вагон. Понимаю, что что-то не так, как должно быть в американском общественном транспорте. Смотрю по сторонам – и хватаюсь за поручень, чтобы не упасть: в полупустом вагоне в разных углах едут четыре (!) человека, читающих «Комсомольскую правду»…
Эпизод второй. Мои русскоговорящие знакомые повезли меня на рынок. Америкосы на рынки не ходят, им бы все в супермаркетах отовариваться. Ходят: а) индусы, б) китайцы, в) русскоговорящие всех национальностей.
Короче, картинка с рынка. Между рядами прогуливаются семейные пары пожилых евреев (пар 20 одновременно) в тех же нарядах и с теми же кошелками, что были модны на московских (одесских) рынках лет двадцать назад, рассуждая:
– Ой, Веня, та клубника все ж таки слаще, чем эта.
За прилавками – за неимением азеров – стоят китайцы, выкрикивая на почти чистом русском языке:
– Кому халосий кусный кулупника!
Место действия – город Фримонт Калифорнийской области.
Эпизод третий. Один американский профессор договорился с другим, чтобы я посетил его в клинике, где он работает. И вот вхожу я в клинику – на первом этаже всякие зеркала, мрамор, пальмочки, фонтанчики. На лавочке сидят штуки три типичных таких американских пенсионера. Подхожу ближе – слышу старушка лет 80 увлеченно рассказывает двум старичкам:
– И шо вы думаете, таки дала она мне эту вторую группу? Таки нет, ни черта она мне не дала!
Видимо, воспоминания о жизни в Одессе…
Эпизод четвертый, заключительный. Вместе с американским профессором смотрим его больных. Заходит врач из соседнего кабинета:
– Послушайте, это вы русский врач?
– Я, а что?
– У меня очень интересная больная… С тем-то и тем-то…
– Да я такое в Каролине видел раз 50, да и в России раз 100…
– Please come!
Ну, раз так зовут – иду.
По приходу выясняю ситуацию. Русскоязычная больная (75 лет) живет в Сан-Франциско лет 20, по-английски ни бум-бум. Пришла к врачу со своей проблемой, беспокоится, не рак ли (слово «канцер»-таки знает). Это не рак, но доктор никак не может ее успокоить, т. к. больная ни черта не понимает, а только плачет от жалости к себе, якобы умирающей от рака. Врач теряет с ней время, пытается вспомнить идиш (которым толком не владеет ни он, ни она), но тут сестра ему говорит, что где-то в клинике бродит русский врач, сносно говорящий по-английски (то есть я).
В общем, захожу я в кабинет, где рыдает та больная. Врач начинает по-английски:
– This is my colleague from Russia…
Больная продолжает рыдать – даже, кажется, слово «Russia» не поняла. Я вступаю вполголоса:
– Вы по-русски говорите?
Рыдания прекращаются моментально. Орет на всю клинику:
– Даааааааааааааааааааа!!!
Мы ей все объяснили.
Доктор повел меня кормить ланчем. Сказал грустно:
– Как я устал от русских пациентов… Таких каждую неделю приходят штук пять… Напиши-ка мне на бумажке по-русски «Как ваше имя?», «На что жалуетесь?», «Чем вы это лечили?»…
* * *Неделю назад. Египет. Наама-бэй. Идет этакий братан. За ним бегут арабы, зазывая посетить их магазин, ресторан и т. п. Весь процесс, конечно, сопровождается заученными фразами типа «заходиии, таварищ, посмаатриии, друг». На что тот, не оборачиваясь, выдает с русским акцентом:
– A wolf from Tambov is your friend!
* * *…Я согласен, не все американцы тупые. Однако у них очень часто случается так, что совершенно необразованный человек занимает какой-нибудь пост, где его некомпетентность и прочие недостатки становятся очень заметными. И вот вам, уважаемые читатели, совершенно реальная история, произошедшая с одним корреспондентом журнала «Эксперт» в Калифорнии. Понадобилось этому человеку (Ч) арендовать машину и куда-то на ней сгонять из Сан-Франциско. В пункте rent-a-car он заполнил форму, а в поле «место проживания» указал: «Moscow, Russia». Девушка (Д), принявшая форму, молодая симпатичная американка, прочитала ее и остановилась на этой графе.
Диалог:
Д: А где это – Russia?
Ч (про себя: «Понимаю, Америка, слышали, что бывают люди разные»; вслух): Это в Европе.
Д: А где это – Европа?
Ч:??!!! Ммммм… Окей… Это…
Д: Это там, где United Kingdom?
Ч (про себя: «Вот молодец! знает же!!!» вслух): Ну конечно!
Девушка заполнила квитанции, взяла деньги, выписала квиточек.
Корреспондент (который хранит этот квиточек теперь как редкий талисман!), посмотрев на него, увидел в графе «место проживания клиента»:
«Moscow, Russia, UNITED KINGDOM»!!!
Такие дела!
* * *Объявление в русскоязычной газете в Нью-Йорке:
«Продается водяной пылесос, способный удовлетворить вас во всех отношениях».
Вот это чудо техники…
* * *Если вы не знаете, культурной европейской столицей несколько лет назад был австрийский город Грац. Во всем городе наблюдалась непрекращающаяся «культура, культура, у нас ведь культурный город…» Каждая организация старалась изо всех сил для привлечения публики. Поэтому в рамках культурной столицы город пригласил группу художников, музыкантов, актеров и других деятелей искусства из своего города-побратима – Санкт-Петербурга. Был приглашен, но, к сожалению, не приехал и создатель Масяни – Олег Куваев. Но, несмотря на это, Масяня была представлена: мультик показывали нон-стоп в специально выделенном для этого помещении – и на него была написана рецензия. Я повеселилась – повеселитесь и вы (перевод с немецкого).
«Масяня – не особо ловкая, постоянно попадающая впросак девочка – новомодный главный персонаж одноименного мультфильма петербуржского веб-дизайнера Олега Куваева. Героиня вертится вокруг депрессивного синдрома современного человека (особо подчеркнута женская депрессия), синдрома, необходимого также и для полноты жизни и духовного здоровья.
Речь идет о неизбежности тотальной внутренней несостоятельности, которая не только не облегчается социальной обеспеченностью, но и, напротив, обостряется ею еще сильнее. Два конкретных примера. Во «Взаимопонимании полов» невротичное поведение Масяни сталкивается с эгоистичным равнодушием ее друга. Этот диалог ведет в результате к полному коммуникативному фиаско. Кульминации же внутренней несостоятельности Масяня достигает в серии с великолепным названием «Депресняк»: разочарованная жизнью Масяня находится в тщетном ожидании прекрасного принца, недосягаемого объекта желаний.
В «Масяне» активно применяется молодежный и компьютерный сленг, раскрываются клише городского фольклора, используются анекдоты советской «кухонной интеллигенции» и уловки люмпен-пролетариев.
Таким образом, возникает впечатляющий и аутентичный образ петербуржской ментальности, которая, с одной стороны, зачаровывает зрителя и в то же время не может себя терпеть. Неподражаемость Масяни в качестве рекламного и маркетингого феномена выражается в том, что она обращена не к широкой публике, а к определенным социальным группам и субкультурам.
Тем временем Масяня может быть уже причислена к секс-идолам постсоветского подсознания, так же как и Анна Курникова или актриса Рената Литвинова».
Вот такие псевдонаучные трактаты пишутся о нашей Масяне в славном городе Граце!
* * *Мне всегда казалось, что советская бюрократическая система – самая мощная в мире. Всем, кто сталкивался с ней, можно было только посочувствовать, так как более абсурдных законов, противоречивших друг другу, невозможно было и представить.
Как выяснилось, Германия недалеко от нас ушла и тоже может похвастаться своими бюрократами, которые ни в чем не уступают нашим, а иногда и превосходят русскоязычных коллег.
Наиболее это заметно в письменной речи, так называемом канцелярите, где немецкие чиновники ощущают себя как «рыбы в воде». У каждого из нас хранятся дома пачки бумаг из различных инстанций. Независимо от содержания их роднит одно – казенный, штампованный язык с «навороченными» оборотами и всевозможными грамматическими конструкциями в пассиве, особенно радующими нас. Но самое главное – это окончание письма. Даже если вы и получили отрицательный ответ (бывает и такое!), все равно письмо заканчивается словами «С дружеским приветом», с которым вы в конечном счете и остаетесь.
По количеству всевозможных анкет ФРГ может лидировать. Каких там только нет вопросов! Но больше всего меня смущает пункт, на который я не могу ответить, хотя вопрос до банальности прост: «Беременны ли вы?» На всякий случай я ставлю прочерк, хотя меня и подмывает написать что-либо вроде «Teilweise» (частично) или «Noch nicht» (еще нет). Но самое интересное – оказывается, что на этот вопрос можно по закону ответить и неправду! Зачем он тогда вообще нужен?
По этому поводу я вспомнил, что точно также терзался при заполнении анкеты еще в советское время. Там был следующий пункт: «Участие в партизанских отрядах, в том числе работа по совместительству». Я никак не мог соединить эти два понятия в единое целое, хотя почему участие в партизанском отряде не могло быть работой по совместительству? Не ясно, правда, какое отношение это все имело ко мне, если я родился спустя 24 года после окончания войны.
Но вернемся в Германию. Предположим, что по пути на работу с вами произошел несчастный случай, о чем вы своевременно из больницы сообщили администрации. Однако формальность требует заполнения специальной анкеты, где самым подробным образом спрашивается все: во сколько вы вышли из дома, когда произошел несчастный случай, где (указать точный адрес), какой врач оказал вам первую помощь, а какой лечил дальше и т. д. Апофеозом формуляра является вопрос «Умер ли пострадавший в результате несчастного случая или нет?» Да, совсем забыл сказать, что в любом случае заполнять анкету должен не пострадавший, а сотрудник администрации.
Чиновники в Германии – это каста неприкасаемых, поэтому им по большому счету все равно, что о них думают посетители. Они находятся на страже закона, изо всех сил стараясь его защитить от нас, что им неплохо удается, потому что мы с ними разговариваем на разных языках: они – канцеляритом, а мы – «великим и могучим». В связи с этим меня совсем не удивляет объявление, висящее в нашем социальном ведомстве:
«Уважаемые дамы и господа! В Германии официальным языком является немецкий. Поэтому к тем, кто им не владеет, убедительная просьба – приходить с переводчиком. В противном случае рассмотрение ваших вопросов невозможно!»
Стоит ли говорить, что это объявление написано на русском языке?
* * *США, клиника.
Жена брата принесла мелкого на очередную проверку (ему около года). Вес, рост, язык, сколько кушает и т. д. Мама с умилением сообщает:
– Уже говорит «Дай, дай».
Тетка странно так посмотрела, ничего не сказав, и улыбаться перестала. А дома до нас дошло: «дай», англ. «die» — значит «умри».
– Умри, умри! – первые слова русского дитя…
Вообще-то, американцы уважают наших… Но еще больше боятся. Знамо почему.
* * *О бабушке моей, ПетровнеВ 1996 году наша семья переехала в США, прихватив с собой папину маму, которой к тому времени стукнуло 80 годков. Дорога в Штаты заняла у нас почти две недели – сутки в Москву, там жили неделю, потом два дня добирались четырьмя самолетами. Такое путешествие не скоро забудешь…
Однако же, когда мы говорили бабуле: «Ба, ты ж в Америке!», – она, улыбаясь своею щербатою улыбкой, грозила нам пальцем:
– Не дури-и-и!
Не могла старушка в чудо поверить.
Так вот. Каждое воскресенье мы ездили вместе в церковь и в один прекрасный день забыли бабулю дома, даже не помню как. А когда вспомнили о ней, то решили уже не возвращаться, т. к. это 20 километров в одну сторону, да и время займет, да и ничего страшного, если бабка раз пропустит службу…
Щас, она пропустит – заходит через 10 минут. Я не понял, как она добралась, может, кто русский увидел, подвез? Спрашиваем, а она рассказывает:
– И чиво эт я буду дома? Пошла на дорогу, машину остановила и говорю: «Отвезитя в церкву!» Вот они и привезли!
– Кто привез?
– Откуда ж я их знаю, люди какие-то…
Какие-то люди были американцы, ни хрена не понимавшие по-русски, но по случайности (1 шанс из 500 000) оказавшиеся работниками службы помощи эмигрантам. Они поняли, что бабка в платке может быть только русской и, может, не совсем нормальной, судя по тому как она разговаривала с ними на незнакомом языке и как она, не дожидаясь ответа, садилась в машину. Еще они поняли, что нужно спасаться, поэтому, зная наизусть единственный адрес (как раз-таки церкви), не имея другого выбора, стали двигаться приблизительно в сторону района, где могла быть эта церковь. Бабуля же, увидав знакомые постройки, сказала просто:
– Остановитя!
Америкосы, вконец перепуганные тем, что бабка на ходу начинает покидать машину, дали по тормозам аккурат напротив дверей, в кои и направилась бодрой походкой Петровна. Она и не сомневалась, что это были русские люди, которые ее поняли и привезли куда надо.
Умерла Петровна через два года, так и не поверив нам, что она жила в АМЕРИКЕ.
* * *Работая переводчиком, узнал, что канадцы рассказывают анекдоты про украинцев, аналогичные тем, в которых у нас главными действующими лицами выступают чукчи. Соответственно, это у них украинцу предлагают купить, скажем, часы на какой-то их башне, берут у него деньги и убегают якобы за лестницей. А облапошенный украинец на следующий раз говорит, что, мол, я сам теперь за лестницей сбегаю, а ты часы карауль. Кроме того, по мнению канадцев, именно украинцы не едят соленых огурцов, потому что голова в банку не пролезает. Ну и так далее.
Но вот в один прекрасный день я рассказывал некому канадцу анекдоты о чукчах, называя их эскимосами – последних они представляют лучше. Однако выяснилось, что мой собеседник уже слышал все мои анекдоты с той лишь разницей, что в его вариантах действовали украинцы. Наконец я припомнил историю о том, как два чукчи поймали моржа и тащили его за хвост от берега. Морж вырывался, скользкий хвост выскальзывал из рук чукчей, а клыки впивались в землю и еще больше затрудняли движение. Пробегавший мимо на лыжах русский геолог сказал:
– Эй! Вы его на спину поверните, схватите за клыки и волочите по снегу!
Чукчи так и сделали. Морж катится как по маслу. Охотники идут быстро, весело. Вдруг резко останавливаются, и один чукча растерянно говорит:
– Зря мы того дурака послушались – опять к океану вернулись!..
Канадец хохотал как дитя. А через пару часов я был потрясен до глубины души, услыхав, как тот пересказывает эту шутку по-английски своим коллегам:
– Тут мне переводчик анекдот рассказал. Поймали два УКРАИНЦА моржа…
* * *Живу и учусь в Испании, и меня просто запарили «невинными» вопросами типа «А есть у вас там кока-кола/сони плейстейшн/наркотики?». Или, узнав, что я не пью, принимаются утверждать, что я не русский, а вообще «черт знает какой китаец».
Но вот на прошлой неделе в институте меня просто убили: урок чего-то там, препод говорит номер страницы, а мой сосед не расслышал – я ему повторяю страницу… Повторяю еще раз (он на меня безумными глазами так и смотрит), потом повторяю каждое число в отдельности, на что получаю:
– А по-вашему это будет XVI (не помню какое число было)? Ведь вы же римскими цифрами пишете!!!
Это был не вопрос – человек явно «знал», о чем говорит!
Ну и как их после этого за нормальных людей считать?
* * *Эта история произошла в Израиле во время войны в Персидском заливе.
Сидит, значит, обыкновенная русская семья и смотрит по телевизору диснеевский мультик про Алису в Стране Чудес. Мультик при этом записывается на кассету для ребенка. Тут по радио объявляют воздушную тревогу. Противогазы наготове – семейство берет сухой паек и дисциплинированно спускается в бомбоубежище. Военное дело нехитрое.
На следующий день малыш решает досмотреть мультик. Он ставит кассету на видик (уже умеет) и запускает мультик. Где-то на середине истории мультик вдруг прерывается, и по телевизору появляется сообщение о начале воздушной тревоги. Родители, из кухни заслышав это дело, рефлекторно (дело привычное) хватают ребенка, противогазы, паек – и снова в бомбоубежище. Там они покорно сидят два часа в полном одиночестве, дожидаясь сигнала отмены, и, так и не дождавшись, выползают вечером в непонятках…
Что самое характерное в этой истории, в своем неведении относительно происшедшего они пребывали еще несколько недель, до тех пор пока ребенок не решил пересмотреть мультик снова. На этот раз они отделались только легким шоком: война, к счастью, к тому времени уже закончилась…
* * *История произошла в славном городе Мюнхене.
Решила я как-то весной подзаработать денег на отпуск, купила местную газету с объявлениями и даже нашла подходящее местечко – в небольшой страховой компании отвечать на письма и телефонные звонки. Устройству на работу здесь всегда предшествует что-то вроде собеседования – шеф (или, как в моем случае, шефиня) задает в течение часа разнообразные вопросы, как относящиеся к делу, так и не очень, например о моих предположениях по поводу результатов выборов в Штатах. Кстати, Германия – страна довольно американизированная, а что касается речи, то иногда происходят очень забавные казусы, как в этот раз со мной. Короче говоря, я в течение часа спокойно отвечаю на различные дурацкие вопросы, пока шефиня (Ш) не сбивает меня буквально с ног:
Ш: Как вы относитесь к работе «интим»?
Я: Простите, не поняла…
Ш: Я хотела спросить, как вы относитесь к работе «интим»?
Я: Я не ошиблась? Это действительно страховая компания?
Ш: А что, это учреждение похоже на что-нибудь другое?
Я: Я знаю только один род учреждений, в которых в обязанности персонала включается интим.
Дикий хохот шефини и нескольких барышень, случайно присутствовавших при разговоре… Я, конечно, ничего не могу понять. Разъяснили мне в чем дело только минут через пять, когда снова обрели дар речи.
Ш: Имелась в виду работа в команде – in team!