Всем известно, что в Израиле живут в основном евреи, и фамилией типа Рабинович или Шмуклер вроде бы никого не удивишь. Но… Есть у нас сотрудник по фамилии Шварцман и сотрудница марокканского происхождения. Так вот, после безуспешных попыток правильно прочитать его фамилию, она ему и заявляет:
– Ты же не в России – поменяй фамилию на нормальную, еврейскую.
* * *Несколько лет назад был в Лондоне.
Захотелось экзотики – выпить джина.
Захожу в «паб» и говорю барменше:
– Beefeater, please.
В ответ слышу:
– Excuse me, sir?
Короче говоря, не понимает. Произношение у меня не оксфордское, да и во рту пересохло.
Делаю вторую попытку – опять не понимает.
Третью – барменша аж через стойку перегнулась, так хочет понять, чего мне надо.
Плюнул про себя и говорю:
– Vodka, double.
* * *Мой друг Влад – педиатр в Америке. Недавно к нему на прием привели мальчика лет девяти. В очечках, умненький такой, как ослик Иа.
Дали ему баночку для анализа мочи. Говорят, мол, пописай сюда.
А он так, со знанием дела, типа «всех вас насквозь вижу», говорит:
– А что, у вас туалет не работает?
* * *В Израиле при сдаче экзамена на аттестат зрелости можно выбрать русский язык как иностранный, чем пользуются дети многих иммигрантов из России.
При этом в вопросах предлагается дать толкование многим не часто встречающимся словам. Сын моих знакомых на вопрос «Что такое мутовка?» (приспособление, не дающее сбежать кипящему молоку, – для тех, кто не знал или забыл) ответил:
– Женщина легкого поведения.
Как жаль, что результаты не учитывают «чувство языка»!
* * *О наших соотечественниках в США, не желающих учить английскийАмериканцы очень любят по всяким праздникам устраивать что-то вроде шведского стола – банкета для сотрудников компании. Одна российская дама была очень возмущена поведением американцев после такого мероприятия.
– Я им говорю, а они ни хрена не понимают.
На вопрос, что же такого ты хотела?
Привожу буквально:
– Я их прошу: tоо muсh картошки!
* * *Живу я в солнечной Флориде и работаю в МакДональдсе. Вместе со мной работает один поляк.
Что ни говори, а что-то общее у наших народов все-таки есть. Так, как-то американцы нашей компании всерьез заинтересовались производством горячительных напитков в домашних условиях. Особенно после объяснения, что самогон – это та же текила, только крепче.
Поляк стал объяснять технологию: тара, процессы, сырье… Все выглядело нормально, пока он не дошел до дрожжей. Так как английским он владел не достаточно хорошо, то слово «дрожжи» перевел как «сrеаturеs», что буквально значит «твари, существа». Надо было видеть лица американцев, пытающихся осознать процесс добавления «существ».
Когда до нас с поляком дошло, что было сказано, – у нас началась истерика. А после я еще добавил:
– «Сrеаturеs» добавлять не надо, вы их сами увидите… на следующий день, и они будут маленькие и зелененькие…
Американцы отказались с нами разговаривать, сказав:
– Что русские, что поляки – это одно и то же, одним словом – сумасшедшие.
Зато мы вспоминали эту историю долго.
* * *Живу я в Нью-Йорке и вот возвращаюсь поздно вечером домой, уставшая такая, еле ноги тащу. А еще и с сумками. Выхожу на какую-то улочку – темнота, страшновато… И вдруг ниоткуда передо мной вырастают два огромных негра, братва такая. Ну, думаю, приехали. Бежать не могу – каблуки высокие; кричать вроде еще рано… Стою, проходу-то нет. Один нагло так на меня смотрит и говорит:
– Кто «84-й год» написал?
«Ни фига себе вопросики», – думаю. Ну ладно, говорю:
– Джордж Оруэлл.
Негр, все еще преграждая мне дорогу, поворачивается к другу и говорит:
– Вот видишь: красивая и умная…
Меня тихо начинает на «ха-ха-ха» пробивать, но вроде еще отделаться как-то надо. Говорю:
– А в каком году-то, знаешь?
Негр перекосился весь, убрал руку, освобождая дорогу, и раздраженно говорит братану:
– Нет, эта слишком умная!
Шла смеялась всю дорогу. Вот такие у нас тут негры…
* * *История, значит, такая. Живу я в Торонто. А Торонто – город большой, мегаполис, а чтобы было удобно передвигаться по городу построены «хайвэи» – скоростные дороги по-нашему. И вот, значится, еду я по такому «хайвэю» по средней полосе где-то километров так под 130 (хотя там установлен знак максимум 100), справа и слева тоже летят машины на приблизительно такой же скорости. И вдруг замечаю в зеркало заднего обзора, что какой-то мудила меняет все полосы, чтобы обогнать, – натурально мечется. А так как машины идут с одинаковой скоростью, ему это не удается. Тогда он устраивается за мной и начинает усиленно мигать фарами и ожесточенно сигналить, что я, естественно, игнорирую. Так мы проехали где-то километра три, и мне надо было съезжать с этого «хайвэя», что я и сделал. В этот момент этот чудак, поравнявшись со мной, протягивает руку в мою сторону и показывает жестом будто в меня стреляет – ковбой сраный. Я ответил ему, покрутив пальцем у виска. Это его и взбесило. И он решил показать мне «фак». Я, подумав: «Ах ты, сраный ковбой, показываешь мне маленький палец. А вот я тебе покажу русский размер!» – и, отпустив руль, выставил левую полусогнутую руку в окно, а правой стукнул основание локтя левой. О-о-о-о-о, надо было видеть его лицо: звериный оскал по сравнению с ним – это цветочки!.. Но суть не в этом: придурок со злости не смотрел на дорогу и не заметил, что впереди идущая машина притормозила – и со всего хода он в нее врезался! Я давно уже не получал такого кайфа от увиденного…
Знайте, ковбои, наших!..
* * *Поистине материал для Задорнова!
Рассказал друг, посетивший один из немецких супермаркетов. Сам супермаркет, конечно, не при чем. Короче, ему нужно было разменять деньги.
Ну подходит он к обменному пункту в этом супермаркете, в окошке немецкая такая девушка требует предъявить паспорт.(Оказывается, при обмене валюты они выписывают из паспорта все данные вплоть до гражданства). Надо сказать, что девушка эта, несмотря на то что работает в центральном супермаркете Ганновера, где полно туристов-иностранцев, владеет исключительно немецким и ничуть от этого не страдает.
Ну она все заполнила и пишет так спокойно в графе гражданство «Украина». А дело в том, что Украина – это место рождения моего друга, а гражданство у него литовское. Соответственно, в первой строке паспорта написано «Ukraine», а во второй – «Lithuanian». Естественно, она, не удосужившись углубиться в смысл, переписала то, что попалось на глаза первым.
Ну мой друг так вежливо замечает, что, мол, «фрау» (или «фройлен», поди разбери!) вы тут неверно записали. Она поднимает голову и дико так на него смотрит. Он ей снова объясняет: мол, вот тут, где гражданство, следует вписать «Lithuanian», not «Ukraine». У нее явно недовольный вид, и она с видом профессора (это мягко сказано) «втолковывает» моему другу: мол, вы что не видите что ли, что тут написано «Ukraine»!!! И, продолжая возмущаться, дописывает оставшееся. Друг не выдерживает (такая ошибка в квитанции чревата крупными неприятностями на таможне) и, снова тыча пальцем в бланк, повторяет (по-английски – все-таки international language как никак!):
– I am LITHUANIAN citizen!!! NOT Ukraine!!! UKRAINE is my place of birth!!! Understand me?!
Она снова тычет в его паспорт, показывая на слово в первой строке, взятое, так сказать, без контекста – «Ukraine». Друг, уже выйдя из себя от всего этого беспорядка и от тупости этой несчастной кассирши, начинает уже буквально орать на нее:
– UKRAINE is my place of birth – RIGHT GOOD.
Все ok. Мол, все правильно. НО! Я не живу in Ukraine, а живу in Lithuania!!!
Он думал – до нее дойдет. Хм, не тут-то было!!! Она подзывает охрану, и по тону ее голоса друг мой понял, что она жалуется именно на него: хулиганит, мол, не дает спокойно работать!
Спасением для друга оказался ответ «YES» на вопрос «Do you speak English?», заданный охраннику. Квитанцию успешно заполнили. Но что могло случится, если бы и охрана знала лишь свой родной язык…
* * *Реальная история – со слов моего профессора.
Приехала одна такая девочка… скажем Аня… в США. Очень боевая девочка – такая, о которых говорят «стадо быков остановит»… Причем сама Аня об Америке всегда слышала только хорошее – страна без преступности, люди очень дружелюбные и т. д. И вот однажды понадобилось Ане купить что-то в магазине «Dollar Tree» – это магазинчик, где разные всячины продаются за доллар. Машины у этой Ани пока еще не было. Спросив у подружек дорогу к магазинчику, Аня взяла свой велосипедик и помчалась покупать что-то там свое…
Теперь надо сказать, что магазин находился в очень таком «черном» районе, где 99 процентов населения были негры. Причем райончик с плохой репутацией – постоянно кого-то грабили, убивали и т. д. В общем представили картинку? Но наша боевая Аня об этом всем ничего не знала – она даже решила скоротать путь и поехала напрямик… Причем выбралась она в магазин за час до его закрытия – часов в 8 вечера… И дело это было в ноябре, то есть фонари-то есть, но слабо помогают. В итоге Аня заблудилась…
Покрутилась и не знает, куда ехать… И тут она видит компанию негров – сидят около какой-то помойки, курят и о чем-то беседуют… Наша Аня на своем велосипеде ломанулась к этой «компашке» и на ломанном английском начала выяснять дорогу к магазинчику. А так как английский еще хромал, то она и могла только произносить «доллар три», «доллар три»…
И тут ОЧУМЕВШИЕ негры взяли и дали нашей Ане три доллара и быстро ретировались. Представляете состояние негров? Какая-то сумасшедшая поздно вечером подъезжает к ним на велосипеде и в ИХ РАЙОНЕ начинает требовать 3 доллара… Негры, которые сами за доллар убьют, наверное, такого шока не испытывали со времен привоза из Африки…
* * *Реальная история, происшедшая прошлым летом в Штатах. Мы – студенты из бывшего СССР, работавшие там летом, – неплохо отрывались после работы. Однажды под утро, когда все уже было выпито и ширнулись последней травкой, американцы с нижнего этажа вызвали полицию, «слегка обеспокоенные» шумом сверху.
(Надо сказать, что закон в Штатах достаточно жесткий по отношению к наркоте. Штраф залепят будь здоров. На «штуку» опустят, а то и больше.)
А дальше по коридору «бухали» наши американские сверстники. Ну мы при виде проблесковых маячков быстро сориентировались – вырубили свет, открыли окно, выставили вентилятор для выдува запаха и стали смотреть первый попавшийся канал по телеку.
(Для справки: когда покуришь травку, жутко тянет смеяться, прикалываться и вообще настроение вполне оптимистичное.)
И вот сидим, значит, давимся от смеха без причины, изображаем крайнюю заинтересованность происходящем по телеку, причем никто – я уверен – в тот момент не смог бы сфокусироваться для распознавания изображения на экране, и ждем полицию. А бодрые американские копы, зная, что их вызвали на второй этаж, прямиком зарулили к нашим американским сверстникам, у которых горел свет и играла музыка. Словом, ошиблись. А так как те тоже тянули косячок, интерес полиции вполне удовлетворился.
Однако один из самых усердных копов решил поинтересоваться, что происходит у соседей. Дверь у нас была открыта. И он, постучав, заглянул к нам со словами «не помешали ли вам соседи». Первую секунду он вглядывался в темноту. Его лицо ничего при этом не выражало. Однако хоть он и американец, к тому же полицейский, какие-то остатки серого вещества у него остались. Так вот чем больше он вглядывался и анализировал происходящее, тем все более бессмысленным становился его взгляд. В конце концов, так и не дождавшись ответа, он вышел с крайне недоуменной физиономией. А теперь вы поймете, почему мы ржали дня два после этого.
Как я уже рассказал, мы ликвидировали все признаки курения drugs). И вот, что увидел американец, когда заглянул к нам.
Темнота. На столе и под столом банок тридцать из-под пива (пустых). На столе две полупустых 2-литровых бутылки текилы. Кругом бычки сигарет. В воздухе навязчивый запах анаши. 4 часа утра. Сидят 7 здоровых русских парней и с самым серьезным видом с неподдельным интересом читают по телеку правительственный телетекст.
И нормальный человек офигеет – не то что американец, к тому же коп.
* * *Уже пятый год в солнечном Ереване живет и работает уроженец не менее солнечного Кейптауна (это в ЮАР) – чернокожий бармен с несколько нетипичным именем Моисей.
Какая нелегкая занесла его в Закавказье, скрыто во мраке истории. Но парень исключительно интеллигентный и вежливый. Даже полиглот. Хотя по пропорциям и по выражению глаз скорее похож на Кинг-Конга, чем на «сапиенса». Говорит, в юности играл в американский футбол.
Историю эту он поведал мне по возвращении из отпуска. Далее – от первого лица. Дословно.
Хожу я поздним вечером по Кейптауну. Радуюсь. И вдруг слышу отборный армянский мат в адрес местных черных. Гляжу: по улице идут двое цунаров в кавказских национальных костюмах – штанах «Адидас» и банных тапочках «Зико» на босу ногу. Размахивают руками и громко-громко матерятся по-армянски. Ну, мне обидно стало, что наши (???) себя так позорят за бугром. Тихо подошел сзади, положил руки им на плечи и на ереванском жаргоне спокойно так говорю:
– Ахпер-джан, вели бы вы себя чуть потише. Вы не в ереванской филармонии (???) все-таки.
И тут произошло нечто странное. Один из них повернулся, увидел меня и грохнулся в обморок. Второй же оглянулся, завопил и бросился бежать. Я сам испугался. Побежал за ним. Кричу им:
– Подожди, ара, не бойся.
Так он вообще разогнался до дикой скорости, выбежал на проезжую часть, обогнал пару машин и врезался башкой в автобус на остановке. Упал. Я подбежал, склонился над ним, говорю:
– Ты, что, совсем спятил?!
А он открыл глаза, посмотрел на меня и отрубился окончательно, как тот, первый. Потом я час просидел в кутузке, а полиция никак не могла понять, что произошло. Когда они врубились, хохотали часа два. Пивом угостили. Сказали – импорт, перехваченный контрабандный товар. А оно тоже оказалось армянским – «Эребуни». Редкая дрянь… Теперь вы понимаете, почему я предпочитаю жить в Ереване?! Если уж торнадо, то лучше быть в его центре…
Спасибо за внимание
История про арабо-израильский конфликт, танк и русский матЗаранее извиняюсь за колоритность языка, но без нее не обойтись. Мммда. Извиняюсь так же за то, что история несколько длинная, но она того стоит.
Итак, пролог. Жил-да-был на свете дед. Где он жил, неизвестно, и чем он занимался, тоже сокрыто от нас завесой тайны, но история наша не об этом. И даже не о том, как дед, упаковав чумоданы и различные баулы, на старости лет приехал с семейством на постоянное место жительства в Израиль, хотя это, безусловно, тоже достаточно интересно. Нет, действие разворачивается через несколько лет после этого знаменательного события, когда наш герой, уже пообжившись на новом месте, решает навестить своего племянника или брата, короче, каких-то там родственников, которые тоже живут в Израиле, но не около деда, а где-то у черта на рогах, на так называемых «территориях».
Кто не знает, «территории» – это такие места, где живут злобные бяки арабы, точнее палестинцы, которые не любят Израиль и все пытаются измыслить, как бы похитрее стереть его с лица земли во славу Аллаха. Но они до чего-то более умного, чем взрываться на улицах израильских городов, пока не додумались. А еще там живут овцы, козы, горные бараны, змеи, немногочисленные «поселенцы» (дедовы родственники как раз из этих), а также израильские солдаты, задача которых – бдительно следить за тем, чтобы палестинцы не зарывались, не прорывались в Израиль, не взрывались на улице и не вые…ывались на поселенцев. (Спокойно, это еще не обещанная колоритность!) Одним из таких доблестных стражей отечества является и ваш покорный слуга, автор сего эпоса.
Короче, проехать от места жительства деда до места жительства родственников на общественном транспорте – задача воистину головоломная ввиду многочисленных пересадок на разные междугородние автобусы, а под конец на специальный бронированный автобус, номер «триста хрен знает какой», который заезжает непосредственно на «территории». А для нашего деда данная задача становится абсолютно невыполнимой ввиду почти полного незнания им иврита. (Ну тяжело людям на старости лет учить новые языки, ничего не поделаешь.)
Однако наш дед не отчаивается. Для решения одной задачи существует множество путей, и он решает отправиться в путь на автомобиле, благо права у него имеются. Загвоздка в том, что у него нет автомобиля, но не беда, ведь он есть у его друга, тоже деда, но другого – старый побитый «субару». Друг соглашается одолжить свою цацу на пару дней во имя семейного воссоединения, и наш дед, запасшись картой дорог Израиля, а также солидной сумкой с гостинцами, отбывает.
Въезд на «территории» он находит сравнительно быстро, безошибочно определяя его по дорожному блокпосту с израильским флагом, где солдаты шмонают выезжающие машины, и направляется дальше. А дальше уже труднее: дороги там никакие, указатели обугленные и неудобочитаемые, военной техники на дорогах больше, чем частных машин, а чтобы осуществлять навигацию по карте, оказывается, тоже нужно знать иврит.
Короче, дед заблудился. На «территориях». Приятного мало. Проездив пару часов по пыльным грунтовым дорогам, он, петляя, забирается все глубже и глубже и заезжает в некую богом забытую (или Аллахом забытую) арабскую деревню около города Наблос, который даже и не город, а настоящий гадюшник и посему находится под блокадой. Заметив наконец, что вокруг одни арабы верхом на ослах и козлах, все надписи вокруг опять же на арабском, на отдаленном пригорке торчит танк и грозно вертит башней, откуда-то доносятся глухие бахи и бухи, а на горизонте зловеще тянутся к небу циклопические столпы черного дыма, дед понимает, что попал в, мягко говоря, нехорошее место, и начинает, мягко говоря, нервничать.