— Что же нам делать? — спросила Ольга. — Да поговорите же с ними! — с отчаянием воскликнула она. — Может быть, они умирают от голода!
Космонавты с тревогой переглянулись.
— Вот что, — решил Орловский. — Сейчас мы с Валерием принесем пищу и лекарства. А вы, Аркадий Петрович, постарайтесь пока как-нибудь объясниться с ними.
Ольга с надеждой взглянула на Айзенберга, но он только с недоумением развел руками. Странные существа не произносили ни звука, а на попытки объясниться жестами, отвечали какими-то неопределенными движениями.
— Давайте обойдем пещеру, может быть, скорее что-нибудь поймем, — предложил он.
Они принялись осматривать все подряд. Кое-что им было знакомо, они легко поняли назначение многих аппаратов — здесь были телескопы, радиоаппараты, части каких-то механизмов и реактивного двигателя, аппараты для выработки кислорода и тому подобное. Большинство приборов было испорчено, радиоаппараты безмолвствовали, лампы слабым светом озаряли пещеру.
Вскоре вернулись Валерий с Орловским. Они сложили все принесенное на возвышение у стены, и Ольга принялась разбирать лекарства. Оба жителя пещеры, видимо, поверив в дружеские намерения людей, подошли ближе, и взгляд их узких глаз был напряженным, выжидательным. Орловский распечатал пакетик с консервированным мясом и положил кусочек в рот, чтобы показать, что это пища.
И в этот момент один из обитателей пещеры вдруг бросился вперед, схватил своими длинными руками сразу несколько пакетиков и принялся жадно разрывать их и запихивать содержимое в рот. Земляне оцепенели.
— Остановите их! — воскликнула Ольга, опомнившись. — Они же погибнут. Они, наверное, очень голодны!
Осторожно, но решительно Орловский и Айзенберг отобрали пишу, дали каждому по два пакетика. Ольга опять поспешила к больным. Они были в сознании — три пары узких глаз внимательно смотрели на нее. Никто не протянул руку за пищей, и Ольга принялась кормить сама. Затем, поколебавшись немного, она ввела им под кожу укрепляющие средства. Ей показалось, что фиолетовые лица больных немного просветлели, но лучше это или хуже, она не знала.
В ракету космонавты вернулись молча, усталые и взволнованные. Сняли скафандры, дошли до кают-компании, сели за круглый стол, посмотрели друг на друга.
На лице Валерия сохранилось выражение растерянности.
— Люди… — прошептал он. — Они есть, они существуют… Мы их видели… Николай Андреевич! Нет, это невозможно… Какие-то синие лягушки… я не могу поверить…
Ольга смотрела отсутствующим взглядом. Айзенберг утомленно молчал.
Начальник экспедиции взглянул на хмурые лица, покачал головой.
— Что с вами, товарищи? В чем дело? Мы впервые нашли себе подобных в космосе, а вы разводите меланхолию! «Синие лягушки»! Да ведь они преодолели межзвездное пространство! А давно ли Земля начала межзвездные перелеты? Наша экспедиция — всего лишь четвертая. Нет, не внешность, а их молчание — вот что меня удивляет. Должен же быть у них язык! И нам нужно всеми силами искать способ договориться с ними, а тебе, именно тебе, Оля, нужно изучить их организмы и помочь больным… насколько это возможно.
— Что же вы предлагаете делать? — спросил Айзенберг.
— Прежде всего перевести их в ракету. Мы не собираемся оставлять их здесь, ведь так? И постараться сблизиться с ними.
* * *
Орловский прошелся по каюте, сел рядом с Ольгой на диван.
— Оля! Ведь ты теперь знаешь, в чем дело?..
— Знаю… У них разрушаются дыхательные органы…
— И ты не можешь помочь?
Ольга нервно передернула плечами.
— Если бы это были люди, я могла бы помочь, ты знаешь, у человека можно вызвать регенерацию легких. А тут… Откуда я знаю, что можно и что нельзя? Тот, который просто ослабел от голода, уже здоров, а двое погибают…
— А ты не думаешь, что регенерацию легких можно вызвать и у них? Ведь они дышат, как и мы, кислородом.
— А если больные погибнут при операции? Другие будут считать нас убийцами.
— Но они понимают, что без помощи больные все равно погибнут.
— Кто их знает, что они понимают…
Действительно, земляне узнали только то, что неведомые существа прилетели с планетной системы Альтаира — для этого было достаточно указать рукой на звезду.
— Ничего, мы скоро все же поговорим с ними, — сказал Орловский. — Аркадий Петрович, кажется, разобрался, в чем дело — чешуйчатые наросты на их голове испускают ультразвуки. Да вот и он сам.
В каюту заглянул Айзенберг.
— Идемте скорее. Разговор налаживается.
Орловский и Ольга поспешили за ним.
Возле пульта управления «электронного мозга» сидел один из альтаирцев. Рядом с ним стоял только что смонтированный небольшой серебристый аппарат.
— Будем разговаривать, — обратился к гостю Айзенберг. — Скажите моим друзьям ваше имя.
Все невольно посмотрели на рот альтаирца, ожидая, что его губы шевельнутся, с них слетит какой-то звук. Но синеватое лицо осталось неподвижным, и Орловский и Ольга вздрогнули, когда из серебристого аппарата донеслись отчетливые негромкие слова.
— Мое имя Иокарви.
Орловский торопливо шагнул к пульту.
— Откуда вы? — спросил он альтаирца.
— От звезды Аилеви, — через несколько секунд тем же ровным голосом ответил аппарат. — Четвертая планета… Укуме… наша родина…
— Так… Аилеви — это Альтаир… — Орловский помедлил, собираясь с мыслями. — Куда вы летели? Почему погиб ваш корабль?
— Наш путь был… не очень далеко… мы хотели узнать… это было опасно, и мы понимали… потом мы попали в излучение… мы не могли повернуть обратно…
Речь Иокарви была похожа на то сообщение, которое несколько месяцев назад впервые прочел «электронный мозг»: не было связности, и в перерывах между отчетливыми словами слышалось невнятное бормотание. Многого не сумел перевести «электронный мозг».
Трудный разговор продолжался. Орловский стал расспрашивать Иокарви о жизни на Укуме, но и этот рассказ был так же отрывист и малопонятен. Иокарви говорил что-то об овладении атомной энергией, о заводах, о городах или, во всяком случае, о чем-то подобном. И тут же прорывались неясные упоминания о каких-то волнениях, угрозе, о жизни тяжелой и опасной. Трудно было понять, о чем идет речь, и земляне тщетно пытались уловить ускользающий смысл. Может быть, Иокарви рассказывал о борьбе классов на планете, о каком-то нападении извне, может быть, еще о чем-то, чего земляне не знали.
Неожиданно разговор прервался. Дверь приоткрылась, и в ней показалась голова второго альтаирца. Он торопливо жестами позвал Ольгу.
— В чем дело? — спросила она вскакивая.
— Чимзаги умирает… наш начальник… — ответил аппарат.
Ольга, не ожидавшая ответа, испуганно оглянулась на него и поспешила за альтаирцем. Вслед за нею пошел и Орловский.
У того, кого ее спутник назвал Чимзаги, началась агония. Он судорожно дергался всем телом, приподнимаясь на постели и открывая рот. Лицо его опять потемнело, стало черно-фиолетовым. Ольга бросилась к нему.
Что делать? Можно ли ему помочь? Ольга знаком попросила мужа подать кислород, достала ампулу с прозрачной жидкостью, ввела лекарство под синюю кожу. Поможет ли? Неужели это конец?
Прошло несколько минут. Чизмаги перестал двигаться и затих. Ольга с надеждой прислушивалась к его слабому дыханию. Жив… еще жив… дышит часто и коротко, но дышит. Ему стало лучше, смерть отступила, он проживет еще некоторое время. Земные лечебные средства снова помогли.
В раздумье Ольга остановилась у постели. Может быть, сделать операцию? Николай прав, дни их все равно сочтены… а как хочется спасти не только здоровых, но и этих, больных… и даже этих еще больше…
Ночью Орловский заглянул в медицинский сектор. Ольга знаком подозвала его к себе.
— Николай… попытайся — спроси их, согласны ли они на операцию…
— Ты решилась, Оля? Молодец! Аркадий Петрович налаживает «электронный мозг», утром мы опять сможем разговаривать с ними и спросим. Шла бы ты отдохнуть, до утра всего четыре часа.
— Я не устала.
Ольга так и просидела с больным до утра.
Не раз заглядывали и Орловский с Валерием. Молодой биолог до сих пор был во власти противоречий и не мог избавиться от острого чувства разочарования, вместе с жадным интересом к иной жизни он моментами ощущал почти отвращение к альтаирцам. Он сам порой стыдился себя и в порыве раскаяния старался хоть чем-нибудь помочь Ольге.
Наконец, Орловский заглянул к Ольге еще раз.
— Идем, Оля. Все готово, все уже там.
Действительно, в каюте «электронного мозга» уже собрались все обитатели ракеты.
Они разместились вокруг пульта управления, на котором стоял аппарат Айзенберга и экран для демонстрации фильмов. Орловский и Ольга сели в свободные кресла.
Наконец, Орловский заглянул к Ольге еще раз.
— Идем, Оля. Все готово, все уже там.
Действительно, в каюте «электронного мозга» уже собрались все обитатели ракеты.
Они разместились вокруг пульта управления, на котором стоял аппарат Айзенберга и экран для демонстрации фильмов. Орловский и Ольга сели в свободные кресла.
Разговор вел Айзенберг. Он рассказывал альтаирцам о Земле и порою включал фильм, поясняющий его слова. Он говорил о том, что на Земле нет границ между народами, нет разделения на государства, как это было прежде, говорил о термоядерной энергии, сменившей атомную, о новых городах Земли, о завоевании космоса, о фотонном двигателе их звездолета, о достижениях многих наук.
Альтаирцы слушали внимательно. Их узкие глаза неподвижно и напряженно смотрели на экран, следя за непривычной жизнью далекой планеты. Иокарви иногда задавал вопросы, другие двое молчали.
Когда Айзенберг окончил рассказ и хотел предоставить слово Иокарви, Ольга остановила его:
— Одну минуту, Аркадий Петрович. Сейчас они больше узнали о нас… скажите им, что я хочу оперировать больных. За успех не ручаюсь — они ведь не земляне, — но иного выхода нет.
Айзенберг внимательно посмотрел на нее своими умными черными глазами.
— Вы правы — иного выхода нет. Говорить мне незачем. Иокарви уже слышит ваше предложение и сейчас ответит вам. Что вы скажете, Иокарви? — повернулся он к альтаирцу.
Тот встал.
— Должен узнать решение Чимзаги, — донесся из аппарата ответ. — Если подождать немного, я вернусь…
Альтаирец вышел. Оставшиеся, переговариваясь короткими фразами, ожидали его возвращения. Оба альтаирца не сводили глаз с двери. Минут через десять Иокарви вернулся.
— Чимзаги согласен, — перевел «электронный мозг» его неслышную речь. — Биадиме согласится, если Чимзаги выздоровеет.
Земляне переглянулись. Ольга стремительно поднялась с места.
* * *
В каюте царил полумрак. Ольга опять сидела всю ночь у постелей своих пациентов, боясь, что какое-нибудь непредвиденное осложнение сведет на нет все ее усилия. Операции прошли успешно, регенерин подействовал, восстановление дыхательных органов началось. Но состояние больных было еще тяжелым.
Ольга незаметно привыкла к своим пациентам, они стали ей ближе и как-то понятнее, особенно теперь, когда аппарат Айзенберга, присоединенный к «электронному мозгу», был установлен прямо в каюте и она могла разговаривать с альтаирцами в любое время.
Чимзаги открыл глаза, пошевелился.
— Ольга… — прозвучал голос из аппарата. — Вы устали… Нужно отдохнуть… не бойтесь за нас…
Молодая женщина встрепенулась.
— Почему вы не спите? — спросила она. — Вам плохо?
— Нет… я думаю о вашей планете… Иокарви рассказывал… У вас не так… может быть, мои дети попали в беду, погибли… и мои друзья… Я не увижу… моей жизни осталось немного… Верю, что на Укуме будет лучше… будет счастье.
Ольга не знала, что происходит на далекой родине Чимзаги, но хорошо поняла тоску и тревогу, прозвучавшую в его словах. Она ласково взяла его руку.
— Конечно, жизнь будет лучше, будет счастливой, — убежденно сказала Ольга. — Ведь и на нашей планете прежде было много ужасного. И вы еще вернетесь на Укуме, увидите свою семью. Не нужно печальных мыслей.
— Это ничего… Мы знали, что идем в опасный путь… что, наверное, не вернемся назад… Так было нужно… увидеть и узнать… Никто, кроме нас, не мог… Ждать было нельзя.
— Да… Я знаю, что вы мужественный человек, Чимзаги, — Ольга забыла, что альтаирец вряд ли достаточно хорошо поймет ее, и торопилась высказать свои мысли. — Вы первый и без колебания согласились на операцию. Но Биадиме… он решился только после вас, предоставил вам рисковать жизнью. Разве так поступают друзья?
Видимо, альтаирец понял смысл ее речи. Он ответил не сразу, его длинные, узкие глаза пристально смотрели на молодую женщину.
— Нет… Они не плохие друзья… В нашей жизни много страха, мы росли в заботах только о себе… не умели помогать другим… быть до конца сильными и смелыми… Биадиме тоже оставил родных, чтобы полететь… и не вернуться… Не надо думать о нем плохо.
— Да… — вздохнула Ольга. — Наверное, это правда… Но хватит, Чимзаги, — спохватилась она. — Вы много говорили сегодня. Нужно спать.
Когда Чимзаги уснул, Ольга тихонько вышла из каюты. Она прошла по коридору, заглянула в кают-компанию: там в одиночестве сидел Валерий и сортировал минералы — он выполнял в экспедиции и обязанности геолога. Ольга рассеянно кивнула ему и в глубокой задумчивости остановилась у окна, глядя во тьму. Валерий поднял голову.
— Ольга Анатольевна, вам не кажется, что мы слишком долго задерживаемся здесь? Право, лучше бы было, если бы вы начали лечить альтаирцев прямо в пещере, мы могли бы тогда хоть перевести ракету на другое место. А то из-за них нельзя двинуться…
Ольга быстро повернулась к нему.
— Как вам не стыдно, Валерий! — с гневом сказала она. — Вы уже не раз говорили, что они мешают вам, что мы зря тратим время, что вы не этого ждали, не о том мечтали! Да они умные и отважные существа, ничуть не хуже вас! Они лучше вас, они никогда не пожалели бы времени, чтобы спасти вас! А если бы вы встретили тех, о ком мечтали, и они отвернулись бы от вас, потому что вы недостаточно хороши для них? Как бы вы чувствовали себя тогда?
Она смерила Валерия негодующим взглядом и вышла из каюты, столкнувшись у двери с мужем. Тот видел эту вспышку, такую редкую при спокойном характере жены. Пропустив Ольгу, посмотрел ей вслед, взглянул на пристыженного Валерия и направился к себе.
Он вернулся к пульту управления, думая о своих спутниках. Они стали часто раздражаться, спорить по пустякам, нервное напряжение давало себя знать. Все они сейчас решают один и тот же вопрос. Что ж, пора. Нужно задать этот вопрос вслух. Что они ответят на него? И что скажет он сам? Что он должен сказать?
Да, они мечтали встретить в космосе людей, которые уже опередили землян в развитии, хотели воспользоваться их опытом и помощью, научиться новому. Но получилось наоборот — они встретили людей, нуждающихся в их помощи. Значит, они сами должны им помочь, и этого мало, что они спасли их от гибели. Везти их теперь на Землю? Разве это им нужно? А человечество? Столько веков оно мечтало о встрече с себе подобными, и неужели спешить на Землю, зная, что у одной из близких звезд есть обитаемая планета, есть люди, достигшие высокого уровня развития? Лететь на землю, похоронить там альтаирцев и потом явиться к их братьям и сообщить печальную весть?
Орловский поднялся, включил сигнал общего сбора и направился в кают-компанию.
— Пришла пора отлета, друзья, — сказал он негромко. — Пора покинуть эту планету, пора решить, что нам делать. Я не сомневаюсь, что все вы думали об этом. Скажите откровенно, без колебания, что вы предлагаете? Куда мы полетим — на Землю или на Альтаир? Вы знаете, что горючего у нас достаточно, корабль в исправности. Но если вы не согласитесь, мы не полетим. Подумайте и скажите — решать нужно сейчас.
В каюте воцарилось молчание.
И все в этот миг опять унеслись мыслью к родной и милой планете, к солнечной Земле. Тоска по детям, желание увидеть их с огромной силой охватили Ольгу, ей страстно захотелось домой, скорее домой, к ним. Валерий был поглощен только одним чувством — он не может больше жить в этой тьме, домой, домой! Вдохнуть полной грудью ветер с запахом трав!
Айзенберг сидел в тяжелом раздумье. Если добраться до Земли, он будет спасен. А если ему придется еще на несколько лет остаться в космосе, он, скорее всего, останется здесь навсегда.
Орловский и сам в этот миг видел Землю, встречу с детьми, с друзьями, свое сообщение в Академии Наук о том, что он первый встретился с разумными существами, которые сами сумели вырваться в космос. А потом — путь к Альтаиру, новые встречи, новые открытия… Да, могло быть и так. Но Орловский знал, что никогда не простил бы себе такого решения.
— Ну, что ж, товарищи? — он обвел взглядом друзей.
Трое спутников, словно вернувшись издалека, посмотрели друг на друга. Земля или Альтаир?
Айзенберг первым принял решение.
— Их жизнь короче нашей, — проговорил он задумчиво. — До Земли и обратно — это очень долгий путь. Кроме того, мы можем помочь им и там, на их планете. Надо лететь на Альтаир.
Валерий выпрямился, побледнел. Вернуться на Землю? А что альтаирцы подумают о людях, если те трусливо откажутся от далекого путешествия, поспешат скорее домой? Как он мог питать отвращение к этим действительно умным и мужественным существам. Нет, нет!
— На Альтаир! — воскликнул он. — Их там ждут!
Их там ждут… Ольга закрыла глаза ладонью. У Чимзаги тоже остались дети, как и у нее, но ее дети и без нее будут счастливы на щедрой Земле, а дети альтаирцев, быть может, погибают сейчас…