– Это очень мило с твоей стороны, Ширли, но…
– Ну, пожалуйста, останься, – настойчиво попросила Ширли и, к изумлению Глэдис, вдруг залилась краской. – Мне действительно очень нужна твоя помощь.
Ширли выглядела почти несчастной и смотрела на подругу с такой мольбой, что та сразу же встревожилась:
– Конечно же, я помогу тебе, Ширли. Расскажи мне, что произошло.
– Ну… Я говорила тебе, что собираюсь это сделать… и сегодня утром наконец сделала.
– Сделала, что?
В глазах Ширли читались страшная неуверенность и растерянность.
– Я ходила в «Мэтчмэйкерз Инкорпорейтед», – смущенно призналась она. – В то агентство знакомств, о котором я тебе говорила.
Глэдис чуть не застонала. Неужели ее теперь будет постоянно преследовать эта фирма, которую, как ей казалось, она выдумала?
– Мне пришлось заполнить массу анкет и ответить на сотню вопросов, – продолжала Ширли, – а еще они хотели снять меня на кинопленку. Но я отказалась – я так смутилась, понимаешь, это просто ужас какой-то. А когда я писала ответы, рассказывала про себя и все такое, я чувствовала себя… – она зябко передернула плечами, – почти голой.
Вот откуда взялись французские пирожные, отметила про себя Глэдис. И как только она раньше не поняла, в каком состоянии находится Ширли! Ведь знала же: любой эмоциональный всплеск вызывает у Ширли желание накупить чего-нибудь сладкого, сдобного и вкусного – от этого Ширли полнела, а проблемы с полнотой, в свою очередь, еще больше расстраивали ее и заставляли замыкаться в себе. Глэдис пыталась как-то разомкнуть этот порочный круг, но пока что без особых успехов.
– Не уверена, что смогу и дальше заниматься этим, – стенала Ширли. – Видимо, я зря туда пошла…
– Ну, не хочешь и не надо, – постаралась успокоить ее Глэдис. – Зачем насиловать себя?
– Но я уже заплатила деньги и… – Ширли состроила грустную гримасу, – разве у меня есть какие-то иные шансы, кроме этого? Мне уже тридцать четыре года, Глэдис. Я повидала мир. Я думала, что могу прожить всю жизнь старой девой, но тут представила, как это будет в старости: полное одиночество и – никого рядом… Может, они и найдут в своих списках кого-нибудь, похожего на меня. Какого-нибудь хорошего человека, которому не так много нужно…
– Может быть, и найдут, – согласилась Глэдис, хотя и подумала про себя, что «какой-нибудь хороший человек» в первую очередь должен будет вычистить весь этот дом и выбросить на свалку мусор, который Ширли собирала здесь многие годы. Интересно, а что за репутация у этого, будь он неладен, мистера Плонски?
– Как бы то ни было, для начала мистер Плонски устраивает обед для шестерых – трое мужчин и еще две женщины, кроме меня. Вечером, в следующую субботу. Он говорит, что постарался подобрать людей со сходными характерами.
– А где состоится этот обед? – с подозрением спросила Глэдис.
– В ресторане «Три короны». Все будет очень благопристойно. Я в любой момент могу удалиться, если их общество мне не подойдет.
– Звучит вполне разумно, – признала Глэдис.
– Да, конечно! – в голосе Ширли слышалось явное облегчение. – Я бы просто не могла встретиться с мужчиной один на один. По крайней мере не сразу. Я бы просто сгорела от смущения.
– Тогда в чем проблема?
– Да во мне же! – воскликнула Ширли чуть не плача. – Все проблемы всегда во мне самой! Я же непременно стану стесняться и молчать. Я знаю, так оно и будет. Мне нужна ты, Глэдис, чтобы как-то подготовить меня к этому обеду. И чтобы помочь мне выбрать какой-нибудь подходящий костюм. Ты всегда одеваешься так шикарно, так модно… я подумала… ну, знаешь, в дамских журналах иногда дают всякие советы, как изменить внешность, – новая прическа, косметика, туалеты… Если бы ты подсказала мне, с чего начать?..
– Ты это серьезно, Ширли? – поинтересовалась Глэдис.
Подруга кивнула. Ее глаза умоляли Глэдис о поддержке.
– Я хочу хорошо выглядеть – насколько это возможно, конечно. Только один раз. Знаю, я слишком много требую от тебя…
– Да что ты! Я с удовольствием помогу. Я останусь на неделю и сделаю все, что в моих силах, но, предупреждаю: изменить придется многое. Вот этот пучок, скажем, он действительно делает тебя похожей на старую деву, а ведь у тебя прекрасные волосы! От него, безусловно, придется отказаться.
– Как скажешь, – покорно согласилась Ширли.
– И от французских пирожных тоже, – безжалостно продолжала Глэдис. – Завтра мы отправимся по магазинам и купим еду для тех, кто хочет похудеть. Я посажу тебя на диету и заставлю делать гимнастику, а уж потом, когда твоя фигура придет в норму, мы подберем одежду. Договорились?
Ширли застонала:
– Неужели это и впрямь необходимо, Глэдис?
– Считай, что этот день – поворотный пункт в твоей судьбе, – твердо заявила Глэдис.
Почему бы и нет? Этот день, вернее, эта ночь могут стать поворотным пунктом для них обеих, подумалось Глэдис. И, помогая Ширли изменить ее жизнь, она, быть может, обретет новые силы, чтобы изменить себя.
– Наверное, ты права, – мрачно согласилась Ширли. – Я должна попытаться, может, это и есть мой шанс.
Она поднялась, расправила плечи, взяла со стола блюдо с французскими пирожными и, дойдя до кухни, высыпала их в мусорное ведро. Потом с усмешкой обернулась к Глэдис.
– Обещаю, что не стану вставать среди ночи и вытаскивать их оттуда.
Как оказалось, приготовления к первому свиданию Ширли еще больше сблизили подруг. Обе словно обрели цель в жизни, стали больше доверять друг другу. Следующие несколько дней позволили Глэдис убедиться, что она не зря откликнулась на предложение Ширли. Подруга не только помогла ей не чувствовать себя одинокой, она к тому же предоставила Глэдис возможность спокойно заниматься личными делами. Первый шаг пройден: Глэдис приняла решение. Но чтобы идти дальше, ей требовалось хорошенько поразмыслить и приложить массу усилий.
В понедельник утром явился посыльный, которого отправила к Ширли мать Глэдис. Глэдис расписалась в получении письма и, вскрыв конверт, обнаружила в нем подтверждение того, что ее контракт со школой расторгнут.
Поскольку ситуация сложилась непредвиденная, подумала Глэдис, Майк не мог быстрее оформить бумаги. Тем не менее он оказался достаточно любезен и даже присоединил к документу, свидетельствовавшему о ее уходе по собственному желанию, рекомендательное письмо, которое могло сослужить Глэдис хорошую службу, реши она опять заняться преподаванием. Вот только идея снова работать в школе вовсе ее не вдохновляла.
Однако никакой другой специальности у Глэдис просто не имелось. Она просматривала все газеты, пытаясь найти среди объявлений предложения, способные ее заинтересовать, но большинство нанимателей требовали от претендентов опыта работы, а его у Глэдис не было. К тому же в ее двадцать девять лет нелегко переучиваться. Неужели же так и придется всю жизнь проработать преподавателем английского языка и истории?
Глэдис как раз задумалась над этой безрадостной перспективой, когда на пороге дома Ширли появился второй посыльный. Поскольку прежде ей никогда не приходилось получать заказные письма, ситуация очень заинтересовала и даже развлекла молодую женщину.
Содержание второго конверта направило мысли Глэдис в совершенно иное русло: не веря своим глазам, она держала в руках чек на два миллиона долларов. Нет, чек был самым настоящим, это удостоверяла и подпись, поставленная на нем Дэйвом Флэвином; но Глэдис никак не могла поверить, что он на самом деле решился послать его.
К нему прилагалась краткая записка. Глэдис пришлось перечитать ее несколько раз – она мучительно пыталась осознать, что все это значит? И каково же тогда отношение к ней Дэйва?
«Все еще собираешься выйти замуж за Майка? Если да, то, надеюсь, я заслуживаю быть приглашенным на свадьбу. Ты так не думаешь?
Дэйв.»
Чек, безусловно, предназначался для них с Майком – на тот случай, если они все же поженятся. Дэйв, как и обещал, старался обеспечить ей счастливую жизнь. Но неужели он не понимал, что после происшедшего между ними в минувшую пятницу она просто не могла выйти за Майка? Неужели неверность действительно ничего не значила для Дэйва? Может быть, он полагал, что немного секса на стороне – это вовсе не страшно, покуда дело не выплыло наружу. Может, он полагал, что и та история с Джулией никак не повлияет на их супружеские отношения? Глэдис покачала головой. Она просто не способна принять такой образ мыслей. А коль скоро Дэйв снова заявил, что ни в чем не виноват в той истории с Джулией, Глэдис не знала что и думать.
Нагромождая ложь на ложь, меля языком перед Майком и полицейскими, Дэйв спасал ее хорошие отношения с женихом, после чего, разумеется, заслуживал приглашения на предполагаемую свадьбу, но это вовсе не значило, будто он хотел этой свадьбы. А вдруг таким образом он просто пытался выяснить, что в данный момент происходит между ней и Майком?
Полушутливый тон записки мог оказаться просто маской, защитой – на тот случай, если она снова отвернется от него. Возможно, Дэйв просто проверял, какие чувства теперь испытывает к нему Глэдис. Послать чек весьма в духе Дэйва – это вынуждало Глэдис ответить ему в той или иной форме. Он знал, что она вовсе не собирается принимать эти деньги. Или не знал?
Между ними всегда было столько ссор из-за денег, из-за того, как и на что их тратить… Дэйв воспитывался у приемных родителей, никогда не знал настоящей семьи и не жалел о том, чего не имел. Да и как ему было жалеть? Когда Глэдис вышла за него замуж, она практически лишилась семьи и потому старательно хотела создать собственную. Безумное увлечение мужа своими идеями – увлечение, в жертву которому приносилось все остальное, не могло не выводить ее из себя.
Что ж, подумала Глэдис, по крайней мере, ей удастся кое-что доказать в той сфере, в которой он казался себе корифеем: в денежной. А если Дэйв намерен узнать о том, что она решила касательно Майка, Глэдис вовсе не против сообщить ему об этом.
Она отыскала у Ширли листок бумаги, чистый конверт и с наслаждением разорвала чек на мелкие кусочки, чтобы Дэйв понял все окончательно. Немного дольше ей пришлось поразмыслить над текстом самой записки. В итоге у нее получилось следующее:
«Вместо приглашения на свадьбу могу предложить тебе только клочки твоего чека. Спасибо за то, что ты помог мне разобраться в себе, понять, что я никогда не выйду замуж за Майка, и дал мне возможность расстаться с ним без ссор и скандалов.
Глэдис.»
Запечатав конверт, Глэдис на мгновение задумалась, порвал ли Дэйв со Стефи, как она порвала с Майком.
Она некоторое время сомневалась, не отослать ли письмо с нарочным, но потом все-таки решила воспользоваться услугами обычной почты. При том, как сейчас шли дела, лишний день не имел значения, а записка Дэйва не давала сколько-нибудь явных надежд на примирение и воссоединение. Если это и было приглашение к продолжению отношений, то очень ненавязчивое.
Отправив ответ, Глэдис отвела Ширли к парикмахеру, что должно было стать первым шагом в создании нового имиджа ее подруги. Все долгие четыре часа, пока мастер работал над новой прической Ширли: обрезал тяжелые густые волосы до плеч и делал химическую завивку, Глэдис провела рядом с ней, успокаивая и поддерживая бедняжку.
Результат превзошел все ожидания. У Ширли действительно оказались роскошные волосы. Теперь они волнами обрамляли лицо, завиваясь у скул в небольшие кудряшки, и приобрели новый золотистый оттенок, словом, Ширли стала выглядеть по крайней мере на пять лет моложе. Она была так восхищена происшедшим с ней чудом, что весь день не упускала ни единого шанса полюбоваться на себя в зеркало.
– Не может быть, чтобы они такими и остались! – восклицала Ширли.
– Глупости говоришь! Я тебе покажу, как пользоваться феном, – пообещала Глэдис. – А пока ты не научишься справляться с этим сама, походишь раз в неделю в парикмахерскую, ничего с тобой не случится, не разоришься. Еще тебе нужно будет регулярно делать стрижку. По крайней мере раз в полтора месяца.
Весь следующий день они провели в косметическом кабинете, где Ширли объяснили, в какой цветовой гамме ей следует одеваться и какие тона косметики самым выгодным образом подчеркнут ее внешность. Косметолог показал, как накладывать тени и румяна, чтобы скрыть недостатки лица. Ширли дала выщипать себе брови – теперь они походили на две ровных дуги – но наотрез отказалась прокалывать уши, заявив, что с тем же успехом может носить и клипсы. Маникюр завершил революционные преобразования в ее внешности.
В среду утром Глэдис как раз заставляла Ширли подналечь на гимнастические упражнения, когда раздался звонок в дверь, прервавший их занятие. Глэдис открыла и оказалась лицом к лицу с очередным посыльным, протягивающим ей конверт. Разорвав его, она с удивлением обнаружила в нем другой, поменьше, розовый и пахнущий розой. Адрес на конверте был явно написан женской рукой. А она-то ожидала, что это очередное послание от Дэйва…
Она вскрыла конверт, сгорая от любопытства, вытащила розовый же листок и развернула. Выражение обеспокоенности и любопытства на ее лице сменилось улыбкой облегчения: она узнала почерк.
«Дорогая Глэдис!
Я подумал, что это письмо может постичь та же судьба, что и чек, если ты сразу догадаешься, что оно от меня. А потому я был вынужден прибегнуть к небольшой уловке. Ведь персонал конторы со мной во главе потратил по меньшей мере полчаса, чтобы подсчитать обрывки. Без сомнения, тебе будет приятно узнать, что их оказалось ровным счетом сто тридцать семь. Вероятно, пришлось постараться, чтобы разорвать чек на столь мелкие клочки. Результат просто потрясающий.
Глэдис едва не рассмеялась, но посерьезнела, начав читать вторую часть письма:
Если у тебя нет никаких срочных дел на воскресенье, то, возможно, ты не откажешься присоединиться ко мне в «Золотом дукате». Я заказал столик на полдень. Хорошее меню и бокал вина помогут скрасить время. Тебе вовсе не обязательно давать мне знать, придешь ты или нет. Просто приходи, если захочешь.
Дэйв.»
Дэйв, похоже, действительно решил не гоняться за ней, однако предлагая место и время встречи, оставлял ей несколько дней на размышления.
Она могла спокойно обдумать, хочется поддерживать с ним отношения или нет. По крайней мере, теперь Глэдис звала, что Дэйв не просто намеревался провести с ней пару дней. Конечно, она понятия не имела, расстался ли он со Стефи, но эта роскошная брюнетка ни в коем случае не должна была помешать ей примириться с Дэйвом. В конце-то концов он утверждал, что даже в худшие времена их супружества ему было хорошо с ней, как ни с одной другой женщиной.
– Глэдис? – окликнула ее Ширли. – Что-то случилось?
– Нет, все прекрасно, – улыбнулась она подруге. – Это приглашение на собеседование. Мое будущее может оказаться вовсе не таким мрачным.
– Отлично!
– А теперь давай вернемся к упражнениям.
Ширли так вдохновили изменения в ее внешности, что она безропотно соблюдала диету и делала гимнастику. Она практиковалась в обращении с феном, старательно изучала искусство косметики и с искренним удовольствием каждое утро вставала на весы, чтобы удостовериться в том, что прилагаемые усилия не пропали даром. К пятнице у Ширли четко обозначилась талия, и она с нетерпением ожидала поездки в магазин одежды.
Вооружившись консультациями специалистов и полностью доверившись вкусу Глэдис, Ширли отважно отбросила предрассудки и консервативную осмотрительность и принялась покупать все, что могла: одежду, туфли, украшения – даже изящное и соблазнительное белье было присоединено к горе обновок.
– Я еще никогда в жизни не получала столько удовольствия! – радостно заявила Ширли по дороге домой. – Глэдис, я никогда не смогу тебя отблагодарить за это как следует!
– Я тоже чудесно провела время, Ширли, – заверила ее Глэдис.
Она не лгала: заботы о подруге действительно давали ей возможность отдохнуть после поисков работы и даже развлечься. В департаменте образования ничего утешительного ей не сказали: в списке соискателей стояли фамилии людей, ожидавших места уже три года – любого места, и перечень учителей, согласных на любую работу, был не короче. Надежд оставалось все меньше. Возможно, Глэдис действительно следовало сменить профессию.
Большую часть субботы Глэдис провела с Ширли, обучая ее тонкостям светской беседы и тем уловкам, которые позволяли сломать лед отчуждения между незнакомыми людьми и установить хоть какое-то взаимопонимание. Мистер Плонски прислал Ширли список приглашенных на ужин, любезно приложив к нему характеристики тех трех мужчин, которые дали согласие присутствовать. Это облегчило приготовления Ширли, поскольку теперь она могла выяснить круг их интересов. Кандидатуры двоих казались весьма многообещающими.
Кен Нивен, вдовец, содержал букинистическую лавку и увлекался музыкой. Роберт Флетчер был холостяком, по профессии – ученый-химик. Как и Ширли, он много путешествовал, а потом им было о чем поговорить: есть ли тема для беседы более благодарная, чем обмен впечатлениями и рассказы о собственных странствиях.
– Я бы не стала уделять внимания Шону О'Брайену, – посоветовала Глэдис, просмотрев краткие сведения о третьем из приглашенных. – Он разведен. Поверь мне, с разведенными людьми всегда что-то не в порядке.
– Ты так много знаешь, – восхищенно пробормотала Ширли.
Они в подробностях обсудили, что стоит, а чего не стоит сообщать о себе; какие задавать вопросы, чтобы привлечь внимание и заинтересовать разговором; о каких текущих делах можно поболтать и какие общие темы найти – путешествия по зарубежным странам, например…
Словом, к тому времени как Ширли собралась уходить на ужин, она была великолепно подготовлена, а кроме того, выглядела просто прекрасно: зеленовато-желтый жакет, строгое черное платье с пуговками и пояском в тон жакету, изящные черные туфли на высоком каблуке и черная же маленькая дамская сумочка, пара золотых цепочек на шее – и длинные золотые клипсы в ушах.