Потом я снова пожалела, что не осталась ночевать с Максом на праздники. И я начинала скучать по нему в течение недели.
Черт .
Я закашляла, крепко закрыв глаза.
“Ты в порядке?”- пробормотал Макс через кабинет.
“Да”.
Двадцать минут, и еще семнадцать постельных сцен спустя, подошел Макс и провел рукой от моей ключицы к колену, шепча: “Закрой глаза. Не открывай их, пока я тебе не скажу”.
“Ты сегодня на редкость властный”,- сказала я, роняя книгу на пол, и сделала так, как он меня просил. Почти мгновенно, мое слуховое восприятие стало особенно острым, а комната почти задрожала. Я услышала звук его ремня, его молнии и его тихий вздох.
Неужели он ...
Я слышала мягкие звуки его двигающейся руки, как в начале, его ритм был медленным, затем становился быстрее и жестче. Я слышала, как его дыхание превращалось в короткие, тугие вздохи.
“Позволь мне посмотреть”,- прошептала я.
“Нет”. Его голос был натянут. “ Ясмотрю на тебя”.
Я никогда раньше не слышала, как кто – нибудь мастурбирует, и было настоящей пыткой держать глаза закрытыми. Эти звуки были дразнящими - его тихие стоны и указания раздвинуть ноги шире, потрогать свою грудь.
“Книга сделала тебя мокрой”,- заметил он, и я услышала, как ритм его руки вокруг члена ускорился. “Насколько мокрой?”
Я опустила руку вниз, со все еще закрытыми глазами, и тронула себя, чтобы узнать. Мне не нужно было ничего говорить; он просто застонал, затем выругался знакомым низким голосом, кончая.
Я хотела смотреть на его лицо, но держала глаза закрытыми, с колотящимся в груди сердцем.
Кабинет внезапно погрузился в тишину, за исключением его и моего тяжелого дыхания. И только сейчас я заметила, что надо мной работал кондиционер, обдавая мое слишком разгоряченное тело потоком прохладного воздуха.
Наконец, он поднял молнию и застегнул ремень. “Сейчас вернусь. Приведу себя в порядок”.
Послышался звук удаляющихся шагов и открывающейся двери, затем он тихонечко засмеялся. “Теперь можешь открыть свои глаза”,- сказал он и вышел из кабинета.
Казалось, что за эти десять минут комната стала темнее. Моя рука все еще была у меня между ног, а в моих ушах до сих пор стояли отзвуки его оргазма. Я пробно разок погладила себя, и поняла, насколько быстро я могла бы кончить. Возможно, меньше, чем за минуту. Разумеется, до того, как он вернется обратно.
Без колебаний, я стала ласкать себя ладонью, вспоминая звуки от его руки, скорость его движений, его тихие стоны и его указания, и насколько легко он говорил мне о том, что ему было нужно.
Мы так легко друг друга понимали, это был некий совершенный баланс.
Это было так легко .
С такими мыслями, по моим бедрам стал пробираться оргазм, прорываясь наружу, взрываясь во мне вспышками света и оставляя меня задыхаться.
Дверь открылась, и моя рука быстро переместилась на мою шею, где дико стучал мой пульс. Я проглотила свой вздох и постаралась выровнять свое дыхание. Не знаю почему, особенно после того, что мы только что сделали, но я чувствовала себя так, как будто запустила руку в вазу с печеньем, и меня поймали.
Макс улыбнулся, подошел ко мне, и сел на диван рядом с моей талией. Я подвинулась, чтобы ему было больше места, а он положил свою руку на спинку дивана, нагнулся и потянул мои пальчики себе в рот. “Хорошо поиграла, Лепесточек?”
“Думаю, если бы ты оставался поблизости, тебе бы не пришлось спрашивать”,- сказала я, пытаясь подавить жар, что стал приливать к моему лицу.
“Неважно”,- пробормотал он в мою шею, нежно ее посасывая. “Я просто потом посмотрю видео”. Он встал, прошел к своему открытому шкафу и нажал на кнопку камеры, которая стояла на верхней полке, и которую я даже не заметила.
“Ты... что?”
Он повернулся ко мне, а его губы растянулись в порочной улыбке.
“Ты снял это на видео?”- спросила я. Я никогда не чувствовала себя настолько противоречиво. Напуганной,оттого, что он это сделал, и возбужденной,оттого, что он будет это смотреть.
“Да”.
“Макс, мое лицо...”
Он нахмурил брови. “Я установил камеру ниже и положил тебя именно туда, куда нужно. Я бы не стал снимать твое лицо”. Он подошел ко мне и встал перед диваном на колени. “Что, вообще – то, очень жаль, потому что я обожаю смотреть на тебя, когда ты кончаешь”.
Он провел пальцем по моей щеке, всматриваясь в мое лицо, а затем, моргнул, казалось, возвращаясь в реальность происходящего. “На ужин я думал о тайской кухне, но у тебя аллергия на арахис, а в моем любимом тайском ресторане арахис кладут во все. Как насчет эфиопской кухни? Ты не будешь против поесть руками?” Он улыбнулся. “Клянусь, там никто не знает, кто, черт побери, я такой”.
Я уставилась на него, совершенно забыв о том, что собиралась спорить с ним по поводу ужина. “Откуда ты знаешь, что я меня аллергия на арахис?”
“Ты носишь аллергический браслет”.
“Ты прочитал его?”
Он выглядел совершенно обескураженным. “Ты носишь его, чтобы люди не смогли его прочитать?”
Мотая головой, я села, и провела руками по своим волосам. Мужчина, которого я любила, почти не замечал меня. Мужчина, с которым не хотела ничего, кроме секса, замечал во мне любую деталь.
К своему удивлению, я прошептала: “Эфиопская звучит превосходно”.
Макс провел нас к заднему выходу из здания по направлению к машине, что ждала нас у аллеи.
“Да ладно?”,- удивилась я, когда он открыл дверь. “Папарацци преследуют тебя даже до дома?”
Он рассмеялся, и аккуратно помог мне сесть на заднее сидение. “Нет, Лепесточек. Я и близко не такой знаменитый – они только ловят меня на мероприятиях, и иногда на улицах. Эта секретность из – за твоей паранойи, не из – за моей”.
“Царица Савская. Адская Кухня”,- сказал он водителю и повернулся ко мне. “Спасибо, что составила мне компанию, пока я собирался. Ты сделала этот жутко нудный процесс весьма приятным”.
“Да ты много и не сделал. Это был не самый плодотворный вечер в твоей жизни, так ведь?” Я подалась вперед, поднимая бровь с самым скептическим выражением своего лица.
Он улыбнулся, посмотрев на мои губы. “Ты раскусила меня. Я хотел, чтобы ты пришла вечером ко мне, чтобы я смог запомнить, как ты выглядела обнаженной на моем диване. Я нанял людей, которые завтра утром соберут мои вещи до того, как прибудут маляры”. Он сократил расстояние между нами и очень сладко поцеловал меня один раз. “Иногда на работе, я думаю о том, что хотел бы видеть тебя чаще. Мне понравилось видеть тебя там”.
Я поерзала на сидении, чувствуя, как мир начал близиться к концу. “Я не думала, что есть такие мужчины, как ты”,- сказала я, не подумав. “Ты честный. С тобой так легко”. Я посмотрела на него.
“Я уже говорил тебе. Ты мне нравишься”.
Он потянулся ко мне, прижал меня ближе, и целовал меня весь остаток дороги. Быть может, это длилось минуту, час или неделю. Я не имела понятия. Но когда мы приехали в Адскую Кухню, я не хотела выходить из машины, и мне было совершенно наплевать на то, что я почти надеялась, что этой ночью Макс попросить меня остаться с ним.
Официантка поставила перед нами большое блюдо, на котором были разложены нарезанные овощи.
“Берешь национальный хлеб и собираешь им еду”,- сказал Макс, отрывая кусочек и демонстрируя.
Я смотрела, как он облизнул свои пальцы, прожевал, затем улыбнулся мне.
“Что?”- спросил он.
“Ммммммм...”,- протянула я, надувая губки. “Твой рот”.
“Тебе нравится мой рот?” Он снова высунул язык, собирая остатки еды в уголках губ, затем поднял свой бокал и сделал большой глоток вина.
Из – за него я чувствовала себя не просто пьяной. Он сбивал меня с толку, делал меня безрассудной. Я сжала руки в кулаках под столом, проигрывая фантазию, в которой я прошу его покинуть ресторан, отвезти меня домой, и потрогать меня.
Кроме поцелуев в машине, он едва прикасался ко мне весь вечер. Это было умышленно? Он пытался свести меня с ума? Потому как, если честно, миссия выполнена.
Я моргнула, смотря на свою тарелку, затем сделала то же, что и он: оторвала кусочек хлеба, зачерпнула им немного чечевицы и откусила. Еда была перченной, теплой и очень вкусной. Я закрыла свои глаза и замычала. “Как же вкусно”.
Я чувствовала, что он на меня смотрел, и когда я подняла на него свой взгляд, он улыбнулся.
“Что?”- спросила я.
“Ты знаешь, чем я занимаюсь на работе, что моя мама работает на меня, и что у меня есть, как минимум, еще одна сестра. Ты знаешь о Сесили. Фактически все, что я о тебе знаю, кроме того, что ты восхитительная любовница – это то, что ты прилетела сюда из Чикаго чуть больше месяца назад, оставив там реального мудака, и что ты работаешь с Беном и его невестой”.
Чувство смятения сдавило мой желудок, и я заставила себя проглотить еду. “Не знаю, с тех пор, ты, кажется, узнал обо мне намного больше”.
“О, у меня масса наблюдений. Я говорю о том, что я не знаю тебя”.
“Ты знаешь, где я живу. Где работаю, и что у меня аллергия на арахис”.
“Сара, уже прошло несколько недель. Странно, что ты до сих пор держишь меня на расстоянии”. Он отвел свой взгляд. “Я не уверен, что я всегда смогу быть твоим незнакомцем”.
“Но мне так нравится, что ты Мой Незнакомец”,- пошутила я, и когда его лицо поникло, я смягчилась: “Что бы ты хотел узнать?”
Он снова посмотрел на меня, опустив свои густые длинные ресницы на щеки, пока он думал, закрыв глаза. Он был таким шикарным; мой пульс подскочил так, что бил мне уже в голову, начав стучать в моей черепушке, как молоток.
Открыв свои глаза, он спросил: “У тебя когда – нибудь была собака?”
С моих губ сорвался смех. “Да. У моего папы всегда были далматинцы, но моя мама сейчас просто помешана на лабрадуделях”.
“Ты, наверное, ошиблась?”
“Это смесь лабрадора ретривера и пуделя”.
Он покачал головой, улыбаясь. “Вы, американцы, всегда смешиваете классические породы”. Я поднесла бокал вина к губам, и делала глоток как раз тогда, когда он спросил: “Почему ты так боишься быть с кем - то?”
Я издала несколько неразборчивых звуков, а он засмеялся, отмахиваясь от меня. “Просто проверял, как далеко я могу зайти. У тебя есть родные браться или сестры?”
Я замотала головой, с облегчением. “Я - единственный ребенок. У меня сумасшедшие родители, поэтому, спасибо тебе, Боже, что у них есть только я. Еще один ребенок их просто убил бы”.
“Почему?”
“Мои родители... эксцентричны”,- объяснила я, улыбаясь при воспоминании о них.
Эксцентричные –слишком мягкое описание. Я представила маму в ее париках из перьев, всю увешанную драгоценностями. Папу, в очках с толстыми стеклами, рубашке с коротким рукавом и галстуком – бабочкой. Они пришли к нам из другой эпохи, возможно даже, с другой планеты, но их эксцентричность только помогала любить их еще сильнее.
“Мой папа всегда много работал, а когда он не на работе, он становится одержимым то одним, то другим. Мама обожает себя чем – нибудь занимать, но папа никогда не хотел, чтобы она работала вне дома. Она выросла в Техасе и познакомилась с папой в колледже. Она была математическим гением, но когда они поженились, она сначала стала продавать домашнюю косметику, потом какую – то чудную немнущуюся хлопковую одежду. С недавних пор она занимается средствами по уходу за кожей”.
“А чем именно занимается твой папа?”
Я стала колебаться, задаваясь вопросом, Как он может меня об этом спрашивать ? Неужели он обо мне ничего не знает ?
“Ну, моя фамилия Диллон, так?”
Он кивнул, заинтересованно.
Макс - британец . Возможно, он никогда не слышал о Диллон с .
Когда я ему это рассказывала, мне казалось, что я поднимала тяжелую железную цепь. Было приятно думать о том, что тем самым я снимала с себя некое бремя, но было бы легче не трогать ее вовсе. Всю мою жизнь, люди начинали смотреть на меня по – другому, когда узнавали, кем были мои родители; мне стало интересно, окажется ли Макс другим.
Я сделала глубокий вдох и посмотрела на него. “Моя семья владеет сетью универмагов. На региональном уровне, особенно, на Среднем Западе. Но они крупные”.
Он застыл, глаза прищурены. “Подожди. Диллонс? Как в рекламе ‘Любите Жизнь’, Диллонс?”
Я кивнула.
“О. Ух ты. Диллонс принадлежит твоей семье. Так, ладно”. Макс провел рукой по своему лицу и засмеялся сам над собой, тряся головой. “Черт, Сара. Я и понятия не имел. Я чувствую себя таким придурком”.
“А мне нравится, что ты не знал, кто я такая”. Я почувствовала, как мой желудок ухнул вниз, поняв, что теперь, когда он знал, что я из себя представляла, он, возможно, станет искать обо мне информацию в Интернете. Он узнает про Энди, и поймет, какой же я была дурой, не зная того, о чем знал весь город.
Макс узнает, что я была чьей – то половой тряпкой до того, как стать его загадкой.
Я отвела взгляд, чувствуя себя немного понурой. Я не хотела говорить о нашей жизни, и об историях наших семей. Я отчаянно искала новую тему для разговора.
Но он заговорил до того, как я что – то придумала. “Знаешь, что меня в тебе так очаровывает?”- спросил он, наливая мне еще один бокал медового вина.
“Что?”
“В первый раз, когда мы познакомились в баре, и в тот вечер, на складе в Бруклине – все те вещи, что ты позволяла мне с собой проделывать. А затем, сегодня, ты краснеешь от слова влагалище”.
“Я знаю!”- рассмеялась я, и сделала еще глоток вина.
“Мне в тебе это нравится. Ты внутри такая противоречивая, такая милая. Мне нравится, что у тебя такая сумасшедше богатая семья, но я видел тебя в одном и том же платье несколько раз”. Он облизал свои губы и одарил меня хищной улыбкой. “Но что самое интересное, являясь такой хорошей и чистой, ты разрешала делать с собой такие плохие вещи”.
“Я не думаю, что они плохие”.
“Ах, но в этом – то и суть. Большинство людей подумало бы, что ты не в себе, раз собралась встретиться со мной на том складе. Ты – американская наследница, которая позволила какому – то британцу – блядуну сделать твои обнаженные фото. Снять на видео, как ты мастурбировала в моем кабинете, возбуждаясь от понимания того, что потом я буду это смотреть. Но это то, о чем ты просила меня сама”.
Он откинулся на спинку своего стула, смотря на меня. Он выглядел серьезно, почти озадаченно. “И я хренов мудак; я не собираюсь от этого отказываться. Но я не думал, что есть такие женщины, как ты. Ты такая наивная во всех возможно очевидных проявлениях, к тому же, такая сексуальная, что с тобой скромного и нежного секса в кроватке всегда будет недостаточно”.
Я подняла свой бокал, и сделала глоток вина, пока он смотрел на мои губы. Облизнув их, я улыбнулась ему. “Я думаю, что большинство женщин не всегда удовлетворяет скромный, тихий, нежный секс в кроватке”.
Макс рассмеялся, бормоча: “В точку”.
“И вот почему и папарацци, и женщины преследуют тебя ”,- сказала я, глядя на него поверх своего бокала. “Это не только история с Сесили. Если бы дело было только в ней, к тебе бы потеряли интерес уже через несколько недель. Но ты – мужчина со страниц бульварной прессы, каждый раз появляешься с новой подругой. Ты тот, кого никто не может приручить. Мужчина, который, несомненно, знает толк в кисках”.
Глаза Макса слегка расширились, а зрачки увеличились, словно капля чернил в сумерках его глаз. “С недавних пор я не сплю каждую ночь с новой женщиной”.
Проигнорировав его, я продолжила свою мысль. “Женщины не всегда хотят, чтобы к ним относились так, как будто они нежнейшие, редчайшие, либо дорогущие создания. Мы хотим быть желанными. Мы хотим такого же жесткого секса, как и вы. И ты именно тот мужчина, который все об этом знает”.
Он подался вперед на своих локтях, внимательно смотря на меня. “Тогда почему у меня такое чувство, как будто ты единственная, которая дарит мне что – то особенное? Что – то, чего ты раньше никогда и никому другому не дарила?”
“Потому что, так оно и есть”.
Он открыл рот, чтобы ответить, но затем зазвонил мой телефон, который я положила на стол. И как только мы с Максом посмотрели на него, я поняла, что мы одновременно увидели, имя вызывающего абонента.
ЭНДИ.
Часть двенадцатая
Я посадил Сару в такси и смотрел, как задние фары машины исчезали в темноте.
Блядь.
Она проигнорировала звонок за ужином, посмотрев на экран телефона, который лежал на столе, и перевела его на беззвучный вибро – режим, до того, как я увидел, кто ей звонил, и определенно, до того, как я увидел, как она попыталась скрыть свою реакцию.
ЭНДИ.
До сих пор мне никогда не доводилось видеть, как кто - нибудь вот так замыкался в себе; будто щелкнул выключатель, и весь свет медленно сошел с ее лица. Она стала ковырять еду, прекратила общаться, и ушла в себя, отвечая односложными фразами все оставшееся время. Я попытался поднять ей настроение, рассказал несколько шуток, флиртовал с ней безбожно, но… ничего. Через десять минут, она вытащила нас обоих из этого неловкого положения, изобразив головную боль, и, настояла на том, что ей нужно поехать домой на такси. Одной.
Блядь.
Я продолжал вглядываться в уличную пустоту, когда мой лимузин подъехал к ресторану, тихонько ожидая меня за спиной. Я махнул водителю, сам открыл дверь и сел в машину.