Услышав о внушении, Надька на минуту выкатила глаза. Но тут же скрестила руки на груди и на лице ее появилось крайне независимое выражение: дескать, нас такими пустяками не удивишь.
В самолете мысли об Адриане снова навалились на меня. Личико сына стояло перед глазами так явственно, что, казалось, можно дотронуться до него рукой. «Он жив! Мы найдем его! Все будет хорошо!» — твердила я себе. В какой-то момент я покосилась на Саймона: глаза любимого были закрыты, губы беззвучно шевелились. Может быть, он повторял те же слова?
— Полин! — жаркий шепот Надьки обжег мне ухо. Я с удивлением обернулась: подруга, чье место было в другом конце салона, ухитрилась поменяться с кем-то и теперь сидела за мной.
— Полин, мы ведь едем к этим Грасини, о которых ты рассказывала? Пусть они изменят меня! Ты теперь вон какая красивая стала. Можно и мне так? Попросишь их?
Я задержала дыхание. В первый раз Надька заговорила о произошедших во мне изменениях. До этого момента она деликатно обходила тему молчанием, как будто не произошло ничего необычного. Но как объяснить ей, что Грасини — отнюдь не добрые волшебники? При мысли о том, что Надька не понимает, какая ей грозит опасность, мурашки побежали по спине.
— Надь, в прошлый раз, когда мы были у Грасини, они ставили над Саймоном эксперименты, а меня хотели убить. — прошипела я, косясь на бабушку, дремавшую в соседнем с подругой кресле — Мы ведь не на увеселительную прогулку едем. Тебе вообще лучше бы остаться в Рио. Мы снимем тебе отель, пойдешь на пляж, там горячие бразильские парни сойдут с ума от твоей красоты… — по лицу подруги я поняла, что совершила стратегическую ошибку. Она надулась и обиженно засопела.
Не надо было ей говорить, что посещение Грасини опасно, теперь мы точно от нее не отвяжемся — подумала я.
— Не хочешь мне помочь, так и скажи! — пробурчала Надька — Сама как-нибудь разберусь! Не очень-то я боюсь этих ваших злодеев… — бабуля приоткрыла один глаз и крепче прижала к себе авоську с хурмой, похоже, новая соседка ее беспокоила.
Галиан — аэропорт Рио де Жанейро, встретил нас суетой и духотой. Переодевшись и оставив паспорта и вещи в камере хранения, мы взяли такси. Водитель в красной майке с бурыми подтеками под мышками нахмурился было при виде пятерых пассажиров. «Ни за что на свете не нарушу правила!» — излучало его недовольное лицо. Но, получив от Саймона 100-долларовую бумажку, просиял и энергично закивал головой. Надпись на его лбу теперь гласила: «Добро пожаловать!»
Однообразное шоссе от аэропорта закончилось очень быстро и мы покатили по залитой солнцем набережной. Надька сидела на переднем сиденье, нам пришлось утрамбоваться на заднем. Водитель включил на всю громкость радио и страстная мелодия поплыла по салону.
— Знаешь эту песню — «Девушка из Ипанемы»? — тихо спросил Саймон.
Я пожала плечами, насколько позволяла теснота. Такую старую музыку я никогда не слушала.
— В 60-х годах это был настоящий хит. Смотри! Это тот самый легендарный пляж Рио де Жанейро, о котором поется в песне…
Я посмотрела в окно. В глазах рябило от ярко-желтых зонтиков, народ загорал, купался, играл в волейбол. В копошащихся на берегу фигурках чувствовалась беззаботность праздника. Мы же стремительно неслись мимо него, навстречу неизвестной судьбе. Я вздохнула и тут же почувствовала, как Саймон сжал мою руку, будто догадываясь, о чем я думаю.
— Я не сказал тебе, что было в пещере. — вдруг шепнул он — Я видел свое детство. Мы с братом играли у моря. Он говорил мне что-то, но я не запомнил ни одного слова.
— Ты думаешь, это как-то связано с Адрианом?
— Едва ли. Наверное, просто воспоминания возвращаются ко мне. Никак не могу привыкнуть к человеческой жизни. — Саймон нежно, один за другим перебирал мои пальцы. — Столько всего обрушивается на меня: и боль и радость одновременно. Но самое удивительное — это ощущение, что я не один. Я чувствую себя одним целым с тобой и Адрианом…
Я хотела сказать ему, что ощущаю то же самое, но не смогла. К горлу подкатил ком, в груди защемило: мне слишком сильно не хватало Адриана.
Тем временем извилистая дорога привела нас в небольшую гавань. Здесь не было цветных зонтиков и веселых купальщиков, зато стояли лодки и небольшие катера. Мы вышли из машины и отправились на пустынный каменный мол.
— Ух ты! На катере поплывем! — восхитилась Надька, щурясь от слепящего солнца.
— На катере наше появление будет слишком заметным. — возразил Саймон, вглядываясь в морскую даль.
Александра злорадно усмехнулась и сделала приглашающий жест:
— Поплаваем? — морская стремительно шагнула вниз. Это был красивый прыжок: без брызг и лишних движений.
Надька страшно выкатила глаза, издала боевой клич команчей и прыгнула бомбочкой. Через минуту мы все были в воде. Сопя и отплевываясь, подруга напомнила:
— Полине нельзя плавать далеко. У нее судороги в воде!
Дружный хохот разорвал тишину гавани.
Совсем скоро берег и разноцветные лодки и катера уже скрылись из виду. Саймон тащил на себе Антона, Надька болталась за спиной Александры, я двигалась между ними. Перед нами расстилалось сверкающее, гладкое море, казалось, ему нет конца и края. Мы плыли бесшумно, лишь сопение Надьки нарушало тишину. Даже в эту минуту подруга изо всех сил старалась не показать удивления: с того момента как мы поплыли, она не проронила ни слова. Но ее выпученные карие глаза готовы были выскочить из орбит.
Вскоре впереди замаячила точка. Она быстро разрасталась и превратилась, наконец, в очертание небольшого зеленого острова. Мы замедлили скорость: если Грасини рядом, нужно быть осторожными.
— Придется разделиться. — по ровному голосу Саймона невозможно было догадаться, что он преодолел расстояние в несколько километров.
Александра с Надькой взяли левее, Саймон с Антоном поплыли направо. Я с трудом заставляла себя двигаться медленно. Через прозрачную толщу воды уже было видно светлое песчаное дно с большими коричневыми валунами. Между камнями сновали маленькие темно-синие и оранжевые рыбки. Сердце вдруг переместилось куда-то к горлу: мне показалось, что на берегу у воды кто-то сидит. Забыв об осторожности, я резко ускорилась. Сердце забило глухим набатом, когда я поняла, что это мой сын! Он сидел в воде и набирал камушки в красное пластмассовое ведерко. Рядом на берегу были разбросаны игрушки. Вокруг было пустынно, больше здесь никого не было. Я стремительно ринулась вперед. Услышав вблизи всплеск воды, Адриан поднял кудрявую головку и широко улыбнулся.
— Мама!
Глава 10
Я стояла по колено в прозрачной морской воде, прижимая к себе Адриана. Теперь, когда малыш был со мной, я смогла ощутить красоту этого места. От пронзительно чистых красок захватывало дыхание. Все здесь было сказочно прекрасным — и лазурное небо над голубым морем и ослепительно белый песок и сочная зелень на берегу. Ветра не было, шорохи и вздохи моря прерывались лишь тягучими криками экзотических птиц. На несколько минут я была ослеплена и переполнена красотой. Но один взгляд на Саймона тут же разрушил идиллию. Любимый пристально всматривался вглубь острова, его мускулистое тело было напряжено, словно он приготовился к прыжку. Сердце сразу же отозвалось тревожным боем: слишком хорошо все складывается, здесь какая-то ловушка — подумала я. Словно в ответ на мою тревогу от зеленых зарослей отделилась маленькая фигурка, похожая на обезьянью. Нелепо размахивая руками, существо приближалось к нам. Адриан завозился у меня на руках.
— Че! — отчетливо выговорил он, протягивая ручки к незнакомцу.
Существо в ответ затанцевало на месте, всем своим видом изображая радость. Что-то очень знакомое было в этой фигуре с непропорционально длинными руками. Да это же Ченг! Слуга Грасини, тайский парень, которому они спасли жизнь, пересадив мозжечок обезьяны. Ченг знаками приглашал нас на берег, его смуглая физиономия светилась довольной улыбкой. Мы вышли из воды и двинулись за ним по белому песку в сторону густых живописных зарослей. Мне песок казался теплым, но Надька так и подпрыгивала на ходу — наверное, для людей он слишком горяч. Тем не менее, вид у подруги был необычайно довольный.
— Иногда везет даже таким как я! И малыша нашли и в таком райском месте оказались. Не зря я надела купальник! — заявила она, вытирая пот с покрасневшего носа.
— Райские места — излюбленное обиталище дьявола. — насмешливо прошипела Александра. И добавила тихо и серьезно — Напрасно мы тебя взяли с собой.
Я увидела, как раздулись ноздри Надьки: она повернулась к морской, горя желанием сцепиться. Но встретившись с ней взглядом, подруга опустила глаза и притихла. Неприятное предчувствие коснулось сердца. В этом безлюдном месте мы полностью находимся в руках Грасини. И зачем было тащить с собой людей, если мы и сами не уверены, что сможем выбраться? Я вспомнила все, что произошло с нами в доме Грасини в Турции — как Найджел пил мою энергию, а Саймон лежал в ванне со льдом, опутанный проводами. Тогда нас спасли Александра и Антон, приведя в дом лже-полицейских. Но сейчас все мы — заложники Грасини, ведь здесь нет ни полиции, ни властей.
Окружающая красота больше не радовала, остров воспринимался как яркий ядовитый цветок, за очарованием которого таится смерть. Шаг за шагом погружая ноги в белый песок, я ждала, что в любую секунду сияющий мир обернется кошмаром.
Ченг вдруг исчез в густых зарослях лиан, словно лесной дух. Мы остановились перед стеной зелени, благоухающей густыми, дурманящими ароматами. Неожиданно ветви разошлись, образуя проход — это Ченг раздвинул их перед нами. Один за другим мы вошли и оказались в огромном шатре из лиан. Перед нами стояла небольшая мраморная белая беседка. В ней за круглым каменным столом сидели Элеонора и Стив Грасини. Краем сознания я отметила, как нелепо смотрится его черный костюм и неизменные темные очки и ее вечернее платье в этом диком месте.
— Мы рады видеть вас! — звучный голос Элеоноры заставил меня вздрогнуть.
Не отвечая на приветствие, мы вошли в беседку. Александра и Антон остались снаружи — чтобы не допустить неожиданного нападения. Когда мы остановились напротив стола, на Саймона было страшно смотреть: его глаза превратились в темные щели, поза напоминала боевую стойку.
Меня поразило лицо Элеоноры — старуха больше не походила на величественную снежную королеву. Я только сейчас поняла, какая же она древняя. Ее большие светлые глаза казались выцветшими и пустыми. Она сидела на инвалидной коляске, опустив плечи, словно на них легла вся скорбь мира.
— Ба-ба! — вдруг сказал Адриан и засмеялся.
Лицо Элеоноры на мгновение озарилось жизнью.
— Он меня зовет бабушкой, Полина… — она пытливо заглянула мне в глаза.
Снаружи раздался возмущенный голос Александры:
— Очень трогательно! Особенно, если учесть, что его родителей вы пытались уничтожить! И между прочим, мы здесь, снаружи, так что не вздумайте выделывать свои фокусы!
— Вы вправе негодовать, Александра. Но вам и вашим друзьям ничто не угрожает, поверьте. — монотонным голосом произнес Стив, снимая темные очки.
— Не смотри! — дернул меня за руку Саймон. Но было уже поздно, я встретилась взглядом с холодными рыбьими глазами. Но ничего не произошло. На меня смотрели печальные глаза немолодого, усталого человека.
— Полина, Саймон, мы надеемся на ваше великодушие и понимание. — услышала я голос Элеоноры и подумала, что голос это, пожалуй, единственное, что осталось в ней величественного — Мы провели с Адрианом самые счастливые дни своей жизни. И не сделали ему ничего плохого. Может быть, вы присядете, чтобы мы могли поговорить?
— Не садитесь, это западня! — взвизгнула Александра.
— Мы готовы выслушать вас. — Саймон не двинулся с места. На его прекрасном бледном лице играли желваки, кулаки были сжаты.
— Саймон, это долгая история. Может быть вы все-таки…
— Нет.
— Хорошо. Вы правы: у вас нет оснований доверять нам. Но, может быть, ваше мнение изменится. — Элеонора выпрямилась в инвалидном кресле и приложила унизанную кольцами руку к груди. — Как вы знаете, мы считали целью своей жизни бессмертие. Но вечность — это очень долго. Слишком долго для тех, кто рожден людьми… — она надолго замолчала, теребя кружево роскошного вечернего платья — Несколько столетий мы наслаждались жизнью: богатство, могущество, неограниченное время — все было в нашем распоряжении. Но время шло и мы менялись… О нет, не подумайте, что для нас вот это — она прикоснулась к безжизненной коже на своей щеке — было проблемой. У нас достаточно ресурсов, чтобы еще очень долго оставаться молодыми. И мы могли быть энергичными, как Найждел. — услышав это имя, я вздрогнула. Жаркий воздух вокруг будто стал прохладнее — И вечно двадцатилетними. Но все это теряет смысл, когда нет главного… — Я с изумлением увидела, что Саймон кивнул при этих словах.
— Мы презирали жалкие человеческие существа, чей век так короток. — продолжила Элеонора — Но в вечности кроется ловушка. Вы можете любить кого-то только перед лицом смерти. — она чуть усмехнулась одной половиной лица. Александра снаружи кашлянула, будто поперхнувшись.
— Ты любишь другого, когда вы оба уязвимы. Любишь, когда знаешь, что смерть в любой момент может забрать у тебя его. И когда вы оба равны перед ее лицом. Только так. — Элеонора замолчала, опустив лицо на окольцованную морщинистую руку.
В наступившей тишине было слышно, как на разные голоса пронзительно кричат экзотические птицы. Я подумала о том, что где-то за пределами шатра находятся Магда и Найджел и оба они смертельно опасны. Но что-то внутри меня готово было поверить словам Элеоноры.
— Мы больше не желаем бессмертия. — услышала я безжизненный голос Стива. — И приняв это решение, мы обрели то главное, что искали всю жизнь.
— Хватит нас запутывать и говорить загадками! — раздался негодующий голос Александры.
— Для вас это прозвучит неожиданно, но вот он — Элеонора кивнула на Адриана — Он и есть самое главное.
Саймон сделал резкое движение вперед, его глаза, обрамленные темными длинными ресницами, стали еще уже.
— Какое отношение к вам имеет наш сын?
— Это наша родная кровь. Существо, которое мы смогли полюбить перед лицом смерти. И которое полюбило нас, невзирая на наши пороки. Я знаю, вам неприятно это слышать, но это так.
Мне было трудно осознать услышанное. Но я чувствовала, что Адриан действительно тянется к этим монстрам.
Четко очерченные губы Саймона дернулись в жесткой усмешке.
— Адриан — наш сын. И вы пытались убить Полину. А надо мной ставили опыты.
— Тогда мы еще не знали о нашем родстве. — Без тени смущения ответила Элеонора. — Хотя, конечно, это не извиняет нашу жестокость. — добавила она почти легкомысленно. Я узнавала прежнюю Элеонору — опасную и несокрушимую.
— Профессору Стояну удалось найти записи, относящиеся к появлению морских. Имя Пауль тебе ничего не говорит? — вдруг обратился Стив к Саймону.
Саймон стоял все в той же позе — со сжатыми кулаками. Он лишь отрицательно дернул головой.
— Часть этих записей Магда передала нам. Но не все. Все, что касалось твоей истории, Саймон, она оставила у себя. Мы лишь недавно смогли ознакомиться с ними. А сейчас скажи — ты уверен, что хочешь услышать эту историю в присутствии всех твоих — Стив слегка замялся, оглядывая Надьку с ног до головы — всех твоих друзей? Может быть, для начала мы поговорим наедине? — вкрадчиво предложил он.
Я сделала шаг к любимому, он положил руку мне на плечо. Я не хотела оставлять его наедине с этой парочкой.
Вокруг усталых глаз Элеоноры собрались тонкие морщинки.
— Девочка моя, на этом острове больше нет никого. Магда и Найджел покинули нас, а сами мы не представляем опасности. Позволь нам побыть несколько минут наедине с твоим возлюбленным…
— Нет. — отрезал Саймон — Полина вправе знать все.
Снаружи послышались приглушенные голоса Александры и Антона, похоже, они о чем-то спорили. Неожиданно в проеме беседки показался Антон. Его карие глаза от волнения казались черными.
— Все это звучит очень гладко, уважаемые. Но мы подозреваем, что вы просто хотите разъединить нас, чтобы легче осуществить свои планы. — с вызовом произнес он, избегая, однако, смотреть на Стива.
— О нет, мой друг, вы ошибаетесь. — возразила Элеонора — Я понимаю, вы в обижены, ведь мы использовали вас, чтобы доставить сюда Адриана. Но простите стариков: мы не смогли придумать ничего более оригинального, чем зайти в ваши сны и запрограммировать вас забрать малыша и передать его Стиву. Согласна, это было не очень вежливо — использовать вас таким образом. Но мы ведь не причинили вреда ни малышу, ни вам. И если бы мы хотели предпринять что-то против вас, у нас было время подготовиться к вашему визиту. Ведь благодаря Адриану мы знали о нем заранее…
Услышав имя сына, я вздрогнула. Элеонора вновь пытливо заглянула мне в глаза.
— Неужели вы не знали, Полина? Ваш сын наделен даром предвидения! Мы еще утром знали, что вы скоро будете здесь.
Я лишь покачала головой. Похоже, Грасини знают о нас гораздо больше, чем мы о себе. И я боялась того, что могла услышать.
После небольшой паузы Саймон попросил Антона уйти. Метнув яростный взгляд на Стива, тот вышел из беседки. Надя тоже пошла к выходу — тихо-тихо, маленькими шажками, как будто пол под ней мог в любую минуту разверзнуться. Я увидела, как наши друзья отошли к зарослям и остановились недалеко от привольно разлегшегося на траве Ченга.
Стив прокашлялся и протер свои темные очки. Мне показалось, что его взгляд, обращенный на Саймона, жалкий, почти просящий.
— У тебя был брат, Саймон. Его звали Пауль. Знаешь ли, быть сыном Иуды не очень-то приятно… Но вынужден признаться: я его сын. Сын твоего брата. — еще раз зачем-то пояснил он. — Видишь ли, первое поколение Грасини, к которому принадлежал мой отец, жило дольше обычных людей. Но продлевать свою жизнь до бесконечности они не могли, это получилось только у нас с Элеонорой. Отец и те, кто был с ним, давно уже умерли. И только из его записей я узнал, что бабушка с дедушкой больше любили тебя, Саймон. А может, отцу только так казалось, он всю жизнь был чертовски ревнив. — Стив нехотя цедил слова, упершись взглядом в свои лакированные ботинки — Когда ему исполнилось двадцать три, а тебе — восемнадцать, он связался с семьей Грасини. Они были помешаны на бессмертии и проводили жестокие опыты над людьми. В общем, не знаю, что там двигало отцом, но он заманил тебя к Грасини… Ну а дальше ты сам знаешь, чем кончилось. Мне он никогда не рассказывал об этом. Если бы не его записи, найденные профессором Стояном, я никогда не узнал бы о нашем родстве…