Фримен Дайсон – один из великих мыслителей современности, и я безгранично им восхищаюсь. Но даже гений такого масштаба не может преодолеть когнитивные искажения, допускающие бессистемное мышление, основанное на единичных случаях. Единственный способ узнать, стоят ли за этими случаями реальные явления, – провести контролируемые тесты. Люди либо могут читать мысли других (или экстрасенсорные карточки), либо нет. Наука недвусмысленно продемонстрировала, что не могут. Ч. т. д. И пусть вы холист, а не редукционист, о парапсихологии ли речь или о постигающих людей бедах – от этого ничего не меняется.
73. Мустанги и монисты
Когда мне было 17, я купил машину своей мечты – Ford Mustang 1966 г., голубой с белой виниловой крышей, анатомическими сиденьями и мощным восьмицилиндровым двигателем объемом 4,7 л, который мог держать стрелку спидометра на отметке 225 км/ч. Как и все другие молодые люди с зашкаливающим тестостероном, за следующие 15 лет я поломал и заменил практически все части этой машины, так что к моменту продажи в 1986 г. в ней едва ли осталось что-то от изначальной комплектации. Тем не менее я провернул выгодную сделку, потому что Mustang 1966 г. стал коллекционным экземпляром. Хотя его детали не были аутентичными, его суть – мустанговость – была в самой модели. Сущность моего Mustang – его «душа» – больше, чем куча частей: это определенным образом организованная информационная структура.
Эта аналогия применима и к людям, и к душам. Мои сегодняшние мозг и тело состоят из других атомов и молекул, чем в момент рождения 8 сентября 1954 г., более 60 лет назад. И все равно я – «Майкл Шермер», информационная структура, записанная в моей ДНК и нейронной памяти. Мои друзья и семья не меняют отношения ко мне каждую минуту, хотя атомы и молекулы постоянно приходят и уходят из моего тела и мозга: они предполагают, что базовая структура не меняется. Моя душа – информационная структура.
Дуалисты считают, что тело и душа – отдельные сущности и что душа будет жить после смерти физического тела. Монисты полагают, что тело и душа – едины и смерть тела – распад ДНК и нейронов, которые хранят информационную структуру, – означает конец души. До тех пор пока не появятся технологии, позволяющие скачивать наши информационные структуры на более долговечные носители, чем электрическое содержимое наших углеродных белков (одно из предложений – кремниевые чипы), информация будет умирать вместе с нами.
Главное препятствие, не позволяющее принять монистическую позицию, – в том, что она противоречит интуиции. Пол Блум, психолог из Йельского университета, в своей увлекательной книге «Дитя Декарта» (Descartes' Baby) утверждает, что мы рождаемся дуалистами. И дети, и взрослые говорят: «мое тело», как будто «мое» и «тело» относятся к разным вещам. В одном из множества экспериментов, описываемых Блумом, маленьким детям рассказывают историю о мыши, которую съел крокодил. Дети соглашаются, что тело мыши мертво – ей не надо в туалет, она не может слышать, и мозг ее больше не работает. Но они настаивают, что мышь все еще голодна, боится крокодила и хочет домой. «Это основа для более связного представления о посмертии, которое наблюдается у детей постарше и у взрослых, – объясняет Блум. – Когда дети узнают, что мозг связан с мышлением, они не заключают, что он источник психической жизни, они не становятся материалистами. Они трактуют "мышление" в узком смысле и делают вывод, что мозг – когнитивный протез, добавка к душе, усиливающая ее вычислительную мощность».
Дуализм интуитивен, потому что мозг не воспринимает сам себя, а значит, приписывает мыслительную деятельность отдельному источнику. Галлюцинации с участием сверхъестественных существ (привидений, ангелов, инопланетян) воспринимаются как настоящие, околосмертные и внетелесные переживания воспринимаются как внешние события, а информационная структура наших воспоминаний, личности и «самости» ощущается как душа.
Противоречит ли научный монизм религиозному дуализму? Да. Душа либо продолжает жить после смерти, либо нет, и первому нет научного подтверждения. Лишает ли монизм жизнь ее смысла? Я считаю, что нет. Если это все, что есть, то каждая минута, каждый человек, каждое взаимодействие важно, и они еще важнее, если никакого завтра нет, поскольку это поднимает нас на более высокий уровень человечности и смирения – мы вместе в этом ограниченном времени и пространстве, мгновенной сценке космической драмы.
74. Ковры-самолеты и научные молитвы
В конце 1944 г. генерал Джордж Паттон, желая поднять боевой дух своих потрепанных в Арденнах войск, обратился за помощью к капеллану Третьей армии Джеймсу О'Нилу:
Паттон: Капеллан, я хочу, чтобы вы помолились за ниспослание нам хорошей погоды. Я не хочу, чтобы мои солдаты вместе с немцами барахтались в этой грязи и мокли под дождем. Хотелось бы заручиться поддержкой Господа в данном вопросе.
О'Нил: Сэр, мне понадобится очень толстый коврик, чтобы Бог меня услышал.
Паттон: Можете взять хоть ковер-самолет, если потребуется. Главное, чтобы вы помолились.
Хотя мало кто относит последующий успех Паттона на счет божественного чуда, за последние годы в рецензируемых научных журналах вышло довольно много статей, утверждающих, что молитва на расстоянии ведет к исцелению и здоровью. Эти исследования полны методологических ошибок.
1. Мошенничество. В 2001 г. журнал Journal of Reproductive Medicine опубликовал исследование трех ученых из Колумбийского университета, которые утверждали, что молитва за женщин после экстракорпорального оплодотворения приводила к беременности в 50 % случаев – вдвое чаще, чем у женщин, за которых не молились. Эта история получила широкую огласку в СМИ. Например, д-р Тимоти Джонсон, медицинский корреспондент ABC News, сообщил: «Новое исследование влияния молитвы на беременность дало неожиданные результаты, но многие врачи смотрят на это скептически». Один из скептиков – Брюс Фламм, профессор акушерства и гинекологии Калифорнийского университета, – не только обнаружил многочисленные методологические ошибки в эксперименте, но и выяснил, что один из авторов статьи, Дэниел Вирт (также известный как Джон Уэйн Трулав) – не доктор медицины, а магистр парапсихологии, обвиненный в краже и мошенничестве с использованием почты и признанный виновным. Двое других авторов отказались от комментариев, и после требований Фламма журнал удалил публикацию с сайта, а Колумбийский университет начал расследование.
2. Недостаточный контроль. Многие исследования в этой области не учитывали такие факторы, как возраст, пол, образование, национальность, социоэкономический статус, семейный статус, уровень религиозности и тот факт, что большинство религий порицает нездоровое поведение – сексуальную неразборчивость, употребление алкоголя и наркотиков, курение. Если принять во внимание все эти переменные, значимые эффекты испаряются. Исследование восстановления пожилых женщин после операций в связи с переломом шейки бедра не учитывало возраст. Исследование связи частоты посещений церкви и быстроты выздоровления не учитывало, что менее здоровые люди реже ходят в церковь, еще одно смежное исследование не учитывало уровень физической подготовки.
3. Расхождение результатов. В одном из самых растиражированных исследований утвердившиеся в вере христиане молились за пациентов с сердечными заболеваниями. Из 29 измеренных переменных в группе, за которую молились, хоть какое-то изменение произошло только в шести. В других смежных исследованиях значимыми оказывались другие переменные. Брать это в расчет можно лишь в том случае, если одни и те же измерения значимы во всех исследованиях. В противном случае при достаточном количестве наблюдений некоторые из них будут коррелировать по чистой случайности.
4. Проблема избирательной публикации фактов. В ряде исследований взаимосвязи религиозности и смертности (предположительно, религиозные люди живут дольше) использовалось множество религиозных параметров, но в статьях описывались только те, которые демонстрировали значимую корреляцию. Тем временем в других исследованиях с теми же параметрами обнаружились другие корреляции и, конечно, описывались только они. Все остальное, что было незначимым, прятали в ящик. Если совместить все переменные, то становится видно отсутствие связи религиозности и смертности.
5. Операциональные определения. Что именно изучается в экспериментах по исследованию эффектов молитвы? Скажем, какая молитва используется? (Христианские, иудейские, мусульманские, буддистские, викканские, шаманские молитвы одинаково полезны?) Кому или чему молятся? (Бог, Иисус и универсальная жизненная сила – одинаковы?) Каковы продолжительность и частота молитвы? (Две 10-минутных молитвы равны одной 20-минутной?) Сколько людей молится и важен ли их статус в религиозной иерархии? (Равна ли одна молитва священника 10 молитвам прихожан?) В большинстве исследований молитвы эти операциональные определения либо отсутствуют, либо не согласуются между собой.
5. Операциональные определения. Что именно изучается в экспериментах по исследованию эффектов молитвы? Скажем, какая молитва используется? (Христианские, иудейские, мусульманские, буддистские, викканские, шаманские молитвы одинаково полезны?) Кому или чему молятся? (Бог, Иисус и универсальная жизненная сила – одинаковы?) Каковы продолжительность и частота молитвы? (Две 10-минутных молитвы равны одной 20-минутной?) Сколько людей молится и важен ли их статус в религиозной иерархии? (Равна ли одна молитва священника 10 молитвам прихожан?) В большинстве исследований молитвы эти операциональные определения либо отсутствуют, либо не согласуются между собой.
Но главная ошибка – богословского свойства. Если Бог всеведущ и всемогущ, Ему не нужно напоминать и упрашивать исцелить кого-то. Научные молитвы превращают Бога в небесного подопытного кролика, науке от этого становится плохо, а религии – еще хуже.
75. Шары в пользу Бога
Необходимы ли религия и вера в Бога для общественного здоровья? Данные противоречивы.
С одной стороны, в исследовании 2005 г. «Кросс-национальные корреляции измеримого общественного здоровья с религиозностью и светскостью населения в благополучных демократических странах», опубликованном в Journal of Religion and Society, независимый ученый Грегори Пол обнаружил обратную зависимость между религиозностью (измерялась по вере в Бога, библейской грамотности, а также частоте молитв и посещаемости богослужений) и общественным здоровьем (измерялось по частоте убийств, самоубийств, детской смертности, средней продолжительности жизни, распространению заболеваний, передающихся половым путем, абортов и подростковых беременностей) в 18 развитых демократических странах. «В целом высокие показатели веры и поклонения творцу коррелировали с высокими показателями убийств, детской и ранней взрослой смертности, высокой частотой заболеваний, передающихся половым путем, абортов и подростковых беременностей. Соединенные Штаты почти всегда оказываются наиболее неблагополучными среди развитых демократических стран». США, несмотря на самую высокую религиозность (не говоря уже об экономическом благополучии) нации, находятся в самом низу по показателям общественного здоровья.
С другой стороны, Артур Брукс, профессор Сиракузского университета, в книге «Кому не все равно» (Who Really Cares) утверждает, что, если дело касается благотворительности и волонтерства, многие количественные показатели опровергают миф о «чутких либералах» и «бессердечных консерваторах». Консерваторы жертвуют на 30 % больше денег, чем либералы (при тех же уровнях дохода), сдают больше крови и отрабатывают больше часов в качестве волонтеров. Религиозные люди вчетверо щедрее атеистов жертвуют на благотворительность в целом, на 10 % больше – на нерелигиозные благотворительные цели, а вероятность того, что они помогут бездомному, на 57 % выше, чем у атеистов. Выходцы из полных религиозных семей щедрее других. В плане общественного здоровья щедрые жертвователи на 43 % чаще говорят, что они «очень счастливы», и на 25 % чаще говорят о своем здоровье как об «отличном» или «очень хорошем». Также работающие бедняки жертвуют значительно большую долю своих доходов, чем люди с любым другим уровнем дохода, и втрое больше, чем люди, живущие на государственное пособие сходных размеров – бедность, в отличие от достатка, не преграда благотворительности. Одно из возможных объяснений в том, что люди, относящиеся к правительству скептически, жертвуют больше, чем те, кто считает, что о бедных должно заботиться правительство. «Для многих, – объясняет Брукс, – желание пожертвовать чужие деньги замещает собственную благотворительность».
Как бы то ни было, корреляция – это не причинно-следственная связь, левые и правые не так четко разделяются по религиозному признаку, и сложно сопоставлять данные межнациональных сравнений с данными сравнений внутри нации. Тем не менее Пиппа Норрис (профессор Гарвардского университета) и Рональд Инглхарт (профессор Мичиганского университета) в книге «Священное и мирское» (Sacred and Secular) приводят данные сравнительного исследования избирательных систем, где анализ 37 президентских и парламентских выборов в 32 странах с 1990 г. показал, что 70 % набожных (посещают церковь не менее раза в неделю) голосовали за партии правого крыла по сравнению с 45 % нерелигиозных (никогда не посещают богослужений). В Америке этот эффект особенно ярок. В президентских выборах 2000 г., например, «религия позволяла точнее всего предсказывать, кто будет голосовать за Буша, а кто – за Гора, опережая по объяснительной силе профессию, классовую принадлежность и географический фактор».
Теория «социального капитала» может помочь преодолеть разногласия в этих результатах. В книге «Боулинг в одиночку» (Bowling Alone) Роберт Патнэм определил социальный капитал как «связи между людьми – социальные связи и нормы взаимности и доверия, которые возникают из них». Анализируя данные Всемирного обзора ценностей, например, Норрис и Инглхарт нашли положительную корреляцию между «религиозным участием» и членством в «нерелигиозных общественных организациях», включая женские, молодежные, миротворческие и природоохранные организации, организации социальной помощи и защиты прав человека (и, похоже, лигу игры в боулинг). «Эта закономерность подтверждает предположение теории социального капитала о том, что социальные связи и личное общение, возникающие при регулярном посещении церкви, играют важную роль не только в стимулировании активности внутри организаций религиозного толка, но и в укреплении общинных связей в целом. Религиозные организации во многих (но не во всех) конфессиях предоставляют места для встреч, сближают соседей, взращивают альтруизм и тем самым укрепляют чувство причастности к гражданской жизни в целом».
Религиозный социальный капитал ведет к щедрой благотворительности и членству в группах, но выглядит хуже в сравнении с нерелигиозным, когда дело касается таких зол, как убийства, заболевания, передающиеся половым путем, аборты и подростковая беременность. Напрашиваются три объяснения: (1) у этих проблем совершенно другие причины, (2) нерелигиозный социальный капитал лучше справляется с ними и (3) эти проблемы связаны с тем, что можно назвать моральным капиталом или внутриличностными связями между моралью и поведением, которые лучше всего воспитываются в семьях – фундаментальных ячейках общества, возникших задолго до религий и правительств. Так, моральные ограничения на агрессию и сексуальное поведение лучше всего укрепляются в семье независимо от того, какая она, религиозная или нет.
Благодарности
Я благодарю Серену Джонс, Эллисон Адлер, Риту Кинтас, Кэролин О'Киф, Мэгги Ричардс и Пола Голоба из издательства Henry Holt за то, что эта книга появилась на свет, и Катинку Мэнсон, Джона Брокмана, Макса Брокмана, Рассела Уайнбергера и всех сотрудников литературного агентства Brockman, Inc.
Я также благодарю всех коллег и членов Общества скептиков и журнала Skeptic, в том числе Николь Маккаллоу, Энн Эдвардс, Дэниела Локстона, Уильяма Булла, Джерри Фридмана и, особенно, моего партнера Пэт Линс. Заслуживают упоминания и наши волонтеры, благодаря которым все идет гладко: старший редактор Фрэнк Миле, старшие научные сотрудники Дэвид Найдич, Бернард Лейкинд, Лиам Макдейд, Клаудио Макконе, Томас Макдоно и Дональд Протеро; пишущие редакторы Тим Каллахан, Гарриет Холл и Кэрол Теврис; редакторы Сара Мерик и Кэти Мойд; фотограф Дэвид Паттон и оператор Брэд Дэвис; и наши волонтеры Хайме Ботеро, Бонни Каллахан, Тим Каллахан, Клифф Каплан, Майкл Гилмор, Дайан Кнатдсон и Тереза Лавелл. Я благодарен за организационную поддержку Обществу скептиков в Калифорнийском технологическом институте: Эрику Вуду, Хэлл Дейли и Лорел Ошампо. Также я в долгу перед своим лекционным агентом и другом Скоттом Вулфманом и его командой в Wolfman Productions (Дайан Томпсон и Мириам Пачник) за их вклад в распространение науки и скептицизма.
Из всего, что я пишу, ежемесячная колонка в Scientific American, которую я начал вести в апреле 2001 г., значит для меня больше всего. Мой редактор – Мариэтт Дикристина – главный редактор журнала и первая женщина на этом почетном посту в журнале, который издается без перерывов дольше всего в Америке (175 лет). Я безмерно благодарен ей, моему редактору Фреду Гатерлу и особенно Джону Ренни, моему предыдущему редактору, который многому научил меня.
И наконец, я благодарен своей семье за любовь и поддержку: моей дочери Девин Шермер, жене Дженнифер Шермер и сестре Тине Шермер, которой посвящена эта книга. Вы всегда за меня.
Об авторе
Д-р Шермер получил степень бакалавра психологии в Университете Пеппердайна (1976 г.), магистра экспериментальной психологии в Калифорнийском университете в Фуллертоне (1978 г.) и степень доктора философии по истории науки в Клермонтском университете (1991 г.). Он получил президентскую стипендию в Университете Чапмана. С 1979 г. он преподает психологию, эволюцию и историю науки в Западном колледже и Глендейлском колледже. Он ведет редакторскую колонку, пишет рецензии на книги и статьи в Wall Street Journal, Los Angeles Times, Science, Nature и другие издания. Он выступал в телепрограммах «Отчет Кольбера» (Colbert Report), 20/20, «Новый день» (Dateline), шоу Чарли Роуза, Ларри Кинга, Опры Уинфри, программе «Неразгаданные тайны» (Unsolved Mysteries) и многих других, а также дал огромное количество интервью для документальных фильмов о науке и истории, транслировавшихся на каналах PBS, A&E, Discovery, History Channel, Science Channel и Learning Channel. Д-р Шермер с коллегами вел передачу и продюсировал 13-часовой сериал Exploring the Unknown на канале Family Channel. Он – основатель и издатель журнала Skeptic, исполнительный директор Общества скептиков (http://skeptic.com) и автор ежемесячной колонки в журнале Scientific American.