— Ценные? С какой стати?
— Да, мы такие. До той поры, пока не отдадим все пакали, которые якобы где-то припрятали, — уточнил Кальтер. — После чего, уверен, мы не проживем на белом свете и пяти минут. Большая игра — большие ставки — большие жертвы в случае проигрыша.
— И как же, по-твоему, поступит в этой тупиковой ситуации Ковач?
— Я бы не назвал ее тупиковой, — возразил Куприянов. — Выход из нее есть, хотя и очень рискованный. Но будь я на месте этого мерзавца, то счел бы риск вполне приемлемым. Особенно на фоне всего того, что мне светит, если я позволю назначить себя козлом отпущения за всю ту хрень, что здесь стряслась.
— И что за выход?
— Простой и эффективный. Все, что надо сделать Ковачу, это лишь…
Кальтер не договорил, потому что в этот момент громыхнула входная дверь, дав понять зэкам: кто-то из боссов вернулся на склад, чтобы возобновить переговоры…
Глава 28
— Итак, Куприянов, продолжай! Я очень внимательно тебя слушаю…
Голос принадлежал ван Хейсу, и Обрубок удовлетворенно хмыкнул. Потрепанные хозяева Поднебесья являли собой уже не ту грозную силу, что прежде, но дисциплина в их рядах еще сохранилась. В противном случае Ковач не позволил бы так легко отстранить себя от этого важного разговора. И остался бы здесь под любым предлогом, наплевав на директорское мнение. Или вообще без предлога, если бы между ним и ван Хейсом царил полный раздрай. Но как бы то ни было, директор вернулся на склад, а изобличенный в закулисной игре босс охраны остался за дверью…
Впрочем, Кальтер чуял, что этот змей еще покажет всем изобличителям свой коварный нрав. И что ван Хейс допустил фатальную ошибку, не изолировав его, как потенциальный источник угрозы, опасаясь вызвать недовольство среди охранников.
— Это вы, сэр? — изобразил недоумение Обрубок. — А где же начальник Ковач?
— У мистера Ковача появились крайне неотложные дела, — ответил директор, не беспокоясь о том, как зэки и вертухаи отнесутся к его неуклюжему вранью. — Поэтому вместо него тебе теперь придется иметь дело со мной. Тебя это устраивает?
— Я уже говорил вам, сэр, что мне без разницы, с кем из вас договариваться, — повторил Куприянов. — Вы оба покамест здесь власть, а значит, оба можете удовлетворить мои скромные требования. Тем более что они не заставляют вас идти на уступки или ослаблять ваши нынешние позиции. Напротив, вы их только укрепите, когда в ваших руках окажутся пакали.
— Да неужели? — не поверил директор. — И что ты хочешь от меня взамен за них?
— Свободу, разумеется. Катер с запасом горючего и продуктов, чтобы я и мои товарищи смогли доплыть до Таити. Вот и все. Совсем немного, согласитесь, за ту цену, которую я вам предлагаю.
— Ну, это с какой стороны посмотреть! — усмехнулся ван Хейс. — Во-первых, сначала я должен взглянуть на все четыре пакаля, потому что откуда мне знать, лжешь ты мне или нет. А, во-вторых, как думаешь, Куприянов, почему мы до сих пор торчим в Поднебесье, а не эвакуировались на наших катерах подальше от всего этого гадюшника?
— Думаю, сэр, вы не покинули «Рифт» по воде, потому что Синие Одеяла захватили на оборонительном периметре все пулеметные точки и ракетные установки. Стоит лишь вам спустить на воду из цитадели хотя бы один катер, легионеры разнесут его в клочья, не успеет он отплыть от тюрьмы и ста метров.
— Совершенно правильный ответ, — похвалил босс понятливого зэка. — И почему же, разреши полюбопытствовать, ты уверен, что Синие Одеяла выпустят тебя на свободу? Или ты надумал увезти с собой на катере самого полковника Рошона и его ближайших подручных? Ну так здесь я вынужден тебя огорчить. Допустим, что ты на самом деле принес нам четыре пакаля, и я дал тебе за них то, что ты просишь. Тебе и двум твоим приятелям, если быть точным. Но вот других мерзавцев кроме вас на том катере не будет, и не мечтай. Это даже не обсуждается. Акватория вокруг тюрьмы хорошо простреливается не только с внешних огневых позиций, но и из бойниц Поднебесья. И если на борт вашего катера поднимется хоть один лишний пассажир, вам несдобровать.
— Меня полностью устраивает такое условие, сэр, — ничуть не смутился Кальтер. — Как мне отплыть от «Рифта» и не нарваться на огонь легионеров и пули ваших стрелков — это мои проблемы. Я покажу вам пакали, но получите вы их аккурат перед тем, как мы отдадим швартовы. Я передам артефакты лично вам в руки, а в это время мой напарник будет держать вас на прицеле, чтобы ваши бойцы не натворили глупостей, пока мы будем отчаливать. Так будет выглядеть честная сделка между нами и вами, и это тоже не обсуждается. В противном случае вы не получите даже тот пакаль, который я вам показал. Вы ведь не знаете, в чем кроется его секрет, а я — знаю. И могу использовать его против вас еще не раз и не два, пробив в вашей обороне множество новых дырок. Чего, разумеется, не случится, если вы сами не вынудите меня к этому.
— И когда ты намерен принести нам все четыре пакаля?
— Достать из тайников остальные три артефакта не проблема. Все зависит от того, сэр, сколько времени вам понадобится, чтобы подготовить к отплытию наш катер.
— Ну, с этим тоже особых проблем не возникнет. Один час — такой срок тебя устроит?
— Вполне, сэр! Значит, мы все-таки договорились?
— Все будет зависеть лишь от вас. Если вы сами сдержите свои же обещания, не исключено, что мы пойдем вам навстречу. Так или иначе, катер и припасы, которые вы просите, мы подготовим. И будем ждать вас на этом же самом месте с пакалями в… — Директор глянул на часы. — …В четверть десятого.
— Хорошо, для начала на том и порешим. Да, и оружие, которое нам любезно пожертвовал Уолтер, мы оставляем себе, уж не обессудьте. В обмен на это можете освободить самого Уолтера сразу, как только мы уйдем. Еще было бы неплохо получить от вас длинную стремянку. Если, конечно, вы не упростите всем задачу и не разрешите нам выйти отсюда через дверь.
— И не мечтайте! — запротестовал ван Хейс. — Все входы в Поднебесье заблокированы, и для вас не будет никаких исключений! Каким путем вы сюда пробрались, таким и выбирайтесь!.. Сержант! — Директор обратился к одному из автоматчиков. — Возьмите на пожарном щите стремянку и отнесите ее этим ублюдкам — пусть проваливают отсюда как можно быстрее…
По сравнению с громким вторжением компаньонов в Поднебесье их отступление выдалось тихим и мирным. Пока Скарабей и никем не узнанный в складском полумраке Рамос поднимались по стремянке обратно в вентиляционную магистраль, Кальтер их прикрывал, удерживая перед собой заложника. И последовал за ними, лишь когда они отползли по трубе на безопасное расстояние. Выпустив из железных пальцев горло Уолтера, Обрубок оставил его в покое, вскарабкался по стремянке и тоже был таков.
Ван Хейс, конечно, мог приказать открыть им вслед огонь, но он этого не сделал. Зачем, если эта банда еще сюда вернется, причем не с пустыми руками? Вот тогда и можно решать, как с нею быть. А сейчас убивать Кальтера и его подручных не только бессмысленно, но и невыгодно. Что с них взять? Один-единственный пакаль? Но он и так никуда не денется. А знай Куприянов способ, как сбежать отсюда с помощью артефактов, стал бы он вообще вторгаться в Поднебесье и договариваться о чем-то с его хозяевами?
Компаньоны между тем доползли до взломанной ими решетки вентиляционного канала и выбрались наружу. Харви и Эйтор практически одновременно раскрыли рты, намереваясь засыпать Обрубка расспросами, но тот велел им пока помалкивать. И, указав на лестницу, по которой они спустились на эту террасу, наметил дальнейший курс.
— Они следят за нами из бойниц, — вкратце объяснил им Кальтер причину своего поспешного отступления. — Если мы не сделаем вид, что отправились к своим тайникам, об этом будет немедленно доложено ван Хейсу. И он заподозрит нас в том, что мы водим его за нос.
— Но мы и так водим его за нос! — заметил Рамос, с опаской оглянувшись на бойницы, откуда компаньонов наверняка было еще видно, но уже вряд ли слышно. — К чему вообще было вести эти переговоры, если у нас все равно нет при себе столько пакалей? Как вы планируете получить свой катер, не выполнив данного боссу обещания?
— А ты что, серьезно веришь, будто он даст нам какой-то катер? — усмехнулся Куприянов. — Да у него будет десяток возможностей выстрелить нам в спины еще до того, как нас доведут до лодочного дока. Но даже если бы и впрямь случилось чудо, и мы получили то, что просили, у нас не было бы ни малейшего шанса отплыть от «Рифта», не угодив под ракетный и пулеметный огонь. Я сказал ван Хейсу, что меня не беспокоит этот обстрел, но я нагло соврал. На самом деле беспокоит, и еще как! Ты же сам дежурил на внешней огневой линии и знаешь, какие там установлены орудия. Одна очередь из «минигана», и наш катер превратится в дуршлаг, а мы — в кровавые ошметки.
— А ты что, серьезно веришь, будто он даст нам какой-то катер? — усмехнулся Куприянов. — Да у него будет десяток возможностей выстрелить нам в спины еще до того, как нас доведут до лодочного дока. Но даже если бы и впрямь случилось чудо, и мы получили то, что просили, у нас не было бы ни малейшего шанса отплыть от «Рифта», не угодив под ракетный и пулеметный огонь. Я сказал ван Хейсу, что меня не беспокоит этот обстрел, но я нагло соврал. На самом деле беспокоит, и еще как! Ты же сам дежурил на внешней огневой линии и знаешь, какие там установлены орудия. Одна очередь из «минигана», и наш катер превратится в дуршлаг, а мы — в кровавые ошметки.
— Если все так дерьмово, чего же ты добился своими бутафорскими переговорами? — осведомился Багнер. — Ну, кроме того, что скомпрометировал Ковача. Который за такую подлянку нас теперь хоть из-под земли, хоть со дна океана достанет. И потом туда же выкинет, только уже порубленными на мелкие кусочки.
— Уверен, что именно так он и поступит, — согласился Обрубок. — Но не сразу. Сначала он сделает кое-что для него гораздо более важное — заметет за собой все улики, чтобы ни ван Хейс, ни кто-то другой не смог его ни в чем обвинить, когда этот хаос закончится.
— Да-да, помнится, ты уже заикался об этом, — вспомнил Скарабей. — Только не уточнил, как может Ковач себя обелить. И, главное, что мы сами от этого выиграем.
— Ковач откроет Диким Гусям и Синим Одеялам ворота в Поднебесье, — ответил Куприянов. — А дальше ему останется лишь вовремя унести ноги. И надеяться, что зэки не оставят в Поднебесье ни одного свидетеля, способного дать показания против начальника здешней охраны.
— Он не посмеет! — вырвалось у Эйтора. — Ковач, конечно, негодяй, но не до такой степени, чтобы предавать своих!
— Еще как посмеет, мать его! — возразил слегка ошарашенный столь элементарной логикой Скарабей. В отличие от Рамоса он не питал иллюзий насчет этого человека. И не усомнился в правильности куприяновской догадки. — И ворота откроет, и всех оставшихся в живых вертухаев под нож пустит, включая ван Хейса, лишь бы самому выкрутиться… Только я все еще не понял, что мы трое выиграем от его предательства и падения цитадели. Ты думаешь, Штернхейм или Рошон выделят нам места на вертолете или катерах, на которых они удерут с атолла сразу, как только захватят весь транспорт?
— Даже если и выделят, вряд ли нам будет с ними по пути, — рассудил Кальтер. — А вот с Ковачем — вполне возможно. И мне кажется, я знаю, какой путь для бегства он изберет.
— И какой же?
— Подводный.
— Да это абсурд! — Скарабей помотал головой, отказываясь признавать новую теорию компаньона состоятельной. — Батискаф у Ковача точно нигде не припрятан. А в акваланге, так же, как просто вплавь, до берега не доплывешь — тут же снесет течением в океан.
— Ты забыл про кабель, который проложен по дну от береговой электростанции до «Рифта», — напомнил Обрубок.
— Кабель? — удивился Харви. — А он-то здесь при чем?
— Притом что здешние техники каким-то образом его регулярно обследуют, и их почему-то течение в океан не уносит.
— Все правильно, — подтвердил Эйтор. — Кабель поднимается с морского дна до подстанции Поднебесья по специальному затопленному колодцу. Нырнув в него, можно доплыть до самого дна, не боясь, что тебя унесет течение. А затем — выйти через люк наружу и дальше продвигаться вдоль линии электропередачи к берегу, прицепившись к страховочному тросу, что проложен рядом с кабелем.
— А на тюремной подстанции такого колодца не было, — хмыкнул Багнер.
— Разумеется, не было, — подтвердил чилиец. — И аквалангов на той подстанции тоже не хранилось. К кабелю, что отходит от главной линии и питает саму тюрьму, можно попасть только из цитадели. То есть надо было также сначала нырнуть в тот колодец и, выйдя из него наружу у самого дна, двигаться по страховочному тросу до кабельной развилки… Но почему вы так уверены, что Ковач убежит из Поднебесья именно этим маршрутом?
— Потому что сейчас в лодочном доке Поднебесья стоят четыре катера, а в ангаре — вертолет, — ответил Кальтер. — Куда, по-твоему, первым делом бросятся Гуси и Одеяла, когда ворвутся в цитадель: к транспорту или на подстанцию, чтобы устроить аквалангистский заплыв до берега Татакото?
Рамос лишь молча развел руками: дескать, зачем отвечать, если ответ на этот вопрос и так очевиден.
— Ковач же, впустив в цитадель врага, сразу побежит прямиком на подстанцию, — продолжал Куприянов. — После чего доберется под водой до берега и станет дожидаться прибытия спецназа. Само собой, не забыв предпринять все возможное, чтобы кроме него больше никто не воспользовался этим путем для бегства. Вот почему нам придется спешить изо всех сил, чтобы успеть на подстанцию, прежде чем Ковач уничтожит лишние акваланги ремонтников или взорвет вход в спусковой колодец.
— Но если он все же не станет предавать своих? — вновь усомнился Эйтор. Видимо, это предположение попросту не укладывалось у него в голове. — Что тогда?
— Тогда я буду вынужден признать, что за год своей отсидки совершенно разучился разбираться в людях, — пожал плечами Куприянов. — Но это маловероятно. Таких людей, как Ковач, я всегда и везде вижу насквозь… А сейчас идемте-ка навестим нашего старого и, полагаю, все еще доброго приятеля. Надеюсь, он пережил разборку с Факельщиками живым и здоровым, потому что он и его ребята нам еще понадобятся.
Глава 29
По одному лишь виду Отто Штернхейма было понятно, что он за минувшие сутки гульнул и повеселился на славу. Весь покрытый ссадинами и ожогами, но, к счастью, не получивший серьезных ранений, главарь наемников выглядел уставшим, однако продолжал держаться на ногах. Так же, как его люди, хотя последних заметно поубавилось. Зато выжили такие, при взгляде на которых даже Кальтеру становилось не по себе, даром что он повидал на своем веку всяческих головорезов. Некоторые наемники разрисовали себе лица вражеской кровью, покрыв их узорами, подобно дикарям-каннибалам. У других на шеях висели ожерелья из отрезанных пальцев и ушей. Третьи и вовсе выглядели так, словно не вели все это время войну, а работали без передыху на скотобойне. Уж на что потрепанными были к этому часу Кальтер и его компаньоны, но рядом с Дикими Гусями они смотрелись очень даже прилично и цивилизованно.
Сам Штернхейм, несмотря на свои грубые манеры, подобных дикарских привычек не имел. Единственным боевым трофеем, которым он себя украсил, была ковбойская шляпа. Та самая, в которой, бывало, ван Хейс расхаживал по тюрьме в солнечные дни. И которую директор потерял, улепетывая во все лопатки от взбунтовавшихся зэков в цитадель. И теперь Отто сидел в этой шляпе неподалеку от блокированных ворот Поднебесья, переводя дух и зализывая раны после недавней стычки с Факельщиками.
Как понял Кальтер из обрывков разговоров повстречавшихся на пути сюда наемников, от «огнепоклонников» к этому часу осталась лишь горстка выживших. Да и та в страхе удрала на подводные уровни, откуда вряд ли высунется в ближайшее время. Что стало с Абу Зейданом, Обрубку не удалось подслушать, но его это и не волновало. Главное, он устранил со своего пути Факельщиков, и теперь они, так же, как бледные твари, не представляли для него серьезной помехи.
Несколько Диких Гусей преградили компаньонам путь, едва те приблизились к ставке их главаря. Но Отто, узрев знакомые лица, велел пропустить к нему визитеров. И даже проявил великодушие, не став отбирать у них оружие.
— Надо же, эти сукины дети все еще живы! — воскликнул Штернхейм вместо приветствия. — Не ожидал, честно говоря, больше вас увидеть, после того как снизу примчалась целая орда тех долбаных чудищ… И как ваши успехи в поисках пакалей?
— Полное фиаско, как видишь, — соврал Куприянов, чей единственный трофей по-прежнему скрывался под повязкой на левом плече. — Не было там никаких артефактов, а иначе мы бы сюда не приперлись, а давно телепортировались с Татакото куда подальше.
— Я так и знал, что ни хрена у вас не выгорит, — не удивился Отто. — Где это видано, чтобы возле одной кляксы пакали как грибы росли бы и росли… Зато вместо них ты, Обрубок, гляжу, свою вторую руку отыскал! Солидный прибамбас! Прямо как из фильма про киборгов. Можешь теперь небось гайки без ключей откручивать и гвозди без молотка забивать.
— Примерно так, — подтвердил Кальтер. — Жаль только, что на большее этот инструмент не способен, и с атолла на нем не уплыть… Но я пришел к тебе не за тем, чтобы протезом хвастаться, а по делу. Важному делу, если быть точным.
— Само собой, по важному, а как же иначе? — хохотнул «гусиный» главарь. — Решил, пока не поздно, влиться в ряды победителей и помочь нам штурмовать Поднебесье?
— Бери выше. Я не только помогу вам его штурмовать, но и в скором времени открою для вас его ворота.