Ворота открыл Альфред Вайтинг, его загорелое лицо расцвело в широкой улыбке:
– Добро пожаловать, мистер Бабич.
– Привет, Фредди, – снисходительно пошевелил пальцами Бабич. – Возьми в багажнике вещи и смотри не забудь сумку с клюшками.
– Как можно, сэр?!
Мистер… Сэр… Мог ли мечтать об этом Боря Бабич еще каких-нибудь два-три года назад? Предполагал ли чопорный управляющий аристократического гольф-клуба, что станет гнуть спину перед русским, презирая его в глубине души? Вы скажете, деньги творят чудеса? Чушь! Чудеса творят люди, располагающие большими деньгами.
– Не отставай, Фредди, – прикрикнул Бабич, размашисто шагая к зданию клуба.
– Вы получили мой последний отчет, сэр? – донеслось из-за спины.
– Отчет? Ах да, отчет… Наверное, получил.
– Я приложил копии чеков, выписанных за семена травы, и…
– Когда ты, наконец, выучишь русский, Фредди? – строго спросил Бабич, обернувшись на ходу. – Вот я, например, освоил английский язык, а ты топчешься на месте, дорогой мой.
– Нужьен времья, пожалуйста, – засмущался управляющий. – Ньет практик, сэр. Вы так редко наведываетесь к нам. – Последняя фраза прозвучала без ужасающего акцента, поскольку была произнесена по-английски.
– Дела, – важно сказал Бабич. – Много очень важных дел. Однако играть я не разучился. Помнишь мой настильный замах? – Не поленившись остановиться, он изобразил удар воображаемой клюшкой. – Хоп!
– Вы, как всегда, в отличной форме, сэр, – кисло улыбнулся Фред Вайтинг, перебрасывая хозяйский кофр из правой руки в левую. – Несколько месяцев упорных тренировок, и вы станете лучшим игроком на этой площадке. Ваш гандикап сразу поднимется до девяти. Только вам нужно избавиться от привычки забивать мяч как можно дальше.
– Ты действительно так думаешь, Фредди?
– Это лишь мое мнение, сэр.
– Вот именно, Фредди. Всего лишь твое мнение, которое лучше держать при себе. – Не скрывая своего недовольства, Бабич начал подниматься по ступенькам. – Мы, русские, говорим: «Молчание – золото».
– У нас, англичан, такая же поговорка, – пропыхтел управляющий. – Silence is golden.
– Тем более.
Войдя в холл, Бабич сразу плюхнулся на диван, постаравшись занять как можно больше места, чтобы Вайтинг не вздумал сесть рядом. Всяк сверчок знай свой шесток. Интересно, есть ли у этой пословицы английский эквивалент?
Отбросив праздные мысли, Бабич щелкнул пальцами, привлекая к себе внимание Вайтинга. Тот, занятый раскладыванием хозяйских вещей на столе, обернулся. В его взгляде угадывались остатки не вытравленного до конца достоинства:
– Хотите что-то сказать, сэр?
– Все готово? – осведомился Бабич. – Лишних людей нет?
– Я сделал все, как вы велели, сэр, – ответил управляющий. – Правда, присланные вами парни выглядят староватыми для кэдди. Да и сложение у них чересчур массивное. Какие-то тяжелоатлеты, а не кэдди.
Имелись в виду мальчики на побегушках, которые обслуживают игроков в гольф, подавая им мячи и клюшки. Бабич понимал, что критика справедлива, но не захотел признать этого.
– Не твое собачье дело, Федя, – пробормотал он по-русски.
– I don…t understand…
– А ты и не должен андестэнд. Ты должен пахать. Работать должен, Федя. На меня работать.
Смысл слов, умышленно произнесенных без всякой эмоциональной окраски, по-прежнему не дошел до управляющего. Страдальчески поморщившись, он развел руками:
– I still don…t understand, sir.
– Не важно, – снисходительно произнес Бабич, вновь переходя на английский. – Заиров ничего не говорил по поводу новых кэдди?
– По-моему, он даже не обратил внимания, – сказал Вайтинг, присаживаясь на краешек кресла.
– Играет по-прежнему по пятницам и воскресеньям?
– Да, сэр. Ждем его с минуты на минуту. Даже не знаю, как он отреагирует, когда узнает, что вместо спарринг-партнера на поле выйдете вы.
– Нормально отреагирует, – усмехнулся Бабич. – Раз у него по графику игра в гольф, значит, она состоится при любой погоде. Этот кавказец упрям и не любит изменять своим привычкам.
– Вы с ним знакомы, сэр? – вежливо приподнял брови Вайтинг.
– Мы встречались, Фредди. Правда, за столом переговоров, а не на поле для гольфа. Почему-то мне кажется, на свежем воздухе Заиров станет более сговорчивым. Я прав?
– Не знаю, не знаю. Это очень упрямый человек, как вы изволили выразиться. А люди, которые его сопровождают, выглядят как персонажи из фильма про русскую мафию.
– Скорее про чеченскую мафию, – заметил Бабич, любуясь отполированными ногтями.
– О да! – горячо воскликнул Вайтинг. – Не понимаю, о чем думает наш парламент, когда позволяет жить в Британии типам вроде Заирова.
– О том же, о чем думают в любом парламенте.
– Сэр?
– О бабках.
– Сэр?
– Money, Freddie. Bucks.
– Но это ужасно, сэр.
Бабич хотел напомнить управляющему, что тот ничем не лучше английских или русских парламентариев, не упускающих свою выгоду, однако сдержался. У него не было ни времени, ни желания обсуждать отвлеченные материи. Его интересовал конкретно Заиров, обосновавшийся в Лондоне для того, чтобы вести свой российский бизнес из безопасного далека.
Беспроигрышная тактика большевиков и боевиков? Возможно, подумал Бабич. Но их время кончилось. Миром заправляют совсем другие люди, в сравнении с которыми революционеры прошлого просто дети.
* * *Теория и практика тайной организации, в которой имел честь состоять Бабич, разрабатывались и проводились в жизнь без всякой помпы, что отнюдь не умаляло эффективности действий заговорщиков. Не так давно некто Колеман, отставной офицер британской спецслужбы, опубликовал книгу «Комитет 300, тайны мирового правительства», рассчитывая привлечь внимание общественности к волнующей проблеме. Общественность, как обычно, интересовалась больше интимными подробностями жизни поп-звезд, но нельзя сказать, что Колеман не достиг своей цели. Внимание он таки к себе привлек, хотя длилось это недолго. Где он теперь? Надо полагать, кормит рыб на дне Темзы. А где его потенциальный бестселлер? Пылится на складах да в библиотечных хранилищах, охаянный прессой. Читайте про Гарри Поттера и ни о чем не думайте. Без вас есть кому позаботиться о будущем человечества. Оно находится в надежных руках.
В соответствии с планами «Комитета 300» к две тысячи пятидесятому году с лица Земли должно было исчезнуть три миллиарда «бесполезных едоков», которые, не являясь стабильными потребителями, ничем не оправдывают свое убогое существование. Лагерей смерти с крематориями для этого не предусматривалось. Меры, разработанные специалистами «Комитета», были гораздо действеннее. Организация локальных войн, разрушение национального самосознания, торможение промышленного производства, создание искусственных экономических кризисов.
Большое значение придавалось также оболваниванию массового сознания через средства массовой информации, поэтому «Комитет» стремился к полному контролю над телевидением, радио и прессой. Когда вместо религиозных ценностей люди начинают увлекаться порнографией и мыльными операми, им становится не до размышлений о несправедливости нового мирового порядка. Пережевывая одну и ту же отупляющую жвачку, они превращаются в покорное стадо, а управлять стадом куда проще, чем личностями, сознающими свою индивидуальность.
Голод, эпидемии, безработица и дефолты – все это тоже являлось тайным оружием из арсенала современных властелинов мира, но основной упор делался на деморализацию нации. Алкоголизм и наркомания, захлестнувшие страны «второго» и «третьего» мира, разрушали их быстрее, чем экономические и политические мероприятия, осуществляемые под эгидой ООН, МВФ, ВТО или под соусом рыночных преобразований. Впрочем, это были звенья одной цепи, ведь планомерное уничтожение промышленного потенциала государства вело к неизбежному сокращению трудоспособного населения. Безработные, лишенные средств к существованию, либо искали забвения в наркотиках, либо подавались в криминал, разрушая государственные устои изнутри.
Целью номер один оставалась извечная противница Запада – Россия, обладающая несметными природными ресурсами и пустующими территориями, пригодными для захоронения ядерных отходов. Стараниями «Комитета» население бывшей империи сократилось за 10 лет на 8 миллионов человек, и это были только цветочки – ядовитые ягодки уже дозревали, готовясь отравить гораздо больше народу.
Никакого геноцида, боже упаси! Добровольно и с песнями – прямиком на тот свет. В СССР было всего 46 тысяч наркоманов, а спустя каких-то пятнадцать лет их численность была доведена до трех миллионов человек, половине из которых не суждено дожить до тридцатилетнего возраста. Чем не оружие массового поражения? Причем, в отличие от ядерных боеголовок, требующих немалых затрат, распространение наркотиков приносит баснословные прибыли. Можно сказать, что постепенно убиваемые жертвы сами оплачивают свою смерть. Наркоманы, алкоголики, зараженные СПИДом гомосексуалисты, страдающие ожирением обжоры, диабетчики-сладкоежки, курильщики канцерогенных сигарет. Каждому свое, не так ли?
Вот Бабич, к примеру, намеревался поиграть в гольф, и от исхода партии зависела судьба десятков тысяч людей, не подозревающих об этом. Вертя в руках клюшку номер три, услужливо поданную Фредом Вайтингом, он поинтересовался как бы между прочим:
– Скажи, этот Заиров хорошо играет?
– Так себе, сэр.
– Но лучше меня?
Управляющий клубом безмолвно развел руками, говоря этим: «Ничего не поделаешь».
– Хочешь сказать, что на меня бы ты не поставил, да? – продолжал допытываться Бабич.
– В общем, да, сэр, – выдавил из себя Вайтинг одновременно с извиняющейся улыбкой. – Не то чтобы Заиров был первоклассным игроком, но…
– Но?
– У него в запасе имеется множество всевозможных трюков, благодаря которым он одерживает верх.
– Вот как? – нахмурился Бабич. – Что за трюки?
– Ах, сэр!..
На лице Вайтинга появилось выражение, означавшее, что управляющий не хотел бы разглашать маленькие секреты своих клиентов.
– Смелее, Фредди, – подбодрил его Бабич. – Не думаю, что ты будешь столь деликатен, когда попросишь у меня повышения заработной платы.
– Разве я поднимал этот вопрос? – вскинул голову Вайтинг.
– А разве тебе не хочется?
– Значит ли это, сэр, что я могу надеяться…
– Об этом в другой раз, – перебил управляющего Бабич. – Сейчас мы обсуждаем манеру игры Заирова. Я ценю щепетильных людей, Фредди, но еще больше я ценю преданных мне людей. Мне кажется, что ты один из них. Или я ошибаюсь?
– Нет, сэр, – поспешно ответил Вайтинг, голос которого зазвучал глухо, словно он подавился куриной косточкой.
Бабич улыбнулся. Он любил, когда окружающие поступались своими принципами. Особенно приятно было сознавать, что они поступают так по его воле.
– Я внимательно слушаю, Фредди. Давай, выкладывай, что там с ним не так, с этим Заировым?
– Дело в том, – понизил голос Вайтинг, – что ваш соотечественник…
– Мой соотечественник – ты, – сухо напомнил Бабич. – Я – британский подданный.
– Прошу прощения. Я хотел сказать: ваш бывший соотечественник. – Заметив нетерпеливый взгляд, брошенный хозяином на часы, Вайтинг перешел на торопливую скороговорку спортивного комментатора Би-би-си. – У Заирова весьма своеоборазная манера готовиться к удару. Позвольте, сэр… – Приняв от Бабича клюшку, управляющий начал постукивать ею по полу возле воображаемого мяча, глядя при этом в сторону воображаемой лунки. Голос его изменился. – Посмотрим, посмотрим, – бормотал он, – сумею ли я пробить одним ударом… Как вы считаете? Полагаете, нет? А я все-таки попытаю счастья.
– Что означает твой спектакль? – подал голос Бабич.
Вайтинг прыснул:
– Представьте себе, сэр, что мы находимся не в помещении, а на поле. Пока вы машинально смотрели вдаль вместе со мной, я незаметно подправлял мяч клюшкой. Достаточно закатить его хотя бы на небольшой бугорок, чтобы подготовиться к сильному удару. – Резкий взмах клюшкой. – Банг, и дело сделано. После удара уже невозможно точно определить место, где лежал мяч.
– Почему же ты не объявишь во всеуслышание о том, что Заиров жульничает? – спросил Бабич.
Лицо Вайтинга приобрело замкнутое выражение, и он покачал головой:
– Как можно, сэр? Заиров обвинит меня во лжи. Еще хорошо, если он просто натравит на меня адвокатов. А если это будут его телохранители? Видели бы вы этих горилл, сэр!
– Я видел, Фредди.
– Тогда вы меня понимаете.
– У меня предчувствие, что с ними приключится что-то нехорошее, – ханжески вздохнул Бабич, отбирая у управляющего клюшку. Прохаживаясь по комнате, он то и дело поглядывал в окно, за которым виднелись ворота клуба. – Учитывая опасную профессию этих ребят, всего можно ожидать, – Бабич остановился спиной к Вайтингу, поигрывая клюшкой, как дьявол – хвостом. – Более того, боюсь, что несчастный случай может произойти прямо на поле.
– Мистер Бабич, – воскликнул управляющий, – я законопослушный англичанин, и я не хочу неприятностей.
– Отлично понимаю тебя, Фредди. Ведь я тоже англичанин, как и ты. Подданный Ее Величества королевы. Мы оба подданные, не так ли?
– Конечно, сэр, – глаза Вайтинга убежали в сторону.
– А у нас в Англии погода изменчива, как настроение красивой женщины, – продолжал рассуждать вслух Бабич, уставившись в окно. – То солнце, то дождь.
– Да, сэр.
– Немудрено простудиться. Как твое самочувствие, Фредди?
– Отлично, сэр.
– А вот и ошибаешься, Фредди. Ты болен.
– Нет, уверяю вас! – с жаром возразил Вайтинг. Его внимание было приковано к хозяйской клюшке, раскачивающейся из стороны в сторону. Вылитый хвост. Как будто с Люцифером общаешься.
– Не перечь мне. Я этого не люблю.
– Но, сэр!..
Стремительно повернувшись вокруг оси, Бабич пристально уставился на управляющего клубом. Хотя клюшка скрылась из виду, сходство Бабича с дьяволом не исчезло, а, наоборот, усилилось. Причиной тому были непроницаемо-черные глаза, глядящие на Вайтинга в упор. Не глаза, а два уголька, позаимствованные в пекле. В глубине их мерещились крохотные огненные точки. Более того, они разрастались по мере того, как Бабич говорил, подчеркивая важность сказанного многозначительными паузами:
– Когда неприятности случаются с разного рода гориллами, – пауза, – никто особенно не расстраивается… Другое дело, если в беду попадает порядочный, всеми уважаемый человек. – Пауза. – По собственной глупости… Если бы он сидел дома, кутая ноги пледом, ничего бы не случилось… Так пусть сидит… Он ведь болен… Какого же черта шляться где попало?.. Глупо… Неосмотрительно…
– Я понял, сэр, – закивал внезапно осипший Вайтинг. – У меня и впрямь что-то побаливает горло. Разрешите мне отправиться домой, сэр. Прямо сейчас.
– Вот видишь, – с укором сказал Бабич, – горло болит, а ты до сих пор здесь.
– Значит, вы меня отпускаете?
– Разумеется, Фредди, – улыбнулся Бабич. – Ведь я забочусь о твоем здоровье не меньше, чем ты сам. Как только встретишь Заирова, кликни кэдди и ступай. Настоятельно рекомендую завернуть по пути в ближайший магазин.
– Зачем, сэр? – жалобно спросил Вайтинг, голова которого не только пошла кругом, но и начала быстро разогреваться от лихорадочных мыслей.
– Купи себе бутылочку хорошего виски, – мягко посоветовал Бабич.
– Не понимаю, сэр. Честное слово, не понимаю.
«У меня жар, – тоскливо подумал Вайтинг, трогая лоб и переступая с ноги на ногу. – Грипп, наверное. Возможно, даже азиатский. Точнее, сибирский. Ну да, я заразился от этого чертова русского. Подданный Ее Величества? Ха-ха! Прислужник самого дьявола, вот кто он такой! Но тогда кем являюсь я сам, его менеджер?»
– Не понимаю, – повторил Вайтинг, редкие волосики которого успели загадочным образом встопорщиться.
– Экий ты болван, братец, – сказал Бабич по-русски, после чего продолжал на языке Шекспира, каким он себе этот язык представлял: – При простуде необходимо принять небольшую дозу алкоголя. Выпил, уснул, а утром как заново на свет народился. И никаких телефонных звонков.
– Каких звонков, сэр?
– В полицию, Фредди. Или ты предпочитаешь пользоваться услугами Шерлока Холмса?
– Что вы, сэр! – Вайтинг, только что ощупывавший лоб, схватился за сердце.
– Ну вот мы и достигли взаимопонимания, Фредди, – подытожил Бабич. – А при нашей следующей встрече не сочти за труд напомнить мне о том, что я обещал повысить тебе ставку. И учи русский язык, – Бабич погрозил несчастному управляющему пальцем. – Приобщайся к одной из величайших мировых культур. Мы, англичане, должны с уважением относиться к стране, породившей Толстого и Достоевского. Правда, эта же страна породила несметное количество никчемных лодырей, но мы на них найдем управу.
– А вот и мистер Заиров приехал! – провозгласил Вайтинг, указывая на машину, подкатившую к воротам. Он несказанно обрадовался возможности прервать тягостный разговор и решил про себя, что сегодня обязательно угостится виски. Может быть, не самым лучшим, но уж точно не дожидаясь вечера. Приобщаться к русской культуре, так приобщаться. До полного самозабвения.
– Добро пожаловать, мистер Заиров, – осклабился Бабич, демонстрируя два ряда безукоризненных зубных протезов, таких же белоснежных, как те, что сияют во рту голливудских актеров.
Слово «добро» плохо вязалось с его зловещей гримасой. Наскоро попрощавшись, Вайтинг пулей выскочил из помещения и вприпрыжку понесся к воротам, за которыми нетерпеливо гудел лимузин Заирова. Поврежденное в молодости колено похрустывало на ходу, но Вайтинг не обращал на это внимания. Он не сбавил бы скорости и в том случае, если бы был вынужден передвигаться на карачках. Еще никогда ему так сильно не хотелось покинуть клуб, как теперь. И никогда прежде выражение «русская мафия» не казалось ему столь пугающим.
* * *Вглядываясь в длинный лимузин, остановившийся подле «Остина-Мартина», Бабич, не отдавая себе в этом отчета, продолжал скалить зубы, словно крыса, забившаяся в угол перед нападением.