Сэр Смит и Кадфаэль въехали первыми, за ними с нерешительностью рыцари, поглядывая на Эбергарда, но тот смолчал. Я держал лук наготове, выстрелил пару раз, но птицы держались настороже, я отступил наконец к зияющему пролому, взглянул в последний раз на синее небо.
– Зайчик, – сказал я, – давай за всеми.
На меня посматривали с подозрением. Я сам чувствовал себя как на иголках, осмотрел пещеру: огромная, как будто мы на конях въехали в гигантский кафедральный собор, только вместо летающих ангелов на своде смутно проступают в полутьме белые длинные зубы сталактитов.
Смит заговорил, но послышалось хлопанье крыльев, он умолк, а в пещеру влетело крылатое чудовище, обнаружило нас, обрадованно каркнуло, и вскоре влетели остальные.
– Что и требовалось, – процедил я.
Тетива зазвенела в моих руках, я стрелял в первую очередь в тех, кто близко к выходу, чтоб удрать не успели, чудовища закричали, заметались, но высокий свод не достаточно высокий, стрелы достают всех, я сцепил зубы и стрелял в предельном для меня темпе.
Рыцари возбужденно вскрикивали, Эбергард довольно кивал, последняя тварь каркнула и рухнула у самого входа. Дилан пустил коня вскачь, копыта с хрустом растоптали чешуйчатую спину.
– Выходим, – велел я.
Застучали копыта, рыцари смеялись и хлопали друг друга по плечам. Внизу отвратительно хрустели тонкие кости гигантских птицеящеров, яркий свет солнечного дня ударил по глазам, словно мы просидели в темноте годы.
Эбергард поравнялся, я с любопытством ждал, что изволит сказать граф, однако он лишь заметил с холодком:
– На будущее, сэр Легольс, постарайтесь…
– Что именно?
– Не командовать моими людьми, – посоветовал он. – Сейчас вы придумали неплохой трюк… Но если бы птицы за нами не последовали?
Я пожал плечами.
– Подождали бы минут десять и выехали бы наружу. Потеря десяти минут – не такая уж и потеря.
Он подумал, кивнул.
– Да, конечно. Но все-таки у меня больше воинского… и прочего опыта. Не пренебрегайте им.
Передние всадники снова унеслись далеко вперед, бдили, но едва показался в сторонке лес, свернули под защиту широких крон, памятуя наказ, что лучше сделать десяток лишних миль, но одурачить врага, чем выйти лоб в лоб и погибнуть, не выполнив задачи и подставив под удар настоящего сюзерена.
Сэр Смит, очень довольный, заорал песню, двое-трое рыцарей подхватили. Так ехали через лес около часа, но вскоре послышался топот копыт, навстречу несся Дилан.
– Дорога выводит из леса, – крикнул он, запыхавшись, – но… посмотрите сами!
Эбергард первым пришпорил коня, я замешкался, но быстро обогнал, проскочив рядом с узкой тропкой. Двое дозорных внимательно смотрели поверх зарослей кустов. Мы все остаемся в тени, так что доспехи не выдадут нас солнечными зайчиками.
По ту сторону деревьев простирается залитая солнцем ровная долина с невысокой рыжей травой, а с той стороны из-за холмов в нашу сторону двигается отряд всадников. Хотя едут мелкой неторопливой рысью, за ними поднимается облако желтой пыли. В лучах солнца тускло блестят доспехи, обнаженные мечи и металлические бляхи на конской сбруе.
– Уходим, – сказал я, опережая Эбергарда. Спохватился: – Граф Эбергард именно это хотел приказать, но я так стараюсь ему понравиться, так стараюсь, что всегда забегаю вперед…
Мемель буркнул за спиной:
– Сэр Ричард, потому с вами хорошо дерьмо есть. А вот что-то другое делать…
– Отступаем, – коротко сказал Эбергард. – Мне кажется, они двигаются по этой же дороге. Это значит, к погоне за спиной добавились отряды впереди…
Мемель взглянул на меня:
– Сэр Ричард меня приятно удивляет. Сказал «уходим» и не стал оправдываться.
– А зачем оправдываться? – спросил я.
Он кисло усмехнулся.
– Большинство наших рыцарей скажет, что отступать стыдно.
Я фыркнул.
– Отступить – это чаще всего заманить, как говаривал великий Суворов. А я, может быть, вообще кутузовец.
Умело орудуя поводьями, мы заставили коней попятиться, из глубины леса шагом подъезжали остальные, я увидел испуганные глаза леди Ингрид, Брайан что-то нашептывал ей на ухо, его черные, как маслины, глаза следили за мной неотрывно.
От пастухов близ дороги узнали, что небольшая речка впереди отделяет владения баронства, по земле которого едем, от следующего. А здесь, на самом кордоне, поселилось племя фрэнков, гордое и воинственное, поклоняющееся странному богу с птичьей головой, за что им достается как от южан, так и от христианской церкви. Издавна здесь существовало хрупкое равновесие, вернее, безвластие, потом сюда добрался с сильной дружиной барон Трургорн. Но тревожный для фрэнков период продлился недолго, Трургорн вскоре как-то странно затих, перестал обращать внимание на то, что фрэнки не признают Христа, отложил намерение истребить их всех под корень. И теперь эти люди не знают, что последует дальше, ложатся спать с оружием, что ну никак не улучшает их нравы и отношение к любым чужакам.
Я привставал на стременах, всматриваясь в шумящую далеко внизу реку и дальний хребет. В воздухе от близости воды веет прохладой, свежестью несет из соседнего леса, только от земли поднимается теплый нечистый воздух. Река в это время мелеет, ее легко перейти вброд, даже видно, где вода отступила совсем недавно, оставив на берегу мокрый песок.
На той стороне по склону густой непролазный лес, даже непонятно, как можно переправляться, тропы не видно, а кони по лесу не ходят, тем более с повозками, кони и повозка – уже цивилизация. Далеко на холме видны домики этих загадочных фрэнков, в отличие от наших бревенчатых, у фрэнков дома из глины, а крыши под соломой, хотя камышей везде предостаточно.
Подъехал сэр Смит, огляделся, все ли видят, что он близок с таинственным сэром Ричардом, что подносит один сюрприз за другим, сказал заговорщицки:
– Я переговорил тут с крестьянами в поле… Ожидают нападения с той стороны. Думаю, нам не стоит попадать между молотом и наковальней.
– Кто, барон нападет?
– Нет, сами фрэнки пошаливают. С тех пор, как барон Трургорн перестал вмешиваться…
Я кивнул, все здесь напоминают, что прежний хозяин баронства, в земли которого вступаем, последние годы перестал интересоваться хозяйством, а занялся, как бы в моем мире сказали, внутренними проблемами. Даже внутренним миром человека. Своим внутренним миром. Значит, ушел либо в буддизм, либо в астрологию, а то и вовсе во что-нибудь обыденное. К примеру, стал читать Библию и находить в ней все новые настрадания Предсказамуса.
– Такие нападения, – согласился я, – еще хуже.
– Больше народа?
– Да это неважно, – сказал я зло. – С погоней все понятно, а вот попасть в эпицентр схватки хуже некуда. Не будешь знать, куда и броситься.
– Что будем делать?
– На всякий случай скажи… нет, передай мой совет Эбергарду, пусть не отпускает дозорных слишком далеко. Сейчас нам лучше держать все силы в кулаке.
Он кивнул, красиво повернул коня, подняв на дыбы и заставив всех обратить внимание на его лихость и искусство в управлении конем, помчался к Эбергарду.
Брайан неотлучно держится возле леди Ингрид, брат Кадфаэль нашел паству среди молодых рыцарей, я пустил Зайчика вперед. Эбергард с двумя рыцарями остановился на пригорке. Лицо серьезное, встревоженное.
Большинство замков обрастают строениями, жители которых отдаются под покровительство могущего сеньора и его вооруженной шайки, так вырастают целые города, но этот высится уединенно на вершине скалистого холма. Тяжелые стены из черного базальта как оскорбление господу Богу на синем безоблачном небе. Да и сам холм зеленый, покрыт свежей молодой травкой, а вот замок – олицетворение зла и враждебности.
– Барон-разбойник, – сказал я.
– Кто? – переспросил Эбергард. – Вы его знаете, сэр Ричард?
– Нет, но так у нас звали… зовут сеньоров, что промышляют грабежами и разбоями.
Он посмотрел по сторонам, затем на меня с неясной мне подозрительностью.
– А вы могли не совсем уж и промахнуться, сэр Ричард!.. Вон там прекрасная дорога с юга. Купцам с караванами иначе как здесь не пройти! Слева отвесные горы, а справа зыбучие пески.
– Зыбучие?
– Зыбучие, – подтвердил он с уверенностью. – И тянутся… далековато. Так что всякий предпочтет пройти здесь, уплатив мзду.
Дилан произнес вполголоса:
– Думаю, нас уже заметили.
Смит возразил задиристо:
– Ну и что?..
– Да так, просто сообщаю. Здесь не так часто проезжают, чтоб не обратить внимания.
– Пусть смотрят, – разрешил Смит великодушно. – Мы не совсем беззащитные, а если даже нас одолеют… то что возьмешь? Не знаю, что за сокровища везете, но в любом случае схватка будет жаркая. Потеряют они намного больше.
Я смолчал, рыцарь сказал с недоумением:
– Сэр Смит, вы рассуждаете, простите великодушно, как будто… ну просто простолюдин какой-то! Странно такие речи слышать от такого достойного рыцаря, чьи доспехи иному герцогу впору. Настоящие благородные люди станут ли смотреть на такие мелочи, как, скажем, жизнь?..
Глава 12
Наши кони с надеждой посматривали на краснеющее небо, солнце разбухло и медленно сползает, как багровый яичный желток по наклоненной раскаленной сковороде.
Наши дозорные остановились на вершине холма и махали нам руками. Эбергард сказал раздраженно:
– Ну что еще там?
Смит заметил философски:
– А что может быть? Кто-то кого-то грабит.
Мемель остался следить за порядком в ядре отряда, Зайчик ощутил свободу и во мгновение ока опередил Эбергарда и Смита.
На вершине холма рыцари весело наблюдали, как далеко внизу большая группа всадников ворвалась в деревушку. Кого-то на ходу рубили, тут же хватали женщин и, сдирая одежду, валили наземь. А с кого-то одежду даже не сдирали.
Из домов выскакивали крестьяне с топорами и вилами, а кое-кто, судя по вылетающим из распахнутых дверей захватчикам, остался в доме и бился смертным боем там. Я задумался на миг о их нелепой гибели: ведь понятно же, что погибнут, деревню не отстоят. Погибнут просто так, не выполнив никакой задачи…
Эбергард сказал холодно:
– Этим мародерам не до нас. Не будем медлить.
За спиной послышались голоса, Эбергард взмахнул рукой, рыцари послушно спустились на ту сторону холма. Зайчик шел ровной рысью, я еще оглянулся разок, не оставляло чувство, что в чем-то промахнулся, какой-то важный момент проглядел. В чем-то гибель этих крестьян небесполезна. Как для себя – да, для спасения деревни – да, но если взглянуть с высоты на весь вид или род человеческий, то вроде бы нелепой смертью сделали нечто важное. И передние нападающие погибли, а это хоть чуточку да охлаждает пыл, и честь деревенских защитили: не все трусы и убегают вместе с женщинами, и… что-то еще более важное, что есть, есть, но не могу сейчас ухватить, поймать за хвостик…
Тройка во главе с Диланом вела отряд по ту сторону холмов, лишь в одном месте замерла, Дилан отчаянно замахал рукой.
– Вперед, Зайчик, – сказал я. – Похоже, снова неприятности…
С вершины холма открылся простор, однако кровь застыла в жилах. В первый миг я еще не понял, что увидел, но холод пронзил все тело. Сперва показалось, что вижу огромную колонну переселяющихся черных муравьев. В детстве не раз видел, как после теплого дождика они вылезают тысячами тысяч, выстраиваются в колонну и бегут куда-то целеустремленно, нацеленно, деловито.
И вот сейчас эта широкая черная река, лишь два коротких зигзага, это огибает в одном месте отвесную стену, в другом – зыбучие пески, а так грозная река течет на север, только на север.
Я сжал челюсти: это не просто на север, это в нашу сторону двигается пешая колонна ратников, лес длинных пик покачивается над головами. Идут по шестеро в ряд, сейчас уже, когда присмотрелся, вся колонна выглядит не муравьями в боевом походе, а гигантской черной гусеницей, ощетинившейся ядовитыми волосами. Пики у каждого, грозное оружие, только ими, упершись тупым концом в землю, можно остановить скачущую конницу. Редкого коня заставишь ринуться прямо на острия копий.
Дилан прошептал устрашенно:
– Что делать, сеньор?
Я помедлил, за спиной послышался грохот копыт, появился граф Эбергард, конь под ним пляшет, норовит ринуться с холма вниз и ввязаться в бой, настоящий рыцарский конь.
– Там король! – воскликнул Эбергард. – Все-таки двинул войска!
– Здесь есть вблизи города, – спросил я, – или замки, что принадлежат кому-нибудь нейтральному?
Он сказал зло:
– Еще бы! Вон прямо перед нами крепость, там полгода назад объявили о выходе из подчинения королю. Теперь этих олухов сотрут с землей, а мы окажемся под копытами целой армии!
Я все еще не мог оторвать взгляда от исполинского войска, что шестью колоннами спускается в долину. Здесь не меньше двенадцати тысяч человек. Все – мужчины. И все погибнут, убив столько же, если не больше, других мужчин и женщин на землях Севера.
Ни волк, ни тигр, ни лев не убивает себе подобных, а только вот разумные, живущие в обществе: люди и муравьи. Но ведь только люди и муравьи – цари природы. Если не будут убивать себе подобных, то земная кора не выдержит их тяжести и погрузится в кипящую магму.
Нас не замечали или просто не обращали внимания. Трое всадников не могут представлять опасности. Тем более что это, скорее всего, свои.
– Что будем делать, ваша светлость? – спросил Дилан, спохватился и посмотрел виновато на Эбергарда.
Граф сделал вид, что не заметил промаха молодого рыцаря, то ли нарочитого, то ли нечаянного, помедлил, всматриваясь в боевые колонны.
– Мы можем пройти по гряде холмов, – проговорил он, – главное, не входить в соприкосновение. Вряд ли нас сразу убьют, мы не враги, но могут отнять коней и доспехи, могут заставить присоединиться к их войску.
Все воины внизу, как я отметил с немалым удивлением, в прекрасных доспехах, с мечами, топорами и длинными ножами на поясе. Почти у всякого кольчуга, которую в мои древние времена принято было называть миланской и считать ее лучшей в мире. Из-за сложности изготовления она стоила баснословно дорого и доставалась разве что королям, да и то далеко не всем. А здесь такие кольчуги на каждом воине, знатный он или простолюдин. А на рыцарях поверх кольчуг еще и доспехи изумительной выделки: с выпуклыми гербами, львами, орнаментами, а у простых воинов лишь панцири из великолепной стали.
– Этот король очень хорошо подготовился к завоеванию мира, – сказал я. – Очень… Думаю, не на свои средства. Как многозначительно говорят в моем королевстве, за его спиной стоят определенные силы. Весьма могущественные.
Эбергард покосился удивленно, затем перевел взгляд на прекрасно экипированные войска, на лице проступила благородная задумчивость. – Знаете, сэр, – проговорил он медленно, оглянулся, леди Ингрид и Брайан далеко, – сэр Ричард… мне это как-то не приходило даже в голову. А вообще-то верно, такое войско захолустному королю не собрать. Крепких мужчин можно нагнать и в десять раз больше, но вооружить вот так… гм… У вас очень острый взгляд!
Я пошаркал ногой в стремени.
– Но это же очевидно, сэр…
– Смотреть и видеть, – уточнил он, – не одно и то же. Вообще-то вы, сэр Ричард, получили образование, достойное сына императора. Только их учат, полагаю, замечать такие детали.
Я пошаркал ногой сильнее, из-за чего Зайчик раздраженно дернул кожей, будто сгонял овода. А то и слепня.
– Ах, сэр, – сказал я очень смущенным и донельзя жалким голосом, – надеюсь, вы меня не выдадите…
Он вздернул брови, но сообразил, хоть и не сразу, что это шутка юмора, кивнул Дилану, и мы двинулись по вершинам, по отрогам, избегая спускаться в долины, где если не войска, то шныряют легкие отряды в поисках провианта.
Выбрались из мелкого леска, холм не очень и высок, но распахнулся простор, главное – впереди великолепная грозная крепость.
Дилан, он двигался впереди, охнул и сделал движение подать коня назад. Такая же точно стальная лавина с длинной щетиной копий течет внизу по направлению к стенам крепости. Доспехи блестят, воины двигаются так тесно, что выглядят единым организмом, стальной рекой. На миг показались одинаковыми роботами, где все из железа, а лес вскинутых к небу копий настолько густой, что кажется сплошным частоколом.
Двигаются напористо и неудержимо, постепенно ускоряя шаг, а когда до крепостной стены осталась дистанция выстрела из хорошего лука, перешли на бег.
Рядом со мной свирепо сопит сэр Смит, подпрыгивает в седле, руки дергаются – наносит удары, закрывается щитом, подныривает, бьет снизу, хватает коня противника за узду и тянет за собой так, что ошеломленный всадник лишь беспомощно всхрюкивает…
Эбергард смотрит тоже с горящими глазами, но этот оценивает положение отрядов, расположение войск вообще, высоту стен крепости, количество приставных лестниц, проигрывает в уме возможные ходы с обеих сторон.
Я скомандовал:
– Отходим!.. Возвращаемся в лес. А там по дуге снова выйдем к южной дороге.
Глаза Эбергарда погасли. Быстро оглядел остальных: Смита, своих рыцарей, зачарованного Мемеля, даже Брайана и леди Ингрид, что засмотрелись на исполинскую схватку, проговорил медленно:
– Ваша светлость… вы умеете сохранить ясную голову.
– Дык я ж герцог! – сказал я хвастливо. – Я должон бдеть за все Пуатье.
Он кивнул.
– Да-да, вы правы. За все Пуатье… Все слышали, что велел сэр Легольс? Отходим в лес!
Перепроизводство мужчин, сказал я себе. Мало кто из этих нападающих уцелеет, точно так же из тех, кто стоит на стене. Но уцелевшие будут считаться самыми сильными, самыми умелыми и живучими, а раз так, то природа им позволит продолжить род… не только в своей семье, но во многих-многих еще, где мужчины погибли. Чтобы, значит, потомство шло от лучших. Эти вот истребительные войны – что-то вроде ритуальных боев оленей за самку.
С поправкой на человеческую природу, что не понимает условных схваток.