Вначале нападающие встали в полный ступор от невиданного громыхающего оружия и затем послышался страшный протяжный громкий крик ДЭЭВ!!!! И тут весь караван пришел в движение. В свете костра панически заметались тени и я видел только улепетывающие тени животных, которых нахлестывали погонщики с безумными лицами. Понадобилось наверное минут двадцать, пока вдали затихли последние всхрипы подгоняемых верблюдов. Ну. вот теперь спокойно могу лечь спать, в лагере никого не осталось.
Солнце только позолотило верхушки барханов, а я был уже на ногах. Подбросил дров в потухший костер и нащепив лучины большим ножом спичками их поджег. Проделав три небольших отверстия в крышке пластиковой бутылки, горизонтально положил ее на сиденье повозки и стал умываться. Плевать, что тратиться питьевая вода, я привык каждое утро умываться, а сейчас мое лицо покрылось солевой коркой, надо ее смыть. Уже вытираясь полотенцем, окинул покинутый в великой панике бывший лагерь караванщиков. Всюду виднелись следы поспешного бегства и всюду валялись брошенные вещи. Услышав шумное фырканье, я обернулся. Сзади меня на привязи стоял два не убежавших верблюда. А рядом с ними бродили еще двое, тыкаясь в морды привязанным животным.
Я начал обход лагеря, когда заметил, что одно одеяло дрожит. Каково было мое изумление, когда я его откинув увидел под ним давешних пацанов. Те с испугом глядели на меня. Я думал одеяло тряслось от того что пацаны замерзли, а впоследствии выяснилось их просто колотило со страха. Ведь я по их местному поверью Дэв, демон метающий грохочущими молниями. Вот они и боялись, что я их утром поймаю, зажарю и съем. Но видя, что я просто хожу по лагерю, собирая трофеи и не обращаю на них никакого внимания, они немного осмелели и кого-то громко позвали. А, понятно из-за ближайшего бархана высунулась любопытная девичья мордочка и с опаской начала приближаться к нам, а рядом с ней шел тот старик, что разрешил пользоваться своим костром.
Я возился в глубине своей повозки, доставая пайки и тушенку из рюкзаков, наверное кормить оставшуюся семейку придется мне. Когда обернулся, то вся семейка старика стояла сзади меня и ожидала вероятно моего решения. А мне что ними делать? И на хрена мне такая обуза? Хорошо путешествовал до этого и без них. Но посмотрев на старика, девчонку и двух пацанов, у меня духу не хватило их прогнать, етить ее мою совесть. Лучше бы дома оставил ее. Ведь если брошу этих несчастных в пустыне, то меня моя совесть насмерть загрызет, будь она неладна. Ладно мне надо язык местных аборигенов выучить, хоть от старика и девчонки будет какая-то польза.
Знаком показал, что десять трупов, которые я ночью навалял надо бы похоронить. Старик при этом жестами меня о чем-то попросил. Сначала не понял, чего это он. А потом до меня дошло, что он просит разрешения у меня трупы раздеть и взять себе их одежду. Я брезгливо посмотрел на трупы, от них-то и при жизни несло застарелым кислым запахом немытых тел и согласно кивнул старику. Тот сноровисто, с помощью пацанов ловко раздели трупы несчастных караванщиков, которым крупно не повезло. Кто ж виноват, что жертва оказалась слишком кусачей и им не по зубам. Старик и ребята, просто запрягли верблюдов и подцепив за ноги трупы мужчин просто утащили тех за бархан. Дальше о них позаботятся местные падальщики.
Собрав в кучу все более, менее пригодные вещи и погрузив их на оставшихся четверых верблюдов, мы все вместе сели позавтракать моей нехитрой пищей. В брошенных мешках я нашел местную крупу, наподобие нашего дробленного риса и сварил из него кашу в двух котелках, приправив ее с тушенкой и специями. Когда все сели поесть, то изумлению местных аборигенов не было конца. Они жестами и довольными лицами выражали, что никогда еще не едали такого вкусного варева. Да, надо заняться местным диалектом, а то это не дело изъяснятся как Муму с Герасимом.
И мы со стариком начали знакомиться и учиться разговаривать. Я показывал на предмет и называл его по русски, без разницы какой они будут понимать то ли имперский, то ли мой родной русский. А старик отвечал по-своему и называл предмет на своем языке. Так и пошла моя и их учеба. Самое главное старик знал, где находиться только ему известный оазис. Когда я на песке ему нарисовал пальмы, воду и человечков, то старик нарисовал два рисунка. Два оазиса, с одинаковыми изображениями деревьев и воды, но с разным количеством человечков. В одном тот изобразил много людей, а вот в другом тот по пальцам загнул и посчитал сколько нас, пятеро Пятерых и изобразил на одном из оазисов. Ага, я его прекрасно понял. Старик рисунком показал на оазис и что он только знает, где тот находиться. А старик мудр и совсем не дурак. Он знает, что я чужак и должен выучить их язык, поэтому и предлагает идти в отдаленный оазис. Я ему ткнул на тот рисунок, где мы идем впятером, на что тот удовлетворенно кивнул и наш караван двинулся к далекой цели, подцепив за одного из верблюдов мою повозку. Горючее надо экономить, оно ох как может пригодиться в трудную минуту. Так неделю и шли по пустыне. По пути разговаривая и тыкая в названия предметов. Продуктов пока было в достатке.
Даже не могу себе представить, как караванщики доберутся до оазиса, ведь все продуктовые припасы они в спешке бросили в лагере и почти налегке убежали, даже оставили все свои ценные товары. Я походил, посмотрел и жестами спросил у старика, что самое ценное было в караване. Тот пальцами показал на материю и шелк, и на специи в мешках.
Их и нагрузили на четверых верблюдов, плюс провизию, остальное бросили. Воды во всем караване почти и не было. Когда добрались до оазиса, известному старику, то мы через пень колоду и жестами уже могли со стариком изъяснятся. Звали его Кормус, а девушку Зория и соответственно пацаны Кар и Форан. Все они были членами одной семьи. Девушка и два пацана были родными братьями и сестрой, а Кормус их родной дед по матери. Родители парней и девушки, погибли в таком же караване. Они были его владельцами, нарвались на песчаников и все погибли.
Оазис, куда привел меня старик, располагался в ущелье, закрытом невысокими горами. Водяной родник бил прямо из середины горы в долине, красивым водопадом падая вниз, образуя небольшое круглое озерцо. Вокруг росли пальмовые деревья и всякая зелень. Когда мы с Кормусом стали понимать друг друга неплохо, тот мне рассказал, что про этот оазис знают единицы и он на него нарвался в свое время совершенно случайно, еще по молодости, потому что тот находится далеко в стороне от караванных дорог. И благодаря высокой горе, мы можем выставить на него своего часового, который нас вовремя сможет предупредить о приближающихся чужаках.
Когда определились с местом постоянной стоянки, Зория и пацаны споро начали выгружать с четырех верблюдов тяжелую поклажу. Я думал только мой хомяк такой жадный, оказывается у ребят с этим тоже в полном порядке. Все что было ценное в караване, они прихватили с собой, шатры аж несколько штук, вот зачем им их так много? Рядом с шатрами высились горы выгруженной посуды, в основном глиняной. А вот все котелки у них были медные. Там в лагере они столько нагрузили на бедных верблюдов, что из-за груза тех даже не было видно. Пришлось мне свою повозку тоже загрузить под потолок различными тканями.
Мне поставили отдельный шатер. В первую очередь я пошел купаться на местное маленькое озерцо, даже по размерам оно больше напоминало пруд. Какое же это наслаждение за столько дней искупаться в прохладной воде, как мне всего этого не хватало. Мне казалось, что с меня прямо кусками отваливается грязь. Смотрю, спустя некоторое время, пацаны тоже присоединились ко мне. Зория и старик только подошли и умылись, и я впервые увидел на лице девушки улыбку, когда она глядя на своих братьев видела как те радостно плескаются в воде.
Потом я достал быстренько саморазогревающиеся офицерские пайки на всех и показал, как надо их вскрывать. Они впервые видели такое и с буквально расширившими глазами следили за моими действиями. А когда те попробовали содержимое пайка, то только закатывали глаза от удовольствия, так им понравились пайки.
После долгого пути все слишком проголодались и пока разожгешь костер и приготовишь что-нибудь сдохнешь с голоду, поэтому я решил воспользоваться пайками, их у меня лежало в моей повозке больше двухсот. Для одного хватило бы надолго, а вот на пятерых этой еды слишком мало. Поэтому я поинтересовался у Кормуса, водится ли в пустыне какая-либо съедобная живность. На что тот ответил, да есть, водятся быстроногие коралли, но они настолько осторожны и чутки, что редко какому охотнику удается подстрелить это животное. На расстояние выстрела лука те даже и близко не подпускают. На что я хмыкнул и сказал *посмотрим*.
Устраивались мы в оазисе основательно и надолго. Зория пацанам и Кормусу перешила одежду из трофейных вещей. Теперь те уже не щеголяли в рванье, что высвечивала их худобу. Вот только для самой девушки не было ничего подходящего. Тогда я подаставал из повозки рулоны материи и отдал Зории, чтобы она из него сшила себе что-нибудь. Надо было видеть ее восторженные глаза, когда руками перебирала разноцветные рулоны, но она долго и упорно отнекивалась, через деда пытаясь мне объяснить, что для нее это очень дорого. И если в городе увидят на рабыне такие богатые одежды, то у ее хозяина, т. е. меня могут с властями возникнуть очень большие проблемы.
Устраивались мы в оазисе основательно и надолго. Зория пацанам и Кормусу перешила одежду из трофейных вещей. Теперь те уже не щеголяли в рванье, что высвечивала их худобу. Вот только для самой девушки не было ничего подходящего. Тогда я подаставал из повозки рулоны материи и отдал Зории, чтобы она из него сшила себе что-нибудь. Надо было видеть ее восторженные глаза, когда руками перебирала разноцветные рулоны, но она долго и упорно отнекивалась, через деда пытаясь мне объяснить, что для нее это очень дорого. И если в городе увидят на рабыне такие богатые одежды, то у ее хозяина, т. е. меня могут с властями возникнуть очень большие проблемы.
Я еще спросил у старика, с чего это? Кормус как мог мне объяснил, что в свое время когда их родители пропали с караваном, то они очень много дорогого товара набрали в долг и когда пришел срок отдавать, то к тому времени у них ничего не было. Их дом судья отсудил самому большому кредитору, а остальные расписки выкупил другой купец, ты его убил при нападении на тебя и всех его охранников. Они почему-то решили что справятся с тобой. Так вот он выкупил все долговые расписки у других и по решению судьи мы всей семьей пошли к нему в рабство и теперь мы твои рабы по праву сильного.
— Кормус, а как сделать вас свободными? — спросил у старика
— Я прихватил свиток, где там написано чьи мы рабы — немного подумав ответил тот — вам господин надо доказать, что мы принадлежим вам. А если вы этого не сможете доказать, то достаточно заплатить за каждого из нас по одному золотому и мы все свободны. Но это, господин, очень большие деньги, легче убить раба. Ведь за один золотой можно купить трех молодых крепких рабов, а не такого старого как я. Моя жизнь ничего не стоит — печально сказал старик.
На что я опять хмыкнул и ничего не ответил. Но Зорию все-таки заставил взять себе ткани на платья. Теперь та усиленно шила из нее себе одежду, а то мне неудобно, что ее платье светит такими дырами и сквозь него видно очень даже аппетитное молодое девичье тело. Та иногда замечала мои нескромные взгляды и очаровательно краснела.
Каждое утро я встаю и медитирую, не забываю наставления самого себя, что надо развивать свою магическую составляющую. Из рассказа старика я понял, что они не знают здесь никакую технику, она у них под строгим запретом. Есть даже что-то вроде нашей инквизиции, которые преследуют за ересь, технические знания. Все чудесные механизмы основаны на магии, амулетах и магических кристаллах. Ну, да если эту планету- тюрьму основали предтечи, то вся техника и технология у них под запретом. Но что-то я начинаю сомневаться в этом, технологии под запретом? Как-то это слишком мелко для предтечей. Нет, я думаю, что здесь кроется кое-что другое и вот эта разгадка меня вероятно приблизит к разгадке самой Зенаб 11, мне так кажется. Черт, как жаль что мой эспер не работает.
С каждым прожитым днем наше общение с Кормусом и разговорный язык все лучше и лучше. Раньше понимал их через пень-колоду, а сейчас спокойно могу изъяснятся и даже не запинаюсь. Моя тушенка уже подходит к концу. Надо что-то добавлять в кашу и пора выходит на охоту. Пешком по пустыне много не походишь, да и на верблюдах охотится тоже невозможно. Эти огромные корабли пустыни слишком медлительны. Остается, хоть и очень жалко горючего, но другого выхода пока не вижу, надо выгонять мою повозку. В первый раз, когда завел двигатель и немного проехал, проверяя свою эрзац-машину, то вся семейка старика, без исключения убежала от испуга за деревья и долго оттуда не выходили, пока я им не объяснил, что это магическая самобеглая коляска.
Еще ранее я вытащил из повозки свой большой английский лук и арбалет, и наделав мишени из чурбаков принялся оттачивать свое мастерство по стрельбе. Надо было видеть с какими восторженными глазами пацаны смотрели на мое оружие и стальные мечи. Такого, как мне сказал Кормус, оружия они еще не видели. А когда я решил пацанов поучить стрелять из лука и арбалета, их восторга не было предела. Теперь они мои с головой, я их начал учить стрельбе по мишеням. На охоту со мной напросился самый младший из них Форан. Этот был самый любопытный, четырнадцатилетний пацаненок, до всего ему было дело, все что связано со мной ему было любопытно. Поэтому он первый увязался со мной.
Кар, как более старший уступил стрельбу из арбалета своему младшему братишке, так как тому английский лук был слишком большой не по росту. А вот ему, хоть и тоже был немного великоват для него, но он ему настолько понравился, что тот его не выпускал ни днем, ни ночью. А тренировался и тренировался. С Фораном, мы набрали в пластиковые бутыли свежей воды из источника и с утра пораньше поехали вглубь пустыни поохотиться. С собой я взял неизменную снайперскую винтовку и два глока, а пацан вооруженный арбалетом сидел рядом со мной и тщательно вглядывался в барханы, не мелькнет ли кто в далеке.
Так и катил бы по пустыне, переваливая с бархана на бархан, если бы не восполнимая горючка, которая с каждым мгновением сгорала в двигателе. Первым стадо пустынных кораллей заметил Форан и показывая мне рукой направление закричал
— Господин, коралли!!!
Хм, ну что здешние животные ничем не отличались от высоких, тонконогих земных джейранов. Они подпустили нас только на метров семьсот, это я специально устроил такой эксперимент, насколько близко я могу к ним подойти? Моя винтовка бьет прицельно на три километра, так что в следующий раз бил в стадо с дальности в километр. Два выстрела и два пустынных коралля забились в предсмертных судорогах. Больше нам не надо. Холодильников и морозильников-то нет. Мясо пропадет. Форан, когда подъехали забрать тушки животных с большим уважением посмотрел на мою винтовку, хотя я и предупредил его о звуке, но он все равно при каждом звуке выстрела втягивал голову в плечи. Когда приехали с добычей в оазис все увидев кого мы привезли очень обрадовались. Мясо местных джейранов все любят за их нежность и вкус.
Сегодня у нас был праздник живота. Старик и Зория с удовольствием разделывали пустынных кораллей, им помогал Кар, а мы с Фораном как добытчики отдыхали в тени деревьев. Да я еще замариновал на вечер самые смачные куски мяса, потом буду жарить шашлык. А Зория поставила на огонь большой котел, чтобы по-быстрому сварить внутренности и печень пустынных джейранов. За поеданием деликатесов я спросил у Кормуса, кто такие пустынники и как погибли родители Зории. Из его сбивчивого рассказа я понял, что из себя представляют песчанники или как их еще по-другому называют пустынные бегуны. По описанию, оказывается я с ними уже встречался на белом плато.
— Кормус- вновь я обратился к нему — а какие еще опасные животные или существа обитают здесь в пустыни?
— Есть много у нас неизведанного — чуть пожевав губами, ответил старик — слышал я, что на юге пустыни, там где она кончается и начинаются разрушенные города Ишимитов, глубоко под землей обитают страшные и опасные существа. Их еще называют черными хранителями или тенями древних. По легенде Ишимитские колдуны, творцы этих страшных существ и оставили тех охранять сказочные богатства своих подземных городов.
— Так это легенда или сказка? — иронически спросил я старика — и кто такие Ишимиты?
— Нет, это правда — с возмущением ответил Кормус — я все это слышал от своего отца. Он сам лично бывал в тех землях с очень большим и сильным отрядом. В живых из тысячи человек выбрался всего десяток, в том числе и мой отец. А Ишимиты это старая раса, которая раньше населяла наш мир, от них и пошла вся магия и колдовство. Сейчас города и новые страны заселили потомки Ишимитов.
Интересно, надо бы потом по случаю проверить, подумал я про себя.
— А что еще есть у вас опасного?
— Еще к нам раз в десять лет приходят демонические существа из других измерений — невозмутимо продолжил Кормус — они охотятся за пустынными магическими животными и ловят зазевавшихся путников.
— Не понял — удивился на это — как это? И как они сюда приходят через порталы?
— Я не знаю о чем ты говоришь — ответил старик — и не знаю никаких порталов. Демоны делают в воздухе окна из своего измерения и потом с добычей уходят обратно в эти окна из воздуха.
— А, ну да, ну да! Конечно же окна — задумчиво посмотрел я на костер, у них нет таких понятий как портал — скажи, а ты сам видел этих демонов?
— Конечно нет — с некоторым превосходством в голосе поговорил старик — кто их увидел, уже никогда не смогут никому ничего рассказать. В основном демоны приходят за кровью *клейморов*.
— Хм, а кто это такие? — поинтересовался я у седого собеседника.
— Клейморы — это пустынные магические черви — ответил охотно Кормус — их кровь обладают волшебной силой, она имеет сильные лечебные свойства и самое главное, кто постоянно пьет кровь этих червей у того резко повышается магическая сила.