— Где крюк? — спросил он, усаживаясь на переднее сиденье.
— Да вот…
Кулик достал откуда-то и взвесил на руке стальную цепь с острым крюком на конце. На таких свиные туши за ребра подвешивают. И Гнедой, похоже, понял это. Его взгляд забегал.
— Отлично… Давай, Кузьмич, к вагончику гони, за озером который. Ты знаешь где…
На Гнедого Степан не обращал никакого внимания. Будто его здесь и не было.
Всю дорогу в машине висело напряженное молчание. Словно его нарочно нагнетали. А так оно и было. Гнедой раскисал на глазах. В конце концов он не выдержал.
— Э-э, начальник, что за дела? — Язык его развязался.
Только на этот раз молчал Степан. И опера не торопились отвечать.
— Не, ну чо такое? Куда вы меня?.. Э-э, я ничего не понимаю…
А «козел» уже трясся по ухабам проселочной дороги.
— Что это за цепок? Зачем он? — скулил Гнедой.
Но ему по-прежнему никто не отвечал. Это не просто давило на его психику. Это срывало его с катушек. И он сорвался. Задергался в руках Лозового и Кулика. И тут же тяжелый Санин кулак вмял его живот до самого позвоночника. Тот захрипел. Но дергаться перестал.
Когда машина подъехала к вагончику за озером, Гнедой был никакой.
Вагончик этот у третьестепенной дороги в самом глухом месте у Глубокого озера поставил какой-то дебил-кооператор лет десять назад, в самый разгар перестройки. Думал что-то вроде трактирчика здесь открыть. Да только скоро понял, что клиенты у него будут лишь по большим праздникам вроде «маевки», когда горожане толпами на природу выезжают. А в будни к нему даже рэкетиры не заглянут. И он решил бросить это гиблое дело.
А вагончик остался. Он уже тогда был дряхлый. А сейчас и вообще ни для кого не представлял интерес.
Кулик взял цепь и с ней вышел из машины. Гнедой провожал его взглядом, полным ужаса.
— Пошел! — Лозовой с силой вытолкнул его из салона.
Вышел сам, схватил его за шкирку и потащил к вагончику, где уже скрылся Саня. Но внутрь заводить не стал, швырнул на землю перед самым входом.
— А может, его просто пристрелить? — вроде бы нехотя спросил он у Степана. — Все равно, где бабки, мы уже знаем…
— Бабки-то мы заберем, не вопрос. Мне, кстати, хату обставлять надо…
— Ну так чего зря время терять. Давай в землю его, а сами за бабками…
— Не-е, — лениво ответил Степан. — Спешить не будем. Пусть эта гнида помучится. Как Игорь… Ты помнишь его…
— Ну да.
— Игорь кореш мой. В «Гордон» охранником устроился. А эта падаль его из автомата завалила. Долго Игорь мучился, очень долго. А потом умер. Уже в больнице…
Дело по ограблению железнодорожных касс висело за отделением. И Степан постоянно отслеживал информацию о случаях ограбления в столице. Захват кассы в компьютерном салоне «Гордон» и убийство охранника он справедливо отнес на счет банды, за которой охотился вместе с муровцами.
Из оперативной сводки он знал фамилию, имя и отчество убитого.
— Да это не я его! — заскулил бандит. — Его Семафор замочил…
Ну вот, процесс раскола начался. Осталось только его ускорить.
— А мне какая разница? — вяло усмехнулся Степан. — Главное, Игорька уже не вернуть… Саня! — крикнул он в утробу вагончика. — Цепь закрепил?
— Ага! — послышалось оттуда.
— Зачем вам цепь? — взвыл Гнедой.
— А хлебало тебе носками твоими стоячими забьем, а самого за ребро и на крюк, — без всякой злобы, спокойно объяснил Круча. — А потом паяльной лампой чуть-чуть пройдемся… К вечеру сдохнешь. А там тебя и закопаем…
— Вы не имеете права! Меня должны судить! По закону…
— У меня свои законы, — хищно сузил ледяные глаза Степан. Его голос звучал зловеще. — И я тебя уже осудил. Ты же знаешь, кто такой Волчара…
— Не надо! Прошу вас! — Гнедой был полностью деморализован. — Я все скажу… Осталось только его добить.
— Поздно, — вздохнул Рома. — Твой подельщик уже во всем сознался…
— Да что он знает! — презрительно скривился Гнедой. — Он у меня совсем недавно. В натуре, мужики, он же ни хрена не знает. Так, малость…
— Так чего ж ты раньше молчал? — будто бы удивился Степан.
— Так вы ж не спрашивали…
— Ладно, будем считать, что у тебя появился шанс. Сейчас мы тебя в отделение свезем. Я вызываю следователя, и ты подробно ему все излагаешь. Договорились?
— Да! — Гнедой ожил.
— А пока один вопросик…
— Да хоть сто…
— Железнодорожные кассы в Битово твоих рук дело?
— Да, мы их намыли. Век воли не видать!
— Да ты ее и так не увидишь… Кассы собирались брать четырнадцатого апреля. Но перенесли сроки.
— Слива мохнаткой накрылся. Вместе с тачкой, которую свинтить хотел…
— Взорвался то есть…
— Ну да…
— Кулик, снимай цепь, — крикнул Степан Сане. — Пусть пока живет… — И снова к Гнедому: — Кто видел, как взорвался Слива?
— Да сам видел. Своими собственными глазами, отвечаю!
Сазон, эта ходячая энциклопедия уголовного мира, говорил Степану, что «Волгу» собирались угнать налетчики, взявшие кассы. Так оно и оказалось.
— Кто такой Сазон, знаешь? — на всякий случай спросил Степан.
Он помнил, что собирался прищучить эту «энциклопедию», если он хоть каким-то боком связан с налетчиками.
Гнедой задумался и отрицательно покрутил головой.
— Ладно, Сазона опускаем… Значит, ты видел, как взлетела на воздух «Волга»…
— Да, да, это была «Волга». В натуре, «Волга»… — с готовностью уточнил Гнедой.
Зато Степан не стал уточнять, что эта «Волга» его личная собственность.
— А что ты интересного до взрыва видел?
— Ну как же, «девятка» была. Серебристая. С левого борта к «волжанке» причалила. Из нее мужик высунулся. Вроде как блеванул. А между делом мину под днище машины сунул. Гадом буду, так оно и было…
Признаться, Степан не ожидал такого признания. Снова серебристая «девятка». И уже какой-то мужик изрисовывается. Получается, не Болотов машину заминировал. Кто-то другой. Но кто сказал, что этот «кто-то» не работал на Болотова?
— Мину, говоришь, сунул. А почему тогда твой Слива в машину сел? Он у тебя что, камикадзе?
— Да нет, это я потом врубил, что мужик тот бомбу установил. Он блеванул. А мне так противно стало. Я и отвернулся. Поэтому я ничего не видел…
— Значит, ты не видел, как мужик взрывное устройство под машину устанавливал?
— Говорю же, отвернулся. Да если бы и смотрел, мог не увидеть. Машины так стояли, что не все видно было…
Гнедому не было абсолютно никакого смысла вводить Степана в заблуждение. Его дело с киллером-подрывником никак не пересекалось. Так что ему можно было верить.
— А номера этой «девятки» ты не запомнил?
— Да нет, даже не смотрел на них. Я ж не мент…
Всю дорогу к отделению Степан думал о серебристой «девятке». И Люба про нее говорила, и сам Болотов, и вот еще одно подтверждение. Значит, нужно искать владельца «девятки». Но как? Номер машины не известен, а серебристых «девяток» в столице пруд пруди. И через агентуру наверняка ничего не пробьешь. Разве что через Болотова на него выйти. Скорее всего они друг друга знают. А если нет?
В отделении Степан собирался сунуть Гнедого под прессинг Лозовому и Кулику. Пусть выжимают из него признания до приезда следователя. Тот уж допросит его по полной форме, протокольчик составит. И только пусть попробует Гнедой отречься после этого от своих показаний.
Но в отделении уже хозяйничала бригада МУРа, и следователь ихний вопросики бандитскому водиле на протокольчик подбрасывал.
Круча закрылся в своем кабинете и связался с Марковым.
— Привет, Николай! Как твое ничего?
— Да ничего…
— Как там наш общий друг?
— Уже в «Петрах», следователь ему гайки вкручивает… Только не сознается, гад.
— Я тут налетчиков одних взял…
— Да уж слышал. Прими мои поздравления…
— Короче, расколол я одного. Это банда налетчиков, они и собирались угнать мою «Волгу», пасли ее. И главарь ихний видел кое-что интересное. И знаешь, что?
— Ну…
— Короче, «Волгу» мою какой-то мужик зарядил. На «девятке» подъехал к ней с левого борта, приоткрыл дверцу и мину приклеил.
— «Девятка» серебристая?
— Точно…
— Значит, Болотов и этот неизвестный в сговоре. Получается, Болотов не исполнитель, он заказчик…
— Я тоже так думаю. Ну а вдруг он ни слухом ни духом… Хотя вряд ли…
— Надо его еще раз допросить по факту подрыва «Волги»…
— Точно, по вновь открывшимся обстоятельствам.
Для этого я тебе и позвонил…
— И с этим твоим налетчиком тоже поговорить надо. Но это мои заботы…
Затем был звонок Любе. Но ее телефон молчал.
Только он положил трубку, как в кабинет вошел подполковник Плотников, заместитель начальника отдела МУРа. Здоровый как осенний медведь. Он и в самом деле напоминал медведя. Добродушный, слегка неповоротливый. Но для преступников он становился медведем-шатуном. Резкий, быстрый и жуть какой агрессивный. Попадешь ему в лапы, задерет. Если, конечно, вовремя пощады не попросишь.
Только он положил трубку, как в кабинет вошел подполковник Плотников, заместитель начальника отдела МУРа. Здоровый как осенний медведь. Он и в самом деле напоминал медведя. Добродушный, слегка неповоротливый. Но для преступников он становился медведем-шатуном. Резкий, быстрый и жуть какой агрессивный. Попадешь ему в лапы, задерет. Если, конечно, вовремя пощады не попросишь.
Плотников заполнил собой весь кабинет,
— Здорово, Степаныч! — пробасил он.
— Здорово, Палыч! — поднялся ему навстречу Степан.
Он вышел из-за стола, протянул руку.
Для кого-то Плотников подполковник, будущий начальник отдела, но для Степана он всегда оставался Мишкой. Они ведь в МУРе когда-то вместе в операх ходили, пуд соли на двоих съели. А сколько дерьма всякого разгребли…
— Снова ты нас балуешь…
— Это ты про друзей-налетчиков?
— Ну а про кого же…
— Так чего ж балую, двоих ведь хлопнуть пришлось…
— Меньше дерьма на земле, чище воздух, — философски рассудил Мишка. — Ловко ты этих уродов в оборот взял. Как узнал, что они кассу брать будут?
— Так работаю ведь. Показатели поднимать надо…
— Ну понятно… В общем, забираем мы этих голубчиков себе.
— Как скажешь… А как насчет по сто граммов?
— С тобой, Степа, и двести можно, — широко улыбнулся Плотников.
И скользнул взглядом по шкафу, где по его разумению должна была находиться бутылка.
— Нет, Миша, не здесь. Обедать пора. Поехали, в кабачке одном посидим, старое вспомним…
— Ну-у, хозяин — барин…
Они вышли на улицу. И увидели Кузьмича. Старый хрыч как молодой козел прыгал возле новенькой «Волги» «тридцать один — десять». От радости чуть не блеял.
— Кузьмич, а как же «козел»? — подначил его Степан.
— «Козла» я своего люблю! — продолжал кружить вокруг машины Кузьмич. — Но на нем пусть теперь молодой поездит. Ты же знаешь, Степаныч, молодым у нас всегда дорога… А ты, так уж и быть, на этом драндулете поездишь…
Драндулет этот, оборудованный по последнему слову милицейской техники, с фордовским движком, стоил уйму денег. Часть суммы оплатило государство, часть подсунул Степан из своего ментовского «общака». С оформлением, чтобы все по закону. Ведь отделение нуждалось в дополнительной транспортной единице.
Кузьмич давно ждал эту машину. И вот встреча наконец состоялась. Поэтому он и прыгал.
— Прокатишь?
— Так это, комплектность проверить надо, на брак посмотреть… — начал было Кузьмич.
— Так в процессе и посмотришь, — остановил его Степан. — Поехали!
С начальством спорить бесполезно. А потом, Кузьмича и самого подмывало подержаться за баранку новенького автомобиля.
— Э-эх, прокачу!
И прокатил. До самого кафе «Коралл». Леньчик Иванцов самолично вышел встречать дорогих гостей. Сам же и за официанта поработал.
— Приятного аппетита, Степан Степанович! — выставляя на стол графинчик с беленькой, пожелал он.
Обед был хороший. И водочка славно пошла. Мише очень понравилось.
— Надо будет еще как-нибудь к тебе заглянуть…
— Так в чем проблемы? — подмигнул ему Степан. — Дорогим гостям всегда рады…
Мишка — его старый друг и нужный человек. Без связей в его деле Степану никуда. И он использовал любую возможность, чтобы расширить и упрочить их.
Он вытер руки и рот салфеткой, небрежно отшвырнул ее от себя. Затем достал деньги, расплатился за обед. И уловил в глазах Мишки налет недоумения. Он-то, наверное, думал, что обед на халяву. В принципе так оно и было. Степан расплачивался теми деньгами, которые получал от Иванцова.
По пути к машине Степан достал мобильник и позвонил сестре. Телефон Любы не был занят, но трубку никто не брал.
В свете открывшихся обстоятельств это настораживало.
Любу хотели убить. Болотов или кто-то другой. Степан ее охранял. Пока не взяли Болотова. Но, судя по всему, есть еще некто, от кого ей по-прежнему грозит опасность. А вдруг?..
— Кузьмич, давай к моей сестре завернем, — просьба Степана прозвучала как приказ.
— Зачем к сестре? — не понял Плотников.
— Да понимаешь, Палыч, тут у нас один пиротехник появился…
— А, ты об этом, который твою «Волгу» поднял. Три убийства за кем… Так его ж вроде взяли…
— Да нет, взяли одного, а на свободе еще один гуляет. И за сестрой моей, возможно, охотится. Я ей сейчас звонил, только трубку никто не берет. Такие вот пироги…
— Так, может, вышла куда?
— А если нет?
— Проверим…
Мишка невольно сунул руку под пиджак. Убедился, что «пушка» на месте. Видно, ему в полной мере передался серьезный настрой Степана. Дело ведь и в самом деле не шуточное.
— Пиротехник, говоришь? — проговорил он себе под нос.
— И, между прочим, профессионал высочайшего класса.
— Посмотрим…
Дверь в квартиру Любы Степан открыл своим ключом. И ураганом ворвался внутрь. Вслед за ним туда втянулся и Мишка. Оба с пистолетами, готовые к любым неожиданностям.
Но, кроме Любы, там никого не было. А сама она лежала в своей постели. Лежала пластом. Как будто неживая.
Степан подошел к ней, нащупал шейную артерию. Пульс прощупывался. Жива.
— Люба! — начал он ее тормошить. Проснулась она не сразу. Но все же проснулась. Открыла глаза и сонно посмотрела на Степана.
— Ты чего это спишь, день уже давно? — встревоженно спросил он.
Странный у нее сон, подозрительный.
— День уже? — как будто удивилась она. — Долго сплю. А еще хочется…
— Снотворное на ночь принимала?
— Да, целых две таблетки… С Аллой повздорили, вот и разнервничалась…
— Вставай, умывайся…
— Да нет, я еще полежу. Так не хочется вставать…
— Ладно, лежи, — не стал возражать Степан. — С Аллой, говоришь, повздорили. Ну это понятно…
— А, ничего тебе не понятно, — вяло махнула рукой Люба. — Она меня ненавидит…
— Ну так семейные проблемы… Люба любовница ее мужа. Поэтому ничего необычного в том, что Алла ненавидит ее.
— Она змея. Шлюхой меня обозвала, представляешь! — Люба была так возмущена, что не обращала внимания на присутствие Плотникова. Впрочем, тот делал вид, что ничего не слышит. — И все из-за ребенка. Говорит, Виталий бесплоден. И он не мог быть отцом моего ребенка. И ему внушила, что я его нагуляла от кого-то другого. Сказала ему, что я шлюха. Вот он волком на меня и смотрел… А может, это она и подговорила его меня убить…
— Ну, это вздор…
И тут Степана осенило.
— Стоп! А откуда она узнала, что у тебя ребенок?
— Я письмо Виталию написала. А она его прочла…
— Давно?
— Да нет…
— Но еще до того, как тебя пытались убить?
— Да…
— И Болотову, значит, она сказала, что ты… ну, это… в общем…
— Да, она выставила меня перед Виталием шлюхой…
— Как будто ты нагуляла ребенка не от него, а от кого-то на стороне. Получается, она знала, что ты не замужем, — вслух рассуждал Степан.
— Получается так, — подтвердила Люба.
В их первую встречу Алла дала понять, что знает о Любе как о жене Степана. Значит, она обманывала его. Зачем?.. Чтобы навязать ему свою игру, цель которой — забраться к нему в постель. Может, и так.
Но ведь она врала ему, и это факт. А ложь всегда настораживает.
А потом еще один элемент игры. «Уголовный розыск. Майор Круча!» Она запомнила его фамилию. Вроде бы ничего необычного. По крайней мере, Марков считал так. А Степан, сам не зная почему, развил по этому факту целую теорию. И сам себе стал тогда неинтересен. Как будто чепуховиной занимался. А вдруг не чепуховиной?
Элементы игры… Алла рисовала перед ним искренность, но это была игра. Она забралась к Степану в постель. Но это также всего лишь часть игры. Через него она получила доступ к информации о муже. Может быть, только этого она и добивалась.
Если так, то это можно объяснить с плюсовой для нее точки зрения. Алла считает мужа невиновным, заботится о нем — и всем своим видом показывает это. В ее желании знать о делах мужа нет ничего плохого.
Алла не верит, что ее муж преступник. Уверена, что его скоро оправдают по всем статьям. А вдруг и это игра? И она вовсе не хочет, чтобы его освободили.
А что, если?..
— Значит, Алла змея? — то ли у самого себя, то ли у Любы спросил Степан.
— Змея! Я слышала ее шипение… Степан, а вдруг Виталий не бесплоден? Она говорит, что он анализы сдавал. А вдруг она врет. Ну ни с кем я не спала, кроме как с ним. Клянусь чем хочешь…
— А ведь это нетрудно проверить…
Любе она может соврать. А Виталию?.. С этим сложней. Но если постараться, можно состряпать аферу и с анализами…
И Степану почему-то казалось, что так оно и есть. Алла нарочно задурила голову Виталию…
Алла ведет свою игру. Против его сестры. И, возможно, против своего мужа.