— Ко-хо! — протрубил он. От этого звука повеяло дикими лесами, заповедными озерами и неприступными скалами, и у всех кровь застыла в жилах. Луи понял, что его лебединый крик не совсем уместен, и решил сыграть песенку, которую пели мальчики в лагере.
Пассажиры Лебединой лодки были вне себя от восторга. Подумать только, всамделишный, живой лебедь, да еще и на трубе играет! Жизнь-то, конечно, одна; но как замечательно жить! Как весело! Как приятно!
— Да он настоящий джазмен! — воскликнул парень на переднем сидении. — Этот лебедь играет не хуже Луи Армстронга, знаменитого трубача. Я так и буду звать его: Луи.
Услышав это, Луи подплыл к лодке, взял в клюв кусочек мела и написал:
«Меня действительно так зовут».
— Нет, вы только взгляните! — завопил парень. — Он еще и писать умеет! Луи умеет писать. Ура, Луи!
Все пассажиры закричали «ура». Луи снова поплыл впереди лодки, словно указывая дорогу. Неторопливо и плавно лодка обогнула островок под звуки «Помню и люблю». Стояло чудесное сентябрьское утро, парк был подернут теплой туманной дымкой. Осень уже коснулась листвы деревьев. Луи заиграл «Старину Ривера».
Когда Лебединая лодка причалила и пассажиры вышли на берег, там уже собралась длинная очередь желающих прокатиться. Дело закрутилось. Была приведена вторая лодка, чтобы хоть немного разредить толпу. Всем хотелось кататься на Лебединой лодке с настоящим лебедем, играющим на трубе. Давно уже в Бостоне не случалось ничего подобного. Люди вообще обожают все необычное, и Лебединая лодка с Луи во главе мгновенно стала самым любимым развлечением в Бостоне.
— Вы приняты! — воскликнул лодочник, когда Луи вышел на берег. — С вами и вашей трубой я удвою свои доходы. Я утрою их. Учетверю. Я упятерю их. Я… я… ушестерю их. Вы приняты на постоянную работу.
Луи поднял дощечку.
«Сколько я буду получать?» — спросил он.
Лодочник обвел глазами толпу ожидающих очереди прокатиться.
— Сто долларов в неделю, — сказал он. — Каждую субботу я буду выплачивать вам по сто долларов, если вы будете плавать впереди лодок и играть на трубе. По рукам?
Луи кивнул. Лодочник так и светился от радости, однако был явно чем-то озадачен.
— Боюсь показаться слишком любопытным, — осторожно начал он, — и все-таки: зачем вам деньги?
«Деньги всем нужны», — написал Луи.
— Это верно, — согласился лодочник. — Деньги все любят. Мир просто чокнулся на них. Но зачем деньги лебедю? Ведь вы питаетесь водорослями, которые достаете клювом со дна озера. Так зачем же вам деньги?
Луи поднял дощечку.
«У меня долги», — написал он. И подумал о своем несчастном отце, укравшем трубу, и о несчастном ограбленном хозяине музыкального магазина в Биллингсе, вынужденном еще и ремонтировать свой магазин. Луи понимал, что должен работать и откладывать деньги до тех пор, пока не сможет расплатиться сполна.
— Все ясно, — сказал лодочник, обращаясь к толпе. — Этот лебедь говорит, что у него долги. Все на борт!
Билеты бойко распродавались. У лодочника было несколько лодок с лебедем на корме, и вскоре все они оказались заполнены пассажирами. Деньги потекли рекой.
Целый день Лебединые лодки кружили по пруду, катая счастливых пассажиров, среди которых было много детей. Луи играл вдохновенно, как никогда. Ему нравилась новая работа, нравилось доставлять людям радость. Он бесконечно любил музыку. Лодочник же потирал руки от удовольствия.
Когда наступил вечер и лодки сделали последний круг по пруду, лодочник подошел к Луи, который стоял на берегу и расправлял на шее свои вещи.
— Вы прекрасно поработали, — сказал он. — Вы замечательная птица. Жаль, что вас раньше здесь не было. А теперь скажите, где вы намерены ночевать?
«Здесь, на пруду», — написал Луи.
— Не знаю, не знаю, — покачал головой лодочник. — Вами уже многие заинтересовались, и вы рискуете попасть в беду. На вас могут напасть хулиганы; я не доверяю людям, которые слоняются здесь в парке по ночам. Вас могут похитить. Я бы не хотел вас потерять. Пожалуй, я отведу вас в «Риц Карлтон Отель» и закажу вам номер на ночь. Там чисто и кормят вкусно. Так будет безопасней, и я смогу быть уверен, что утром снова увижу вас на работе.
Луи не был в восторге от этой идеи, однако согласился.
«Я еще ни разу в жизни не ночевал в отеле, — подумал он, — а вдруг мне там понравится?»
И отправился вслед за лодочником. Они вышли из парка, пересекли Арлингтон Стрит и вошли в вестибюль отеля «Риц». Вот и закончился этот утомительный, бесконечно длинный день, и Луи был рад, что нашел хорошее дело, что будет играть на трубе и зарабатывать этим деньги.
15. Ночь в отеле «Риц»
Когда портье отеля «Риц» увидал входящего в вестибюль лодочника, а за ним огромного белоснежного лебедя с черным клювам, он очень рассердился. Портье был весь чистенький и аккуратненький, причесанный волосок к волоску. Лодочник зашагал прямо к столу регистрации.
— Моему другу нужен одноместный номер на ночь, — заявил он.
Портье покачал головой.
— Никаких птиц, — сказал он. — Птиц наш отель не принимает.
— Но ведь вы принимаете знаменитостей! — воскликнул лодочник.
— Разумеется.
— И вы бы поселили Ричарда Бартона или Элизабет Тейлор, если бы они захотели остановиться здесь на ночь?
— Конечно.
— И королеву Елизавету вы бы тоже приняли?
— Естественно.
— Прекрасно, — тряхнул головой лодочник. — Мой друг и есть самая настоящая знаменитость. Он известный музыкант. Сегодня он произвел сенсацию в Городском парке. Вы наверняка слышали разговоры. Он лебедь-трубач и играет, как великий Армстронг.
Портье с подозрением уставился на Луи.
— У него есть с собой багаж? — осведомился он.
— Багаж? — всплеснул руками лодочник. — Вы что, сами не видите? Посмотрите, сколько на нем навешано!
— Не знаю, что и сказать, — задумчиво произнес портье, разглядывая трубу, мешочек, дощечку, мел и медаль. — Птица есть птица. Откуда мне знать, может, у него блохи? У птиц часто бывают блохи. «Риц» не принимает постояльцев, у которых есть блохи.
— Блохи? — взревел лодочник. — Да вы в своей гостинице в жизни не видали гостя чище. Посмотрите на него! Он же стерилен.
Луи тем временем протянул портье свою дощечку. «Блох нет», — гласила надпись.
Портье окаменел от удивления. Он начал постепенно сдаваться.
— Не могу же я поверить вам на слово, — сказал портье лодочнику. — Вы мне говорите, что он знаменитость; откуда мне знать, может, вы меня разыгрываете.
В эту минуту в вестибюль, взвизгивая и хихикая, впорхнули три девушки. Одна из них указала на Луи.
— Вот он! — воскликнула она. — Вот он! Сейчас я возьму у него автограф.
Девушки подбежали к Луи. Первая протянула ему блокнот.
— Позвольте ваш автограф, — прощебетала она.
Луи взял у нее ручку и изящно вывел: «Луи».
Снова хохот, визг, и девушки убежали. Портье молча наблюдал за этой сценой.
— Вот! — лодочник гордо вскинул голову. — Что я вам говорил? Разве он не знаменитость?
Портье dee еще колебался, хотя начинал понимать, что дать Луи номер, скорее всего, придется. И тут Луи в голову пришла идея. Он поднял трубу и заиграл старую песню «Маленький отель»:
Дивные звуки трубы разнеслись по всей гостинице. Проходящие через вестибюль остановились послушать. Портье оперся на локти и слушал очень внимательно. Наверху, в баре, люди позабыли о своих коктейлях и слушали трубу Луи. Посыльные позабыли, куда шли, и тоже стояли и слушали. На несколько минут жизнь в отеле замерла. Игра Луи очаровала всех, кто ее слышал. Горничные в спальнях оставили работу, чтобы послушать трубу. Это были минуты истинного волшебства. Песня уже заканчивалась, когда те, кто знал слова, стали тихонько подпевать:
— Ну, что теперь скажете? — усмехнулся лодочник. — Разве этот лебедь не настоящий музыкант?
— Да, играет он бесподобно, — вздохнул портье. — Однако у меня еще остались сомнения. Каковы его привычки? Не перевернет ли он вверх дном весь номер? Актеры в этом отношении просто ужасны, а музыканты и того хуже. И я не могу позволить птице спать на нашей кровати — мы можем разориться. Другие гости начнут жаловаться.
«Я предпочитаю спать в ванне, — написал Луи. — Кровать не трону».
Портье стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— А кто оплатит счет? — поинтересовался он.
— Я, — ответил лодочник. — Завтра утром, когда Луи будет выписываться, я зайду.
«Я предпочитаю спать в ванне, — написал Луи. — Кровать не трону».
Портье стоял, переминаясь с ноги на ногу.
— А кто оплатит счет? — поинтересовался он.
— Я, — ответил лодочник. — Завтра утром, когда Луи будет выписываться, я зайду.
Портье исчерпал все возражения. Причин не пускать Луи в отель больше не было.
— Ну хорошо, — сказал он. — Заполните, пожалуйста, регистрационную карточку.
И он протянул Луи карточку и ручку. Луи написал:
Лебедь Луи
Верхнее Красное Скалистое озеро
Монтана
Портье внимательно изучил запись. Похоже, он был, наконец, удовлетворен. Он вызвал посыльного и протянул ему ключ.
— Проводи этого джентльмена в его номер! — распорядился он.
Луи снял с шеи медаль, трубу, дощечку, мел и мешочек с деньгами и отдал все это посыльному. Вместе они направились к лифтам.
— До завтра, Луи! — крикнул им вдогонку лодочник. — Отдыхай. Спи спокойно и не опаздывай на работу!
Луи кивнул. Двери лифта открылись.
— Прошу вас, сэр! — сказал посыльный.
Они зашли в лифт и остановились, ожидая, когда двери закроются. Воздух был напоен густым ароматом духов. Луи стоял, не шелохнувшись, и вдруг почувствовал, что едет вверх. На седьмом этаже лифт остановился. Посыльный проводил Луи к его номеру, отпер дверь и вошел следом за ним.
— Вот ваш номер, сэр! — сказал он. — Если желаете, я открою для вас окно.
Посыльный положил вещи Луи, включил свет, открыл окно и опустил ключ от номера на туалетный столик и остановился в ожидании.
«Наверное, он ждет чаевые», — догадался Луи.
Он подошел к мешочку с деньгами, распустил тесемку и достал доллар.
— Большое спасибо, сэр, — поблагодарил посыльный, принимая деньги. Потом он вышел и тихо затворил за собой дверь. Луи наконец остался один — один в номере отеля «Риц».
Первый раз в жизни он ночевал в гостинице. Сначала он обошел весь номер, включая и выключая свет, заглядывая в каждый угол. В письменном столе он обнаружил несколько листков почтовой бумаги, помеченных надписью:
Риц Карлтон
Бостон
Больше всего Луи сейчас хотелось почиститься и привести себя в порядок. Он забрался в ванну, задернул занавесь и принял душ. Ему сразу стало хорошо: вспомнились игры с братьями и сестрами на озере. Однако следовало быть осторожным, чтобы вода не выплеснулась на пол. Свежий и приободренный, Луи с удовольствием ступил на банный коврик и пригладил перья. И тут он почувствовал голод.
На стене в спальне обнаружилась кнопка с надписью «ОФИЦИАНТ». Луи нацелился на нее клювом и нажал. Через несколько минут в дверь постучали, и на пороге появился официант в красивой форменной одежде. Увидев лебедя, он остолбенел, но постарался скрыть недоумение.
— Чем могу служить? — спросил он.
Луи взял в клюв мел.
«Принесите двенадцать сандвичей с морской капустой», — написал он.
Официант застыл в раздумье.
— Вы ожидаете гостей?
Луи покачал головой.
— Но заказываете именно двенадцать сандвичей с морской капустой?
Луи кивнул.
— Очень хорошо, сэр, — сказал официант. — Желаете с майонезом?
Луи никогда не пробовал майонеза, но быстро принял решение. Он вытер дощечку и написал:
«Один с майонезом. Остальные — без».
Официант поклонился и вышел. Через полчаса он вернулся, вкатил в комнату столик и водрузил на него огромное блюдо сандвичей с морской капустой, а рядом расположил тарелку, нож, вилку, ложку, солонку с перечницей, бокал с водой и изящно сложенную льняную салфетку. На столике также стояло блюдечко с кубиками масла, посыпанными колотым льдом. Красиво расположив все это, официант протянул Луи счет для подписи:
12 сандвичей с м/к: $ 18.00
«Ах, как здесь все дорого! — встревожился Луи. Надеюсь, лодочника не хватит удар, когда он завтра увидит, во что ему обошелся мой ужин».
Он взял у официанта ручку и подписал счет: «Лебедь Луи».
Официант принял счет и остановился в ожидании.
«Наверное, он ждет чаевые», — решил Луи. Он снова развязал мешочек, достал два доллара и протянул официанту, который, поблагодарив его, поклонился и вышел.
Поскольку шея у лебедей длинная, стул Луи не понадобился, и ужин он съел стоя. Сначала он попробовал сандвич с майонезом, но майонез ему не понравился. Тогда он аккуратно раскрыл каждый сандвич и выложил всю морскую капусту себе на тарелку, а хлеб двумя стопочками оставил на блюде. Собственно говоря, сандвичи он заказал только ради морской капусты и теперь мог с удовольствием поужинать. Потом ему захотелось пить. Воду в бокале он трогать не стал, но пошел в ванную, напустил в раковину холодной воды и напился. Промокнув салфеткой клюв, он откатил столик в сторону. Теперь он чувствовал себя намного лучше.
Когда остаешься один в отеле, испытываешь чувство душевного комфорта и собственной значительности. Луи был на седьмом небе от счастья. Однако очень скоро он почувствовал сильное одиночество. Он затосковал о Сэме Бивере и о лагере «Кукускус». Затосковал об отце и матери, братьях и сестрах, о доме в Монтане. Затосковал о прекрасной Серене, о которой по-прежнему ничего не знал. В памяти снова всплыли слова песни, которую он играл в вестибюле:
Как было бы чудесно, думал Луи, если бы Серена оказалась здесь и порадовалась вместе с ним! Ей бы «Риц» непременно понравился.
Уходя, официант забыл на столе вечернюю газету. Луи взглянул на первую страницу и с изумлением увидел на фотографии себя. Да, это был он в Городском парке рядом с Лебединой лодкой. Набранный жирным шрифтом заголовок гласил:
ЛЕБЕДЬ-ТРУБАЧ СВЕЛ С УМА ВЕСЬ БОСТОН
Статья начиналась так:
«В нашем городе появилась новая птица. Это лебедь-трубач, его зовут Луи, и он действительно играет на трубе. Невероятно, но факт: эта редкая и красивая птица выразила согласие работать на Лебединой лодочной станции в Городском парке и радует пассажиров великолепной игрой на трубе. Вскоре после прибытия Луи на пруд собрались толпы народу, и прекрасные мелодии были слышны во многих уголках Бостона…»
Луи дочитал статью до конца и вырвал ее из газеты. «Я должен сообщить об этом Сэму Биверу», — подумал он и достал лист почтовой бумаги и ручку. Вот, что он написал:
«Дорогой Сэм, я пишу тебе это письмо, находясь в роскошных апартаментах отеля „Риц“, где я остановился на ночь. Бостон очень приятный город, ты оказался прав. Работу я нашел сразу, как только прибыл сюда. Меня наняли на Лебединой лодочной станции за $100 в неделю. В сегодняшней газете обо мне написали статью — ее ты найдешь в конверте. Если и в дальнейшем все будет складываться так же удачно, вскоре я накоплю достаточно денег, чтобы уплатить отцовский долг музыкальному магазину, и тогда я смогу с чистой совестью владеть трубой. Надеюсь, что страстной игрой я сумею завоевать расположение юной особы, в которую влюблен. И тогда все будут счастливы: отцу будет возвращено его доброе имя, магазин в Биллингсе сможет оплатить ремонт, а я женюсь. Надеюсь, у тебя все в порядке. Мне тебя очень недостает. Даже в номере такой шикарной гостиницы можно быть очень одиноким.
Твой друг Луи».Луи надписал на конверте адрес Сэма, сложил письмо, сунул в конверт вместе с вырезкой из газеты и отыскал на письменном столе шестицентовую марку. Запечатав конверт, он приклеил марку и бросил письмо в почтовый ящик на внешней стороне двери. «А теперь пора спать», — подумал он, вошел в ванную и открыл кран с холодной золой.
Мысль о Серене не давала ему покоя. Если бы она только могла оказаться здесь, как это было бы чудесно! Луи поднес к клюву трубу и сыграл песню, которую сочинил для нее в Онтарио:
Как он ни старался играть потише, через минуту зазвонил телефон. Луи снял трубку и поднес к уху.
— Извините, сэр, — сказал голос, — но мы вынуждены просить вас не шуметь. В нашем отеле гостям не разрешается играть в номерах на медных и духовых инструментах.
Луи отошел от телефона и отложил трубу. Потом завернул кран, выключил свет и забрался в ванну. Там он изогнул длинную шею вправо и, опустив голову на спину, спрятал клюв под крыло. Пышные перья почти скрывали его голову. Вскоре он заснул, и ему приснились северные озера весенней порой и прекрасная Серена, его возлюбленная.
16. Филадельфия
Всю последнюю неделю сентября Луи работал на Лебединой лодочной станции в Бостонском Городском парке. Слава о его вдохновенной игре разнеслась по всему городу — он стал настоящей знаменитостью. В субботу лодочник уплатил ему сто долларов наличными, и Луи бережно спрятал деньги в мешочек. Когда после ночи, проведенной в отеле, лодочник увидел счет, он решил, что лучше позволить лебедю ночевать на пруду, и Луи был только рад этому. Он спал, положив голову под крыло, по соседству с гусями и утками, и волны мерно покачивали его, баюкая.