– Да, – как-то хрипло произнесла Галина, наверное, все-таки она схватила простуду, совсем связки сели.
– Галина, это Виктор, извините, я в аварию попал, не было возможности вам позвонить, чтобы предупредить, вы где? – крикнул Виктор, а Галина сжалась.
Нельзя плохо думать о людях, дурная мысль мгновенно отразится в космосе, и человек, о котором нехорошо подумали, непременно столкнется с неприятностью.
– Виктор, я до сих пор в метро, а у вас все в порядке? – прошептала Галина, она испугалась, вдруг что-то случилось с Виктором, и они больше не встретятся.
– Я сейчас подъеду, выходите на набережную, – сказал Виктор и отключил телефон.
Галина испуганно вздрогнула, ощущение страха не проходило. Ермолина испугалась, что они больше не встретятся. Авария произошла случайно. Если бы Виктор приехал вовремя, Галина не ощутила бы в себе страха за его жизнь. Договорились встретиться и встретились, ничего особенного. Но судьба распоряжалась как хотела, первый раз соединила двух людей в общую связку, во второй – объединила сердца. А что грядет в будущем? Ермолина побежала на улицу, она заблудилась в потоке машин, растерянно озираясь по сторонам. Виктор не назвал номера автомобиля. Лавина машин надвигалась на девушку, лезла, наваливалась всей массой, будто пыталась поглотить растерянное существо. Прозвенел звонок, Ермолина схватилась за спасительный телефон.
– Да, Виктор, – произнесла Галина в трубку.
– Галина, вы идете прямо на меня, – сказал он, радуясь ей, легкому морозцу, завершению автомобильных неприятностей.
Ермолина увидела французскую машину, марки которой она не знала. «Надо спросить у Виктора», – подумала Галина. Он открыл дверцу, Ермолина села на переднее сиденье, устроилась поудобнее. В салоне было тепло, уютно, негромко звучала какая-то мелодия. Галина прислушалась: «Я бы взял твои ладони, к ним губами прикоснулся, несмотря на дождик проливной!» Ермолина вздрогнула. Опять желтый дождь. Забытые песни. Ненужные эмоции. Необходимо научиться избавляться от старого хлама. Нужно немедленно вышвырнуть все отжившее на помойку. Срочно, тотчас же, сию минуту.
– Виктор, выключите, пожалуйста, – сказала Галина, и он подчинился, ни о чем не спрашивая.
– Куда мы едем? – спросил он.
– Как это куда? – Галина удивилась. – Мы едем смотреть квартиры. Четыре адреса. Хозяева ждут, терпеливые. Вы непременно должны что-нибудь выбрать из предложенных вариантов, ведь мне необходимо заработать проценты. Я вам предлагаю скидку.
Ермолина была уверена, что после предложенной скидки Виктор не устоит и снимет наконец жилье. И тогда у нее появятся деньги, она заплатит за квартиру, купит продукты, вышлет часть денег матери. Родители – обеспеченные люди, но Галина считала своим долгом изредка подбрасывать им хотя бы небольшую сумму, чтобы напомнить о себе, о том, что она жива и здорова.
– Согласен, – сказал Виктор, помрачнев лицом.
Галина поняла, что невзначай обидела мужчину. Виктор стремился к ней, прорываясь сквозь автомобильные заторы и аварии, едва живым остался, а она своими процентами огорчила его. Чрезмерная тонкость души – не лучшее качество для обитания на планете. Галина покраснела. Внутренняя работа мысли не радовала Ермолину. Она почувствовала, что вконец очерствела от одиночества.
Квартиры не понравились Виктору, он молнией выбегал из каждой, будто боялся: вдруг кто-нибудь остановит его на выходе. Нервность мужчины Галина списала на случившуюся аварию. Ведь он только что пережил стресс, остался целым и невредимым, а это может кого угодно вывести из равновесия. Последняя квартира понравилась Галине, она довольно неохотно последовала за Виктором. Немного задержалась на выходе, чтобы извиниться перед хозяином.
– Извините, Иван Михайлович, клиент спешит, у него важная работа, – сказала она, – я вам позвоню.
– Не надо звонить, я все понял, – махнул рукой Иван Михайлович, – ему квартира не нужна.
– А что ему нужно? – сказала Галина.
– Что-то другое ищет, – сказал хозяин, внимательно посмотрев в глаза Галины, – но только не квартиру. До свидания.
– Прощайте, – сказала Ермолина и вышла на площадку.
Виктора уже не было. Галина медленно спустилась по лестнице, минуя лифт. Она ненавидела в эту минуту весь белый свет. Ей было жаль себя, свое здоровье, нервы, эмоции. Даже хозяина она пожалела, посочувствовала ему. Иван Михайлович ждал больше двух часов, а ведь у него есть свои дела, работа. Виктор уже сидел в машине, крутил в руках диски, выбирая мелодию.
– Виктор, – сказал Галина, ощущая смертельную усталость, – скажите, а для кого вы снимаете квартиру?
– Для нас, – просто и незамысловато откликнулся Виктор, он уже выбрал мелодию и возился с диском, вставляя его в отверстие, – для нас с вами.
«Я за ним полечу в небо, я за ним упаду в пропасть», – понеслось по салону.
– Нравится? – спросил Виктор, поглядывая на побелевшую от ужаса Галину.
– Не очень, – выдавила из себя Ермолина. – Как это – «для нас с вами»? Для кого это?
– Для меня и для вас, ведь нам с вами нужна приличная квартира, не очень шикарная, не очень дорогая, трехкомнатная, мы будем жить в ней временно, через полгода у меня будет готова мансарда, – сказал Виктор и переставил диск.
– Какая мансарда? – прошептала Галина.
– Обыкновенная, наверху, я ведь строю себе апартаменты на крыше. Скоро будем смотреть на Питер с высоты птичьего полета. Но стройка затянулась. Жить негде. Вот и дал объявление в газету. На Интернет времени не хватает, как включу, так и зависаю в нем на три часа. А время – деньги! Я человек не бедный, но и не особенно богатый. Сразу предупреждаю.
– А при чем здесь я? – сказала Галина.
– А вы мне нравитесь, – охотно осветил темную ситуацию Виктор, – и я вам нравлюсь. Мы с вами люди одинокие, зачем нам прожигать жизнь поодиночке? Надо жить вместе. Так легче.
Галина обмерла от ужаса. «Так легче». Если это предложение руки и сердца, то делает он его совершенно неправильно. А как правильно? Кто бы знал, и подсказать некому…
– Так вы мне предложение делаете? – прохрипела Галина.
Кажется, Ермолина окончательно простудила горло. Связки не выдержали. Ожидание на сквозняке не пошло на пользу юному организму.
– А что в этом странного? – удивился Виктор. – Галина, вам что, мужчины никогда предложение не делали?
– Нет, никогда, – призналась Галина.
– Считайте, что первый опыт вы уже получили, – рассмеялся Виктор, – теперь очередь за вами. Признавайтесь, Галина, ведь я вам нравлюсь?
– Немножко, – прошептала Ермолина.
Галина почувствовала головокружение. Температура, озноб, нервная дрожь, она ощущала все сразу. Ермолина не была готова к столь стремительному развитию отношений.
– Ну вот, видите, немножко нравлюсь, – обиделся Виктор, – а где немножко, там и множко не за горами. Поехали в ресторан, пообедаем, вам отогреться надо, а то вы дрожите, как осиновый лист.
Галина, прижав ладони к коленям, пристально смотрела в окно. И ничего там не видела. За окном было все то же, что и вчера, позавчера, неделю назад. Промозглая погода, слякоть, чернильное небо. Ничего нового природа не предлагала. А жизнь не стояла на месте. Она подсунула один из вариантов решения проблемы. Нет денег и уверенности у девушки, нет будущего? Пожалуйста, мадам, берите. Вам предлагают руку и сердце вкупе с будущим и надеждой.
В ресторане было все, как на воображаемой картинке. Шумной стаей подлетели официанты, наперебой предлагая свои услуги. Лишь один персонаж не соответствовал представлению. Галина не выглядела блестящей дамой. Все остальное удачно вписывалось в пейзаж. Виктор привычным жестом выбрал одного из группы и уверенной походкой направился к столику у окна. Подвинул стул Галине, взял меню, долго изучал, затем подал Ермолиной, будто они тысячу лет знакомы, и из них ровно половину Виктор служит кавалером Галины. Она ничего не видела, буквы расплывались, наименования блюд напоминали смазанные пятна. Ермолина увидела себя со стороны. Спортивная куртка, джинсы, футболка – прикид явно не для дорогого ресторана, отнюдь. Виктору подошла бы совсем другая спутница – яркая и экстравагантная. Вдвоем они бы классно смотрелись. Виктор заметил волнение Ермолиной и прервал мучительную борьбу рефлексий, будто отсек все лишнее.
– Галина, возьмите себе морские гребешки, салат, кусок пирога. Кофе, сок, вино. Бокал вина вам не повредит. А себе я попрошу мяса побольше, суп и коньяк, – сказал Виктор, обращаясь к официанту.
Привычные жесты, четкий слог, все выглядело так, будто Виктор бывалый завсегдатай всех ресторанов Питера. И Галина поймала себя на мысли, что она ничего не знает об этом странном человеке. И невозможно было ничего знать о нем, ведь они с Виктором встретились случайно, столкнулись лицом к лицу на узкой тропинке отчаяния.
– Виктор, я не могу принять вашего предложения, я не люблю вас, совсем не люблю, – вдруг произнесла Галина.
Ермолина не хотела говорить, резкие слова вырвались невольно, она покраснела, низко опустив голову.
– Я тоже вас не люблю, – деловито сказал Виктор, – но не делаю из этого трагедии. Но мы симпатичны друг другу, и этого вполне достаточно.
– Но мы же не знаем ничего друг о друге: вы – обо мне, а я – о вас, – шептала Галина, она проклинала себя за то, что согласилась пойти в ресторан.
– И не надо, это ни к чему, все, что нам необходимо для совместного существования, видно, и мне, и вам, а остальное – дело времени, – сказал он.
Виктор неприкрыто сердился. Мужчина отбивался от нападок Галины всеми средствами и способами. Ермолина замолчала, продолжая изучать свои ладони. Вот – линия жизни, линия судьбы, линия брака. Когда-то в юности Галина внимательно рассматривала разные хиромантические схемы, не зная еще, что рано или поздно эти рисунки всплывут в памяти. Линия брака в данный момент ничего не объясняла, наоборот, она окончательно запутала ситуацию. Одна ровная и непрерывная линия. Один муж. Единственный. Богом суженный. «Суженый мой, суженый, голос твой простуженный, без тебя мне белый свет не мил…» Память подсунула слова из забытого шлягера. Вечно она подкидывает что-нибудь неприемлемое для обычной жизни. А ведь линию судьбы не обманешь. Храбрый Виктор приглашает замуж, будто зовет на лыжах покататься. Понравится – не понравится. Любит – не любит. Галину замутило от волнения и страха.
– Мне нужно выйти, я на секунду, – сказал Ермолина, и, прижимая салфетку к губам, она выбежала из зала.
В туалете Галина взглянула на себя в зеркало. Чужое незнакомое лицо, неприветливое какое-то. В Питере она редко смотрела на свое отражение. Обветренные скулы, потрескавшиеся губы, печальные глаза. Единственное, что осталось от прежней Галины, – это манящий блеск во взгляде. На все остальное можно не смотреть, лучше отвернуться. Галина присела на диванчик. Свежий запах духов, приятные ароматы. Туалет в этом ресторане – самое лучшее место. Галина долго сидела, прислушиваясь к себе. Ее терзали сомнения. Может быть, принять предложение Виктора? С ним комфортно, удобно, тепло.
Виктор смотрел на подиум рассеянным взглядом. Он ничего не видел. Ему хотелось думать о будущем. Впереди не было жизни без Галины. Его смелый поступок продиктован одним желанием, Галину нужно было чем-то привлечь, хоть чем-нибудь, лишь бы она согласилась принять предложение. Маленькая пичужка, хрупкая, ранимая, но в то же время огромная сила выбивалась из нее. Виктор полюбил Галину сразу, едва увидел тоненькую девочку, озябшую и пугливую. Они стали неделимым целым. В свои тридцать лет Виктор не верил в любовь. Он достаточно цинично относился к женщинам. Но встреча с Галиной перевернула его представления, заставила по-иному взглянуть на окружающий мир.
Так они и сидели: вдвоем, но порознь. Галина – в дамской комнате, Виктор – в ресторанном зале. Каждый думал о будущем. И оба хотели, чтобы будущее стало общим, одним на двоих.
В дверь заглянул смущенный официант. Галина кивнула ему, видимо, Виктор прислал.
– Извините, Виктор, мне что-то нехорошо, – сказала она, возвратившись в зал.
– Ничего, бывает, – отозвался Виктор, – не каждый же день девушке предложение делают. Ешьте, Галина, а то вы упадете в голодный обморок на глазах изумленной публики.
Галина едва притронулась к еде. Изысканные гребешки таяли во рту, но Ермолина не чувствовала вкус утонченного блюда. Все было пресным и скучным; и жизнь, и морские гребешки, и элитное вино. Галина во всем предпочитала ясность. Она ненавидела неопределенность. Нет денег – нужно заработать. Прошла любовь – нужно проститься с чувством. Поступило предложение – предстоит выяснить, чем оно продиктовано.
– Э-э, барышня, вам что, действительно нехорошо?! – воскликнул Виктор, приглядываясь к Галине.
– Да, что-то не по себе, – сказала она.
– Вам нужно выпить немного вина, пейте, Галина, за наше общее счастье, – сказал Виктор и подал бокал Ермолиной.
Она отпила глоток. Вкусно, ароматно, терпко. Приятное вино, изысканное.
– Спасибо, – сказала Галина, ощутив прилив горячей волны в теле.
Ермолина вдруг осмелела и выпила весь бокал залпом. Стало жарко. Галина выдохнула. В последнее время жизнь изобилует стрессами. Ермолина не успевает принимать сюрпризы от судьбы. С одной стороны – вино, кавалер, ресторан. С другой – бедное агентство, незадачливые клиенты, изматывающие поездки по городу. Галина слегка охмелела. Вино придало смелости девушке.
– Виктор, а вы не боитесь делать предложение незнакомой девушке, а вдруг вы ошибетесь? И получите вместо удобного варианта что-нибудь испорченное, негодное к употреблению? – сказала Галина и улыбнулась.
Вино предательски подействовало на девушку. Ермолина казалась себе опытной соблазнительницей, лукавой и вероломной дамой, за которой тянется шлейф поверженных поклонников.
– Имеете в виду, Галина, что я нечаянно получу в эксплуатацию что-нибудь этакое, изношенное, сильно побитое молью? – ухмыльнулся Виктор.
– Ну да, либо молью, либо жизнью, либо несчастной любовью, – кивнула Галина, соглашаясь.
– Нет, не боюсь, признаюсь, у меня нет никакого брачного опыта. Вы для меня – эксперимент. Первый опыт. Что посею, то и пожну, – посерьезнел Виктор.
Мужчина закурил, звучно щелкнув золотой зажигалкой. Курил Виктор красиво, элегантно. Именно так курят сигары после сытного обеда элитные господа.
– А вдруг я не оправдаю ваших надежд? – не успокаивалась Галина.
– Это будет моей ошибкой, моей и ничьей больше, – сказал Виктор.
– И я не услышу ни слова упрека? – спросила Ермолина.
Галина вспыхнула. Неужели Виктор догадается? В ее вопросе прятался ключ к разгадке. Ермолина уже искала отходные пути, чтобы в любой момент можно было напомнить Виктору о его принципах. В сущности, этим вопросом Галина давала согласие стать женой Виктора. Ах, слова, слова, слова… Никто в точности не знает, да и никогда не узнает, что скрыто за паутиной слов: любовь ли, ложь ли, правда или измена. Ведь даже в тех трех словах из прошлого ничего сакрального не было, наоборот, в трубке прозвучала красивая и элегантная фраза: «Оставайся свободной женщиной!» – и ведь не одинокой, не брошенной, а свободной, как птица. Но эти три слова нещадно жалили, травили, разъедали, раздирая душу на части, они заставили Галину убежать от прошлой жизни, чтобы забыть в житейской суете свои чувства, вычеркнуть из сердца любимый образ. Всего три слова. Три значения. Три удара. Одна боль.
– Никогда! – заявил Виктор.
И этим своим «никогда» он принял согласие Галины. Они заключили союз, сделку, подписав двусторонний договор. Обоим было плохо в одиночестве. Вдвоем легче. Точка. Форс-мажорные обстоятельства исключаются. Они молча пообедали, спокойно, без ссор и споров, будто уже стали мужем и женой. Виктор расплатился по счету. Убирая карту, он вдруг подвинул несколько купюр Галине.
– Я не покупаю женщин, это не в моих правилах. Эти деньги – залог за будущую квартиру. Я же твой клиент в конце концов, – сказал Виктор.
Ничего обидного в его словах не было скрыто. Слова и слова. Камешки, косточки, булыжнички. Галина молча приняла залоговую сумму. Все правильно. Эти деньги она заработала честным трудом, получила зарплату по совести. В агентство «Плюс» Галина возвращалась почти счастливая. Ермолину несколько смущало это «почти», но в трудной питерской жизни даже «почти счастливая» дорогого стоило.
А Виктор долго смотрел на дорогу, впиваясь руками в руль. Он уже знал, что пойдет на все, чтобы удержать в руках неуловимую девушку. И его руки еще крепче сжимали руль, Виктору казалось, что он уже поймал заветную птичку в силки.
* * *За время отсутствия Галины в агентстве случились нешуточные кадровые перестановки. Появился новый менеджер. Уволился угрюмый мужчина. Прибавление в штате не удивило Галину, но отсутствию хмурого человека она внутренне обрадовалась. И тут же устыдилась. Неприятный человек удалился, ничего странного, говорят, уехал на родину. Туда ему и дорога. Но Галине было неловко перед собой, она почему-то считала себя виноватой в уходе из агентства мрачного сотрудника. Ермолина отдала залоговую сумму менеджеру, оставив себе причитающиеся проценты. Сотрудницы поздравили Ермолину с первым выходом на риелторскую арену.
– Галь, ты, наверное, скоро будешь миллионами ворочать, – сказала Алина, радуясь за подругу.
– Откуда возьмутся на аренде миллионы? – сердилась и недоумевала одновременно «почти счастливая» Ермолина.
– Станешь торговать недвижимостью, в ход пойдут коттеджи, особняки, апартаменты. Глядишь, так ты и в миллионерши выбьешься, – засмеялась Алина, ей в лад вторили остальные женщины.