Феликс решил рискнуть. Дал необходимые указания прорабу и уехал. Две недели в речном круизе… Это меньшее зло, чем, например, торчать под жарким солнцем где-нибудь в Анталье… И никаких аэропортов и курортных искательниц приключений. Равно как и заносчивых пьяных иностранцев… Они, по разумению Феликса, были еще хуже отечественных алкашей – с теми хоть договориться как-то можно.
И конечно, нарвался на эту Альбину. И как получилось, что их посадили рядом?..
Альбина позиционировала себя как интеллектуалку, эмансипе, натуру тонкую и одухотворенную. Вела блог и постоянно, чуть не каждый день, выкладывала свои впечатления и мысли на всеобщее обозрение в виртуальных сетях. Своего рода душевный эксгибиционизм, эти блоги. Ну какой, какой, скажите, нормальный человек станет вещать на публику свои мысли и чувства? Ладно, есть в виртуальных сетях пара приличных, адекватно реагирующих людей, единомышленников… Они почитают чужие дневники, отзовутся, напишут дельный комментарий. Но остальные?! Идиоты, бездельники, злобные тролли, затаившиеся в своих норах. Ради этих дураков выворачивать свою душу наизнанку? Зачем? Зачем тратить на подобную фигню время… Ладно бы Альбина на основе этих блогов книгу какую писала или статьи строчила в журналы – так нет, она это делала просто так!
Притащила ноутбук и сюда, на корабль. В столовую! Прицепилась с какими-то идиотскими вопросами к нему, к Феликсу. Ее дети, мальчишки, уже довольно взрослые, откровенно изнывали от тоски на этом корабле… Их бы в аквапарк, на аттракционы, на дискотеку!
Альбина сразу, с первого мгновения, как они только оказались за одним столом, прочухала, что он – холостой и свободный. Начала атаку… А в дневнике своем написала (тем же днем) какое-то тупое лирическое эссе о природе и погоде. Лицемерка.
Феликс тоже прибыл сюда с ноутбуком, с возможностью выхода в виртульные сети. Надо же за котировками следить… Разумеется, он полез в блоги, нашел тот, который принадлежал Альбине, прочитал последние записи. Лицемерка, трижды лицемерка… Изнывает без мужика, а пишет какую-то лирику о березках и смысле жизни!
И ведь сама, сама себе не может признаться в том, чего на самом деле хочет.
У Феликса имелось наготове несколько вариантов, как избавиться от Альбины. Во-первых, просто договориться с администраторшей и попросить пересадить его за другой столик. Во-вторых, можно было послать Альбину куда подальше… да, а потом сидеть с ней две недели рядом?! Этак она в его чашку плюнет чего доброго. Из чувства оскорбленного женского достоинства. Впрочем, первый вариант легко совместить со вторым. Послать Альбину и сесть за другой стол. Но и там могла оказаться какая-нибудь одинокая дама, не дай бог…
Имелся и третий вариант – закадрить для вида какую-нибудь девицу. Альбина бы сразу присмирела.
Да вот эту, например, что сидит напротив и витает в облаках. Как она представилась? А, Лара…
Вот уж Ларе точно было все до лампочки. Она ничего не замечала, ничьих имен не запомнила и все время смотрела в окно.
За ужином Лара вдруг уставилась и на него, но смотрела так, не угрожающе… Просто разглядывала. Феликс привык – его иногда начинали разглядывать, словно диковинное насекомое. Причиной тому была его не совсем обычная внешность.
Хотя и Лара эта выглядела весьма экзотично. Худая, бледная, вся в черном, с черными длинными прямыми волосами, на вид – гладкими и тяжелыми, словно конская грива. Челка почти до глаз, а сами глаза – светло-серые, черным подведенные чуть ли не до висков, а-ля Нефертити… Кстати, в первый момент Феликсу ее глаза показались черными, и лишь потом он заметил, что это не так…
Лара эта напоминала инопланетянку. Странная, дикая внешность. Из этих, из готов, что ли?..
Хотя не так уж и молода. Вернее – молодая, но не юная. Лет двадцати восьми – тридцати?..
Феликс решил приударить за Ларой, для вида. После ужина вышел за ней…
Некоторое время наблюдал издали, потом Лара перегнулась через перила… Это был удобный момент для сближения. «Ах, осторожней, вы упадете…» и т. д. и т. п.
Но Лара огорошила его своим предположением, что он муж Альбины и отец этих двух мальчиков.
Странная девица. Сумасшедшая? Хотя нет, не похоже. Желание брать Лару в фиктивные подружки поостыло…
Этим утром Феликс постарался встать пораньше, чтобы хотя бы за завтраком ни с кем не столкнуться. И на тебе – Лара тут… Хотя именно ее, кажется, нечего опасаться. Лара – не из охотниц.
И вот она сидела у окна, вся освещенная солнцем, и рассеяно мешала ложкой в чашке… Белое-белое лицо, черные-черные волосы. На свету зрачки ее сузились, глаза тоже казались белыми…
Из рукавов черной водолазки выглядывали узкие запястья, тонкие и хрупкие. Ни колец, ни браслетов. Печальное, странное, холодное создание. Очень красивое. Изысканно-изящное…
Феликс опустил голову, почувствовав приступ досады и раздражения. Он злился не на Лару, нет. Он злился сейчас на себя. За то, что Лара на самом деле ему нравилась. Ладно, она не охотница. Но она дала повод вспомнить, что охотник – он.
Девушка допила кофе, скомкала в пальцах салфетку и ушла, на прощание бросила равнодушно-невнятно: «Приятного аппетита».
А через пять минут явились соседи – Никита Андреевич и Лидия Савельевна, чета пенсионеров. Кстати, вполне приличные, деликатные люди. Прибежали мальчишки, отпрыски Альбины – Гоша и Петя. Молчаливые и тоже неназойливые, изнывающие от вселенской тоски. И вот она, Альбина… выплыла из дверей, встала посреди ресторана и жадно оглядела зал. Нашла в толпе взглядом Феликса и сладко улыбнулась.
«Да пошла ты…» – с тоской подумал Феликс и выскочил из-за стола, так и не доев свои круассаны с маслом.
– Доброе утро! Уже позавтракали? Какой вы быстрый… – обратилась Альбина к Феликсу, когда тот пробегал мимо нее.
– Доброе… Ну, что сказать… Кто рано встает, тому бог подает!
– Верно, верно… – стараясь скрыть разочарование, вздохнула Альбина.
Теплоход плыл сейчас по Угличскому водохранилищу.
Широта, простор. Синее небо сливалось с синей водой, солнце отражалось в волнах серебристой рябью, а вдоль борта с криками летели чайки… Было и холодно и жарко одновременно. Было и плохо и хорошо – тоже одновременно. И, самое главное, Феликс решительно не знал, что со всей этой окружающей красотой делать. И что ему самому делать сейчас – плакать или смеяться?
И главное, где-то здесь бродит Лара, тоже слишком красивая для него…
Поэтому Феликс, не мудрствуя лукаво, вернулся в свою каюту и снова лег спать.
…Он проснулся от того, что в дверь постучала горничная – уборка кают.
Феликс вскочил и, сонный, несчастный, злой, перебрался на палубу. И уже осознанно стал бегать по всему кораблю, выискивая Лару. В надежде, что вот он увидит ее сейчас, заметит в ней какой-нибудь недостаток или она сама ляпнет опять какую-нибудь глупость – и тогда он наконец освободится от всяких мыслей о ней.
Но Лары нигде не обнаружилось – ни на одной из палуб, ни в баре, нигде.
По громкой связи объявили, что сейчас теплоход будет проплывать мимо Калязинской колокольни, которую удобнее всего наблюдать со смотровой площадки.
Феликс принялся искать эту самую смотровую площадку в надежде встретить там Лару.
Наконец нашел нужную палубу, прорвался на нос теплохода. Толпа народу, все щелкают фотоаппаратами, ахают, охают, тычут пальцами в высокую колокольню, вырастающую прямо из воды.
Феликсу эта самая колокольня была до лампочки. Ему не нужна колокольня. Или нужна, но только в комплекте с Ларой! Он потолкался в толпе, не слушая гида, рассказывающего об истории Никольского собора и о том, как получилось, что колокольня собора теперь торчала из воды, выбрался на свободное место, перегнулся через перила…
И увидел Лару – она стояла на нижней палубе, и ее черные волосы развевались на ветру.
Феликс по трапу спустился вниз. Солнце светило прямо в глаза, мимо, на уровне лица, метрах в двух от борта, пролетела чайка – она повернула голову к Феликсу и, раскрыв клюв, сердито заверещала. Словно пророчество какое выкрикнула…
– Лара!
– А? – Молодая женщина повернулась быстро – лицо оживленное, радостное – и сказала, указывая рукой на приближающуюся колокольню: – Чудесно, да?
Наверное, Ларе было все равно, кто с ней рядом. Она обратилась сейчас не к Феликсу, а просто к знакомому… Хотела разделить с кем-то свои чувства. Все равно с кем.
У Феликса заныло сердце. Лара оказалась настолько мила, настолько хороша, что никаких недостатков он в ней не смог разглядеть. И это было ужасно. Какая мука, какое наказание для нормального, здравомыслящего человека – влюбиться… Влюбиться с первого взгляда.
– Ага, – сглотнув, кивнул Феликс. – Очень красивая!
Лара вдруг вспыхнула, отвернулась.
Феликс встал рядом, положив свои руки на борт – рядом с ее. Лара молчала, молчал и он.
Проплыли мимо Калязинской колокольни, та уже растаяла вдали, в бликах от воды, в солнечной дымке…
Феликс встал рядом, положив свои руки на борт – рядом с ее. Лара молчала, молчал и он.
Проплыли мимо Калязинской колокольни, та уже растаяла вдали, в бликах от воды, в солнечной дымке…
– Лара… Лара, а идемте в бар?
– Зачем?
– Как зачем?.. Выпьем пива, вина, чего вы там любите, я не знаю…
– Пить с утра?.. Нет, я не могу. Я не хочу, – она поморщилась, приложив ладонь к горлу.
– А вечером?
– Вечером? Да, наверное… – растерянно ответила Лара.
Повисла пауза. Феликс совершенно не знал, о чем говорить с ней, как… У него почти не было опыта общения с женщинами. С людьми.
– Лара, а почему вы одна?
Она вздрогнула, удивление мелькнуло в светлых глазах… Но ответила спокойно и даже как-то вызывающе:
– А зачем мне кто-то? – а потом добавила тихо: – Другие – это ад.
У Феликса заныло сердце. Она ответила именно так, как сказал бы и он. Не этой фразой, может быть, но по смыслу – одинаково… «Мне невыносимо с другими людьми. С ними тяжело. Я не понимаю их и не хочу понимать!»
– Зачем же вы поехали на теплоходе? Отсюда же не убежишь… – усмехнулся Феликс. – Мы заперты здесь. Мы как сельди в бочке.
– Но я же не собираюсь ни с кем сближаться! – Лара нахмурилась, пожала плечами.
– Я тоже не хочу ни с кем сближаться. Кроме вас.
– О господи… Да что ж это такое! – пробормотала Лара и, развернувшись, ушла.
Феликс схватился за голову: «Веду себя как дурак. Позорище! Я все испортил…»
В обед он подкарауливал Лару у ресторана.
Увидел ее в конце коридора, запомнил дверь, из которой она выходила, – предпоследняя с торца.
Лара шла по мягкому ковролину, гасившему звук ее шагов, вертела на безымянном пальце ключ от каюты и смотрела себе под ноги. Она слегка сутулилась, но в этой сутулости да и вообще во всех ее неловких, угловатых, подростковых каких-то движениях была своя прелесть. Очарование. Загадка.
Феликс вышел из-за угла – Лара чуть не носом уткнулась в него:
– Ой!..
– Простите. Вы… тоже обедать?
Она не ответила и засмеялась, но как-то необидно совсем…
За столом он смотрел только на нее, на Лару. И чем дальше, тем сильней в Феликсе рос, кристаллизовался интерес к этой молодой женщине.
Альбина это заметила и сидела с кислым видом.
Днем теплоход причалил в Угличе – старинном маленьком городке. До местного Кремля шли пешком, через большой тенистый сквер, где в несколько рядов торговали сувенирами.
Толпы туристов с разных теплоходов двигались во все стороны, было много иностранцев… Феликс боялся, что Лара потеряется в этой давке – он протянул ей руку, и, о чудо, она его не оттолкнула!
Феликс молча, ладонь в ладонь, вел Лару. Другой рукой он быстрым движением перебросил свою сумку с плеча – на грудь. Потому что едва он прикоснулся к Ларе, он почувствовал возбуждение.
Так и проходил, в эйфории, не слыша и не соображая ничего, почти час, пока шла обзорная экскурсия по городу. Потом местный экскурсовод повела всех в церковь Царевича Димитрия на Крови – и там толпа разъединила Феликса с Ларой. Еще одна церковь, Спасо-Преображенский собор, затем маленький концерт с церковными песнопениями… Гоша и Петя откровенно зевали. Альбина со скорбным лицом шепотом выговаривала мальчишкам… На выходе Феликс потерял Лару. Или она сама потихоньку решила удрать от него?..
– Итак, дорогие друзья, у вас еще есть некоторое время, чтобы побродить по Угличу. А через час ждем вас на теплоходе, не опаздывайте к отплытию! – объявил гид с «Карамазова».
Толпа мгновенно распалась – кто отправился на поиски знаменитого угличского сыра, кто за сувенирами, кто к реке… Феликс обегал все окрестности, но Лары так и не нашел.
Она словно сквозь землю провалилась!
Вот тогда Феликсу по-настоящему стало лихо… Он вернулся на теплоход и решительно направился к ее каюте. Постучал. Ни ответа, ни привета.
Теплоход уже отплыл.
Тогда Феликс бросился к стойке регистрации и спросил, появлялась ли пассажирка из каюты номер такой-то.
Да, сказали ему. Она на корабле. Вот, недавно забрала ключи…
Феликс снова бросился к каюте Лары. Постучал – она не ответила. Либо не хочет открывать, либо ее нет в каюте. И Феликс методично принялся обходить все палубы, пока не нашел Лару на верхней, смотровой площадке. Она стояла у борта, облокотясь на перила, спиной к Феликсу.
– Лара!
– Да?.. – Она обернулась, глядя на Феликса шальными, странными своими глазами. Ветер развевал ее черные волосы.
– Куда вы пропали?
– Разве? А вы меня искали, Феликс? – усмехнулась она.
Он кивнул и встал рядом.
– Вы же обещали вечером сходить со мной в бар… Помните?
– Так еще не вечер… – сказала она.
И тут Феликс не выдержал. Он взял ее руку, ладонью приложил к своему сердцу.
– Феликс… – Лара явно затосковала, отняла у него свою руку. – Что вы такое делаете, а?
– Вы думаете, что я слишком форсирую события, да?
– Ничего я не думаю, – пожала она плечами и отвернулась, глядя на воду.
«Нет, если бы я совсем был ей противен, она меня послала бы. Сразу и откровенно. А так… она играет со мной. Словно кошка с мышкой!»
Феликс ходил за Ларой до ужина, точно приклеенный.
А потом, на ужине, она сразила всех.
Появилась в зале в черном облегающем платье, очень простом, но таком узком, узком… Тоненькая, точеная, с высокой круглой грудью, с волосами, убранными на макушке в хвост, с инопланетными глазищами вполлица.
На Лару смотрели ВСЕ. Во-первых, потому, что выглядела она потрясающе, а во-вторых, смотреть больше было не на кого. Все прочие женщины, хоть и постарались принарядиться к ужину, казались по сравнению с ней несовершенными…
Альбина окончательно скисла. Она уже почти не обращалась к Феликсу. Глядела со скорбью и осуждением на Лару и проникновенным голосом спорила с соседями, Никитой Андреевичем и Лидией Савельевной, убили ли царевича Димитрия или он сам упал на нож.
Едва Лара встала из-за стола, поднялся и Феликс.
Он уже собой не владел. «Я сошел с ума… Да, я сошел с ума. Какая досада!»
– Лара, вы куда?
– Феликс, вы меня преследуете… Это неприлично, – со смешком ответила она.
– Вы обещали… – Он открыл перед ней дверь, ведущую из ресторана в коридор.
– Чуть позже, ладно?
Феликс проводил Лару до ее каюты.
– Можно посмотреть, как вы тут живете?
– Посмотрите. Ничего интересного.
Феликс зашел за ней, ноздрями ловя слабый цветочный запах ее духов, захлопнул за собой дверь.
Протянул руки, ухватил Лару за талию, прижал к себе.
– Феликс, пустите.
– Я не могу. Простите. Сейчас… Еще минуту.
– Феликс!
Он разомкнул руки. Лара села в угол, на кровать, и посмотрела на себя в маленькое зеркальце, стоявшее на откидном столике, поправила волосы.
– У вас кто-то есть, Лара?
– Нет, – спокойно ответила она. – И мне никто не нужен. Я уже вам говорила об этом.
– У меня тоже никого нет. И мне тоже, представьте, никто не нужен. Кроме вас.
– Ой, вот только не надо про это… – Она замахала руками. – Вы хотели меня в бар пригласить? Ладно. Заходите за мной через час…
Феликс кивнул, открыл дверь.
На прощание он еще раз посмотрел на Лару. Очень, очень хороша. Даже слишком.
Феликс уже ревновал ее – ко всему миру. Это было его вечной проблемой – ревность. Все или ничего.
Поэтому он боялся влюбиться – знал, что придется терпеть эту муку мученическую…
* * *Лара уже забыла, что такое флирт. Что такое – кокетничать с незнакомцем… Феликс этот ведь незнакомец по сути?
Она слишком долго была верной, преданной женой. Десять лет она не смотрела на других мужчин, потому что рядом с ней находился Саша… Она была влюблена в собственного мужа, она ненавидела и обожала его. Флирт в браке? Что-то такое, похожее, было, особенно в первые годы, но потом не до того – они с Сашей только ссорились и мирились, ссорились и мирились…
А тут, впервые за много лет, эта обжигающая, увлекательная игра в неизвестность… Лара не знала, что ее ждет, когда флиртовала с Феликсом. Страсть? Банальная интрижка? Бессмертная любовь? Гадкие воспоминания? Надолго ли все это? На день, на два, до конца путешествия или – до самой смерти?..
Лара, отправляясь с мужем на отдых (обычно к морю), вольно или невольно наблюдала со стороны эти так называемые курортные романы. Они ведь протекали у всех на глазах.
И редко когда это выглядело красиво… Только когда он и она были молоды, симпатичны и романтичны. И более-менее искренни. Тогда на фоне пальм, волн и оранжевого заката (чем не Эдем?) эти двое напоминали Адама и Еву… Ведь юным сам бог велел любить, веселиться и прочее.
Но все остальные истории, свидетельницей которых была Лара, особой красотой не отличались. Все банально, пошло (начиная с первых, заезженных фраз и заканчивая скомканным, стыдливым прощанием в аэропорту), а иногда и вовсе дело венчалось шумным скандалом – еще там, среди олеандров, возле раздачи у шведского стола. Взрослые, заезженные семьей и работой люди в отпуске отрывались по полной и в погоне за удовольствиями напоминали животных. Никакой романтики, одна похоть. Хотя, наверное, люди, знакомясь, мечтали о счастье, о чем-то красивом, что должно запомниться навсегда. Но в результате получалось – алкоголь плюс презервативы. Это даже курортным романом назвать было сложно – так, случка…