– Привет. А сейчас я должен задать вам вопрос: причина вашей поездки в Канаду? – спросил их обладатель.
– У меня в кармане пиджака визитка, – ответил Беннасио. – Прежде чем вы продолжите, я рекомендую связаться с этим человеком.
Мне не было видно, взял мистер Начищенные Ботинки визитку или нет, но он ушел и некоторое время отсутствовал.
– Что происходит, Беннасио? – спросил я шепотом.
– Я попросил об одолжении.
– Мне холодно, – пожаловался я, но Беннасио ничего не ответил.
Кто-то схватил меня за шкирку и рывком поднял на ноги. Парень в синей ветровке – тот самый, в начищенных ботинках, – протянул Беннасио визитку и объявил:
– Можете радоваться, сегодня вам повезло.
– Везение здесь ни при чем, – пробормотал Беннасио. – Иначе и быть не могло.
Мы с Беннасио снова забрались в «ягуар». Парень в синей ветровке махнул пограничнику. Тот набрал код на воротах, а парень отступил на шаг и помахал нам рукой.
– Удачи! – крикнул он, когда мы уже въезжали в Канаду.
– Неизбежности, – пробормотал Беннасио.
26
Я никогда не бывал в Канаде, но и сейчас увидел не так уж много, потому что стемнело, а Беннасио выбирал второстепенные двухполосные дороги. Он мчался в ночи, как будто за нами гнались черти из самого ада. Я знал, что Галифакс находится на побережье, где нас, возможно, ждал самолет. Вот только какой от самолета прок, если все вылеты запрещены?
Я попытался вздремнуть, но попробуйте поспать в «ягуаре», который мчится по чужой стране со скоростью сто двадцать миль в час.
В три часа мы проехали длинный мост, и Беннасио сообщил, что мы в Новой Шотландии. По мне, так мы с тем же успехом могли быть на темной стороне Луны. Дальше мы ехали молча, пока на горизонте не появилось какое-то оранжевое свечение. Сперва я подумал, что это солнце встает, но потом вспомнил, что еще ночь.
– Видимо, мы все-таки опоздали, – обронил Беннасио.
Он сбросил скорость до неспешных восьмидесяти миль в час, и очень скоро я понял, что это зарево – пожар на каком-то частном аэродроме. Там, судя по всему, произошло крушение.
Беннасио свернул на подъездную дорогу и поехал прямиком на взлетно-посадочную полосу. В конце у песочного «шевроле-субурбан» стояли три типа. Все трое в коричневых плащах. Беннасио в нашу первую встречу носил такой же.
– А я думал, что вы последний рыцарь, – заметил я.
– Так и есть, – кивнул он. – А еще, Альфред, насколько я помню, тебе было сказано, что у меча много друзей.
Беннасио остановил машину, и мы вышли на полосу. Моросил холодный дождик. До нас долетал шум океана, и я ощутил соленый привкус во рту. Беннасио не выключил фары, мы встали перед машиной, а в воздухе сверкали и кружились крохотные капли влаги.
Один из тех мужиков подошел к Беннасио. Они расцеловались в щеки, а потом этот тип крепко обнял Беннасио и посмотрел на меня.
– Кабири, это Кропп, – представил меня Беннасио.
– Он Друг? – спросил Кабири, окинув меня оценивающим взглядом.
– Друг и Рубака.
– Да ну! Тогда он мне друг, – отозвался Кабири, после чего расцеловал меня в обе щеки и тоже крепко обнял. – У нас тут возникли небольшие проблемы. – Он повернулся к Беннасио и кивнул на горящие обломки самолета. – Нас атаковали пешим строем, застали врасплох. Мы ожидали нападения с воздуха. Они использовали вот это.
Кабири кивнул в сторону одного из парней, который стоял неподалеку и держал штуковину, похожую на необычно большую базуку. По-моему, это был гранатомет.
– Дерье? – спросил Беннасио.
– Он был в самолете, лорд Беннасио.
Беннасио закрыл глаза. Я заметил, что двое других смотрят на меня, и отвел взгляд.
– Проклятье! – пробормотал Беннасио. – Им удалось уйти?
Кабири мрачно улыбнулся.
– Идемте, – сказал он и кивнул в сторону горящего самолета. – Я вам покажу.
Мы пошли за ним по бетонной полосе мимо разбившейся машины. Искореженный корпус дымился и шипел под струйками дождя. На противоположной стороне взлетно-посадочной полосы лежали навзничь тела трех мужчин в черных плащах. Беннасио откинул капюшоны и не спеша рассмотрел одного за другим. Потом он указал на того, который вытянулся посередине. Этот был самый крупный, с приплюснутым носом и черными щелями вместо глаз.
– Это Качмарчик, – произнес Беннасио. – Тех двоих я не узнаю.
Кабири отвернулся и сплюнул.
– Скорее всего, завербованные Качмарчиком местные рыбаки.
– Возможно.
Беннасио отвернулся от трупов и посмотрел на горящий самолет, в серых глазах плясали язычки пламени.
– Нам нельзя здесь оставаться, – сказал Кабири. – Качмарчик не доложил о выполненной работе, так что скоро сюда прибудут другие. Боюсь, их будет много и вчетвером нам с ними не совладать. – (Вообще-то, нас было пятеро, но меня, как я понял, Кабири не посчитал.) – Едем ко мне домой. Это недалеко. Там отдохнете, и мы решим, что делать дальше.
– Наш пилот, Дерье, погиб, – ответил Беннасио. – Даже если мы найдем другой самолет, без пилота нам не взлететь.
Кабири положил большущую руку на плечо Беннасио.
– Идемте, лорд Беннасио, – тихо позвал он, и хотя голос был бодр, глаза его наполнились слезами. – Горячая еда, теплая постель, и утром мир покажется лучше.
Кабири посмотрел на своих товарищей.
– К тому же вас кое-кто с великим нетерпением ждет.
27
Тела мы оставили на взлетной полосе. Беннасио накрыл капюшонами лица тех, кого не смог опознать, а лицо Качмарчика оставил открытым. Я не понял, почему он так поступил, но решил, что это, наверное, что-то символическое.
Мы загрузились в «субурбан», а «ягуар» остался на поле, о нем никто и не вспомнил.
Беннасио, я и парень с базукой, которого звали Жюль, сели позади, а Кабири и еще один тип по имени Майло, в коричневом плаще, – впереди. У Жюля был длинный нос с таким немного вздернутым кончиком, и от него странно пахло, как будто черной лакрицей. У Майло были длинные светлые волосы, он затягивал их в хвост, а пронзительные глаза сияли голубизной, как у Виндимара. Подумав о Виндимаре, я с болью осознал тот факт, что я не он, я Альфред Кропп и не принадлежу к числу этих воинов с базукой.
Несколько минут мы ехали молча, потом Кабири сказал:
– Вчера аутсайдеры напали на убежище Могара в Хативе. Естественно, они ничего не нашли.
– Где Могар? – спросил Беннасио.
Кабири покачал головой:
– Не знаю. Мы ничего о нем не слышали, лорд Беннасио.
Кабири обращался к нему с большим почтением, как будто даже находиться рядом с Беннасио было великой честью. Знай он, что это я виноват в том, что заварилась такая каша, он бы, наверное, приказал Жюлю пристрелить меня из базуки.
– И теперь у нас нет возможности пересечь Атлантику, – продолжил Беннасио.
– Они перекрыли границу, но вы все-таки ее пересекли. Не отчаивайтесь, лорд Беннасио. Я знаю, вы их ненавидите, но сейчас у нас нет другого выхода. Мы должны использовать все имеющиеся средства.
Беннасио вздохнул:
– Я подумаю об этом.
Мне стало интересно: кого именно он ненавидит?
– Кто такие аутсайдеры? – спросил я. – АМПНА?
– АМПНА! – фыркнул Кабири и изобразил, будто презрительно сплевывает.
– А что вообще это означает? Единственное, что мне пришло в голову, это «Агентура мощных противников нормальных явлений».
– Ха-ха! – воскликнул Кабири. – А вы нашли смышленого малого, лорд Беннасио!
Остаток пути – он занял минут тридцать – все молчали. Приехали мы в небольшой городок с узкими извилистыми улочками и домами в стиле кейп-код. Это мог быть Галифакс, а мог и какой-нибудь другой городок. Я ведь не знал, насколько велик Галифакс и далеко ли он от аэродрома.
Мы остановились возле синего дома с белыми ставнями. Как я понял, это и было жилище Кабири. На столах были расставлены керосиновые лампы, а в камине потрескивал огонь. Я удивился, что они не пользуются электричеством, и подумал, что у этих служителей меча, наверно, весьма ограниченный бюджет. С другой стороны, Беннасио дал тому парню на трассе незаполненный чек «Сэмсон индастриз». Возможно, рыцарям выделяют представительские средства, а Друзьям Меча – нет. Или они сами выбрали такой стиль жизни, как реконструкторы, которых показывают по телевизору.
– Здесь мы в безопасности, лорд Беннасио, – объявил Кабири. – По крайней мере, на несколько часов. Жюль, найди лорду Беннасио чего-нибудь поесть. – Он не сказал Жюлю, чтобы тот нашел чего-нибудь и мне. – Майло, доложи ей, что лорд Беннасио здесь. – Кабири улыбнулся старику. – Она очень волновалась.
Беннасио ничего не ответил. Он опустился в глубокое кресло у камина, закрыл глаза и кончиками пальцев надавил на веки. Я не знал, куда себя девать, сел рядом на табурет и принялся мечтать о сухих носках – пятки уже зудели, но я не знал, можно ли в таком обществе снять ботинки.
Кабири скинул коричневый плащ, под которыми оказались фланелевая рубашка и джинсы «ранглер». А еще у него были короткие и сильно курчавые, как у пуделя, волосы, и вообще он смахивал на парня из рекламы бумажных полотенец фирмы «Брауни».
Жюль принес поднос с копченым лососем, толсто нарезанным сыром и гроздьями крупного винограда. Еще там были крекеры с маленькими кучками черных, грязноватого вида шариков. Я догадался, что это икра. Икру я раньше не пробовал, а есть что-то незнакомое на голодный желудок мне не хотелось, поэтому я остановил свой выбор на лососе и сыре. Виноград был хорош, с тонкой кожицей – только раскусишь, и рот наполняется соком. Жюль вышел и снова вернулся с бутылкой вина и бокалами. Вино я не пью, поэтому воздержался и усиленно «запивал» еду виноградом. Я подумал, что если бы они не тратились на икру и дорогое французское вино, им хватило бы денег на электричество. Кабири был крупным парнем, почти как я, и аппетит у него был соответствующий, так что стоявший между нами поднос опустел очень быстро.
– Вы должны им позвонить, – сказал Кабири Беннасио.
– Даже думать об этом тошно, – ответил тот.
И тут в комнату вошла девушка. Кабири встал, Жюль тоже, поэтому и я поднялся, и с моих колен посыпались на ковер крошки. Девушка была высокой, почти шесть футов ростом, босая, и на ней было длинное – даже подол волочился по полу – зеленое платье без рукавов. Темно-рыжие волосы она убрала за уши, а кожа у нее была бледной почти до прозрачности. Это была самая красивая девушка из всех, кого я видел в жизни.
Она сразу направилась к Беннасио, и он встал ей навстречу. Она поцеловала ему руку, а после прижала его ладонь к своей щеке.
– Милорд, – тихо произнесла девушка.
Беннасио прикоснулся к ее щеке свободной рукой и сказал:
– Наталия, тебе нельзя здесь находиться.
– И тебе тоже.
– У меня нет выбора.
Беннасио на три четверти отвернулся от камина, и я не видел лица, но голос у него был такой убитый, как в тот момент, когда он сказал мне в Ноксвилле о роке, который настиг нас.
Он повернулся ко мне:
– Это Альфред Кропп.
– Я знаю, кто такой Кропп, – ответила Наталия.
Она даже не посмотрела на меня. Голос у нее был очень мелодичный, как колокольчик, который звенит где-то вдалеке, и хотя она говорила тихо, он был слышен во всех углах комнаты.
– Он спас мне жизнь, – добавил Беннасио.
Не знаю, зачем он это сказал. Может быть, хотел, чтобы Наталия хорошо ко мне отнеслась, но я видел, что этот рекламный трюк вряд ли выгорит.
– Чтобы ты ею пожертвовал, – подхватила Наталия.
– Чтобы я сдержал клятву.
Я посмотрел на Кабири. Тот разглядывал блики огня на своем бокале, а Майло стоял у двери, как часовой. Куда делся Жюль, я не знал. Беннасио и Наталия разговаривали так, будто в комнате, кроме них, никого не было, и я чувствовал себя не в своей тарелке.
– Твоя клятва! – вспылила она. – Нет, милорд, это не твоя, а мифическая клятва, которую тысячу лет назад дал тот, чьи кости давно превратились в прах. Ты доверяешь слову мертвых больше, чем обетам живых.
– Для меня превыше всего чистота моего Ордена.
– Твоего драгоценного Ордена больше не существует, милорд. Все его рыцари погибли.
– Все, кроме одного.
– Очень скоро погибнешь и ты, и я останусь одна.
– Поэтому ты здесь? – спросил Беннасио. – Чтобы терзать так меня? Я не могу отказаться от клятвы ради одного человека, кем бы он ни был. Я не могу пожертвовать всем миром во имя одной души.
– Если жизнь одного человека ничего не стоит, то этот мир не заслуживает спасения, – возразила Наталия.
Беннасио прикоснулся к ее щеке:
– Я люблю тебя больше всего на свете. Видеть, как ты страдаешь, для меня мука страшнее смерти. Но ты сама не понимаешь, о чем просишь, Наталия. Я не могу повернуться спиной к Небесам и даже ради любви не обреку себя проклятию.
– Это ты ничего не понимаешь, – запальчиво ответила Наталия, но тут же сникла.
Она склонилась к Беннасио, он принял ее в свои объятия, и она тихо заплакала у него на плече. Беннасио нашептывал ее имя ей в затылок, а потом посмотрел в мою сторону. Наши взгляды встретились, я не выдержал и отвел глаза.
28
– Время на исходе, Беннасио, – сообщил Кабири. – Вы должны принять решение. Мы потеряли и самолет, и пилота. Вас не терзали сомнения, когда вы использовали аутсайдеров, чтобы пересечь границу. Вызовите их и сейчас.
– У нас гости, – вмешался Майло.
Окно, которое было ближе к нему, разбилось, и в комнату посыпались осколки стекла. Какой-то темный предмет шлепнулся на пол, покатился к нам и остановился, только ударившись о ногу Кабири.
Это была голова Жюля.
– Свет! – крикнул тот.
Они с Майло бросились гасить керосиновые лампы. Беннасио толкнул Наталию ко мне, схватил стоявшее у камина ведро и выплеснул воду в огонь. Дрова зашипели, повалил белый дым.
– Альфред, в конец коридора, – скомандовал Беннасио. – Последняя дверь слева. Поторопись!
Я сгреб Наталию в охапку и потащил по коридору. Идти приходилось в кромешной темноте. Я ощупывал стены правой рукой, а Наталия брыкалась, и мне приходилось нелегко. Девушка она была высокая и, несмотря на кажущуюся хрупкость, сильная. Я слышал, что позади нас завязалась настоящая драка: звон стекол, крики, топот, треск мебели.
Добравшись до конца коридора, я нащупал вход, впихнул Наталию в комнату, вошел следом и захлопнул за нами дверь. Что делать дальше? Спрятаться в шкафу? Залечь под кровать? Прямо над нами я услышал мерное бухтенье вертолетного винта, а потом приглушенные выстрелы и вопли.
У меня появилась идея, я отпустил руку Наталии и предложил:
– Может, нам лучше…
Но она не дала мне закончить. Из темноты ко мне вылетело колено, ударило в пах, и я скрючился на полу. Когда получаешь такой удар, только и остается корчиться, зажав больное место, и ждать, когда тебя отпустит.
– Это за то, что ты взял меч и обрек Беннасио на смерть, – прошипела Наталия.
Сквозь слезы я увидел, как распахнулась дверь и силуэт Наталии растворился в полумраке коридора. Еще я успел заметить, что в правой руке она сжимала кинжал. После этого я остался наедине со своей болью.
Через какое-то время я ухватился за край кровати, подтянулся и встал. Пока я так стоял, покачиваясь, и боль от удара пульсировала в унисон с моим сердцем, в комнату ворвался луч света от большого фонаря. Я не раздумывая ломанулся плечом вперед и врезался в грудь какого-то типа. Он вылетел обратно в коридор и выронил фонарь, а я принялся месить кулаками его живот. Длилось это недолго, он схватил меня за правое запястье, завел мне руку за спину, развернул и уложил ничком, после чего уперся коленом в поясницу. Он так заломил руку, что кончики моих пальцев коснулись шеи.
Я даже испугался, что плечо выскочит из сустава, а потом ощутил, как за ухо приставили что-то холодное.
Вдруг стало совсем тихо. Я слышал только, как тяжело дышит этот парень и еще медленный стук винтов вертолета снаружи.
А потом я услышал, как громко крикнул Беннасио:
– Нет! Он с нами!
Парень отпустил меня, поднял с пола фонарь, пнул меня в зад и посветил мне в глаза.
– Ты кто? – спросил он.
– Альфред Кропп!
– Альфред Кропп! Ошибка вышла – извини, малыш, ты застал меня врасплох.
Из темноты возникла рука и рывком поставила меня на ноги. Я чуял запах его одеколона и слышал, как он жует жвачку. К нам подошел Беннасио с керосиновой лампой в руке.
Парень с фонариком дважды и с силой пожал мне руку. Он был в джинсах «докерс», а под синей ветровкой носил рубашку поло. На вид ему было лет двадцать пять, может, тридцать. У него были волосы до плеч, и он зачесывал их назад, умащивая чем-то вроде геля.
– Майк Арнольд, – представился он. – Как поживаешь? – Парень повернулся к Беннасио: – Скажи, мы были на волосок? Поблагодаришь потом, сейчас пора валить. Скоро сюда подтянется масса серьезных гадов.
Он проводил нас по коридору к главной комнате. Там у камина стоял Кабири, а возле его ног лежали два трупа в черных плащах с капюшонами. Еще один покойник в черном плаще распластался ничком на полу в кухне. Из головы натекла лужа крови. Над ним стояла Наталия. Она сжимала в руке кинжал и прерывисто дышала.
– Майло? – спросил Беннасио у Кабири.
Тот помотал головой и кивнул на диван. Я совершенно не хотел смотреть на Майло, но все равно взглянул, о чем сразу же пожалел.
– Все здесь? – спросил Майк Арнольд. – Все, кто нужен? Отлично. Просто великолепно. Не заморачивайтесь, мы пришлем кого-нибудь прибраться.
– Как вы нас нашли? – спросил Беннасио.
– Некогда объяснять. Хватайте, что тут у вас есть, и сваливаем.
Майк быстро подошел к выходу и распахнул дверь. Снаружи стоял большой черный вертолет, который гнал в дом холодный воздух лопастями винта.