Мем снисходительно смотрел за этими приготовлениями с вершины травяного холма. Он перестал беспокоиться о будущем и вообще о себе. Теперь он чувствовал силу не только взять древний межевой камень, выдрать его из земли, куда тот за три сотни лет накрепко врос, и опрокинуть в сухой фонтан. Сейчас Мем знал, что может сделать то, что сам решит. А это гораздо серьезнее и важнее.
Не то чтобы Мем по-прежнему верил в тот золотой значок. Просто настроение у него было грустно-благостное. Как будто он прощался с чем-то хорошим и теплым, оставившим после себя только добрые, пусть и немного смазанные из-за торопливости знакомства впечатления. Радоваться-то повода особенного не было. Вексель он так и не нашел. В любви разочаровался. Господин Рарон, конечно, получил от инспектора Нонора по заслугам, но и в том радости мало. Датар, судя по всему, уедет из Столицы – именно для того он старался. Путал следы как мог. Зарабатывал одобрение молчальников. Подставлял под удар себя, чтобы оградить того, за кем по городу шла нешуточная охота. Почему Мем сразу не догадался про пьяный гриб? Ведь все красноглазые его нюхают у себя в пещерных городах, чтоб видеть в темноте, там без этого нельзя, почти без света ведь живут... Государя жалко немного. Что такое быть младшим сыном, Мем знал не понаслышке. Иди туда, иди сюда, бери это, сделай то... Очень интересно, на кого будет смотреть кир Хагиннор Джел, если взять двух его таких не похожих друг на друга сыновей и поставить их рядом. Они оба приехали с далекого Севера. Оба из монастырей. Но один государь, второй – нищий. Один столичная штучка, другой – настоящий монах. Один совсем на отца не похож, пока молчит; другой похож абсолютно, но говорить отказывается. Жаль и кира Хагиннора. Тяжело это – выбирать между детьми, кого любить больше.
И вот когда Мему стало казаться, что ничего уже не произойдет, что дело о тыкве действительно кончилось ничем, пшиком, что Тайная Стража накрыла свои и чужие интересы войлочным колпаком, под который случайным людям опасно соваться, вокруг Первой префектуры началась суета. Сначала проехал конный патруль. Потом какие-то люди рассредоточились по улице, ведущей от Хлебной площади к Пожарной. Потом очередь дошла и до Мема. К нему подошли двое господ в чистых плащах свободного покроя – настолько свободного, что под ними можно было носить запрещенное в городе оружие, ничуть не смущаясь самим и не смущая окружающих.
– А вы что здесь сидите? – спросил один. Второй в это время внимательно к Мему присмотрелся. Возле левого глаза у него наличествовал пожелтевший и припудренный, но весьма знакомый синяк.
– Инспектор Иргин? – кивком поприветствовал меченого инспектора Мем.
– Это, значит, ты, – узнал его Иргин. – Почему в префектуру не идешь?
– Надобности нет, – пожал плечами Мем.
– Ну, смотри, – покачал Иргин головой. – Мы тебя беспокоить не будем, но в ту сторону, – он показал направление к префектуре, – дорога пока что закрыта.
Следом за Тайной Стражей показались гвардейцы в блестящих на солнце кирасах. Затем кареты, запряженные четверней: одна и другая. Отец и сын приехали не вместе. Каждый сам по себе. Впрочем, Мем точно не знал – может, по этикету так и положено. В отличие от всех предыдущих визитов этот был официальным. Мем смотрел. Вот низко кланяется префект, ожидающий на крыльце. Распахнуты двери, стоят навытяжку помощники префекта, дознаватели и инспектора. Нонора и Рарона не видать. Потом происходит некое движение, нарушающее четкий строй солдат Порядка и Справедливости, церемонная последовательность монаршего визита ломается, сам префект растерянно крутит головой, ему показывают на старый фонтан, и в сторону Мема бегом мчится кто-то из дознавателей.
– Мем! – кричит он на ходу. – Мем, дубина! Ты почему не в строю? Какого хрена за тобой еще и бегать надо?!
Мем спокойно встал. Привычно изобразил лицом непрошибаемого болвана. Пригладил тщательно умытыми бездомным псом ладонями свои растрепанные волосы. Внутреннее чувство, что без приглашения посмотреть на золотой значок хотя бы издали сегодня не обойдется, оправдалось. Спешить и суетиться, как остальные, Мем не стал. Иргин с напарником, стоящие в парадной жилого дома, чтоб жители сглупу не сунулись государю под ноги, посмотрели на него с плохо скрытым осуждением, но на этот раз сказать ничего не посмели: видели, кто за ним послал. Когда Мем вошел в префектуру, на первом этаже все уже немного расслабились, смотр дисциплины и готовности служить государю и государству миновал, можно было разбегаться по углам и кабинетам. У лестницы на второй этаж личный секретарь префекта схватил Мема за локоть и поволок наверх, сквозь зубы ругая того за нерасторопность и недогадливость. Возле кабинета Нонора Мем стряхнул с себя назойливого проводника, сам открыл дверь и вошел, захлопнув ее у секретаря перед самым носом. Государь Аджаннар стоял возле стола Нонора и листал дело. Лицо у него было белое и злое, сухие губы крепко сжаты, глаза нехорошо блестят, на скулах бродят желваки. Кир Хагиннор, наоборот, внешне был совершенно спокоен. Сложив руки на груди, он стоял, привалившись плечом к старому шкафу с коллекцией пыльных законов и указов, накопленных там лет за пятьдесят и до сих пор хранившихся намотанными на деревянные катушки и упакованными в лубяные короба. Нонор и Рарон, глядя в пол и не касаясь друг друга даже краешком одежды, как две поссорившиеся цапли на пруду, торчали возле окна. Все ждали кого-то, и этот кто-то был не Мем. Ничего не оставалось, кроме как встать у противоположной шкафу стены, уставиться на трещины в полу и молчать, как все.
Прошла восьмая часть стражи. Дело в руках у государя кончилось трижды, и всякий раз он переворачивал листы к началу. Наконец дверь с тихим скрипом отворилась. Государь выпрямился и взялся рукой за маску Справедливости, лежащую у него на плече. Из троих, возникших на пороге, внутрь вошел только один. В приличной, соответствующей сану на этот раз одежде. И сразу сделал невозможное.
Ошка как ни в чем не бывало подошел к государю и три удара сердца смотрел тому в глаза. Не кланяясь, не извиняясь, не выказывая почтение. А потом обнял. Лица Ошки Мем не видел. Зато он видел лицо государя. Тот закрыл глаза и стиснул зубы.
– Только не надо мне лгать, будто все это ради государя и государства, – сказал Аджаннар, отстраняясь. – Этим враньем, как прелыми тряпками завешено, уже все вокруг меня. Завешено наглухо, так, что нечем дышать и некуда смотреть.
Кажется, эргр Орнай Сей улыбнулся. Кир Хагиннор перестал подпирать шкаф и стоял теперь прямо, переводя напряженный взгляд с одного сына на другого. А Ошка подался вперед и стал говорить государю на ухо – так тихо, что никто не слышал, о чем. Говорил он долго, у кира Хагиннора от ожидания закаменела шея, и он нервно дернулся, нарушив таинственность момента.
– Это правда? – спросил Аджаннар.
Ошка улыбался.
– Хорошо, – сказал государь. И Мему стало видно, что его отпустило. – Я верю. Пусть будет все как будет. Раз так должно быть.
Он захлопнул папку с делом и бросил ее под стол в плетеную корзину для мусора. Потом оглядел присутствующих. Ошка незаметно переместился за спину государю, чтоб не оставаться в центре внимания.
– Советник Рарон, инспектор Нонор, – произнес государь. – Вы будете награждены соответственно с проявленным вами рвением служить Порядку и Справедливости. Господин Мем... Я обещал вам чудо к празднику Фан. Все получилось немного не так, как я ожидал, но я от своего обещания не отказываюсь. Указ завтра же будет здесь, в префектуре. Надеюсь, вы понимаете, сколь ко многому обязывает вас подобный аванс...
Золотой значок, блеснув, лег на пятнистую от чернил поверхность стола. Рарон сглотнул. Нонор зажмурился.
– Я не могу его взять, – вздохнул Мем и помотал головой.
– Почему?
– Векселя-то я так и не нашел, – понуро сказал Мем и тут встретил взгляд Ошки, укоризненный настолько, будто он, Мем, не знает, сколько будет один плюс один. Вексель был спрятан у Мема не только под самым носом, но и, судя по выражению лица эргра Орная, вообще за пазухой.
Мем поднял голову.
– Или, может быть, нашел... – не очень уверенно проговорил он, недоверчиво глядя на Ошку.
Ошка опять улыбался.
– Это уже не имеет значения, – сухо произнес кир Хагиннор Джел. – Вексель не именной. На предъявителя. Поставьте туда свою печать, господин Мем, если знаете, где он.
;Коль скоро он нужен не тем, кому предназначался, пусть лучше он достанется вам, как награда за... труды.
– Это ваше дело, брать значок или не брать. – Государь спрятал ладони в рукава, давая понять, что свои подарки он назад не забирает. – Я не хочу, чтобы меня тоже считали человеком, который постоянно лжет.
– Если вы мне позволите, государь, – сказал кир Хагиннор. – Я сделаю вам подарок к празднику. Не знаю только, понравится он вам или нет. Это нелегкая ноша и для того, кто дарит, и для того, кому. Я обещаю при свидетелях... Я клянусь, что с этого мгновения не стану тебе лгать, сынок. Что бы ни случилось, что бы между нами ни произошло, я буду говорить тебе правду. Всегда.
;Коль скоро он нужен не тем, кому предназначался, пусть лучше он достанется вам, как награда за... труды.
– Это ваше дело, брать значок или не брать. – Государь спрятал ладони в рукава, давая понять, что свои подарки он назад не забирает. – Я не хочу, чтобы меня тоже считали человеком, который постоянно лжет.
– Если вы мне позволите, государь, – сказал кир Хагиннор. – Я сделаю вам подарок к празднику. Не знаю только, понравится он вам или нет. Это нелегкая ноша и для того, кто дарит, и для того, кому. Я обещаю при свидетелях... Я клянусь, что с этого мгновения не стану тебе лгать, сынок. Что бы ни случилось, что бы между нами ни произошло, я буду говорить тебе правду. Всегда.
– Идите, ищите ваш вексель, господин Мем, – устало кивнул государь.
Потом царственная семья переглянулась между собой, и все трое степенно покинули инспекторский кабинет.
Едва закрылась дверь, как Рарон кинулся на Мема и схватил того за грудки.
– Шутить вздумал, щенок? – зарычал он. – Издеваться надо мной?!
На Рароне сзади повис Нонор, заводя тому за спину локти.
– Полегче с чиновником третьего ранга, – прошипел он Рарону в ухо.
Вдвоем они справились с советником Рароном, как с котенком.
– Я сам чиновник третьего ранга, – вякнул Рарон, отряхиваясь и одергивая одежду после того, как его развернули и ткнули носом в стенку.
– Вот и веди себя достойно, – указал ему Нонор.
– Где этот клятый вексель, Мем? – с трудом гася гнев, спросил Рарон. – Дай хоть посмотреть на него.
Мем ухмыльнулся. Потом полез в пыльный угол, где под сейфом хранился забытый всеми желтый чемоданчик с сыскным инструментом. Выволок его на свет, открыл и долго рылся в старых бумажках и черновых набросках схем. Потом все-таки достал из-под мятого вороха чуть зеленоватый, шелковый на ощупь листок с гербами, узорами и золотой каймой. Даже маленькая золотая кисточка была приклеена у него к углу, чтобы обозначать особую значительность этой бумажонки. Вначале, никому не показывая, Мем пробежал короткие четкие строчки глазами.
– У меня пока нет своей печати, – сказал он Нонору. – Дайте вашу.
И, не спрашивая, взял со стола ключ с печатью инспектора, макнул золотистую яшму в коробочку с краской, проверил оттиск у себя на ладони и быстро приложил печать к документу.
– Остановись, что делаешь! – хором выдохнули Нонор и Рарон, но несколько поздно.
Мем отдал документ, и инспектор взялся рукой за сердце. Рарон заглянул ему через плечо и тоже схватился за сердце. А Мем с загадочной улыбкой смахнул себе в рукав золотой значок.
– Ох, – сказал Нонор.
Рарон произнес витиеватую нецензурную фразу.
– И зачем ты это сделал? – спросил Мема инспектор, перечитав вексель раз пять. – С какой целью?
– Какая сумма с миллиона причитается кирэс Иовис в качестве приданого? – поинтересовался Мем.
– Вот мерзавец! – изумился Нонор. – Ты когда это с моей дочкой снюхаться успел?
– Так вы ее замуж выдаете или в монастырь готовите?
Нонор поднял вексель:
– Я не собираюсь эти деньги тратить впустую. Я выкуплю поместье моего деда. И больше десяти тысяч в приданое никому не дам! Ты знаешь, сколько у меня дочек?
Дочек, считая самых маленьких, было десять. Мем расплылся в улыбке до самых ушей:
– А мне больше и не надо.
И тут в районе Рабежа шарахнуло так, будто проснулся вулкан острова Гекарич. Или лунный камень, сорвавшись ради праздника с луны, упал прямиком на Веселый Берег.
Рарон, Нонор и Мем бросились к окну – отворять приросшие друг к другу за долгую зиму створки. С самой стрелки Рабежского и Рыбного каналов, где обрывалась в воду глухая и неприступная стена монастыря, в небо поднимался слоеный столб черного дыма и серой пыли. В подробностях разобрать за домами и пожарной каланчой было нельзя, но, кажется, от монастыря Скорбящих отвалился и утоп в каналах изрядный кусок.
– Они все-таки сделали это, – тихо произнес, ни к кому не обращаясь, Рарон.
– Сделали что? – спросил Нонор.
– Энленский жидкий огонь. – И внимательно посмотрел на инспектора.
– Нет-нет, – покачал головой Нонор. – Я за это дело не возьмусь.
– А если вдвоем? – Рарон посмотрел на Мема.
Мем широко развел рукавами, на лету хватая собравшиеся падать карандаши.
2000 – 2006, Тверь
Ловелас
Моим друзьям, без которых эта книга не была бы написана.
Странному месту – странное время,
странному времени – странное действие.
Поучения Дэн, глава XII
– Могу я узнать ваше имя? – спросил мэтр Иоржин своего гостя.
Мягкая улыбка, от которой мгновенно зарделись щечки и заблестели глаза хорошенькой служаночки, расставлявшей на столике бокалы для вина, была ему ответом.
– Можете называть меня Соискатель, – ответил гость, слегка склонив голову и провожая девушку загадочным взглядом. Походка ее из обычной лениво-шаркающей мигом превратилась в королевскую.
Иоржин разглядывал гостя, пока, как казалось мэтру, внимание Соискателя было отвлечено. Хорошего роста, статный. Красивая, гордо посаженная голова, породистые руки с удлиненными запястьями, какие бывают у людей, не знающих, что такое работа. Волосы скорее светлые, чем темные, глаза скорее серые, чем голубые. Лицо приятное, и ничего особенного в нем нет – но лишь до тех пор, пока гость не улыбнется. Такой всепокоряющей улыбки мэтр Иоржин, несмотря на свой немалый опыт и знание людей, еще не встречал и не мог толком понять, что она означает. Выражение лица гостя, как правило, было слишком сложным, чтобы отгадывать его мысли. Можно ли этому человеку безгранично доверять, или, наоборот, весь он, от макушки до каблуков ботфортов, – воплощенная опасность?.. Внутреннюю собранность гостя, а также его умение не переигрывать и вовремя пользоваться своим обаянием мэтр Иоржин видел тоже.
– Что будет платой за выполненную работу? – спросил гость, маленьким глотком пробуя вино.
– Задача не так проста, – сказал мэтр Иоржин. – Надеюсь, вы понимаете, что вам грозит в случае неудачи?
– Вы хотите напугать меня? Но вы же искали человека, способного сделать это. Я пришел. Чем вы недовольны?
Мэтр Иоржин покачал головой.
– Простите, вы неверно меня поняли. Я веду переговоры по поручению цеха колдунов, а также по поручению магистрата Котура и еще трех вольных городов, но мне вовсе не кажется забавным отправить на смерть очередного безрассудного смельчака, которому возомнилось, что он может тягаться силой с обежской колдуньей. Пятерых я уже отсюда проводил. Магический арсенал колдуньи – все то, что касается защиты и от колдовских заклятий, и от более реальных опасностей, – велик и очень разнообразен. Все предыдущие попытки связать или уничтожить ее силу оканчивались неуспешно. Крайне неуспешно. Говорят, она оборачивает против колдуна его же собственные чары. Она может перевернуть или разрушить любое заклятие. Ну а дальше справиться с врагом ей помогает ее отец – он начальник городской стражи Обежа, и возможностей защитить свою дочь у него, как вы понимаете, много больше, чем у любого другого горожанина. Есть ли у вас достаточно сильное заклинание, которое можно было бы им противопоставить?
Гость снова улыбнулся.
– Мое колдовство несколько иного рода. Его действенность заключается не в силе заклинаний.
Мэтр Иоржин развел руками.
– Я не маг, я не представляю, что вы имеете в виду, – сказал он. – Но мое дело – вас предупредить.
– Итак, речь шла о вознаграждении, – напомнил гость.
– Две тысячи флар по выполнении и должность мага при городском магистрате Котура с пожизненной рентой в пятьсот флар ежегодно.
Незнакомец легко рассмеялся.
– О нет, нет, – сказал он. – Должность мага при магистрате – это не для меня. Поверьте мне на слово: долго находиться в одном и том же городе опасно и мне, и городу – и совсем не по тем причинам, о которых вы сейчас подумали. Я путешественник. Закончив дело, я поеду дальше. Три тысячи флар – и после поражения колдуньи вы меня никогда больше не увидите. Верьте мне, это будет в ваших же интересах.
– Вы не слишком самоуверенны?
Улыбка.
– А это повод для недоверия в ваших глазах?
Мэтр Иоржин вынужден был пожать плечами.
– Повод, но не очень существенный.
– Так вы платите?
– Хорошо. Указанная вами сумма будет включена в контракт. Есть еще какие-либо условия?
Незнакомец покачал головой.
– Я выезжаю в Обеж завтра с почтовым дилижансом. Как быстро я достигну города?
– В течение четырех часов, я полагаю. Дороги были обновлены весной, и почтовый транспорт нынче ходит быстро. А обратно вас ждать...
– Не могу сказать заранее, но я напомню о себе, если на моем пути встанут трудноодолимые препятствия. Оплата немедленно по выполнении?
– Разумеется. И, ради Бога, будьте осторожны. Колдунья, конечно, опасна сама по себе, но двое колдунов, желавших помешать ей, не смогли договориться и погибли от рук друг друга. Имейте в виду, что в Обеже вы можете оказаться не единственным, кто пытается выиграть приз.