– И я люблю тебя, папочка! – пискнула Зоюшка, дернув Филатова за безвольно повисшую руку.
И наваждение исчезло – какая разница, с чего все начиналось?! Важно, что было потом! Пусть Тинни имела задание залезть к нему в постель, ну и что? Он ведь вначале именно так и думал. Тот тупой охранник, не получивший вовремя приказ, сбил его с толку! В Ираке многие работали на спецслужбы, такие порядки были. И виновата не она, молодая, неопытная девчонка, а те, кто заставлял ее это делать: Аббас, его начальник, начальник его начальника и так далее, вплоть до Саддама Хусейна! Да и он сам в тот вечер просто хотел поразвлечься с подвернувшейся красивой женщиной, не более того! Выпил водки с приятелем, и потянуло на подвиги! Все эти мысли стремительно пронеслись в голове Филатова, и все встало на свои места: есть Тинни и Зоюшка, которых он любит. Сейчас они в опасности, но он обязательно спасет их. Остальное не стоит выеденного яйца, пыль, мусор, пустое ничто…
– И это все? – засмеялся Филатов. – А я уж подумал, что ты наставила мне рога с каким-нибудь мачо!
– Я? – Тинни была настолько поражена, что, кажется, забыла о происходящем вокруг. – Но у меня нет никакого мачо!
– А про твое задание я знал с самого начала! – с самым невинным видом соврал Филатов.
– Правда? – с надеждой спросила Тинни.
– Правда! – ответил Филатов с такой убежденностью, что Тинни сразу поверила.
Они снова обнялись через два борта, приняв в свой круг и Зоюшку, которая сразу повисла на родителях и от восторга задрыгала ногами. Идиллию прервал голос Аббаса, который, надо отдать ему должное, вначале деликатно покашлял:
– Полагаю, вы удовлетворены увиденным, господин Филатов?
– Вполне, доктор Аббас!
Филатов осторожно отодвинул от себя Тинни и увидел катер в камуфляжной окраске. Он медленно входил в протоку и был почти незаметен на фоне зеленоватой воды и заросших берегов. Стоящие на палубе люди тоже были в пятнистом камуфляже. Тускло поблескивали стволы автоматов. Барри предал его! Использовал как приманку, чтобы заманить Аббаса в засаду!
«Ах ты, подлая тварь! – подумал Филатов. – Как же я тебя раньше не раскусил?!»
Аббас заметил застывший взгляд Филатова, резко обернулся и, присев, выхватил пистолет. В то же мгновение Барри, который увидел катер вместе с Филатовым, каким-то немыслимым для своей толщины прыжком преодолел разделяющее их расстояние и сбил его с ног, одновременно с силой толкнув Тинни. Тинни зацепилась ногой за сиденье и, увлекая за собой Зоюшку, упала на палубу.
Загремели выстрелы. Филатов видел рядом с собой перекошенное лицо Барри, видел, как расползается на его рукаве кровавое пятно, видел, как застывший в недоумении Кеган задергался, точно марионетка, и какие-то ошметки, совсем как в кино, полетели из его простреленного тела. И все это происходило в каком-то жутком замедленном темпе. А еще он слышал, как пули щелкали по борту, и звук этот был похож на стук градин по железной крыше…
Взревел мотор, и катер Аббаса сорвался с места. Барри откатился в сторону и закричал:
– Не стреляйте!
Филатов осторожно приподнял голову: катер Аббаса разворачивался, завалившись на бок и подняв пенистый бурун, Аббас отстреливался – из-за ревущего мотора были видны только голова и дергающаяся при каждом выстреле рука с пистолетом. Филатову даже показалось, что он видит разлетающиеся гильзы. А Кеган лежал неподвижно, перевесившись через белый борт, и его покрасневшая от крови рубашка казалась упавшей на снег гвоздикой.
Потом появился второй катер. Его пятнистый борт навис сбоку, он двигался все быстрей и быстрей, настигая противника. Все, кто стоял на палубе, стреляли как заведенные, но двое уже лежали. Вот дернулся еще один и стал заваливаться на бок. Да, похоже, Аббас прошел хорошую школу и мог не только плести интриги и шантажировать, но и метко стрелять. А вот Барри, славный, веселый толстяк, оказался… Обещал обеспечить безопасность Тинни и Зоюшки, а сам готовил силовой захват!
Филатов снова, как и тогда с Аббасом, почувствовал поднимающийся гнев. Может, он не умеет драться и у него нет оружия, но вцепиться в горло сможет! Филатов привстал, но в этот момент Барри подполз к рулю и резко двинул вперед рычаг газа. Мотор взревел, катер точно выскочил из воды и, пролетев несколько метров, врезался в проходящий мимо пятнистый борт. Раздался грохот, Филатов полетел вперед и, ударившись головой, потерял сознание.
…Вначале Филатов услышал голос, из тех, что называются командирским:
– Вы ответите за это, Барри! Операция сорвана, три человека убиты, а преступники скрылись!
Потом заговорил Барри – тихо и неуверенно:
– Я с самого начала настаивал на недопустимости силовой операции. И не один раз объяснял почему.
– Мне не нужны ваши объяснения! Какого черта вы протаранили наш катер?!
– Я пытался присоединиться к погоне. Но, видимо, в результате обстрела заклинило руль.
– А мне кажется, что вы сделали это умышленно! И вообще ваше чрезмерное внимание к этому русскому и его арабской жене кажется мне довольно подозрительным.
Филатов с трудом приоткрыл глаза. Бледный и какой-то потерянный Барри привалился к треснувшему ветровому стеклу, с безвольно повисшей правой руки капала кровь. А в полуметре покачивался пятнистый катер с изрядной вмятиной в борту. По палубе прогуливались несколько человек в камуфляже с автоматами, а высокий красавец в белом костюме стоял, широко расставив ноги, и грозно смотрел на Барри. Филатов понял – это и есть старший.
– Считайте, что вы отстранены от операции!
– Позвольте мне хотя бы…
– Немедленно возвращайтесь на базу, сдайте оружие и ждите моего прибытия! – рявкнул старший.
– Есть, – чуть слышно ответил Барри.
Откуда-то снизу появилась вымазанная машинным маслом физиономия и, блеснув белыми зубами, доложила:
– Все готово, сэр. Полный ход, ясное дело, дать не удастся, но двигаться можно.
– Отлично, Майк! – старший бросил на Барри последний испепеляющий взгляд и ледяным тоном произнес: – Мы попробуем догнать преступников, а вам я настоятельно советую немедленно приступить к выполнению приказа.
Взревел мотор, и пятнистый катер, мелко подергиваясь и кренясь на правый борт, стал медленно набирать ход.
– Вот же сука… – негромко сказал Барри ему вслед и помахал здоровой рукой.
Глава 23
Вместе с сознанием к Филатову пришла боль. Он с трудом поднял руку и потрогал огромную, липкую от крови шишку на голове. Но боль физическая была ничто по сравнению с болью душевной – Тинни потеряна навсегда! Теперь Аббас просто убьет ее. А Зоюшка? Что будет с ней?
Об этом даже подумать было страшно… Барри тяжело опустился на сиденье и посмотрел на Филатова.
– Ты все слышал и, надеюсь, все понял? – точно через силу, сказал он.
– Не знаю… – ответил Филатов, пытаясь подняться.
Теперь, после всего случившегося, а главное – сказанного разъяренным старшим, он уже не был так уверен в продуманном предательстве Барри. Но теперь это не имело особого значения. Барри обещал обеспечить безопасность, но не сдержал слова. Откажись Филатов сотрудничать с ним – все было бы нормально. Теперь и мысль отдать Аббасу ПЗРК не казалась чем-то ужасным, потому что ракеты угрожали бы каким-то неизвестным, чужим людям, а здесь страдали его близкие!
– Нам надо убраться отсюда побыстрее, пока не появилась полиция! – сказал Барри, осматриваясь.
Он протянул здоровую руку, чтобы помочь Филатову, но тот только отмахнулся.
– Пусть появляется, мне плевать…
– Сейчас нет времени объясняться!
– Мне не о чем с тобой говорить…
– Эй, послушай! – Барри резко тряхнул Филатова за плечо, отчего перед глазами у того пошли огненные круги. – Мы должны спасать Тинни и твою дочь!
– Хватит! – Филатов оттолкнул руку Барри. – Я уже насмотрелся на твою помощь!
Барри тяжело вздохнул и пошел на нос. Передняя часть катера была смята от удара, в трещины с мелодичным журчанием втекала вода. В нелучшем виде был и мотор, сорвавшийся при ударе с опор. Барри выругался и, вынув из креплений весло, стал грести к берегу, морщась от боли в простреленной руке.
– Торопишься выполнить приказ и вернуться на базу? – с отвращением спросил Филатов.
– Не раньше чем сделаю то, что обещал! – решительно ответил Барри. – А ты, чем валяться тут, как боров посреди огорода, позвонил бы Аббасу и объяснил, что не имеешь никакого отношения к нападению!
– Конечно, не имею!
– Так доставай свой мобильник и жми на кнопки, пока он не наделал глупостей!
«А почему нет?! – осенило Филатова. – Аббас не мог не видеть, что нападение было полной неожиданностью для нас! И он наверняка успел заметить, как мы протаранили катер, дав ему возможность уйти от погони!»
– Давай, давай! Вали все на американцев! Аббас поверит, за ним давно охотятся! А главное – скажи, что обмен все равно состоится!
– Давай, давай! Вали все на американцев! Аббас поверит, за ним давно охотятся! А главное – скажи, что обмен все равно состоится!
– Какой обмен?! Где мы возьмем эти проклятые ракеты?!
– В трюме у Чуана, черт тебя дери! Или ты думаешь, что я действительно буду исполнять приказы какого-то дурака?! Да пусть потом хоть к стенке ставят, а пока я сделаю так, как считаю нужным!
Филатов после удара головой соображал не очень хорошо, но суть сказанного Барри понял сразу – операция продолжается! Он вытащил телефон и быстро набрал номер Аббаса. Филатов еще не знал, что сейчас скажет, но понимал – именно первые слова решат все: или Аббас откажется от контакта и все будет кончено, или удастся сразу убедить его в своей непричастности к нападению. И, как это не раз бывало во время острых политических дебатов, он доверился интуиции и прокричал в трубку первое, что пришло в голову:
– Все нормально! Мы вырвались!
Аббас ничего не ответил, но Филатов почувствовал, что начал правильно. Теперь надо было развить успех.
– Как там мои девчонки? В порядке?
– Пока да…
Голос Аббаса буквально дрожал от гнева, но он ответил, и это было самое главное.
– Джеймс только что звонил своим ребятам, – Филатов перешел почти на шепот, – дудки в целости и сохранности!
– Я позвоню позже! – сказал Аббас и выключился.
– Живы? – спросил Барри.
– Вроде да, – ответил Филатов. – Еще сказал, что перезвонит.
– Будем ждать.
Послышался скрип, и катер, раздвинув нависающие над водой ветки, уперся изуродованным носом в берег. Барри со стоном выронил весло и, потрогав промокшую от крови рубашку, сказал:
– Перевязать сможешь? Аптечка должна быть в том ящике…
Филатов нашел коробку с красным крестом и приступил к делу. Честно говоря, ему пока не приходилось оказывать первую помощь при огнестрельных ранениях, но опытный Барри умел объяснить, что и как надо делать. Так что через десять минут рана была обработана и на руке, чуть выше локтя, появилась аккуратная повязка. Правда, рубашку пришлось выкинуть, но Барри сказал, что в первой же лавке что-нибудь купит, а пока сойдет за туриста, укушенного обезьяной. Потом он занялся Филатовым: заклеил ссадины на лбу пластырем, а саму шишку чем-то помазал.
– Все, пошли, – Барри, стараясь опираться только левой рукой, вылез из лодки.
– Куда? – спросил Филатов, вставая рядом.
– Где-то здесь должна быть дорога. Она идет параллельно реке, так что не промахнемся…
Стоило отойти от реки, как навалилась такая жара и духота, что стало трудно дышать, а по телу заструился липкий пот. Это были, конечно, не джунгли, а всего лишь заросли кустарника, но ветви переплетались так густо, что приходилось буквально продираться сквозь них. Особенно тяжело приходилось Барри, не имеющему рубашки. В довершение мучений со всех сторон налетели тучи каких-то насекомых– мелких, почти не видных, но очень кусачих. Говорить в таких условиях было невозможно, и они просто брели вперед.
Филатов ждал, что вблизи от дороги заросли начнут постепенно редеть, как в подмосковном лесу, но здесь все получилось неожиданно – он протиснулся между очередных кустов и оказался на пыльной обочине. На противоположной стороне дороги, за полосой раскаленного асфальта, стоял небольшой деревянный дом с навесом и вывеской, обещавшей всем желающим «еду и напитки». Для особо непонятливых снизу было приписано мелкими буквами: «Ристаран».
Не сговариваясь, Филатов и Барри перешли через дорогу и вошли в «ристаран». Под навесом стояло несколько простых столов, наверху со скрипом крутился вентилятор, хозяин ковырялся в лежащем на боку холодильнике. Барри тяжело опустился, почти упал на ближайший стул и чуть слышно сказал:
– Мне надо выпить.
– И одеться, – добавил Филатов.
При виде странных гостей, вышедших из зарослей, хозяин нисколько не удивился. Тайцам вообще свойственно сохранять спокойствие в самых неожиданных ситуациях, а если все идет совсем не так, они начинают улыбаться. По-английски хозяин, правда, совсем не понимал, но это нисколько не помешало общению.
Филатов показал на Барри, потом сделал вид, что одевается, а для доходчивости помахал бумажкой в пятьдесят долларов. Хозяин оживился и через несколько минут притащил из дома застиранную рубашку с морем, пальмами и красотками. Филатов вспомнил – такие рубашки он видел на карикатурах про стиляг в журналах сорокалетней давности. Они назывались «гавайскими» и считались признаком морального разложения. Филатов отдал хозяину деньги и помог Барри одеться. Как и следовало ожидать, рубашка не сошлась на животе, но для туриста такая вольность вполне допускалась. Теперь можно было заняться вторым пунктом программы.
– Водка! – сказал Филатов. Хозяин покачал головой.
– Спроси у него «Меконг», – посоветовал Барри, – ничего другого тут наверняка нет.
– А что такое «Меконг»?
– Местное виски. Штука довольно едкая, но сейчас будет в самый раз.
– «Меконг»! – сказал Филатов.
Хозяин притащил виски, два стакана и какую-то мутную воду в бутылке без этикетки, должную изображать содовую. Трудно сказать, как оценил бы Филатов вкус «Меконга» в обычных условиях, но сейчас он показался ему настоящим блаженством. А Барри, которого уже трясло от потери крови и болевого шока, прямо ожил на глазах!
– Так ты можешь объяснить, что произошло? – спросил Филатов.
– Все было нормально, но за день до твоего приезда из Вашингтона прилетел этот чертов Браун, – Барри поморщился, то ли от боли, то ли от неприятного воспоминания. – Они там все уверены, что без их гениального руководства работа развалится. Он раньше работал в Госдепе, а ты, наверное, знаешь, какая там публика…
– Знаю. Очень агрессивная, но не слишком умная.
– Правильно. Так вот, едва появившись на базе, он устроил настоящий скандал, требуя немедленно задержать, схватить, уничтожить! Но я думал, что сумею убедить его…
– Так ты из-за этого переживал?
– А ты думал гадость тебе готовил? Нет, старина…
Филатову стало стыдно за несправедливые подозрения. Конечно, можно было сделать вид, что ничего не было, или сменить тему разговора, но он честно извинился и признал свою ошибку.
– Короче говоря, – продолжал Барри, – он дождался моего отъезда и дал команду на силовой захват. Чем это кончилось, ты видел…
– Я забыл поблагодарить тебя! – Филатов вспомнил, как дергался Кеган, как лежал потом, перевесившись через борт. – Если бы ты не сбил меня и Тинни с ног…
– Ерунда! Кстати, подстрелили меня свои же! Тут хозяин, озабоченный тем, что гости не просто пьют виски неразбавленным, но ничем его не закусывают, позволил себе притащить полную миску дымящихся ароматных креветок. После всех потрясений, удара по голове и нескольких порций «Меконга» Филатов набросился на них с таким удовольствием, что только шкурки полетели. Не отставал и Барри, который, кажется, забыл о своей любви к фаст-фуду. Разговор на некоторое время прервался, однако мысль продолжала работать.
– Подожди-ка! – осенило Филатова. – Но, если он взялся испортить тебе игру, он в первую очередь заберет «Стингеры».
– Не получится. Я же сказал: они в трюме у Чуана! – Барри неловко, левой рукой, плеснул в стаканы виски. – А Чуан и его матросы – это мои люди.
– Так ведь твой старший скоро узнает о пропаже!
– Думаю, что он уже сотрясает ругательствами пустой подвал! Или энергично пишет приказ о моем незамедлительном аресте.
Все стало ясно: Барри был готов идти до конца, несмотря на запреты и прямое противодействие начальства. Будучи человеком системы, он, тем не менее, нашел в себе мужество и силы действовать так, как считал правильным, и держать данное слово. Филатов и сам был таким же, но одно дело – свободный депутат, вольная птица и совсем другое – сотрудник спецслужб, находящийся в железных рамках дисциплины, приказов и субординации! Филатов с нескрываемым уважением посмотрел на Барри и сказал совершенно по-русски:
– Ты настоящий мужик, Барри, я тебя уважаю!
– Да я, собственно, ничего такого не сделал… – смутился Барри.
И они выпили.
Глава 24
А жизнь вокруг шла своим чередом. Люди приходили и уходили, кто-то приезжал на велосипеде, кто-то на мотоцикле. Никаких туристов – самые обычные тайцы. Над столами плыл разноголосый гомон, сигаретный дым, пряный аромат специй. Когда на улице стемнело, хозяин зажег пару желтоватых лампочек и мириады мошек зароились в световых конусах. Филатов и Барри вызывали интерес у посетителей – на них смотрели, их обсуждали, расспрашивали хозяина. Хоть Бангкок и был рядом, а такие гости здесь появились в первый раз. А они сидели как ни в чем не бывало и разговаривали о своем.
Ясно, что возвращаться в Бангкок не стоило ни тому ни другому. Так же как и вызывать Чуана, который прятался где-то в лабиринте заросших проток и бухточек выше по реке. Подумав, решили переночевать где-нибудь поблизости, пусть безо всякого комфорта, но в относительной безопасности. Позвали хозяина, рассчитались за выпитое и съеденное, потом Филатов выдал еще пятьдесят долларов и знаками показал, что хочет спать. Хозяин с нескрываемым интересом посмотрел, как Филатов кладет голову на сложенные ладони, закрывает глаза и посапывает, забрал пятьдесят долларов и удалился.