Мы сожрем вас, земляне!
И тот, кто писал это предупреждение, понимал, чем грозим мы Земле…
Но сколько агентов было направлено сюда за последний год, с тех пор, как я разработал этот метод?
Тринадцать… и два других. И тот… Всего шестнадцать агентов, и ни один из них не вернулся доложить о выполненном долге.
Где же они?
Теперь я знаю – по крайней мере один нас предал.
А вдруг остальных пытают? А вдруг и мне предстоят испытания? Или то, что происходит со мной, – лишь испытание, придуманное женералем Симкой? Он давно твердит повсюду, что я – потенциальный предатель Родины, что я только и норовлю куда-нибудь перекинуться. И все шестнадцать агентов, которых мы направили на Землю, сейчас глядят на меня из-за углов. А как угадать их? Почему секретарша Катя уже два раза, проходя мимо полуоткрытой двери в мой закуток, так странно заглядывает сюда? А где гарантия, что Артем Груздь не человек женераля Симки?
Тогда над моей головой идет страшная схватка между разведками Земли и нашей сетью. А я тешу себя глупой мыслью, что это именно мною изобретена система контакта, тогда как остаюсь не более как комаром, попавшим под асфальтовый каток».
– Кофе будешь? – спросила Катя. – Но учти, у меня растворимка.
Семен Шпак снова замер.
Ну что за память у Шпака? Кофе-растворимка? Что это означает?
– Буду, – сказал он. – Конечно, буду.
– Ты себя хорошо чувствуешь?
– Отлично чувствую я себя!
– Ты без меня скучал?
«Почему я должен был без нее скучать? Мы давно не виделись?»
Катя прижалась к нему бедром.
От нее так и разило – если можно сказать об ощущении – желанием, желанием близости.
Но, видно, и Шпак ее не любил, и гений унаследовал его равнодушие.
Он не стал отстраняться. Замер и терпел.
На счастье, в комнату ворвался Изя.
– От руля! – закричал он, вклиниваясь между Шпаком и Катей. – Не соблазняй моих девочек! Я их всех имею, а ты не по этой части. Прочел указания сверху? Что ты думаешь об этом?
– Я ни когда не верил в эти бредни, – сказал Шпак. – Для этого есть дешевые журналы.
– Точно! И я так думаю.
Изя сел на край шатучего стола и закурил. Курил он сигару. Сделает затяжку-другую, сигара гаснет, и он сует ее, обслюнявленную, в верхний карман пиджака. Изя был неопрятен, раньше Шпак не обращал на это внимания, потому что всегда чувствовал себя обязанным школьному приятелю… «Ага, я вспомнил, что мы с ним учились в одном классе, оба были учениками средними, наши интересы лежали вне класса…»
– Понимаешь, старичок, – сказал Изя, – сам факт того, что эту штуку официально разослали по редакциям и, я подозреваю, по другим офисам нашей страны, говорит о многом. Ты думаешь, в Кремле и в области сидят шизофреники?
– Ни в коем случае!
– Вот именно. Значит, сигналы были серьезные. Значит, кого-то они взяли и выпотрошили. Я почему на тебя это взвалил? Потому что ты имеешь репутацию алкаша… Не обижайся, не отпирайся. Репутация – это еще не жизнь. Ты общаешься с людьми, можно сказать, с народом.
Изя любил посмеяться. Он сам говорил, что, когда смеется, у него проветриваются внутренности в мозгах. Такое странное определение.
– И что же я буду делать?
– Если они у нас есть, то проще всего внедриться в бомжи или в пьянь у стояка, где тебя в рабочее время легче всего обнаружить. Как ни спросишь у твоей Зинки, где он, она всегда – ищи в гуще народа!
Тут Изя совсем развеселился, а Семен сказал, сам от себя не ожидая:
– Больше ты у нее спрашивать не будешь!
– Да ты что? Озверел?
– Я пить бросил.
– Ты врешь, да?
– Я люблю Зинаиду. Понял? И пить бросил.
Что-то в тоне Шпака настолько не понравилось Изе, даже напугало его, что он сполз со стола, вытащил сигару и, отойдя к двери, принялся ее раскуривать. Это удобное занятие, когда не хочешь говорить.
Шпак вел себя неправильно. До того, что Изе в нем почудилась опасность.
– Я пошел, – сказал он, раскурив сигару и размахивая ею перед носом. – Если будут идеи, я в кабинете.
А уже из коридора, словно почувствовав себя в безопасности, вдруг игриво крикнул:
– Я так думаю, старичок, что ты и есть пришелец из космоса. И поспешил, смеясь, к своему кабинету. Заглянула Катя.
– Он ругался?
– Все в порядке, – сказал Шпак. – Все в ажуре.
Катя вздохнула. Ей хотелось, чтобы Шпак жаловался. Когда не жалуется, нет оснований приголубить.
Шпак снова прочел официальную бумагу.
Он подумал, что с точки зрения обыкновенного Шпака эта бумага должна казаться шуткой. Или бредом. Изя, к примеру, не хотел задумываться о ней. Казалось бы – сенсация! Но пускай сенсациями занимаются в Москве.
Шпак решил в самом деле сходить в пивную. Если что-то в городке известно, то скорее всего в пивной.
Изя не знает – впрочем, никто не знает, – что, наверное, Шпак лучше любого другого человека на Земле приспособлен для того, чтобы отыскать пришельца. Возможно, даже эмфатически можно будет его угадать. Единственная деталь: нет никакой гарантии, что некто другой окажется именно в Веревкине. Уж кто-кто, а гений знал, что агентов направляли в зону умеренного климата Северного полушария. А это сотни городов. Нет, если ты сам, Шпак, не признаешься во всем, никто не найдет инопланетянина в этих краях.
Шпак заглянул к Изе. Тот смотрел в окно. И вздрогнул при звуке голоса Семена.
– В твоей бумаге, – сказал Шпак, – нет второй части.
– Ты меня напугал, марсианин Сеня. – Смех не получился. – Что ты имеешь в виду?
– Выводы. Какие выводы, какие меры мы будем принимать?
– Ты что, в самом деле думаешь, что их можно поймать?
– Одного-то поймали, иначе как бы эту инструкцию соорудили?
– У тебя идеи?
– Неужели не сказали, что с ними делать?
– Слишком ты сообразительный. Эту инструкцию фельдъегерь привозил. Представляешь – первый раз в жизни!
– И ты никому не рассказал?
– При обнаружении и даже при первом же подозрении немедленно следует сообщить по телефону. Я его где-то записал… забыл. Впрочем, неважно. Надо будет позвонить.
Изя врал. Шпаку это было очевидно и без эмфатии.
– А где у тебя записан телефон? – спросил он.
– Ах, какая чепуха! Я найду и тебе скажу. Так что как только ты что-то разузнаешь, сразу ко мне, и мы отыщем этот проклятый телефон. Это будет мировая сенсация!
– Хорошо, я пошел, – сказал Шпак.
Ему вовсе не хотелось идти в пивную и там искать пришельцев.
– Если, конечно, ты сам не пришелец! – крикнул ему в спину Изя.
– Как вам не стыдно, Изяслав Матвеевич! – воскликнула Катюша.
– В нем все не так! – И тут-то наконец Изя рассмеялся.
Шпак вышел на улицу. Посмотрел направо, налево – не хотелось снова встречаться с Груздем.
Как там Зинаида?
Он знал, что Зинаида ушла на службу, конечно, ушла. А вдруг она дома?
Он обернулся – спиной почувствовал неладное.
Нет, это просто Изя стоит у открытого окна и смотрит ему вслед.
– Что еще? – спросил Шпак.
– Пустяки, – откликнулся Изя, – у тебя в ухе банан. Шпак непроизвольно шлепнул себя ладонью по уху.
– Что и требовалось доказать, – сказал Изя и закрыл окно. Когда Шпак миновал памятник Ленину, он увидел, как от химчистки к редакции газеты спешит Груздь.
Вот бы спросить его, отыскал ли он своего пришельца?
Нет, он не к газете бежит.
Вот он встретил Илью Филипповича, старого учителя из второй школы. Остановил и достает из потертого портфеля лист бумаги.
Шпак знал, что это за лист.
Значит, ему в Службу спасения, или как она там, тоже прислали инструкцию.
Это какая-то охота на ведьм.
Шпак представил себе, что по всей стране спешат активисты и размахивают листами бумаги с типографским текстом. И по Америке спешат, и по Китаю…
Он быстро пошел назад, Груздь не услышал его приближения.
– Простите, – сказал Шпак, – я телефон забыл. Ну-ка, продиктуйте.
– Какой телефон? – запыхтел, затрясся колбасами жира Артем Артемович.
– Чтобы сообщить при обнаружении.
– А что, правильно, – откликнулся Илья Филиппович. – А то как же я буду действовать, если обнаружу?
– Вы так думаете? – спросил Груздь и тут же обернулся к Шпаку. – А ты уже подозреваешь?
– Номер!
– 788655. Но сначала 0872, понимаешь? Это коммутатор. Значит, запомнил наизусть, выучил.
Илья Филиппович пошел рядом, он улыбался лукаво, будто они, два мальчишки, провели глупого учителя.
– Вы думаете, Сеня, что это розыгрыш? – спросил он. Шпак учился у Ильи Филипповича когда-то давно.
– Но колоссальный розыгрыш, – сказал Шпак.
Он попрощался с учителем и повернул к новому зданию Сбербанка – откуда они столько денег набрали, чтобы этот дом отстроить? Ему было любопытно слышать чужие мысли, застрявшие в мозгу Шпака.
Возле Сбербанка стояла будка телефона-автомата. Это был новый телефон, принимавший карточки. А карточка у Шпака была. Он ее еще два месяца назад вытребовал у Изи, чтобы сообщать в редакцию горящие новости или связываться с информаторами… нужна корреспонденту карточка! Изя поскрипел, поскрипел и разорился – альтернативой был «БиЛайн». На это он бы не пошел.
– Вы думаете, Сеня, что это розыгрыш? – спросил он. Шпак учился у Ильи Филипповича когда-то давно.
– Но колоссальный розыгрыш, – сказал Шпак.
Он попрощался с учителем и повернул к новому зданию Сбербанка – откуда они столько денег набрали, чтобы этот дом отстроить? Ему было любопытно слышать чужие мысли, застрявшие в мозгу Шпака.
Возле Сбербанка стояла будка телефона-автомата. Это был новый телефон, принимавший карточки. А карточка у Шпака была. Он ее еще два месяца назад вытребовал у Изи, чтобы сообщать в редакцию горящие новости или связываться с информаторами… нужна корреспонденту карточка! Изя поскрипел, поскрипел и разорился – альтернативой был «БиЛайн». На это он бы не пошел.
Шпак набрал 0872. Потом 788655.
Сразу раздался щелчок – зафиксирован номер!
Еще три гудка.
Определяют, откуда звонок.
«Вам потребуется время, чтобы меня догнать».
Потом голос:
– Вас слушают.
– Я вас беспокою по поводу полученной от вас инструкции. С кем имею честь?
– Что вы хотели сообщить?
– Это ФСБ?
– ФСБ или не ФСБ – вам-то какое дело?
– Это не телефонный разговор, – сказал Шпак. – Где мы можем встретиться?
– Вы из Веревкина? – выдал себя голос. – Вы обнаружили там пришельца?
– Разве вам еще не сообщили?
– Сообщили, сообщили. Вы сможете его задержать до приезда нашей группы?
– Тогда помогите мне – в чьем теле он находится?
– Если не знаете, зачем звоните?
– Я имею основания подозревать Артема Груздя, вам такой известен?
– Артема Груздя? Не вешайте трубку, мы сейчас проверим.
– Жду, – сказал Шпак, положил трубку на полочку под аппаратом и быстро вышел из кабинки.
Он прошел к рынку, там было побольше народу, и стал оттуда смотреть, появятся ли фээсбэшники.
Они прискакали быстро.
Минуты через три. Недаром в Туле тянули время, чтобы застать его в кабинке.
Они приехали на обычной «шестерке». Двое выскочили – и сразу к кабинке.
Один из них держал руку в кармане. Они не хотели рисковать.
Из телефонной кабинки они вытащили азербайджанца с рынка. Заломили ему руку за спину и стали заталкивать в машину.
Семен одного из них, кто за рулем, знал. Он жил на их улице. Старше Семена тремя годами, даже в одной части служили, 6-я дивизия тральщиков ТФ.
А вот фамилию забыл…
«Они к этому относятся всерьез. Сидят у аппаратов и ловят звонильщиков, думают, что позвонит кто-то из пришельцев. А ведь правильно рассуждают!
Но если я буду вести себя осторожно, угадать человека в толпе невозможно.
Только не попадаться».
В пивную он не пошел. Нечего там делать. Лучше посидеть дома, пока не пройдет шум.
Он подходил к дому, когда увидел, что навстречу по переулку спешит Груздь.
И тут он его обошел!
Какой-то Берия, честное слово.
Семен стоял на другой стороне улицы, и Груздь был так занят собственными мыслями, что не увидел подозреваемого.
«Значит, он был у меня дома?
Еще чего не хватало! А если он расскажет какие-нибудь гадости обо мне моей Зинке?»
Впервые он назвал ее фамильярно – моей Зинкой.
«Я ведь соскучился по тебе, я даже не хочу заниматься детективной работой и искать зловещего пришельца. Оказывается, это не розыгрыш, как думает старый учитель и на что надеялся я сам. Нет, они в самом деле ловят пришельца.
То есть меня?
Но ведь я не злобный! Я тихий гений, вполне штатское существо, даже в цель с пятидесяти метров больше двадцати из тридцати не выбиваю. Я спешу домой, я люблю свою жену. А вы знаете, что такое любовь? Вам это не дано!»
Зинка была дома.
– Ты что так рано вернулась? – спросил Шпак.
– Я и не ходила… А ты не рад?
Он не смог ответить сразу. Он смотрел на нее и думал – почему она такая красивая? Есть такое понятие – моя женщина. Единственная в мире и навсегда. Как хорошо, что не существует бывшего Шпака, того самого, который мог позволить себе поднять руку на эту женщину, который пренебрегал ею…
– Я рад. Честное слово, я рад видеть тебя.
– Ты изменился.
– Может, тебе это только кажется?
– Нет. Я тебя знаю много лет, Сеня. Что с тобой случилось?
– Обедать будем? – спросил Семен.
– Обедать погодишь. Чего так рано с работы сбежал?
– Задание выполнял. Помнишь, как Изя просил инопланетян поискать?
– Нашел?
Разговор был почти неподвижным. Они делали вид, что знают меньше, чем знали, и не подозревают о правде.
– Откуда мне найти, – сказал Сеня, – если их нет. Илья Филиппович считает, что это розыгрыш.
Зина пошла на кухню, Семен за ней.
Она достала из холодильника кастрюлю с вчерашним борщом, разогрела плиту.
Семен сидел за столом, курил. Он редко курил, только если выпьет как следует. А сейчас захотелось. Пить он не хотел, а закурил.
– Илья Филиппович от старости из ума выжил, – сказала Зинаида. – А вот некоторые считают, что это правда.
– Кто считает?
– Например, Артем Артемович Груздь.
– Надо будет с ним поговорить, – сказал Семен. – Обязательно. Он, может быть, чего-то знает.
– У него и кандидатура есть, – сказала Зинаида. – Он ко мне приходил, выпытывал мое мнение.
Семен ответил не сразу. Не хотелось быть глупее или по крайней мере недогадливее, чем на самом деле.
– И почему же он меня заподозрил? – спросил наконец Семен и откашлялся. Горло предало его – издало хрип.
– Наверное, по тем же причинам, что и я, – сказала Зинаида. – Тебе сметану класть?
– Одну ложку.
Шпак снял пиджак и положил его на пол.
– По каким причинам?
– Большие шпионы попадаются на мелочах. Я где-то читала. Рихард Зорге разорвал донесение агента и бумажки в окно автомобиля выкинул. А контрразведка японская вдоль дороги на карачках ползала, пока все клочки не собрала и не склеила.
– Ну, например! Мне же интересно.
– Я еще не видела человека, который, сняв пиджак, кладет его на пол.
– Но ведь пол у тебя чистый, – сказал Семен. Он поднял пиджак и повесил его на спинку стула.
– Ты даже говоришь не так, как…
– Не так, как кто? – Семен улыбнулся, поняв, как ей трудно. Она ведь видела Шпака. Она же обнимала ночью Шпака, она борется с собой – пока его не было, она уже поверила Груздю, и ее охватил ужас. А сейчас ею владела скорее растерянность.
– Ну не могу я тебя бояться! – воскликнула Зинаида. Борщ плеснул через край тарелки.
Он еле успел убрать колено.
– Сметану сам бери, сколько хочешь, – сказала Зинаида.
– И не надо меня бояться, – сказал Шпак. – По простой причине. Я тебя люблю. И ты тоже это знаешь.
– Хотела бы знать… А ты думаешь, почему я поверила этому хмырю?
– Груздю?
– Конечно, Груздю. Потому что я испытала с тобой то, чего не было пятнадцать лет. А может, и никогда не было.
Неожиданно Зинаида растрогалась, резко отвернулась к окну, и Семен понял, что она смахивает слезы.
– И что еще Груздь говорил?
– Он говорил, что уверен – ты и есть пришелец. Ты говоришь иначе…
– Разве я говорю иначе?
– Ну кто сметану пальцами берет?
– Извини.
– Ты даже знаешь, как просить прощение. Это было Шпаку… то есть тебе недоступно. Мне бы, дуре, сразу догадаться, а я растаяла. Ты меня приласкал, и я растаяла.
– А может быть, ничего и не произошло? – спросил Шпак. – Может быть, идет очередная охота за ведьмами?
– Груздь мне телефон оставил, чтобы я позвонила.
– Я знаю, – сказал Шпак. – Это какой-то отдел Тульского ФСБ. Чекисты здесь тоже группу поиска организовали. Я еле ушел от них.
– Ты признаешься?
– А что это меняет?
– Кто-то тебя выдал… А вас в самом деле много?
– Зина, любимая, это все выдумки.
– Ты за два дня ни капли не выпил. Почему?
– Не хотелось.
– Ты ешь борщ, а то остынет.
– Даже настроения нет.
Она уселась за стол напротив него, уткнула подбородок в ладони упертых локтями в стол рук и стала смотреть на него внимательно, как смотрят на огонь.
– Ты убил его? – спросила Зинаида.
– Ты веришь этому Гвоздю?
– Груздю.
Шпак протянул через стол руку и кончиками пальцев провел по щеке своей жены.
– Он так не умел делать, – сказала Зинаида. – Ты убил его?
– Даже если в твоих подозрениях есть доля истины, – сказал Шпак, – я же не убит. Я сижу перед тобой, я смотрю, какие у тебя фиолетовые глаза.
– Это от обоев. Отражение.
– Какая ты красивая и желанная.
– А какой ты на самом деле?
– Клянусь тебе всем святым, и твоим здоровьем клянусь, что я и есть я. Я не монстр, не осьминог, не паук. Я человек.
– Ты убил его?
– Он покинул это тело, потому что ничто не удерживало его здесь. Я мог только поторопить его.
– Я знаю, что ты прав, что ты никого не мог убить. Вот этот телефон.
Она протянула ему бумажку с уже известным номером.
– Они уже кого-то поймали. Но теперь, я думаю, они возьмутся за тебя.
– Что они докажут?
– А им не надо доказывать. Они тебя на детектор лжи посадят или обработают физически.