Сирано взмахнул клинком, со свистом разрезав воздух.
Близкий взрыв заставил их броситься на землю. Сэм осторожно приподнял голову и посмотрел на свой дом. Его капитанская рубка получила прямое попадание; вся передняя стена дома была объята пламенем. Итак, его дневник погиб; свою чашу он сможет найти потом в развалинах. Чаша была несокрушима.
В следующие несколько минут туча снарядов, сверкая огненными хвостами, вылетела из деревянных базук, которые держали на плечах ракетчики Пароландо. Снаряды взорвались среди вражеских шеренг, выбросив языки пламени и густой черный дым, быстро унесенный прочь ветром.
Один за другим примчались трое посыльных. Атака началась одновременно с трех точек на побережье. Главные силы были сконцентрированы здесь — явно, чтобы захватить вождей Пароландо, большие фабрики и амфибию-вездеход. Две другие армии действовали слева и справа на расстоянии мили. В отряды нападавших входили воины Новой Британии, Клеомены, а также обитавшие на другом берегу реки дикие ульмаки. Их племена населяли Сибирь за тридцать тысяч лет до новой эры; когда-то, двигаясь на восток, они мигрировали через Берингов пролив на Аляску и стали первыми американцами.
«Не так плохо для королевской шпионской службы», — подумал Сэм, вспоминая вчерашнюю речь Джона. — «Если только он сам не спровоцировал это нападение. Но тогда он не остался бы на эту ночь в своем дворце, там его могли прикончить одним ракетным залпом...»
Кроме того, Артур, правитель Новой Британии, никогда бы не вступил в закулисные переговоры со своим дядюшкой.
Теперь ракеты сыпались градом с обеих сторон и взрывы пятифунтовых боеголовок засыпали все вокруг каменной шрапнелью. Обороняющиеся воины Пароландо получили преимущество; они могли лечь на землю, пока их ракеты косили наступавших.
Внезапно вспышки и грохот взрывов прекратились; в наступившей тишине Сэм услышал тяжелое дыхание людей и стоны раненых. Огромная ладонь коснулась его плеча. Он бросил взгляд вокруг и увидел, что люди поспешно поднимаются на ноги. Громко закричали сержанты, равняя ряды воинов, готовящихся к рукопашной схватке. Враги были теперь так близко, что использование ракет могло нанести урон обеим сторонам.
Перед ним была темная масса яростно вопящих дьяволов. Они бежали к вершине холма; вдруг первый, второй и третий рады упали, пронзенные стрелами. Но это не остановило задание шеренги нападающих. Они перепрыгивали через мертвых и раненых соратников и продолжали атаку. Наконец, подобно бушующему валу, они затопили лучников Пароландо.
Сэм держался позади Джо Миллера, который медленно двигался вперед. Вздымалось и падало сверкающее лезвие топора великана. Потом Джо сбили вниз, и враги облепили его подобно стае шакалов, терзающих поверженного льва. Сэм попытался пробиться к нему; его топор, раздробив чей-то щит, рассек голову человека. Потом он почувствовал острую боль в ребрах. Он начал проталкиваться назад, защищаясь своим топором; масса воинов Пароландо выжимала его в задние ряды. Внезапно он споткнулся о бревно, опустил свое оружие и огляделся. Он стоял перед догорающими развалинами своего дома.
На земле перед ним валялось ружье, «Марк-1», и три заряда к нему. Очевидно, оно было выброшено из дома взрывом. Сэм встал на колени, и его руки сомкнулись на теплой стали ствола.
Два человека кружились в бесконечном танце, их руки сжимали друг друга, налитые кровью глаза буравили противника. На мгновение они остановились, и Сэм узнал короля Джона. Его противник был более рослым, но не такого крепкого сложения. Он потерял свой шлем, и рыжеватые волосы рассыпались по плечам; голубые глаза сверкали в звездном свете.
Сэм оттянул затвор, вложил заряд в ствол и поднялся на ноги. Два человека яростно боролись, пытаясь освободить руки, сжимавшие кинжалы.
Сэм огляделся вокруг. Рядом не было никого, кто мог бы прийти на помощь. Он шагнул вперед, поднял ружье, прицелился и нажал спусковой крючок. Раздался грохот, яркая вспышка пламени вылетела из ствола, и противник Джона упал на землю с разбитым черепом.
Не удержавшись на ногах, Джон рухнул на его тело. Затем он поднялся и взглянул на Сэма, который перезаряжал ружье.
— Благодарю, приятель! Это был мой племянник, Артур!
Сэм не ответил. В его сознании промелькнула холодная мысль, что следовало подождать, пока Артур прикончит Джона, и затем снести его череп. Ирония судьбы! Он, который имел все основания желать смерти Джона, снова посадил на свою шею эту досадную помеху! В благодарность Джона он не верил; в душе этого человека не было места искреннему дружелюбию.
Держа ружье наготове, Сэм двинулся вперед, пытаясь отыскать Джо Миллера. Внезапно он увидел Ливи, отчаянно защищавшуюся от нападения огромного ульмака. Окровавленная левая рука дикаря висела плетью, но, сжимая правой каменный топор, он наносил яростные удары по щиту Ливи. Ее копье было сломано, щит, в который она вцепилась обеими руками, трещал и распадался. Не желая тратить заряд, Сэм занес свое оружие и нанес дикарю удар прикладом по голове. Тот медленно осел вниз. Ливи, с растрепанными волосами, изнемогая, опустилась рядом на землю. Сэм бросил на нее быстрый взгляд. Она не была ранена, и, казалось, не нуждалась в помощи. Ему надо было отыскать Джо. Он окунулся в темную сражающуюся массу людей и увидел Джо. Гигант снова был на ногах, и его огромный топор крушил головы, шеи и тела врагов.
Мускулистый воин, сжимая обеими руками топор, подкрадывался к Джо сзади, Сэм остановился, поднял ружье и выстрелил. Снаряд, посланный с расстояния нескольких шагов, разворотил грудь нападавшего.
Мгновением позже враги побежали. Небо на востоке начало светлеть. В рассветном полумраке было видно, как воины Пароландо наступают к побережью на севере и на юге. Это означало, что две другие колонны напавших также разгромлены.
Сэм почувствовал огромное облегчение. Они выиграли эту битву! Ему казалось, что сражение длилось несколько часов, но теперь он понял, что рукопашная схватка у холма заняла не больше десяти минут.
Но в следующий момент его удовольствие было испорчено. Нагой Герман Геринг, с окровавленной головой и горящими фанатизмом глазами, вынырнул из человеческого месива. Он воздел руки к небу и закричал:
— О, братья и сестры! Остановитесь! Остановитесь! Вы сражаетесь, вы ненавидите, вы проливаете кровь, вы охвачены жаждой убийства. Почему вы не опускаете свои руки, почему не принимаете ваших врагов с любовью? Почему не даете им делать с вами все, что они хотят? Вы будете убиты, но окончательная победа останется за вами! Враг ощутит вашу любовь — и в следующий раз он поколеблется, прежде чем развязать войну! Пройдет время — и он спросит себя: «Что я делаю? Зачем я делаю это? Что хорошего в этом?» — и ваша любовь проникнет в его окаменевшее сердце и он...
Внезапно позади Геринга возникла коренастая фигура Джона. Он ударил проповедника рукояткой ножа по голове, тот рухнул навзничь и застыл без движения.
— Так будет с каждым предателем! — вскричал Джон. — Где Тримальдио и Мордуант, мои разведчики, черт бы их побрал!?
— У них хватило ума не появиться здесь, — ответил Сэм. — Теперь вы никогда не поймаете их. Они понимают, что вам известно о том, что они продали вас Артуру.
Он отвернулся от Джона и распростертого на земле тела проповедника. В нескольких шагах от него Ливи, пошатываясь, поднималась на ноги. Сэм последовал за ней туда, где Сирано сидел на груде трупов. Тело француза покрывала дюжина ран, но, по-видимому, несерьезных. Его шпага была в крови от кончика до рукояти.
Ливи упала на колени перед Сирано, обхватив руками его ноги. Сэм отвернулся. Она даже не поблагодарила его за спасение.
Сэм почувствовал упадок сил, но он знал, что сегодня ему не придется отдыхать. Следовало подсчитать потери и убытки. Мертвые тела нужно было перенести в помещение химической фабрики, где из их жира получат глицерин. Эта практика была жестокой, но необходимой, и владельцы тел при жизни не возражали против нее. Все равно завтра они восстанут от смерти и продолжат существование где-то далеко на берегах Реки.
Кроме того, все население следовало бросить на восстановление укреплений на побережье — и при этом держать оружие под руками. Во все стороны нужно было разослать разведчиков для уточнения военной ситуации. Ульмаки и воины Новой Британии и Клеомены могли вернуться и повторить атаку.
Подошедший капитан доложил, что вождь Клеомены найден мертвым на берегу Реки; осколок каменной шрапнели раздробил его череп. Так нашел свой конец брат великого спартанца, царя Леонида, защищавшего Фермопильский проход. Или, по крайней мере, такой конец он нашел в этом месте речной долины.
Сэм приказал отправить нескольких опытных людей на корабле в Новую Британию к Клеомену. Им следовало, уведомить население, что мщения не последует, если новые вожди обязуются хранить мир и дружбу с Пароландо, Джон выразил недовольство, что это решение было принято без обсуждения с ним, и между консулами возник короткий, но яростный спор. Наконец, Сэм согласился, что Джон, в принципе, прав, но у него не было времени на согласование. Как гласила Хартия, любое решение становилось законным, если утверждалось обоими консулами.
Сэм приказал отправить нескольких опытных людей на корабле в Новую Британию к Клеомену. Им следовало, уведомить население, что мщения не последует, если новые вожди обязуются хранить мир и дружбу с Пароландо, Джон выразил недовольство, что это решение было принято без обсуждения с ним, и между консулами возник короткий, но яростный спор. Наконец, Сэм согласился, что Джон, в принципе, прав, но у него не было времени на согласование. Как гласила Хартия, любое решение становилось законным, если утверждалось обоими консулами.
Затем правители вместе двинулись в инспекционный обход фабрик и укреплений. Особых убытков не обнаружилось. Нападавшие не стремились, конечно, к разрушению промышленных зданий и оборудования, так как хотели использовать все это сами. Амфибия, «Огненный Дракон», была невредимой. Сэм содрогнулся, подумав, что могло произойти, если бы машина оказалась в руках врага. С ее помощью нападавшие, безусловно, смяли бы воинов Пароландо в центре, а потом довершили разгром на флангах. Он решил, что отныне машину будут усиленно охранять.
После ленча Сэм прилег в хижине Совета, Однако не успел он сомкнуть глаза, как его разбудили. Над ним стоял Джо; сопение, производимое его огромным носом, напоминало спуск пара через трубу локомотива.
— Высадились послы из Тоул Тсити, — доложил он.
— Файбрас! — восклинул Сэм, вскакивая на ноги. — Я совсем забыл о нем! Пожалуй, он прибыл несколько некстати!
Он отправился на берег Реки, где причалил катамаран послов. Джон уже был здесь, и они вместе приветствовали делегацию, которая включала шестерых негров, двух арабов и двух индийцев. Файбрас оказался бронзовокожим, коренастым человеком с курчавыми волосами и карими глазами, в которых поблескивали зеленые искорки. Его высокий лоб и могучие плечи и руки резко контрастировали с тонкими худыми ногами. Сначала он заговорил на эсперанто, но потом перешел на английский. Это был очень странный английский язык, полный специальных терминов и слэнговых выражений, которых Сэм не понимал. Но Файбрас казался таким открытым и дружелюбным, что Сэм почувствовал искреннее расположение к нему.
— Пожалуй, нам лучше перейти на эсперанто, — сказал он, улыбаясь и подливая виски в стакан гостя. — Вы говорите на каком-то космическом слэнге или же это наречие Соул Сити?
— Это язык марсианских колонистов, — ответил Файбрас. — В Соул Сити используется упрощенный английский, но официальным языком является, конечно, эсперанто, хотя Хаскинг готов был рассматривать в этом качестве и арабский. Он, однако, не получает большого удовольствия от контактов со своими арабскими подданными, — добавил Файбрас шепотом, оглядываясь на Али Фазхули и Абд ир-Рахмана, арабских членов посольства.
— Как видите, — сказал Сэм, — мы не имеем возможности сейчас провести длительное, детальное совещание. Мы должны очистить свою территорию от обломков, восстановить защитные сооружения и получить информацию о том, что творится вокруг Пароландо. Но вы, конечно, являетесь для нас желанными гостями, и через несколько дней мы проведем подробные переговоры.
— Я не возражаю, — ответил Файбрас. — Пока что я хотел бы немного осмотреться, если вы не против.
— Я согласен, но мы должны также получить разрешение моего соправителя.
Джон, выдавив болезненную улыбку, заявил, что он рад приветствовать посольство на земле Пароландо. Но каждый раз, когда послы пожелают покинуть отведенное им жилье, их должна сопровождать почетная охрана. В знак согласия Файбрас вежливо наклонил голову, но один из членов посольства, высокий чернокожий человек, которого его товарищи называли Абдуллой, громко запротестовал. В его речи содержались какие-то невнятные угрозы и оскорбления. Файбрас с минуту молчал, а затем сказал Абдулле, что он должен быть вежливым, так как люди из Соул Сити находятся тут в гостях.
Сэм лично проводил делегацию к трем стоявшим рядом хижинам, обитатели которых погибли прошлой ночью. Пожелав послам приятного отдыха, он удалился.
На побережье загрохотали барабаны, передавая сообщение. Новый вождь ульмаков просил мира. Их прежний глава, Шруб-гран, умер, и его соплеменники были готовы доставить его голову победителям, если это склонит Пароландо к миру. Шрубграна прикончили сами ульмаки; он опозорил свое племя, приведя его к поражению.
В ответ Сэм приказал передать, что Пароландо соглашается вести мирные переговоры с новым вождем, Трилбурном.
Барабаны, расположенные на границе с Землей Чернского, принесли известие о том, что Иэясу, правитель двенадцатимильной полосы побережья между владениями Артура и Клеомена, вторгся в Новую Британию. Хотя эти новости означали, что жители Новой Британии не будут мстить Пароландо, они встревожили Сэма. Иэясу был человеком с большими амбициями. Объединив под своей властью два государства, он мог счесть себя достаточно сильным для нападения на Пароландо.
Снова дробь барабанов. Публий Красс посылал свои поздравления по случаю победы и сообщал, что завтра посетит Пароландо, чтобы увидеть, какую помощь он может оказать соседям.
«А также чтобы увидеть, насколько тяжел нанесенный нам удар и нельзя ли тут чем-нибудь поживиться», — добавил Сэм про себя. До сих пор Красс был добрым соседом, но к человеку, прослужившему долгие годы под командой Юлия Цезаря, не стоило питать безграничного доверия.
Мимо проковылял Геринг с головой, обернутой кровавой полосой ткани; двое его последователей осторожно поддерживали проповедника. Сэм надеялся, что Геринг поймет сделанный ему ночью намек и покинет Пароландо. В душе его, однако, таилось сомнение — насколько твердолобая германская голова миссионера восприимчива к намекам.
Вечером он лег в кровать; перед его мысленным взором простиралась его страна, факелы пылали от побережья до подножия скал, стража вглядывалась в туман, высматривая зыбкие тени. Его сон был беспокойным, несмотря на огромную усталость. Он стонал и метался в постели; ночью он внезаппо очнулся, его сердце билось как молот и кожа похолодела — от уверенности, что в хижине есть кто-то третий. Он ожидал увидеть темную фигуру Таинственного Пришельца, склонившуюся над его кроватью. Но в комнате никого не было — только очертания огромного тела Джо медленно колыхались на чудовищном бамбуковом ложе в такт храпу великана.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Он проснулся утром неотдохнувшим — В чистом и освеженном мире. Ночной дождь смыл кровь, грязь и пороховую копоть. Мертвые тела были убраны, солнце сияло, голубое безоблачное небо раскинулось над речной долиной. Возобновился обычный распорядок дня — но без четырех с половиной сотен мужчин и женщин, павших жертвами ночного сражения. Тела половины из них поступили на глицериновую фабрику для переработки; остальные находились в госпитале.
Раненые, которые хотели положить конец мучениям, могли выполнить свое желание. Давно миновало время, когда лишь удар каменного топора или воды Реки были способны подарить долгожданное забвение. Теперь, благодаря прогрессу цивилизации в Пароландо, для этой цели применялись таблетки цианистого калия. Некоторые, однако, Предпочитали кинжал. Пройдут сутки — и утерянные члены тела восстановятся, исчезнут раны, снова раскроются выбитые глаза. Все, кто не мог терпеть боль, торопливо садились в Экспресс Самоубийства, сбрасывая старые тела в чаны глицериновой фабрики.
Секретарша Сэма погибла, и он предложил Гвиневре занять это место. Девушка с радостью согласилась. Новое положение давало ей высокий статус; она не делала секрета и из того, что ей приятно находиться около Сэма. Лотар фон Ритгофен, однако, казался недовольным.
— Разве она не может стать моей секретаршей, несмотря на чувства, которые вы питаете к ней? — сказал Сэм, изучая хмурую физиономию пилота.
— Конечно, может, — отвечал тот, — но мои шансы резко упадут, если девчонка будет постоянно крутиться около вас.
— Ну, что ж, пусть победит достойнейший! — ухмыльнулся Сэм.
— Не имею ничего против, мне только не нравится, что ее усилия пропадут даром. Вы ведь не станете отрицать, что пока здесь находится Ливи, другая женщина не войдет в вашу хижину.
— Ливи не вмешивается в мою личную жизнь, — сухо сказал Сэм, — и давайте прекратим разговор о ней.
— Я очень сожалею, Сэм, — сказал Лотар со слабой улыбкой, осторожно касаясь его плеча.
Гвиневра хлопотала около него, делая заметки, рассылая сообщения, принимая их, передавая его приказы. Сэм был слишком занят, чтобы поболтать и пошутить с девушкой, но каждый раз, когда он смотрел на нее, теплота подступала к его сердцу. Гвиневра, казалось, обожала его.
Миновало два дня. Двадцатичетырехчасовые испытания вездехода-амфибии дали отличные результаты. Предполагалось, что через пару дней машина будет полностью укомплектована. Делегация из Соул Сити бродила по территории Пароландо под присмотром двух надежных людей короля Джона. Джо Миллер, который после сражения был вынужден снова лечь в постель, окончательно выздоровел. Теперь Сэма сопровождали оба — и Гвиневра, и гигантопитек; окружающий мир начал казаться ему гораздо более приемлемым, хотя, конечно, до блаженной Утопии ему было далеко. Барабаны передали сообщение, что Одиссей возвращается через месяц с караваном судов, груженных кремнем. Он отправился во главе флота из десяти кораблей для меновой торговли с женщиной-правителем Селинайо. На Земле Селина Хэстингс, родившаяся в 1707 и умершая в 1791 году, была графиней Хантингтон. Теперь она являлась ярой сторонницей Церкви Второго Шанса и торговала кремнем с Пароландо только потому, что Сэм разрешил Герингу и его миссионерам проповедовать на своей территории. В обмен на кремень она просила построить маленькое металлическое паровое судно, на котором собиралась путешествовать вверх и вниз по Реке, проповедуя свою религию. Сэм считал это глупостью. В первом же месте, где она высадится на берег, ей перережут горло, чтобы завладеть пароходом. Но это было ее дело.