Люди выбрались из пещеры на свежий воздух. Они находились высоко на склоне горы; море облаков колыхалось под ними в нескольких тысячах футов. Солнце скрывалось за горами, но его слабые отблески освещали небо. Расщелина, которую миновал отряд, переходила в узкую тропу, пересекавшую склон и уходившую в туман. Они двинулись по ней вниз ползком, опираясь на свои окровавленные руки и колени.
Дрожащими пальцами люди цеплялись за мельчайшие неровности скалы. Один из них начал скользить вниз; в ужасе он уцепился за соседа, и оба с громким криком исчезли в тумане.
Воздух становился теплее.
— Река отдавала свое тепло, — пояснил Клеменс. — Она не только зарождается у северного полюса; она также впадает там в море, после того, как бесчисленными петлями обовьет теплые области планеты. Воздух у северного полюса холодный, но там никогда не бывает таких морозов, как на Земле. Конечно, все это — только предположения.
Отряд достиг уступа, на котором люди могли немного передохнуть, присев на корточки и прижимаясь спинами к шершавой поверхности камня. Тропа, по которой они двигались, постепенно расширялась и, наконец, вывела их на огромную равнину, тонувшую в тумане. Джо остановился. До его слуха долетел шум прибоя; где-то далеко впереди волны бились о скалы.
Несмотря на сумерки и туман, с возвышенного места, на котором они находились, Джо мог видеть горы, окружавшие море у северного полюса. Огромная масса воды, покрытая белым паром, занимала котловину около пятидесяти миль диаметром. На противоположном берегу облачный покров над водой был значительно толще. Причины этого Джо не знал, но Клеменс объяснил ему, что там находилось устье Реки. Теплая вода, вступая в контакт с холодным воздухом, бурно испарялась.
Джо сделал несколько шагов по тропе.
И он увидел серый металлический цилиндр, лежащий на земле у его ног.
Мгновение Джо смотрел на этот предмет, не узнавая его, — настолько чуждым казался он в мире первозданных скал и грубого шершавого камня. Затем предмет как бы обрел привычные очертания, и Джо понял, что перед ним находится чаша. Чаша, принадлежавшая человеку, который прошел по этой опасной тропе раньше него. Некоему неизвестному страннику, перенесшему такие же опасности и тяготы страшного пути. Очевидно, он использовал свою чашу как сосуд для хранения пищи. Крышка была отброшена в сторону, и Джо мог видеть полу разложившиеся остатки рыбы и засохший хлеб внутри.
Что-то случилось с путником в этом месте. Он мог бросить свою чашу только в двух случаях — если бы он был убит или так испуган, что в панике убежал прочь, покинув единственную реальную ценность на этой планете.
Джо похолодел от ужаса.
Наконец, встряхнув головой, он двинулся в обход огромного обломка скалы, перекрывающего тропу. На несколько секунд море исчезло из поля его зрения.
Он обошел вокруг гранитного валуна и вскрикнул.
Встревоженные люди подбежали к Джо, спрашивая, что испугало его. Но он не мог говорить; страх парализовал сознание Джо, и недавно обретенное искусство речи покинуло гиганта. Он вытянул длинную руку, показывая в сторону моря.
Облачный покров посередине огромного водоема на мгновение рассеялся, и сквозь дымку тумана виднелась вершина какого-то сооружения. Оно было серым и имело цилиндрическую форму, подобно чудовищной Чаше, поставленной на торец. Волны тумана, подымаясь и опускаясь, колыхались вокруг него.
По-видимому, где-то в горах, окружавших северный полюс, был разлом. В этот момент верхний край солнечного диска показался в ущелье и его лучи упали на вершину серой башни.
Джо сощурил глаза, пытаясь разглядеть Замок в потоке солнечного света. Что-то округлое показалось над башней и стремительно ринулось вниз. Оно имело яйцеобразную форму, и его белая оболочка ярко искрилась на солнце.
В следующее мгновение солнце миновало проход в горах и сверкание погасло. Замок и летящий объект погрузились в темноту и туман. Мрачное серое небо снова нависло над людьми, застывшими на склоне горы.
Джо, вскрикнувший от страха при виде летящего объекта, шагнул назад. Чаша, брошенная неведомым странником, попалась ему под ноги. Он взмахнул руками, пытаясь удержать равновесие, но даже его обезьянья ловкость не помогла ему. Он опрокинулся на спину и, кувыркаясь, покатился по склону к кромке воды. Перед ним мелькали горные вершины, низко нависшее небо, поверхность моря и лица его спутников, с ужасом наблюдавших за его падением.
— Я не помню, тсвалился ли я в воду, — продолжал Джо. — Я очнулся на берегу Реки в теплых краях, в двадцати милях от того места, где жил Тэм. Там были люди, которых Тэм называет норвежцами десятого тстолетия. Мне тнова пришлось изучать язык. Люди с маленькими носами очень боялись меня и хотели меня убить. Потом я встретил Тэма и мы тстали друзьями.
Наступило молчание. Джо поднял свою чашку и отхлебнул добрый глоток обжигающей жидкости. Его слушатели задумчиво глядели на гиганта. Кончики их сигар яркими точками сверкали в наступивших сумерках.
Наконец фон Ритгофен сказал:
— Тот человек, вождь со стеклянным обручем на голове... Как, ты сказал, его звали?
— Я еще не тказал.
— Ну, тогда скажи нам его имя.
— Эхнатон. Тэм знает о нем много больше, чем я, хотя я путешествовал с ним около четырех лет. Так тказал мне Тэм. Однако, — Джо принял важный вид, — я знаю человека по имени Эхнатон, а все, что знает Тэм, — только несколько так называемых исторических фактов о нем.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Фон Ритгофен пожелал доброй ночи и отправился спать в трюм. Сэм мерял палубу шагами от борта к борту в полной темноте. Он тоже хотел спать, но не мог. Бессонница годами мучала его; мозг, не знающий покоя, не давал отдыха уставшему телу.
Джо Миллер сидел скорчившись у перил, не желая покидать своего друга — единственного человека, которого он любил и которому безоговорочно доверял. Вскоре его голова опустилась, огромный нос уткнулся в грудь и он захрапел. Издаваемые им звуки были подобны завыванию ветра в кроне дерева.
— Тспи крепко, малыш, — прошептал Сэм. Он знал, что Джо видит сейчас далекую и утраченную навсегда Землю, по которой бродят мамонты, ревут огромные львы и в густых зарослях скрываются прелестные самки его племени. Внезапно Джо вскрикнул и жалобно заскулил. Сэм подумал, что ему снится медведь, от которого он пытается убежать на своих неуклюжих ногах. Ноги Джо болели днем и ночью. Подобно всем свои сородичам, он был слишком огромен и тяжел для передвижения на двух ногах. Природа провела эксперимент с этими гигантскими полулюдьми и затем безжалостно уничтожила их — еще до появления на Земле первого кроманьонца.
— «Величие и Падение Плоскостопых», — пробормотал Сэм под нос, — статья, которую я уже никогда не напишу.
Сэм застонал, сжимая виски ладонями. Перед его глазами стояла Ливи, ее изуродованное тело, подаренное ему на краткий миг волнами. Была ли эта женщина действительно Оливией? Может быть, он видел ее раньше на берегах Реки среди двух десятков женщин, чьи лица в подзорную трубу казались такими похожими на ее облик? В тех случаях, когда ему удавалось уговорить Эрика причалить к берегу, его ожидало разочарование. И теперь у него тоже не было уверенности, что он видел тело своей жены.
Он снова застонал. Как жестоко, мучительно жестоко, если эта была она! Быть рядом с ней и не иметь возможности спасти ее, забрать с собой! Видеть ее мертвое тело, распростертое на палубе, как будто бог — или иные силы, правящие этим миром, — хотели с насмешкой сказать ему: «Смотри, к чему ты пришел! Мучайся и страдай, ты, ничтожное скопище атомов! Расплачивайся слезами и вечной болью!»
— Платить — за что? — прошептал Сэм, ломая руки. — За какие преступления я должен расплачиваться? Разве не было отпущено мне страдания на Земле, отпущено полной мерой?
Смерть пришла к нему на Земле, и он был счастлив, потому что она несла с собой конец всем печалям. Он не будет больше лить слезы по умершим дочерям и жене, не будет терзать себя воспоминаниями о смерти единственного сына. О Ленгдон, Донни, малыш мой! Ему было только два года! Неужели недостаточно этого горя, чтобы подарить ему забвение?
С искаженным лицом Сэм воздел руки к темным небесам и закричал:
— Боже, в чем я виноват и за что казнишь ты меня этой болью? Какое это имеет значение сейчас? Дай нам забыть обо всем и разреши начать жизнь снова с чистыми душами!
Но прошлое, с его ошибками, горем и болью не покидало людей. Хотя в этом мире все умершие снова стали живыми, больные — здоровыми и старики — молодыми. Хотя все дурное, что сотворили люди в своей прошлой жизни, было так отдалено во времени и в пространстве, что стоило простить все это и забыть навсегда. Однако так не получалось. Каким человек был на Земле, таким же он остался здесь; его мысли, желания, пороки и достоинства не изменились.
Внезапно ему захотелось забыться хотя бы на время. Почти инстинктивно его пальцы нащупали крышку чаши, в которой, среди прочих даров этого мира, лежали палочки Жвачки Сновидений.
С помощью Жвачки он мог погрузиться в нирвану, ощутить блаженство, стать счастливым, могучим, равным богам. Но иногда Жвачка только усиливала его страдания; ее действие было непредсказуемым. Вы могли испытать неизмеримое счастье — или чудовищный ужас, заставляющий молить о смерти как о спасении. Когда Клеменс последний раз воспользовался Жвачкой, его посетили такие кошмарные видения, что он не отваживался снова обратиться к наркотику. Может быть на этот раз... нет, нет!
Маленький Донни! Он никогда не увидит его снова, никогда! На берегах Реки не воскресали дети, которым было меньше пяти лет в момент смерти. Возможно, малыши находились в каком-то другом месте, на другой планете или в ином измерении — областях, столь же недоступных Клеменсу, как библейские ад и рай.
Он не мог даже найти Оливию или своих дочерей — Сюзи, Клару и Джин. Ходили слухи, что протяженность Реки составляет двадцать миллионов миль и на ее берегах обитает тридцать семь миллиардов человек. Предположим, некто пожелает пройти по обоим берегам речной долины и рассмотреть всех ее жителей. Сколько потребуется для этого времени? Пусть за день удастся осмотреть одну милю, значит... значит, нужно поделить сорок миллионов на триста шестьдесят пять... Он был не слишком силен в устном счете, но прикинул, что такая операция займет больше ста тысяч лет.
Но даже если бы человек был способен совершить это, одолеть бесчисленные мили пути и осмотреть каждого встречного, его поиски все равно могли стать бесполезными. Если за сотни и тысячи лет искомое лицо случайно погибнет, то после воскрешения оно может попасть в район, который разыскивающий уже осмотрел раньше. Кроме того, сам разыскивающий тоже мог погибнуть и очутиться в неведомом месте долины.
Нет, для поиска следовало избрать другой путь. Существа, создавшие долину и способные воскрешать умерших, наверняка имели средства для обнаружения любого нужного им человека. Возможно, у них есть что-то наподобие архива, в котором неведомые приборы регистрировали местонахождение каждого обитателя долины.
Если же он ошибается, они, по крайней мере, должны будут заплатить за то, что они сотворили с людьми.
Рассказ Джо Миллера не был фантазией. Кроме того, в нем присутствовали кое-какие загадочные моменты, внушавшие определенные надежды. Очевидно, некая неизвестная личность — или существо — хотела, чтобы обитатели долины узнали о замке, высившемся в туманах полярного моря. Почему? Сэм не знал этого и не мог даже строить каких-либо предположений на этот счет. Но кто-то просверлил туннель через скалу, чтобы люди имели возможность достигнуть замка. И достигнув его, можно было узреть свет, который рассеет мрак неведения. В этом Сэм был уверен. И затем существовала широко известная история этого англичанина, Бартона или Перкинса, вероятно — Бартона, который пробудился на стадии, предшествовавшей Воскрешению. Было ли это пробуждение случайным? Или же оно как-то связано с туннелем в скале на севере?
Итак, у Сэмюэля Клеменса появилась мечта, которую он растил и лелеял, пока она не стала его Великой Мечтой. Чтобы сделать ее реальностью, ему нужно было железо, много железа. Вот почему он уговорил Эрика отправиться в путь на поиски металла. По правде говоря, Сэм не рассчитывал обнаружить на этой планете обширные залежи железной руды, достаточные для строительства крупного судна. Но, по крайней мере, двигаясь с норвежским флотом, он приближался к верховью Реки, к полярному морю.
Теперь ему неожиданно улыбнулась удача — он мог получить железа больше, чем когда-либо надеялся найти. Однако поиски металла являлись только частью проблемы.
Он нуждался в специалистах. В металлургах, которые могли добыть метеоритное железо, расплавить его и придать ему нужную форму. В кораблестроителях, способных спроектировать судно. В механиках, понимавших толк в двигателях. В инженерах и техниках для десятков других дел.
Он положил руку на плечо Джо Миллера и сказал:
— Вставай, Джо. Скоро пойдет дождь.
Гигантопитек что-то рявкнул спросонок и поднялся на ноги, зевая и потягиваясь. Его зубы блеснули в свете звезд. Грузно ступая, он двинулся за Сэмом к лестнице; бамбуковая палуба скрипела под весом его восьмисот фунтов. Внизу кто-то выругался по-норвежски.
Облака заволокли вершины гор по обоим берегам Реки. Тучи надвигались на долину, огромным занавесом закрывая небо, гася безумный блеск двадцати тысяч звезд и сияние газовых туманностей.
На восточном берегу сверкнула молния, раздался удар грома. Сэм остановился. Молния пугала его или, вернее, воскрешала детские страхи. В ее призрачном свете перед ним вставали лица тех, кого он обидел, оскорбил или унизил в своей прошлой жизни; за ними маячили туманные лики других его неведомых преступлений. Снова блеснула молния, нацеленная, казалось, прямо в его голову. В этот момент он готов был поверить в некое гневное божество, готовое сжечь его живым, чтобы избавить от вечного страдания. Где-то там, в облаках, обитал Божественный Мститель, и он видел Сэма Клеменса и его грехи.
Джо задрал к небу косматую голову.
— Гром ударил где-то ниже по Реке,—сказал он, прислушиваясь. — Нет! Это не гром! Неужели ты не тлышишь? Это что-то другое, похожее на гром, но другое!
Сэм напряженно вслушивался в ночную тишину. Внезапно отдаленный раскатистый грохот прокатился над долиной. Сэм вздрогнул.
— Какого дьявола? Что это такое?
— Не бойся, Тэм, — сказал Джо. — Я с тобой.
Но его огромное тело тоже сотрясала дрожь.
На мгновение ослепительная вспышка сверкнула в небе над восточным берегом. Сэм подпрыгнул и закричал:
— Боже! Я видел что-то летящее!
Джо придвинулся ближе к своему другу, положил на его плечо гигантскую лапу и сказал:
— Я тоже видел это! Коабл! Это коабл! Такой же, как я видел над замком! Он пришел сюда!
Джо и Сэм стояли в молчании, всматриваясь во мрак ночи. Молния блеснула снова, но на сей раз в ее призрачном свете они не увидели белого яйцеобразного снаряда, плывущего в небе высоко над Рекой.
— Он появился из ничего и ушел в ничто подобно миражу, — задумчиво сказал Сэм. — Если бы ты тоже не видел его, я подумал бы, что это наваждение.
Сэм проснулся на палубе, мокрый и замерзший. Он поднял голову, яркий солнечный свет ударил в его глаза. Позади, у перил, скорчился Джо; его рыжие волосы огнем полыхали на солнце, могучий храп разносился над берегом на сотню ярдов.
Сэм вскочил на ноги, с изумлением оглядываясь по сторонам. Золотой утренний свет скользил и переливался над морем зелени. Грязь, мусор и исковерканные стволы деревьев исчезли. Свежая густая трава покрывала равнину, заросли кустарника и бамбука возвышались на холмах, огромные сосны, дубы и железные деревья украшали подножия гор.
— Все встало на свои места, — прошептал Сэм, вытирая ладонью внезапно вспотевший лоб. Что-то погрузило в беспамятство экипаж «Дрейрага», и пока люди спали, вся невообразимая работа по очистке берегов и восстановлению растительности была закончена. Этот район Реки полностью возродился!
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Он ощутил собственную незначительность; в этом мире он был слаб и беспомощен, как щенок. Что мог противопоставить он — или любой другой человек — существам, владеющим столь могучими силами? Тут, однако, имелось нечто, внушающее надежду. Одно из неведомых могущественных созданий было, по-видимому, на стороне людей. Почему? В какой тайной схватке?
Экипаж «Дрейрага» пробудился, и мысли Клеменса были прерваны. Кровавый Топор и фон Ритгофен одновременно поднялись на палубу. Конунг нахмурил брови, увидев, что немец направился на корму; для него чужак не обладал еще правом находиться на таком почетном месте. Но вид окружающей местности настолько поразил конунга, что он забыл приказать фон Ритгофену убираться прочь.
Солнечные лучи озаряли зеленую равнину, деревья на холмах, вершины неприступных гор. Легкий пар поднимался над грядой грибообразных грейлстоунов, так и сиявших новизной. Сотни спящих людей, мужчин и женщин, лежали на траве. Они были нагими, и около каждого находилась стопка покрывал и чаша.
— Преобразование завершилось, — шепнул Сэм пилоту. — Все, кто умерли, снова живы. Люди везде. Остается надеяться, что пройдет какое-то время, прежде, чем они сумеют организоваться. Кроме того, они не знают, что источник железа находится под их ногами.
— Но как же мы теперь найдем метеорит? — спросил фон Ритгофен. — Все следы его падения исчезли.
— Мог исчезнуть и сам метеорит, — ответил Сэм. Он выругался и продолжал: — Существа, которые способны сделать за одну ночь такую работу, могут без больших хлопот выбросить его обратно в межпланетное пространство.