- Я закончила это, - задыхаясь и дрожа, сказала девушка.
- Открой рот, широко, - приказал я.
Большими и указательными пальцами я открыл её рот, ещё шире, тщательно исследовал его. Корень сипа исчез.
Она всё ещё держала запястья скрещенными за спиной, будучи по-прежнему связана желанием владельца.
- Ты развязана, - скомандовал я, и рабыня удалила руки из-за спины.
Она смотрела на меня, зная, что я был её владельцем.
- Оближись и вытри рот.
Девушка пробежалась языком по губам, и вытерла их тыльной стороной правой руки.
Если уж я собираюсь её целовать, то совершенно не за чем слизывать остатки горечи корня сипа.
- Руки на бедра, склони голову, - приятно всё-таки командовать женщиной.
- Ты думаешь, что сможешь подчинить меня? – строго поинтересовался я.
- Нет, Господин, - испуганно прошептала девушка.
- Ещё раз не хочешь пожевать корень сипа?
- Нет, Господин, - замотала она головой.
Она, конечно же, больше не нуждалась в подобной процедуре, но иногда полезно вынудить рабыню, выполняя каприз хозяина совершать неприятные действия. Это помогает напомнить им, что они – всего лишь рабыни, и объект желаний владельца.
- Подними голову. Ублажи меня, - приказал я.
- После того, что Вы сделали? – возмутилась она. - После того, что Вы заставили меня сделать!
- Ублажи меня, превосходно, - крикнул я, зло, посмотрев ей в глаза.
- Да, Господин! – испуганно вздрогнула она, и начала, целовать и ласкать меня, оставаясь напряжённой от тревоги и ужаса.
Я любовался её действиями, иногда прижимая к себе руками, а потом подтянул её губы к моим.
- Ну, и кто кого подчинит?
- Вы, - ответила она, - Вы, Господин!
- Ты уже поняла это, не так ли?
- Да, Господин, - сказала она, в отчаянии.
Иногда полезно привлечь на свою сторону желания самой женщины для её же подчинения. Если она не покорена, подлинно, в её же собственном понимании, и к удовольствию владельца, она будет подвергнута серьезному наказанию, и может быть даже убита. Соответственно, каждое её желание и чувства, каждое усилие ведёт её к собственному поражению. Она не будет знать отдыха, пока и она и её владельцы не узнают, что она стала ничем, но покорённой и покорной рабыней.
Я поцеловал её губы, открытые, горячие, казалось таявшие в моём рту. Как прекрасно чувствовать в своих руках тело рабыни, горячее и обнажённое, податливое!
- Будьте суровы со мной, - взмолилась она. - Я ваша. Я принадлежу вам. Я -рабыня!
Некоторые женщины могут какое-то время сопротивляться своему господину, но разве есть такие женщины, что смогли бы долго сопротивляться не только его желанию, но и своему собственному, обращенному против неё, желанием владельца? Каким роскошным союзником становится женщина в её же собственном покорении! Разве она не должна использоваться чаще? Кроме того, когда женщина сама поспособствовала своему собственному завоеванию, у её поражения, вызванного её же собственным желанием, будет особая терпимость, особое, саморазоблачительное значение для неё самой. Она, потерпев такое поражение, по своему собственному желанию признаёт себя рабыней. Такое понимание и признание, сделанное открыто, часто становятся рубежом для женщины между эгоизмом, враждебностью неудовлетворённостью и восторгом и наслаждением.
- Кто кого покорил? – усмехнулся я.
- Вы покорили меня, полностью, Господин, - задыхаясь ответила она. - Я -рабыня. Я – только ваша.
- Строго говоря, Ты принадлежишь Кувигнаке. Ты лишь находишься в моём пользовании, - уточнил я.
- Да, Господин, - всхлипнула она.
- Ты – только его, в данный конкретный момент, - добавил я. - Но если он захочет передать тебя, или продать, тогда Ты будешь принадлежать кому-то другому.
- Вам, - заплакала рабыня. – Только - Вам!
- Любому, - безжалостно сказал я.
- Да, Господин, - опустила она голову, и зарыдала.
- Почему?
- Поскольку я - рабыня, всего лишь рабыня, - проговорила она, глотая слёзы.
- Правильно.
- Да, мой Господин.
- Тихо! – шикнул я на неё. – Слышишь?! – спросил я, но она, закрыв глаза, лишь прижималась ко мне.
Я расслышал два крика пересмешника.
- Ты что, не слышишь? – спросил я, пытаясь выбраться из её объятий.
- Это - пересмешник, - прошептала она. – Всего лишь пересмешник.
Она застонала, отброшенная моим толчком. Я лизнул губы и сморщился, вкус корня сипа, попавший из её рта, всё ещё ощущался. Это было горько.
- Господин! - протянула она ко мне свою руку.
Я привстал в яме, и выглянул в большее из двух отверстий в потолке ловушки. Мы снова явственно услышали два крика пересмешника, на этот раз более настойчивых. Теперь я уже стоял в яме, просунув в отверстие голову по самые плечи.
- Господин, - позвала Мира.
- Это не пересмешник, - отметил я, приседая и прячась в яме.
Я подёргал в кожаную верёвку, соединяющую её правую ногу со сковывающим бревном. Она была достаточно прочной. Тогда схватив рабыню, левой рукой за волосы, а правой руку за верёвки её ошейника, я подтянул её себе.
- Господин! - вскрикнула она от неожиданности и боли, но я уже выталкивал её через входное отверстие.
- Ты видишь? – потребовал я ответа.
- Да – ответила она через мгновение. - Оно очень высоко.
- Оно кружит?
- Трудно сказать. Возможно, что это так.
- Хорошо, - сказал я. - Значит, скорее всего, охотится.
Неторопливое, высотное охотничье кружение нашей добычи иногда может достигать нескольких пасангов в диаметре.
- Тебя он видит? – поинтересовался я.
- Я так не думаю, - ответила она, понаблюдав немного.
- Подвигайся немного, походи вокруг, - приказал я, и отметил, что кожаная привязь потянулась из ямы.
Дальнозоркость объекта нашей охоты была действительно превосходной. Особенно хорошо он обнаруживает движение. Утверждают, что он, с расстояния двух пасангов, может увидеть урта, перебегающего открытое пространство. Говорят, что он может обнаружить движение травы, не соответствующее направлению и скорости ветра, с расстояния одного пасанга. Я был уверен, что мы можем положиться на его зрение.
- Он кружится, - сообщила Мира.
- Он заметил тебя?
- Теперь, - послышался её испуганный вскрик. - Теперь я думаю, что он видит меня.
- Не упускай его из виду, - велел я, - Не показывай, что заметила его, но не теряй его. Твоя жизнь может зависеть от этого. Точно помни, расположение входа.
- Я хорошо знаю, где он, Господин, - ответила она. - Не беспокойтесь.
- Ты должна держаться поближе к входу, - напомнил я. - Ты понимаешь это?
- Да, Господин, да! – азартно отозвалась девушка.
Нашей намеченной добыче нельзя было дать много времени на раздумья.
- Он видит меня! – крикнула она.
- Хорошо! – обрадовался я. – Не давай ему знать, что заметила его.
- Он приближается! – вскрикнула он. - Он очень быстро приближается!
- Делай вид, что не замечаешь его, - напомнил я.
- Я боюсь! – взвизгнула она.
- Дыши глубоко, - скомандовал я. - Сохраняй тело готовым, немного напряжённым, но не закрепощённым.
- Он приближается очень стремительно.
- Не теряйте его из виду. Держи его в поле зрения, так же как и вход в яму.
- Я боюсь! А-а-а! – закричала рабыня.
Внезапно остаток привязи, дёрнулся, вылетел из ямы, и через мгновение туго натянулся. Я услышал её крик полный страданья. Я протолкнул голову и плечи из ямы и увидел её, лежащую на животе, в траве, дёргающую привязанной правой ногой. Запаниковав, она попыталась убежать.
Я выскочил из ямы, крича и ругаясь, и размахивая руками. Дичь, пораженная моим неожиданным появлением, повернула в сторону, пронеслась в нескольких шагах от меня, загородив своей огромной тенью от солнца. Но мгновением позже солнце вновь засверкало на летней траве, ещё колышущейся от порыва ветра вызванного пролётом нашей несостоявшейся добычи. Моё разом вспотевшее лицо почувствовало холод этого ветра.
- На ноги, - зло приказал я.
Она встала, с трудом держась на дрожащих ногах. Я тем временем вглядывался в тёмную удаляющуюся фигуру, чётко очерченную на фоне ясного дневного неба.
- Я чуть не погибла, - наконец, заикаясь, смогла выговорить она.
- Ты упустила нашу добычу, - глядя на ней, со злостью обвинил я.
- Он меня чуть не убил, - тяжело дыша, вытолкнула она из себя слова оправданий.
- Ты – всего лишь ничего не стоящая, глупая и бесполезная рабыня, из-за которой, мы остались без добычи, - заорал я не неё.
- Простите меня, Господин, - опустила она голову.
- В яму, рабыня, и чтоб была там, через мгновение! - приказал я.
- Да, Господин, - сказала она, ныряя в тёмный зев лаза.
Я последовал за нею. Она уже стояла на коленях, склонив голову, у дальней стены, неподалёку от большего смотрового отверстия, её плечи ещё вздрагивали от пережитого потрясения.
- Простите меня, Господин, - опустила она голову.
- В яму, рабыня, и чтоб была там, через мгновение! - приказал я.
- Да, Господин, - сказала она, ныряя в тёмный зев лаза.
Я последовал за нею. Она уже стояла на коленях, склонив голову, у дальней стены, неподалёку от большего смотрового отверстия, её плечи ещё вздрагивали от пережитого потрясения.
- Простите меня, Господин, - прошептала она.
- Ещё одна такая выходка и Ты будешь сурово наказана, - предупредил я.
- Да, Господин.
- Он ещё может вернуться, - прикинул я, и заметил, что рабыня задрожала.
Через несколько ен, как я и надеялся, мы вновь услышали двойной крик пересмешника.
- Он, возможно, здорово проголодался, - размышлял я, выглядывая в смотровое отверстие.
Рабыня подняла голову, и уставилась на меня широко открытыми глазами, в которых плескался ужас пополам со слезами.
- Отлично! Я и не думал, что он забудет тебя, такую аппетитную и сочную приманку, - усмехнулся я, и пристально осмотрел свою наживку.
Большинство женщин, по разным причинам, впадают в смертельный ужас при виде таких птиц. Это особенно верно для тех женщин, которые достаточно информированы, кто знает об их стремительности, дикости и свирепости, кто понимает, что может сделать с ними такая птица.
- Не заставляйте меня снова выходить из ямы, - взмолилась она.
- Вон! – я не собирался пускаться в долгие уговоры.
Жутко трясясь, едва способная двигаться, она выползла из ямы.
- Он там, в небе, - дрожащим голосом сообщила она. - Он кружится. Я чувствую себя центром этого круга.
- Превосходно! – воскликнул я.
- Позвольте мне спрятаться, - запричитала она. - Позвольте мне спрятаться, Господин!
- Нет! - рявкнул я.
Она внезапно закричала, и привязь, опять вылетела из ямы и снова натянулась и задёргалась.
- Идиотка! – закричал я в бешенстве.
- Я привязана! Я привязана! – в панике кричала девушка.
Я встал, высунув голову из лаза. Она сидела на земле, на конце привязи, и билась в истерике.
- Я привязана, - причитала она, пытаясь стянуть привязь со своей лодыжки.
Птица всё ещё парила в небе.
Верёвкой я подтянул её поближе к лазу.
- Встань на ноги, рабыня! – прорычал я, еле сдерживаясь, чтобы не выскочить и не избить эту дуру.
Неровно, дрожа, она сначала подняла голову, осматривая небо, потом встала на ноги, балансируя руками, чтобы не упасть.
- Я боюсь, - всхлипнула она.
- Где он?
- Я не знаю, - плакала она, но всё же, осмотрела небо. – Он улетел! Он улетел!
- Нет, - уверенно сказал я. - Он не мог улететь.
- Но я не вижу его, - кричала она, радостно. - Я не вижу его!
- Он здесь, он не улетел, - предупредил я. - Он где-то поблизости. Будь внимательна!
Внезапно мои волосы встали дыбом. Ведь птица видела реакцию девушки!
Дважды она попыталась бежать. И теперь охотник, казалось, исчез.
- Он улетел, - смеялась рабыня.
- Нет, он приземлился! - предупредил я её.
- Что я должна делать? - растерянно спросила Мира.
- Смотри понизу, вокруг себя.
Охотник знал местоположение девушки, а она не знала, с какой стороны последует его нападение.
В природе существует прямая зависимость между высотой и дальностью зрения. По этой причине, прямая стойка увеличивает вероятность обнаружить приближение хищника или положение жертвы. По этой причине, ларл обычно припадает к земле, скрадывая добычу.
- Я ничего не вижу, - испуганно пробормотала она.
- Будь внимательней.
Я задавался вопросом, сколько времени займёт, скажем, у испуганного табука или у норного животного, чтобы вернуть самообладание, начать действовать.
- Он улетел, - сказала она.
- Не расслабляйся! Будь бдительна! - предостерёг я. - По-видимому, он нападёт на большой скорости и с высоты десять - пятнадцать футов. Учитывая твой рост и траву, Ты не сможешь увидеть его, пока он не будет в нескольких сотнях ярдов от тебя. Но даже в этом случае, у тебя будет вполне достаточное время для реакции. У тебя есть большое преимущество потому, что Ты ожидаешь нападения.
- Я думаю, что он улетел, - всё ещё не верила мне она.
- Возможно.
- Он бы уже прилетел, конечно, если бы был поблизости.
- Возможно, да, а возможно, нет.
Небо казалось спокойным, облака, медленно плыли, изменяя свои формы в воздушных потоках. Я понаблюдал за мини некоторое время.
- Он здесь! Приближается! – внезапно, завизжала рабыня.
- В яму! Быстро! – заорал я, поскольку по её голосу сложно было не понять безотлагательность действий.
- Я не могу пошевелиться! – в панике кричала она. - Я не могу двинуться!
Я наполовину высунулся из ямы и руками вцепился в щиколотки девушки. Она кричала, закрыв лицо руками. Что было сил, я рванул её за ноги и продёрнул сквозь узкий лаз. Почти в тот же самый момент, в светлом пятне лаза я увидел, сомкнувшиеся в воздухе огромные острые когти, и мелькнувшую огромную темную фигуру. Трава у входа колыхнулась, почти вырванная с корнями, поднятым гигантскими крыльями вихрем.
Она схватила меня руками, дрожа всем телом.
- Я тобой недоволен! - сказал я ей, с трудом разжимая её руки отталкивая от себя.
- Он улетел? – с надеждой спросила рыдающая рабыня.
- Это вернется. Становись около лаза, - скомандовал я.
Я отвязал привязь от сковывающего бревна. Мира испуганно наблюдала за мной. Другой конец был всё ещё крепко привязан к её правой ноге. За тем я прошёл в другой конец ямы, где было меньшее смотровое отверстие, и размотал ещё одну верёвка, которая прежде лежала на сковывающем бревне.
- Что мы будем делать теперь? - опасливо поинтересовалась девушка.
- Подожди, - отмахнулся я.
Она легла на пол ямы, и свернулась, стараясь сделаться маленькой и незаметной, насколько это возможно.
Долго ждать нам не пришлось.
Мы услышали внезапный, глухой звук удара тяжёлого тела о грунт. Это было похоже, как если бы половина кайилы была внезапно брошена на землю. Это был такой звук, который, если когда-то слышал, то вряд ли спутаешь с каким-либо другим. Колебания почвы чувствовались даже через стены ямы.
- Он здесь, - сказал я.
Девушка, оглянулась и внезапно взвизгнула от страха. Большой, светлый, круглый глаз всматривался сквозь смотровое отверстие в сумрак ямы.
Жёлтоватый, двухфутовый, похожий на ятаган клюв вдруг, пробив потолок, воткнулся в яму. Потом сразу исчез. Следом мы услышали, как когтистая нога заскребла по дёрну и шестам над нашей головой.
- Мы в безопасности здесь! – с надеждой крикнула девушка.
- Нет, - остудил я её.
Клюв снова появился в яме и протолкнулся ниже. Он воткнулся в потолок прямо над телом девушки, завизжавшей от неожиданности. Клюв щёлкнул над головой Миры, и она отпрянула к противоположному концу ямы, закрыв голову руками и крича. Это возбудило инстинкты хищника, и уже половина его головы, втиснулась в яму вслед за клювом. Раздался громкой клёкот, и голова птицы исчезла, зато под ударами могучих когтей начала рваться и разлетаться крыша ямы. Я увидел, как когти прорвались сквозь дёрн крыши ямы, сомкнулись, и шесты поднялись и рассыпались.
В этот момент внимание хищника было полностью приковано к девушке, и уже казалось, не существовало было никаких препятствий, между его клювом и её телом. Воспользовавшись ситуацией, я протолкнулся сквозь меньшее отверстие и накинул верёвку, идущую от сковывающего бревна на правую ногу птицы. Затем, заорав, я, размахивая руками, бросился к хищнику и толкнул его. Его клюв мне удалось далеко отбросить своим предплечьем.
- Здорово получилось! - кричал Кувигнака, бегущий сквозь траву.
Размахивая копьем, он втиснулся, между мной и гигантской птицей. По клюву прилетел хлёсткий удар коротким копьём. Хси, размахивая верёвкой с боевым кличем, появился из своего укрытия. Кувигнака и я отступали под бешеным напором разъярённой птицы. Она яростно била крыльями, но вот попыталась достать нас выпадом своего острого клюва, и с удивлённым криком, разбрасывая перья, повалилась грудью на землю. Только теперь наш противник понял, что ему мешают. Кувигнака ещё раз ударил его по клюву древком копья. Хси, бегал вокруг, и с размаху бил птицу мотком верёвки. Поняв, что добычи здесь не будет, охотник взмахнул крыльями и обратился в бегство, вытащив за собой сковывающее бревно от ямы, окончательно разрушив крышу ямы.
- Сильный! Мощный! Изумительный! - кричал Кувигнака, глядя вслед тяжело поднимающейся птице.
Он даже отдалённо не представлял настоящей силы такого существа.
Борясь, отчаянно махая крыльями, бешено крича, птица, прилагая все свои силы, то поднималась вверх, то резко шла вниз, притягиваемая к земле тяжёлым сковывающим бревном. Она смогла подняться на высоту, возможно, ста футов, но затем, постепенно, раскачивающееся бревно, вымотало её, и гордая птица начала терять высоту. Кувигнака и Хси побежали к ожидаемому месту посадки. Я вытер пот со лба. Я ликовал.