- Хорошо, - довольно кивнул Тыква, наблюдая, как серое платье упало на земляной пол.
Я увидел, что Редька, как я и догадался в нашу первую встречу, была, с какой стороны не посмотри, не была непривлекательной женщиной. А положа руку на сердце, надо признать, что она была довольно соблазнительна.
- Я - лидер! – сказала она, но уже совсем не уверенно.
- Повернись, медленно, теперь встань ко мне лицом, - спокойно командовал ей Тыква. – Хорошо.
Теперь я во всех подробностях увидел, что Редька, действительно была очень красивой женщиной.
Тем временем, мужчины Ваниямпи уже осматривали остальных женщин. Некоторые сами крутились перед ними, кого-то заставляли делать это силой, вращая руками для детального осмотра. В некоторых случаях сами мужчины обходили вокруг смирно стоящих женщин, и женщины знали, что являются предметом их интереса и оценки. Этот процесс очень порадовал мужчин. Я думаю, что многие из них, никогда прежде, не представляли, насколько нежны, красивы и насколько желанны их женщины.
- Тыква! - со слезами в глазах, позвала Редька
- Я не овощ, - рыкнул он. - Я больше не Тыква.
- Я не понимаю, - отпрянула Редька.
- Я беру себе новое имя, - объявил он. - Я беру себе имя «Seibar». Теперь я -Сэйбар.
«Сэйбар», кстати, весьма распространённое на Горе мужское имя. Такой была фамилия, например, работорговца в Кайилиауке. Также, я знал двух человек в Аре с этим же именем.
- Тыква! – окликнула его Редька старой кличкой.
- Я - Сэйбар, - поправил он.
- Но это не имя Ваниямпи, - попыталась возразить она.
- Верно, - кивнул он.
- Это - дерзость. Это - неповиновение! Позволь мне надеть мою одежду, немедленно! – ещё раз пыталась она покомандовать.
- Носить тебе одежду или нет, решать буду я. И я решу этот вопрос, тогда и так, когда и как мне понравится, - ошарашил её мужчина.
- Я – лидер! – закричала она.
- На колени, - рявкнул он.
Одна за другой женщины Ваниямпи опускались на колени. Редька в страдании оглядывалась вокруг.
- Быстро, лидер, - прикрикнул Сэйбар на Редьку.
Редька встала на колени. Она неплохо выглядела у его ног.
- Я - лидер! – крикнула она.
- Нет, - огорчил он её. - Ты – всего лишь женщина.
- Но мы же - все Одинаковые! – заплакала она.
- Нет. Ты - женщина. Я - мужчина. Мы все разные.
- Учение! – плакала она. - Вспомните Учение!
- Учение ложно, - отмахнулся он. – И конечно, Ты это знала. Ты просто по какой-то причине достаточно долго использовала его, чтобы ниспровергать, отрицать и прятать свой пол.
- Нет, - замотала она головой. - Нет!
- Но теперь, больше Ты больше не будешь предавать и скрывать свой пол. Впредь, Ты объективно и открыто, будешь, тем, кто Ты есть, женщиной, - объявил Сэйбар.
- Нет! – плакала женщина.
- Твоя ложь, твои отговорки, твоё притворство закончились.
- Нет, - рыдала Редька.
- С этого момента, Ты признаёшь свой пол и будешь верна ему. Впредь, без обмана, без оговорок, в твоих мыслях, и даже в твоих самых тайных мыслях, в твоём поведении, манерах и внешности Ты будешь выражать твою женственность честно и полностью.
- Нет, нет, - заливалась он слезами.
- Впредь, Ты будешь точно тем, кто Ты есть - женщиной.
- Пожалуйста, не надо.
- Я всё сказал, - закончил Сэйбар.
- Пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста!
- Уже всё сказано.
Она опустила голову, сотрясаясь от рыданий.
- Естественно, за нарушение этого приказа, последует справедливое наказание, -честно предупредил он.
- Я понимаю, - всхлипнула она.
- И я не думаю, что неповиновение будет трудно обнаружить, - добавил Сэйбар, усмехнувшись.
Она кивнула. Выражение, жест, даже тон голоса, или любое, казалось бы, неприметное движение, могло бы показать отступление от правил или неповиновение. Ей больше не разрешено подавлять её женственность. Теперь она должна демонстрировать её, бескомпромиссно и подлинно. Так было решено Сэйбаром.
- Кто Ты? – строго спросил Сэйбар.
- Я - женщина, - глотая слёзы, запинаясь от рыданий, ответила Редька.
- О-о-ох, - послышался вздох кого-то из женщин Ваниямпи, тихий и взволнованный услышанным от Редьки признанием.
Сэйбар передал своё копье Моркови, и ремнём в руке, присел около Редьки.
- Что Вы делаете? – испугалась она.
Он привязал ремень к её правой щиколотке, затем оставив приблизительно шесть дюймов слабины, завязал узел и на левой. Остаток ремня мужчина пропустил между её ногами, скрестив ей запястья, принялся связать их спереди. Он решительно дёрнул концы, затягивая последний узел, и наконец, соизволил ответить:
- Связываю тебя.
Она незаметным движением, проверила тугие, плоские кожаные круги, стянувшие её руки, и побледнела, почувствовав себя совершенно беспомощной.
- На ноги, женщина, - скомандовал Сэйбар, вытягивая рукой её на ноги.
Она не могла стоять прямо, поскольку он оставил её только около восемнадцати дюймов ремня между её левой лодыжкой и связанными запястьями.
- Подойди ко всем мужчинам в этой комнате и сообщи им, кто Ты, - приказал Сэйбар.
Редька, полусогнувшись, короткими шагами, насколько это позволяли ей кожаные кандалы, посеменила к Моркови. Она посмотрела на него, глазами полными слёз.
- Я - женщина, - сказала она.
- Да, - признал Морковь.
- Я - женщина, - сообщила Редька Капусте.
- Да, - кивнул Капуста.
Наконец Редька встала передо мной, и сквозь плач проговорила:
- Я - женщина.
- Это легко увидеть, - ответил я.
Сэйбар взял её своей огромной рукой, и вывел на открытое место в середине барака.
Внезапно она вывернулась из его руки и обернулась почти падая.
- Я не женщина! – крикнула она, бесполезно дёргаясь в тугих путах.
Сэйбар, неторопливо, начал накручивать на правую ладонь кожаные ремни, поудобнее располагая их в руке. Оставив свободно свисать двухфутовые концы этих пяти ремней со своего кулака, он приблизился к Редьке. Она в ужасе уставилась, на медленно раскачивающиеся перед её глазами кожаные полосы. Она смотрела на них, почти как если бы было загипнотизирована.
- Я солгала, - пробормотала она. - Я - женщина. Я - действительно женщина!
- На колени, - услышала она короткую команду Сэйбара, и не теряя времени упала на пол.
- Ты были высокомерна и заносчива, - заявил он.
- Она изгоняла людей из нашего дома, - добавил какой-то мужчина.
- Она хотела, чтобы мы связали наших гостей и передали их Жёлтым Ножам, -напомнил второй.
- Она пыталась казаться мужчиной! - сказал третий.
- Она предала свой пол, - сказал ещё кто-то.
- Нет, - прошептала Редька. - Нет!
- А ещё Ты пытались ослабить, уменьшить и разрушить истинную мужественность, -подытожил Сэйбар.
- Нет, - закричала она. - Нет!
- Мужчины больше не хотят терпеть этого, - объявил Сэйбар. – С нас хватит.
- Я не собиралась никому повредить! - заплакала Редька.
- Мы поднимаемся, - крикнул мужчина.
- Да! Да! Да! – посыпались со всех сторон радостные мужские голоса.
Редька дико заозиралась. Потом снова остановил свой взгляд на ремнях в руке Сэйбара.
- Мы выбрали, Ты видишь, моя дорогая Редька, - сказал Сэйбар, - Мы решили подтвердить нашу естественную независимость. Эксперимент по извращению, неправде и болезни закончен. Мы теперь снова будем мужчинами.
- Сэйбар! – зарыдала она.
- Да! кричали все мужчины в бараке.
- Конечно, Ты боялась, что это могло бы однажды произойти, - усмехнулся он, глядя в её искажённое ужасом лицо.
- Опусти голову к земле, - приказал он.
Она повиновалась. Она дрожала.
- Я - женщина, - закричала она. - Я - женщина! А-а-а-а!
- Да, и мы тобой остались не довольны, - сказал ей Сэйбар, замахиваясь для следующего удара.
Надо признать, что он хорошо выпорол её. Уже через несколько мгновений она валялась на боку у его ног, связанная, рыдающая, исполосованная, наказываемая.
По знаку Сэйбара, Морковь и Капуста подняли её на ноги. Они поддерживали её, поскольку сама она удержаться на ногах была не в силах. Она смотрела на Сэйбара, сквозь свои растрепавшиеся волосы и слезы в её глазах.
- Выкиньте её отсюда, как она сделала это с другими, - велел Сэйбар.
- Нет, - вскрикнула женщина. - Нет!
- Не бойся. Тебя развяжут, как только вышвырнут за ворота. Тогда у тебя будут те же самые возможности для выживания, которое Ты предоставила другим изгнанным, -пообещал он ей с ухмылкой на лице.
- Сэйбар, пожалуйста, нет! – крикнула она, пытаясь свалиться на колени.
- Только тогда ворота закроются за тобой.
- Пожалуйста, нет! - она начала биться в истерике. - Позвольте мне встать на колени! – взмолилась она к Моркови и Капусте.
Они позволили ей упасть на колени, но лишь после знака Сэйбара.
- Сэйбар, пожалуйста, нет! – крикнула она, пытаясь свалиться на колени.
- Только тогда ворота закроются за тобой.
- Пожалуйста, нет! - она начала биться в истерике. - Позвольте мне встать на колени! – взмолилась она к Моркови и Капусте.
Они позволили ей упасть на колени, но лишь после знака Сэйбара.
- Я прошу проявить ко мне милосердие, - молила она.
- То же самое милосердие, которое Ты оказала другим? - поинтересовался Сэйбар.
- Нет, - зарыдала женщина, - истинное милосердие!
- Почему оно должно быть оказано тебе, если другим Ты в нём отказала?
- Мы откроем ворота, - предложил кто-то из мужчин.
- Любимая Мира, - закричал Редька, дико глядя на мою рабыню, - что я должна сделать?
Мира отпрянула, пораженная этим вопросом, обращённым именно к ней.
- Я - всего лишь рабыня, - развела она руками. - Вы - свободная женщина.
- Что я должна сделать? - испуганный повторила она.
- Вы имеете только один маленький шанс, - сообщила ей Мира.
- Скажи мне! - взмолилась Редька.
- У вас остался только один путь к спасению, который пока открыт, - сказала Мира, - но он унизительный и оскорбительный. Я даже не осмеливаюсь предложить это Вам.
- Говорите, пожалуйста, говорите!
- Умоляйте его, чтобы он сделал Вас своей рабыней, - сообщила Мира. – Тогда он может оказать вам милосердие, как полностью подчинённой женщине, своей собственности.
- Я не знаю, что мне делать, - плакала Редька.
- Если Вы - свободная женщина, гордо уйдите подальше в Прерии, чтобы погибнуть от голода и жажды, или от хищников. Если Вы - рабыня, молите, чтобы стать его рабыней, - обрисовала выбор рабыня.
- Я не знаю, что мне делать!
- Делайте то, что подсказывает ваше сердце, - предложила Мира.
- Попросите милосердия для меня, умоляйте за меня, походатайствуйте обо мне! -попросила Редька.
Мира подошла и встала на колени, склонив голову перед Сэйбаром.
- Пощадите нас, Господин, - попросила она. - Мы – всего лишь женщины, одна невольница и одна свободная. Мы знаем вашу силу. Мы знаем то, что Вы можете сделать. Мы не оспариваем ваше право. Мы просим о милосердии, хотя бы на какое-то время. Мы просим о доброте, хотя бы на мгновение.
- Ваша рабыня говорит красноречиво, - отметил Сэйбар.
- Она испытала силу мужчин, и уже знает, что они могут с ней сделать, - пожал я плечами.
Женщина в кожаных кандалах, внезапно зарыдала, и затряслась от неудержимых, подавляющих её эмоций. Её дрожь не поддавалась контролю. Очевидно, что-то происходило глубоко в её душе.
- Да, - прошептала она самой себе. - Да!
Она низко опустила голову, и без всякой команды, нежно и покорно принялась целовать ноги Сэйбара.
- Посмотри на меня, - приказал Сэйбар.
Она подняла голову. Её глаза были мокрыми от слёз. Взгляд их был невероятно мягок и нежен. Я думаю, что никогда прежде не удостаивался Сэйбар такого взгляда, как этот.
- И, несомненно, Ты подписываешься под просьбой этой рабыни, - сказал Сэйбар, указывая на Миру.
- Да. Но с одним исключением, - сказала женщина в кожаных кандалах.
- О? – удивился Сэйбар.
- В одном она ошиблась, - сказала она.
- В чём же? - заинтересовался он.
- Она сказала, что на коленях перед Вами стоят две женщины, одна невольница и одна свободная. В этом она была ошибка. Перед вами на коленях стоят две рабыни.
Мира, со слезами на глазах, внезапно схватила связанную женщину, и поцеловала её.
Я схватил Миру за волосы и отбросил её в сторону, чтобы не мешалась.
- Да, я – рабыня! - объявила женщина в кожаных кандалах, глядя в глаза Сэйбара.
- Поберегись слов, тобой произнесённых, - предупредил Сэйбар.
Всё верно. Такие слова, сами по себе, в соответствующем контексте, закрепляли порабощение. Намерения, как таковые, нематериальны, поскольку всегда можно было бы заявить, что человек не это имел в виду. Слов же, сказанных в соответствующем контексте, достаточно. Имеет ли она в виду это, или нет, но после их произнесения она немедленно становится, категорически и безвозвратно, полностью и по закону рабыней, вещью, с которой владельцы с этого момента наделены правом делать всё, что им заблагорассудится. Такие слова, не должны произноситься походя. Они являются столь же многозначительными как ошейник, столь же символичными как клеймо.
- Слова, которые я произнесла сейчас, я произнесла осознанно, - признала она.
- Говори ясно, - велел он.
- Этим я объявляю себя рабыней, - заявила она. - Я - рабыня.
- Теперь, Ты - рабыня, даже в городах, - сообщил я ей. - Ты - собственность. Ты можешь быть возвращена владельцу как таковому в суде, действующем по нормам общего права. Это - нечто, что признано даже за пределами Прерий. В этом смысле, это имеет гораздо большую силу, чем быть рабыней Кайил или Жёлтых Ножей.
- Я знаю.
Сэйбар посмотрел на неё сверху вниз.
- Теперь, я – рабыня по закону, - признала она.
Он кивнул. Это было верно.
- Несколько мгновений назад, - заговорила она. - Я впервые признавалась сама себе, что я – рабыня. Это признание, я теперь обнародовала. В течение многих лет я знала, что была рабыней, но я отрицала это, и боролась с этим. Только что, внезапно, я поняла, что больше не хочу бороться с этим. Тот, кто борется сам с собой, тот неизбежно должен проиграть. Я поняла это, и сдалась своей тайной правде. То, что я сделала теперь, всего лишь доведение до сведения общества моей тайной правды. Моё заявление не более чем уточнение формальности.
- Но формальности теперь решены, - заметил Сэйбар.
- Да, - опустила она голову, - теперь это решено.
- Чья Ты рабыня? – поинтересовался он.
- Вы раздели меня, связали как рабыню, - сказала она. - Я уже почувствовала вашу плеть. Я ваша.
- Разве я надел на тебя ошейник? – сделал удивлённое лицо Сэйбар.
- Нет, - признала она, не поднимая головы, - но я надеюсь, что Вы сделаете это.
- Я выказал интерес к владению тобой как рабыней? – уточнил он. - Я дал какой-либо повод полагать, что я мог бы принять тебя как рабыню?
- Нет, - она опустила голову ещё ниже, - Вы не делали этого.
- Чьей рабыней Ты хотела бы быть? – строго спросил мужчина.
- Вашей, - ответила она.
- Говори, - приказал он.
Женщина подняла голову, и стараясь не встречаться глазами с Сэйбаром, объявила:
- Я - рабыня Сэйбара.
- Теперь, возможно я отдам тебя другому, - задумался он.
Она всё так же избегая его глаз, проговорила:
- Теперь со мной может быть сделано всё, что вам понравится.
- Ты что же, думаешь, я не понимаю, что Ты объявила себя моей рабыней в надежде, что таким образом сможешь избежать судьбы быть изгнанной в Прерии? -сердито спросил Сэйбар.
- Независимо от того, что, возможно, было моим побуждением, в любом случае факт остаётся фактом, теперь я - полностью ваша рабыня, и со мной может быть сделано всё, что Вы пожелаете.
- У тебя был шанс гордо пойти в Прерии, с достоинством свободной женщины. Теперь, возможно, я сделаю так, что тебя выкинут туда с позором. С бесчестьем рабыни!
- Вы можете сделать со мной, всё что заблагорассудится, - тихо повторила она.
- А не будет ли это забавно? – сердито спросил он.
- Да, это будет очень забавно, - признала она, глядя вверх полными слёз глазами. - Если я должна быть изгнана, могу я попросить об одном одолжении?
- О каком же? – заинтересовался он.
- О вашем ошейнике. Наденьте его на мою шею. Завяжите вашим узлом, так, чтобы, если люди найдут меня, они могли бы сказать: «Вот посмотри на этот узел. Это -Сэйбара. Значит, эта женщина была его рабыней».
- Ты просишь мой ошейник? – спросил Сэйбар.
- Да, я прошу его.
Он взял один из ремней, которые он использовал только что для порки, и дважды обернув вокруг её шеи, завязал его на горле.
- У тебя есть он.
- Спасибо, - прошептала она, и, подняв голову, попыталась коснуться его рук губами, но он не позволил её губам дотронуться до себя, и маленькие руки коленопреклонённой женщины, лишь беспомощно задёргались в путах.
- Это ведь было бы прикосновение, не правда ли? - иронично спросил он.
- Да, - признала она.
- Какая Ты шустрая! – рассердился Сэйбар. - Какая же Ты хитрая, коварная и бесстыдная самка слина!
- За что Вы так ненавидите меня?
- Ты думаешь, что я не вижу твоего притворства, твоего обмана?- закричал мужчина.
- Вы думаете, что всё это - только потому, что я не хочу умирать? – заплакала она. - Вы думаете, что всё это - только потому, что я не хочу быть выброшенной в Прерии?
- Да!
- Нет. Нет!
- Разве нет? – спросил он.
- Нет! – крикнула она сквозь слёзы.
- Говори, - приказал Сэйбар со злостью в голосе. – Ты начинаешь меня утомлять.
- Но я - рабыня, - испуганно сказала она, и умоляюще посмотрела на меня, словно прося помощи.