– Бык главный, это Лузга, Бык главный, это Лузга, ответьте немедленно, повторяю: немедленно.
Вместе с запросом они услышали и грохот пулемета. Командир выругался, отошел от ящика с ядерным грузом.
– Лузга, здесь Бык главный, что там у тебя?
– Командир, вижу духов. Группы духов бегут по улице, по направлению к зданию банка, повторяю: тут до черта вооруженных духов! Связи нет, кажется, блокировку врубили! Мы не справляемся!
– Ясно, держись. Мы идем.
– Господин майор, поторопитесь. Кажется, сюда нагрянул весь этот долбаный город!
– Мы идем.
Командир махнул рукой:
– Биток, Слон – наверх, быстро.
Лютый хотел с ними, но командир взглядом придержал его.
– Господин майор, они знают, что здесь. Кто-то им сказал. Они пришли сюда за этой дрянью, господи…
– Да я уж понял. Давай-ка откроем это. Мы не сможем вытащить ящик отсюда, надо посмотреть, что там внутри. Может, удастся это перепрятать.
Лютый знал, что это опасно. Но ослушаться не мог.
Они перекусили пломбы. С трудом они подняли тяжелую, защищенную свинцовой плитой крышку и откинули ее в сторону. Луч фонаря – высветил внутри…
– Что это?
– Не похоже на бомбу, не так ли, сынок? – в голосе командира была странная веселость. Он наклонился и взял пакет.
Лютый сделал то же самое. Пакет был небольшой, примерно такого размера, в котором продают пакетированное молоко или сок. Внутри было что-то сыпучее, странной консистенции, похожее на мелкие камешки. Оно похрустывало. И еще, кажется, оно было твердое. Очень и очень твердое…
– Это…
Командир бросил пакет назад.
– Положи обратно и помоги мне с крышкой. Отобьемся – потом разберемся…
С трудом вцепившись обеими руками, они кладут крышку на место. Что бы ни было в этом контейнере, это явно не атомные бомбы и не обогащенный уран.
Вместе они бегут наверх, к веревкам. Зацепившись, карабкаются вверх – с полной боевой и при том, что веревка без узлов, – это не так-то просто. С каждым метром, который они преодолевают по дороге наверх, все отчетливее слышна перестрелка.
Взрыв. Вот и из «РПГ» долбить начали…
– Черт… там, кажется, Содом и Гоморра.
– Это точно. Держись меня. На лестнице заряд нейтрализован?
– Так точно.
Дорогу вверх по той же узкой лестнице прошли в десять раз быстрее, чем туда. Больше тут опасаться нечего, опасность – снаружи.
Вот и кабинет. Он выходит на второй этаж, в оперзал. Первый этаж предназначался для мелких вкладчиков и несложных операций, а также для работы с хранилищем. Главный оперзал – на втором этаже.
Пущенная с улицы красная трасса, словно лазер, бьет по стене, рассыпаясь искрами. Рикошеты, чтоб их…
– Твою же мать…
Они падают на изгаженный пол – рисковать смысла нет. Те, кто отстреливается, уже соорудили баррикады из переломанной конторской мебели и ведут из-за них огонь.
– Так… боевая задача. У тебя глушитель? Спускаешься вниз, проходишь оперзал и занимаешь позицию ближе к дверям. Можешь даже высунуться, понял? Я видел там приличные тумбы с цветами – укрытие как раз. Заодно попробуй понять, можно ли пробить коридор к нашим машинам. Доходит?
– Так точно.
– Если они уже в оперзале, дай нам знать и держи лестницу. Нельзя допустить, чтобы они ее заняли и били нам в спину. Если оперзал чист, держи вход, нельзя, чтобы они проникли в здание. Они могут подорвать заряд на первом и обрушить все здание.
В бою нет времени задумываться, и Лютый тоже не задумался. Например, а какого черта закладывать заряд на первом этаже банка, если эти боевики пришли за деньгами? Ведь если деньги получится достать только экскаватором, русские выиграли, потому что у них есть экскаваторы и есть время. У боевиков нет ни того, ни другого.
– Так точно.
– Удачи, боец.
Уже на лестнице, ведущей со второго этажа на первый, он услышал стук пулемета где-то в зале. Свой?! Чужой? Сейчас ничего невозможно понять.
Оказалось, свой. Слон один держал оборону в разгромленном зале. Он был устроен следующим образом: полукруглый длиннющий стол, за ним – места для банковских приказчиков. Две трети холла – пустое пространство, тут должны стоять люди, желающие сделать вклад и снять деньги, обменять валюту, или купить золото, или еще что сделать. Но полукруглый стол – это и отличная точка для обороны позиции. Особливо если с другой стороны навалить поболее ломаной мебели и положить стальные ящики картотек.
Бронированное стекло, отделяющее приказчиков от страждущего люда, было в двух местах проломлено выстрелами «РПГ», но все еще держалось, слава банковским грабителям и обязательным нормативам безопасности кассовых узлов. Пробив несколько дырок, через них палил из своего пулемета Слон, постоянно перебегая от одной к другой, чтобы создать иллюзию многочисленности противника. Наверное, если бы боевики знали, что он тут один, ломанулись бы вперед. Запросто: залп гранатометов по окнам второго этажа и, пока все не очухались, массированный прорыв к первому этажу. А заскочат в здание…
Он хлопнул Слона по плечу, тот обернулся. Оскаленное лицо, безумные глаза. Да… это бой, о котором мечтает каждый. Бой, который бывает в жизни далеко не каждого солдата.
– Как дела, братишка?!
– А?!
Пули ударили в многострадальное стекло, и, хотя и не пробили его, они присели.
– Как ты?! – проорал Лютый.
– Норма! Зацепило только немножко!
– Немножко?!
– Переживу! Ты как?!
– Я на улицу! Пошалить немного! Прикроешь?!
– Давай!
– Три минуты мне дай!
– Что?!
Крыша едет не спеша, тихо шифером… поняли, в общем. Долбящий в замкнутом пространстве ротный пулемет – самое то для отрыва крыши.
– Три! – Лютый показал на пальцах. – Три минуты!
– Ага, давай!
Через засранный зал он пробежал едва ли не на четвереньках, пригнулся, как раз чтобы заметить мелькнувшую в боковом окне тень. Пытаются зайти с тыла или с фланга, прощупывают почву.
Достал гранаты, выдернул чеку из обеих. Одну за другой отправил в узкий пролом окна. Гранаты увесисто стукнули о бетон.
Взрыв. Хлопок, яростный ветер – хорошо, что его прикрывает стена. Пыль, дым…
Вот пока они разбираются, что там произошло, он и выскользнет.
Загрохотал длинной очередью пулемет – пора!
На брюхе – на сей раз в самом прямом смысле этого слова – он выбрался на бетонную площадку перед банком, она была большой, широкой и выше улицы в пять ступенек. Для красоты тут были квадратные массивные вазы, в которые когда-то высаживали цветы. Сейчас цветов, конечно, не было, но вазы остались, и лучшего укрытия не придумать.
Определившись, он высунулся из-за угла. В прицел было видно движение, они подобрались настолько близко, насколько это возможно – как раз те пять ступенек от уровня улицы и до площадки, они создают мертвую зону, небольшую, но достаточную, чтобы укрыться от огня с первого и второго этажа. А как минимум один уже пробрался и дальше, скрывшись за одной из ваз. Вот только неосторожно себя повел, пытаясь понять, что это был за взрыв и уцелел ли кто – он тоже неосторожно высунулся, чтобы посмотреть. И без оружия, а у русского оно было.
Лютый выстрелил, и противник ткнулся носом в бетон, это было видно даже без ПНВ. Первый готов.
Так… теперь надо предупредить остальных. Он достал рацию.
– Лютый на связи. Противник группируется в мертвой зоне у подъема на площадку. Предлагаю выслать пару стрелков на крышу и снять их, пока не поздно.
– Принято. Вопрос: где ты находишься?
– Справа. Вне здания. Как только вы прижмете этих уродов на улице, я попробую продвинуться дальше и посмотреть, что с машинами.
– Принято.
Выстрел гранатомета просвистел в темноте, ударившись в стык между вторым и третьим этажами. Когда граната летит не в тебя, ты слышишь только шум, подобный такому, какой издает сабля, и видишь серый дым. И все-таки неприятно… может и осколками задеть.
Он перевалился на другой бок, осторожно высунулся с другой стороны, чтобы посмотреть, что творится по центру, – и на сей раз проиграл. Откуда-то простучала очередь… как молотком. Он почувствовал, что не может двигаться, что тело не слушается команд, подаваемых ему мозгом, и еще… ему просто было обидно. Последней мыслью было – подставился…
Идущую им на выручку колонну морской пехоты они услышали прежде, чем увидели, – по стуку скорострельных пушек. Казаки и мотострелковые части вынесли на себе всю эту чертову войну – теперь парашютистам и морским пехотинцам предстояло вынести на себе мир. Особенно морским пехотинцам – туда с флота собирались самые отморозки, и они привыкли вести бои в окружении.
Первый бронетранспортер – загоризонтное морское высадочное средство – выкатился на площадь перед банком и тут же получил попадание из «РПГ», а через секунду – еще одно. У махдистов ракетными установками был вооружен каждый четвертый, а то и каждый третий, и применять их они не стеснялись. Но оба взрыва почти не причинили вреда машине: привыкшие заботиться о себе, морские пехотинцы обварили машины решетками, обложили их мешками с песком, запчастями, старыми покрышками. Против тандемных гранат это не помогало, но в том-то и дело, что «тандемки» шахиншаху не передавались.
Двадцатитрехмиллиметровка, первоначально разработанная как авиапушка, не вырубалась ни на секунду, в паре с ней работал сорокамиллиметровый гранатомет, гранаты которого буквально выкашивали незащищенную живую силу. Открыв верхние люки в десантном отсеке и используя их как щиты, стреляли и пулеметчики, которых у морпехов было по два на взвод.
И это был только один бронетранспортер – а следом шли еще четыре.
– Второй раз видимся, а, капитан по адмиралтейству?
Да, и в самом деле, командир группы морской пехоты был тот же самый. Тот самый, который едва не задержал их тогда, в Шемиране.
Вот только ему было не до веселья.
– У вас какой-то талант без спроса попадать в мой сектор ответственности, господин военный разведчик, а?
– Работа такая.
Под ногами вошедших в холл банковского здания людей хрустело стекло и кирпич. Прибыли казаки во главе с тем самым есаулом.
– Здравия желаю.
– Здравия желаю… Сами разобрались?
– Так точно.
– Нам надо обеспечить посадочную площадку для вертолета. Он заберет раненых, убитых и груз особой важности. Лучше всего прямо перед зданием, – майор привычно распоряжался, – извольте отвести технику.
– Ага… – совершенно не по-уставному и без следа уважения отозвался морпех.
– И мне нужна пара человек из надежных, чтобы поднять кое-что из подвала. У меня не хватит людей.
– Дадим.
– Я заберу важный груз и улечу вместе с ним. Вы оставайтесь здесь, пока не придет конвой. Нужно обезопасить это здание.
Вертолет появился только под утро, с первыми лучами солнца. Это был старый транспортник «Сикорский-65», их недавно ремоторизовали, подновили планер и стали использовать. Конечно, не трехдвигательный «восьмидесятый», но летит, везет – что еще надо?
Вертолет совершил посадку на крыше банковского здания, благо там для этого была неповрежденная вертолетная площадка.
Первыми на борт совершившего посадку транспортника погрузили тела. Уже упакованные в мешки, готовые в последний путь. Дальше трое морских пехотинцев, два казака и этот непонятный майор с трудом протащили и погрузили на борт какой-то большой, тяжелый контейнер. Шестеро несли его, выбиваясь из сил.
Казачий есаул и морской пехотинец наблюдали за этим, прячась за мощным блоком кондиционеров на крыше: их не разграбили, потому что не представляли, что с ними делать. Площадь зачистили, снайперы заняли позиции на верхних этажах здания, но все равно искушать судьбу не стоило.
– Тебе одному это не нравится? – спросил морпех, засовывая за щеку немного ката. К кату он пристрастился, пока служил на станционере в порту Алена, обеспечивал безопасность порта и борьбу с терроризмом. Конечно, за кат[30] по голове не погладят, случись узнать, но и как без него провести двое суток на ногах, тоже непонятно.
Жестянку с катом он протянул собеседнику:
– Будешь?
– Нет, обойдусь. Мутные ребята, мутные. Ты докладывал?
– А как же.
– И?
– Сказали не лезть.
– Тише едешь, шире морда. Краснов! Мать твою, Краснов! Уснул?
На крик есаула подбежал здоровенный казак из числа тех, что грузили вертолет. Дышал он тяжело – лифты-то не работают…
– Никак нет.
– Увидел?
– Ну.
– Баранки гну. Докладывай.
– Там внизу денег до хренищи… Целая комната денег.
– Денег?! – присвистнул есаул. – Каких денег? Дернул немного?
– Не. Не наши деньги. Местные.
– Ж… подтирать, – нецензурно выразился морпех.
– Не спеши… всегда успеешь. А то, что вы несли?
– Ящик. Большой дюже, еле подняли. Там внизу его каром тащили, от лифта зараз на руках. Тяжеленный.
– Что там было написано?
– Не запомнил, господин есаул, вот вам крест. Только знак там. Нехороший дюже.
– Какой еще знак?
– Три листка, как на клевере, – сказал казак, – листки желтые. Нам такой на занятиях по оружию массового поражения показывали. Нехороший знак.
Историю с бриллиантами шахиншаха я, будучи Наместником Персидским, слышал, и не раз. Не в последнюю очередь муллы поднимали малограмотных и нищих на восстание, говоря им, что шах накопил несметные богатства за время своего нечестивого правления и надо взять дворец штурмом и разделить награбленные сокровища поровну, как это предписывает Коран и сказание о возвращении двенадцатого имама. Конечно, само по себе это не стало причиной мятежа, но и это тоже.
Конечно, мы проверяли информацию. Искали. Не могли не искать. Информаторы упоминали и про золото, и про алмазы, и про бриллианты шахиншаха, и мы должны были это искать, чтобы сокровища не попали не в те руки и не были обменяны на деньги для начала священной войны против нас, джихада, для закупки оружия и боеприпасов, организации лагерей в третьих странах, подкупа нужных людей. Но почти ничего не нашли, так, немного золота. Учитывая тот факт, что первые дни после освобождения мы не могли унять мародерство, ничего не оставалось, как сделать вывод, что бы это ни были за сокровища, они попали в руки грабителей и мародеров. Частично – в руки исламских экстремистов, и на эти деньги они купили оружие, чтобы убивать нас. Дальше копать не стали, в таких ситуациях всегда стоит выбор: пытаться вернуть старое или заработать новое. Мы свой выбор сделали.
Важные недостающие части этой головоломки я получил в Италии от мафиозо барона ди Адрано и опального банкира барона Карло Полетти. От них я узнал пути контрабанды необработанных алмазов из Африки на евроазиатский континент и о том, как шахиншах пользовался этим.
Алмазы добывались, по сути, двумя компаниями в мире, это была дуополия. Первая – «Алроса», алмазы России. Вторая – транснациональная компания «Де Бирс», гигантский трансграничный спрут, монополизировавший добычу алмазов в Африке и на территории Британской империи. У них была собственная армия, собственная разведка, и даже немцы предпочитали с ними не связываться.
Между этими компаниями существовало соглашение. Негласное, но жестко выполняющееся. Было несколько гранильных центров – мест, где профессионалы превращают необработанные, больше похожие на кусочки толстого стекла алмазы в потрясающей красоты бриллианты. Это Москва, Тифлис, Амстердам, Иерусалим, Ереван, Лондон. Все алмазы ювелирного качества, поступающие на обработку в эти центры, были снабжены сертификатами, доказывающими их законное происхождение. Полученные бриллианты продавались не ниже оговоренной цены, а она была предельно высокой. Таким образом, каждая из сторон получала огромную прибыль, примерно равную прибыльности операций с наркотиками, а ворам, которые могли украсть алмазы на приисках, ничего не оставалось, как превращать их в алмазную пыль или технические алмазы и продавать на рынке, прибыль на котором на порядок меньше и который нет смысла контролировать. Недоступность гранильных центров – ключ к монопольно высокой прибыли.
Но были лазейки.
У шахиншаха гранильщиками стали живущие в стране армяне. Он получал бриллианты контрабандой из Африки, гранил их в Тегеране и севернее, увеличивая цену в несколько раз, а потом использовал их для незаконных трансграничных финансовых операций. Разоблачить их было невозможно – для подпольных операций к услугам была целая страна. Алмазы попадали в руки барона Карло Полетти, а он пускал их в оборот, осторожно и в течение длительного времени, чтобы не вызвать подозрений. Таким образом работал один из каналов Африка – Тегеран – Рим – Швейцария.
Но как потом оказалось – часть бриллиантов шахиншах держал у себя как страховку. Это были несколько мешков (!!!) бриллиантов весом от одного до десяти каратов (проследить их практически невозможно, в отличие от более крупных) ювелирного качества. На любой бриллиантовой бирже, у любого ювелира мелкими партиями они пошли бы на ура и без лишнего шума: именно такие бриллианты находятся в девяноста пяти процентах золотых колец с бриллиантами. Шахиншах держал все это у себя на случай, если придется быстро уносить ноги. Намного удобнее валюты или золота.
Об этом знал очень ограниченный круг людей. В их числе был генерал Абубакар Тимур, который должен был знать об этом по должности. Когда погиб шахиншах, он не мог думать ни о чем ином, кроме как о мешках с бриллиантами в одном из дворцов. И он сумел их вывезти, провезти по взбесившемуся городу и заложить на временное хранение.
Потом он планировал выйти на русских и заключить с ними пакетное соглашение, частью которого должны были быть бриллианты. Часть бриллиантов – в обмен на трон. И видит Аллах, это было бы наилучшим выходом. Генерал был неглуп, прилично образован и безжалостен к террористам. А бриллианты… никому не были бы лишними, ни России, ни самому генералу.