Голос стал жалобным, словно она уговаривает саму себя:
– Я не могу, мне все кажется, что от него пахнет трупами. Он даже смотрит на меня, как на очень удачный будущий труп.
– А что же… раньше он не звал… не предлагал… – Даль сам поразился, насколько изменился его голос.
Она покачала головой.
– Так вы из-за этого…
– Он сказал, – Ильра отвернулась, – что у меня все равно нет выбора. Что он может со мной сделать все, что захочет. И что мне некуда пойти. Он сказал, что я такая же, как вы. Я предала свой народ, так же, как это сделали вы, чтобы спасти свою жизнь, и теперь там, в городе, нет никого, у кого я могла бы попросить помощи. Он ведь был прав. Я действительно…
Она отошла к широкому окошку, подняла лицо к небу. Холодный дождь принялся прилежно смывать подобравшиеся слезы. Не оборачиваясь, она резко договорила: – Он сказал, что если я откажусь, он убьет отца.
– Он не сможет, – ответил Дальгерт.
Ильра замерла, закаменела тоненькая спина, облепленная бесформенными складками намокшей одежды.
– Вы что-то знаете. – Не вопрос, утверждение.
– Да.
– Он уже умер, так? Не молчите! Мой отец уже умер?
Дальгерт растерялся:
– Да с чего вы взяли? Лек солгал вам, что может убить Виля. Это не в его власти. Виль жив, я на днях его видел в городе. Кажется, он даже собрался отстраивать гостиницу.
Ильра обернулась, прикрыла рот ладонью:
– Тогда зачем… – прошептала сквозь пальцы.
– Чтобы вы остались с ним. Чтобы вам не захотелось никуда от него уходить. И ему нравится, когда плохо тем, кто рядом. Тот еще урод…
– А вы меня вытащили.
– Чтобы вы жили.
– Зачем? Вам это зачем?
– Не знаю. Но ведь теперь у вас нет резона прыгать с крыши?
– Я вам не верю. Вы могли соврать только для того, чтобы я… не прыгала.
– Мог бы, если бы догадался и если бы было время подумать. Виль живет на Втором Каменном Спуске, дом номер шесть. Там прямо на стене написана цифра. Нужно подняться на второй этаж.
– Так вы знали…
Дальгерт с явной неохотой ответил:
– Я был уверен, что вы тоже знаете.
– Вы думали, что я его любовница. Лека.
– Он так сказал.
– Вы так думали и все равно стали меня вытаскивать.
Дальгерт усмехнулся. Словно огромный камень упал с души. А Даль и не знал, что этот камень вообще был…
– Вы сейчас можете совершенно спокойно уйти отсюда и никогда больше не возвращаться. Забыть, как страшный сон. Только постарайтесь пока поменьше появляться на улице. Лек, конечно, сам не рискнет вас преследовать, но может кого-нибудь послать. Боюсь, что в третий раз меня может не оказаться рядом.
– В третий?
– Во второй. Я оговорился.
Она кивнула. Подошла на два шага, оказалась рядом. Потребовала:
– Посмотрите мне в глаза!
Даль приподнял брови и выполнил просьбу.
Изучающий, словно ищущий какие-то невидимые ответы, этот взгляд был намного лучше, чем тот, которым она его приветствовала в самом начале разговора.
Улыбнулся: поверила.
– Вы лучше, чем хотите казаться.
– Еще не хватало. Ильра Зэран, я вам не друг. Пусть это так и останется. Я вас очень прошу.
– Смеетесь.
– Ну конечно, смеюсь. Боги, какое счастье, что вы убираетесь отсюда! Хоть одной проблемой меньше.
– Все равно, благодарю.
– Потом поблагодарите. Рекомендую вам побыстрей собраться и покинуть эти гостеприимные стены, пока Лек занят в лаборатории. Если вы не хотите, конечно, столкнуться с ним еще раз.
– Я пробовала уйти, но меня не выпустили. Они никого не пускают.
– Я провожу. Собирайтесь.
Она снова кивнула. Легко открыла дверь, ушла. Дальгерт остался на крыше один.
Стоял минут пять, вглядываясь в серую влажную хмарь. Радость быстро угасла, осталось равнодушие и ощущение полнейшей безысходности. Хоть самому вставай на парапет и сигай вниз.
Дальгерт зло улыбнулся – не дождетесь! Ему еще есть чем заняться по эту сторону реальности. Есть ради чего жить.
* * *Диана вернулась только под вечер третьего дня. И даже Клим не стал язвить по поводу ее небольшой прогулки за дичью – пришла она не одна, а с одним из мастеров-следопытов Ордена. Следопытов отправил Нерин, узнать, куда запропастилась последняя группа из Убежища. В одной из долин группа наткнулась на свежие следы, один из группы ушел проверить, кто это ходит в непосредственной близости от тоннеля. Вышел на патруль схарматов и поспешил вернуться.
Однако его товарищи уже покинули долину и неизвестно, то ли отступили назад, то ли ушли к Убежищу, то ли и вовсе попали в плен.
Следов борьбы на месте их стоянки не было, это обнадеживало. Следопыт прикинул, что ближе будет идти к Убежищу. Вскоре понял, что ошибся. Видимо, слуги Схарма всерьез занялись изучением подступов к городу. Он несколько раз натыкался на патрули, успел во всей красе рассмотреть оживших мертвецов, и людей и собак, едва не погиб, когда под его ногами внезапно начался обвал, но отделался сломанной ногой.
И, тем не менее, смог незамеченным сделать довольно большой отрезок пути. Когда он встретился с Дианой, двигаться мог уже с большим трудом.
Так их в Убежище снова стало девять.
Клим вкратце рассказал о событиях последних дней. Теперь за обоими путями – и горной тропой, и отрезком старой асфальтовой дороги – днем непрерывно присматривали. Ночью вступали в силу многослойные магические защиты, но днем, и это было сделано нарочно, эти защиты или вовсе не работали, или были максимально слабы. Иначе в Убежище не смогли бы найти дорогу даже свои…
Причем поодиночке не рекомендовалось отходить даже в кустики поуединяться, не то что по грибы или на охоту. Диана, кстати, принесла-таки двух зайцев. Чем всех слегка подбодрила.
Однажды утром к Климу в комнату пришел Дамир. Сказал:
– Я считаю, это было бесчеловечно – оставить мальчика без всякой помощи. Он там один погибнет. Я мог бы…
Клим его перебил:
– Героически сдохнуть рядом?
– Я мог бы его догнать по свежим следам. И вернуть.
Клим несколько секунд смотрел на своего подмастерья, словно не узнавая. Тот не понял этого взгляда, добавил:
– Олег поступил глупо, но устраивать воспитательные эксперименты, когда на кону жизнь… даже от вас я такого не ждал.
– Воспитательные эксперименты… – с какой-то даже нежностью сказал Клим, – прекрасно. Послушай сам себя! Ты бы остановил! Ты обожравшегося хомячка остановить не в состоянии, не то что…
– Ну не я. Кто-то еще. Вообще нужно было вдвоем идти.
Клим нахмурился.
– Так, дружок. Иди-ка ты, займись делом, с которым можешь справиться. Возьми у Геды бумагу и нарисуй мне анализ ситуации. Так, как ты ее видишь. И, ради собственного здоровья, пиши разборчивей…
Дамир ушел, пламенея ушами. Клим остался бессильно бранить свою нелегкую долю – его бы воля, он бы сам догнал Олега. И мало бы ему не показалось…
Клим даже близко не мог представить, что могло толкнуть мальчика на столь безрассудный поступок. Скорей поверил бы, что это кто-то из Дианиных подмастерьев не выдержит долгого ожидания и жизни впроголодь и отправится совершать подвиг.
Но потом вспомнил последний разговор, и мозаика, кажется, сложилась.
Он спросил про Дальгерта. А Даль для него – не просто какой-то чужой человек… об этом стоило вспомнить, прежде чем высказываться насчет плена и других возможных неприятностей…
К сожалению, проверить эти догадки у него возможности не было.
А Олег тем временем почти без приключений миновал и Чертово Седло, и перевал у Кулешки и вышел на пастушью тропу. Это самая короткая дорога к городским окраинам. В тот день шел непрерывный холодный дождь, но мальчик считал, что такая погода ему только на руку – меньше шансов встретить патруль схарматов.
Неприятности начались, когда он уже думал – все. Самая сложная часть пути пройдена.
Улица была пуста, дома стояли обугленные и пустые, казалось, тут уже много недель не было ни одного человека. И мальчик расслабился. Перестал прятаться, перестал выбирать самые укромные и тайные пути.
Завернув за очередной поворот, он наткнулся на патруль.
Молодой схармат, скучавший под навесом чудом уцелевшей крыши, заметил его издали, спрятался и, выбрав удачный момент, ловко ухватил за воротник.
* * *Лек стоял посреди мастерской и рвал в мелкие клочки белую тряпку – не то косынку, не то наволочку. Губы его непрерывно шевелились, кожа была серой. Помощники, которые не успели под благовидным предлогом смыться, сидели тише мыши и наблюдали последствия молчаливой истерики старшего мастера.
Дальгерт, кажется, был первым, кто осмелился спросить у Лека, что случилось.
Он окинул помощника бешеным взглядом, домучил-таки свой платок и сказал:
– Пошли! А вы все – работайте! Генерал недоволен – мы отстали от графика.
То, что отстали исключительно по вине самого Лека, который больше времени проводит у себя в лаборатории, чем в мастерских, его совершенно не беспокоило.
– Пошли! А вы все – работайте! Генерал недоволен – мы отстали от графика.
То, что отстали исключительно по вине самого Лека, который больше времени проводит у себя в лаборатории, чем в мастерских, его совершенно не беспокоило.
Дальгерт, стараясь удержать на лице сочувствующее выражение, шел за мастером. Остановились они у двери в комнату, отведенную Ильре.
Лек с силой ударил кулаком по косяку. Посмотрел Дальгерту в лицо мятущимися блестящими глазами. Тихо сказал:
– Я же все для нее делал. Я готов был отдать ей все, что у меня есть…
– Поссорились?
– Что? Нет… – он хмуро улыбнулся. – О, нет, мы не ссорились. Я же ее люблю. Она всегда знала, что я люблю ее. Для меня было наградой видеть ее каждый день. Дотрагиваться до ее кожи, видеть улыбку. Я… может быть… уделял ей мало времени. Но мне нужно было работать, ведь я стараюсь только ради нее одной. Я хочу, чтобы она жила вечно, чтобы всегда была такой же юной и прекрасной, чтобы ей не грозили никакие болезни, чтобы не было страшно никакое оружие… Она не могла меня бросить. Нет-нет! Она меня не бросит никогда…
Даль смотрел на Лека и видел перед собой сумасшедшего, полностью погруженного в свои фантазии. Почему раньше он не замечал этого? Почему считал, что лихорадочный блеск в его глазах появляется лишь тогда, когда он создает новое чудовище?
Оставалось надеяться, что Ильра никогда больше не попадет в его поле зрения и у него никогда не будет возможности воплотить эти фантазии наяву.
– Может, вернется? – все же кинул он с должным сочувствием.
– Не знаю… мне кажется, есть кто-то, кто нашептывает ей про меня всякие мерзости. В последнее время она стала такой… странной. Недоверчивой. Но я все исправлю. Я ее найду. А вы мне поможете. Поможете ведь?
– Ну конечно. Я помогу.
Нельзя спорить с сумасшедшими. Но произнести это было очень трудно.
– Хорошо. Я надеялся, что вы не откажетесь. Дальгерт, я должен вас попросить об одолжении… у меня есть тайна. Тайная работа, о которой никто, кроме нас двоих, не должен знать. Это дело всей моей жизни, и я надеюсь в ближайшее время завершить труды. Но у меня не получается! Не выходит! Я не вижу ошибки, я все делаю правильно, но результат! Результат не оправдывает ожиданий. Другой кто-то махнул бы рукой. Кто-то сказал бы, что я напрасно извожу самый лучший материал… если генерал узнает, он будет в гневе. Но я не из таких. Я не остановлюсь! И я сделаю ей этот подарок. Нам с ней… схарматы – жалкие дилетанты! Они не знают, что такое настоящая сила и настоящая власть! А я знаю. Сила и власть на самом деле ничто по сравнению с бессмертием. Тот, кто властен жить вечно, сможет получить все, что пожелает. Рано или поздно, тем или иным способом, но добьется. Я хорошо знаю, о чем говорю. Я слишком давно иду к этой цели. Пойдем! Пойдем, я покажу…
«Надо», – сказал себе Дальгерт. Надо согласиться. Эта тайна может стоить очень дорого. В любом случае, это тот поводок, который однажды остановит Лека. Опять же, это способ узнать побольше о дальнейших планах схарматов.
Однако спуститься в секретную лабораторию Лека они не успели – прибежал запыхавшийся дежурный и сказал, что их ждут в допросной.
– Притащили пацаненка с окраин, – пояснил он. – Говорит, что местный. Но, наверное, врет. Одет странно, обувь у него не то что у местных, крепкая. Говорит странно.
Пришлось отложить визит в подвал. И, как вскоре оказалось, – не зря.
Генерал Аким считал, а Демиан его в этом поддерживал, что вид пыточных инструментов как нельзя более способствует откровенности подозреваемого, потому большая часть допросов происходила там же, где проводились пытки.
На этот раз никого пытать не собирались. Да и подозреваемый был не подозреваемый, а так – пойманный на окраине малец. Последствие перестраховки дежурного патруля. Уж как мальчику удалось обойти все ловушки и заставы – только Богам известно, но как-то удалось. Только нельзя сказать достоверно, явился ли он с одной из глухих нищих окраин, до которых еще не добрался ни один схармат, или вовсе пришел откуда-то из лесу…
Дальгерт вошел в камеру. Ему хватило одного взгляда, чтобы узнать в угрюмом оборванце мальчишку, которого он когда-то сам привел в Убежище. Мальчика звали Олег. Только-только перебравшись жить в город, Даль подобрал его, нищего и голодного, у стен монастыря. Мальчик умирал от воспаления легких.
Позже оказалось, что у Олега есть способности к магии, и Дальгерт отвел его в Горное Убежище, надеясь, что там он найдет свой новый дом.
Даль узнал Олега, но хуже было то, что и Олег его узнал.
И если на лице Дальгерта не отразилось никаких чувств, то мальчишка распахнул глаза и, прикусив губу, принялся разглядывать знаки на его куртке. Конечно, он успел хорошо узнать, что такое Глаз Схарма.
– Предатель… – прошептал мальчик и отступил на шаг.
«Этого не хватало», – успел подумать Даль.
Демиан хищно сощурился:
– Знаешь его? Он тебя, похоже, знает.
– Видел раньше.
Олег в ужасе уставился на Дальгерта. Легко было представить, какие мысли крутятся в голове мальчишки. «Неужели Даль предал Орден? Неужели сейчас выдаст и меня?»
– Жил на окраине. В монастырь по воскресеньям бегал, на молебны. Местная голытьба у монастырских ворот повадилась милостыньку просить, вот он как раз из таких.
Даль подошел ближе, вглядываясь.
Так… били, но не сильно. Видимо, больше пугали, чем били. Что он им успел сказать? Да что он вообще здесь делает? Или… был не один? Да нет, глупости. Кто из мастеров, да и зачем, потянет в захваченный город мальчишку?
– Зовут Олег.
– Дальше!
– Род не назову, он не от корней Тарна.
– Говорит, раньше жил на северных выселках… – сунулся молоденький офицер с Глазом Схарма на налобной повязке.
– Которые погорели? Вполне возможно.
Олег только хлопал ресницами, переводя взгляд с одного на другого.
Даль рассказывал чистую правду – когда-то он Олежку именно на паперти и приметил. Оставалось надеяться, что Олег схарматам тоже не сильно врал.
– Где вы его подобрали? – спросил Демиан у офицера, приведшего мальчика.
– Так на пожарище. Шел в сторону города.
– Может, ты нам прояснишь, – задумчиво спросил старик, – как он там мог оказаться?
– Как-как… думаю, что об этом нужно спрашивать не у меня и не у него, а у тех кретинов, которые караулят дороги. Как он шел?
Офицер пожал плечами:
– Да просто шел. По центру улицы.
Даль перевел укоризненный взгляд на Демиана:
– Ну? Надо давать вздрючку этим остолопам… мимо них армия пройдет – не увидят…
Демиан перевел взгляд на мальчика.
– Твой черед отвечать. Учти – соврешь, я сразу замечу. Где и при каких обстоятельствах ты встречался с этим человеком? – он кивнул на Дальгерта.
– А что такого… – пробормотал тот, потупившись. – Все если деньги просят.
И добавил дрожащим голосом:
– Боженька милостив…
«Переигрывает, – мысленно охнул Дальгерт. – Ох, заметит старик!»
Но тот продолжал допрос как ни в чем не бывало.
И видно было – ответы Демиану не нравятся.
– Значит, ты пошел сюда, чтобы…
– Да не шел я к вам, – прошипел он. – Я дом искал…
– Какой дом? – удивился Демиан.
– Где жили… зима скоро. Все болеют… я подумал, может, после пожара что осталось…
– Спорим, он собирался не только на своих углях пошарить, а и на соседских? – хохотнул генерал Аким.
– И ты хотел найти что-нибудь ценное… для вас. Так? Что бы ты стал делать дальше?
– Если одежду, то забрал бы. А остальное бы продал. У нас еды мало.
При этом он почему-то поглядел на Даля.
– А сейчас где живете? – хмыкнул старик.
Олег очень умело изобразил смущение.
– Нигде. Бродяжим мы.
– Дальгерт, тебе есть что про него еще сказать?
– Да что я, следил за ними? Диаконы велели с крыльца гонять, так они устраивались вдоль стены. Если интересно, могу показать где.
Видимо, показания совпали. Но если всерьез тряхнуть окраины, то через какое-то время будет ясно, что мальчишку там не видели уже пару лет.
– Я бы его еще придержал… надо проверить его слова. Наши патрули на севере опять кого-то подстрелили. И опять это клеймо на оружии…
– И у этого? – заинтересовался Даль.
– У этого – новые штаны. И обувь. В такой удобно по горам ходить, и стоит она недешево. Если бы вправду голодал, продал бы башмаки, неделю бы было что жрать…
Дальгерт подумал, предложил:
– Может, в подвал пока?
Лек облизал губы:
– С вашего позволения… он может мне понадобиться…
Демиан хмыкнул:
– Забирай. Мне не жалко.
Лек запер мальчишку в подвале своей мастерской.
Демиан уверился, что мальчик врал. Врал складно, правдоподобно… и все же недостаточно убедительно. Во всяком случае, для него, Демиана, советника генерала Акима. Других-то ему удалось убедить.
А Дальгерт подыгрывал… словно нарочно давал подсказки. И они совершенно точно были знакомы ранее. Имя совпало, совпали какие-то мелкие детали. Может, конечно, все, что они рассказали, правда. Но почему мальчишка так остро отреагировал на появление бывшего инквизитора? Так истово верует во Спасителя? Нет, не клеится что-то в этой истории. Да и сам Эстан. Зачем он кидал мальчику эти фразы-подсказки? Неужели ему было дело до, как он сам сказал, оборванца с паперти? За неполный месяц Дальгерт Эстан показал себя человеком расчетливым, во всем ищущим свою выгоду.