И тут, словно ее мечты обрели зримую форму, дверь отворилась и в спальню вошел лорд Сильвестер. В первую минуту Пандии показалось, что все это плод ее воображения, но он уверенным жестом закрыл дверь и подошел поближе, прямо к ее кровати. Девушка так удивилась, что резким движением приподнялась на локтях и невольно прижала к себе колени. Ее глаза распахнулись широко, и в них плескалась неуверенность.
– Зачем… вы здесь? – пролепетала она, заикаясь, а он подошел поближе. – Вам нельзя находиться… в моей спальне…
Губы лорда Сильвестера дрогнули в еле заметной усмешке, но он остановился, глядя на красноватые отблески света на ее волосах и плечах.
– Однако мы еще не обменялись добрыми пожеланиями на ночь, – тихо ответил он и присел на край ее постели. Лорд Сильвестер был в черном китайском шелковом халате, расшитом золотыми драконами.
– Но я… уже пожелала вам спокойной ночи, – возразила Пандия.
Он, однако, был уже так близко, что она перестала что-либо соображать, а ее сердце стучало очень быстро. Пандии стало трудно дышать, ее бросило в жар.
– Пожелали, но не так, как бы мне хотелось, – с улыбкой заявил лорд Сильвестер. – И это вы, между прочим, предложили отправиться спать!
– Я совсем не имела в виду… ничего такого… Я не думала, что вы меня поймете… таким образом!
– Но почему же?
Пандия не нашлась, что ответить, а он, очень тихо, продолжал:
– Наверное вы думаете, что между нами все происходит чересчур быстро, но ведь мы точно знаем, и вы, и я, что́ именно мы чувствуем друг к другу, а также и то, что возможность побыть вместе вряд ли еще когда-нибудь нам предоставится…
– Не понимаю, о чем вы… – еще больше оробела Пандия, но по его взгляду поняла, что он ей не верит. Вдруг она необыкновенно ясно ощутила, как прозрачна и тонка ночная рубашка молодой герцогини. Инстинктивным движением Пандия натянула на себя одеяло, словно защищаясь от взгляда лорда. Сильвестер пораженно замер:
– Как же вы еще молоды и невинны! А ведь вы замужем… Не могу поверить, что вы не догадываетесь о моих чувствах и о том, как сильно я вас хочу!
– Но… вам не следует говорить это… Все не так, как вы думаете… все обстоит иначе!
– Но мы ведь знаем, что древние греки никогда не относились к любви иначе! И мы, моя маленькая богиня, заодно в этом отношении с олимпийцами!
Он наклонился, и прежде чем Пандия поняла, что за этим последует, лорд Сильвестер поцеловал ее в губы. Застигнутая врасплох, она не сразу осознала, что должна воспротивиться, и оттолкнула его не сразу, но очень решительно, хотя поцелуй и пробудил в ней волнение, которого прежде она не испытывала. Более того, она и не подозревала, что такое может быть! Неизведанное прежде ощущение охватило все ее тело: губы, грудь, живот, у нее даже в горле пересохло от волнения… Несмотря на ее протест, он обнимал ее все крепче и теснее, а его губы становились все настойчивее и требовательнее.
Краешком сознания Пандия понимала, что не должна поддаваться этим волнительным ощущениям, но в то же время чувствовала, как в ней разгорается настоящее пламя и она не может погасить его при помощи слабеющего голоса рассудка.
«Да, я теперь принадлежу ему, я в его власти!» – мелькнула дикая мысль, и ей казалось, что он вознес ее на вершину Олимпа, и они уже не простые смертные, но Боги, и что их озаряет, с головы до ног, потусторонний свет.
– Да, вы наверняка богиня, – приподнял голову лорд Сильвестер и вздохнул, – никогда ни одна женщина не пробуждала во мне таких чувств! Все, что я могу сейчас сказать, так это – я вас люблю!
И он обронил это признание столь нежно и трогательно, глядя ей в глаза, сиявшие в свете свечи, видя, как дрожат от поцелуев ее губы, и любуясь тем, как прекрасные волосы Пандии обрамляют красноватым ореолом ее побледневшее лицо.
– Я тебя люблю, – повторил он, – и, любимая, ведь и ты меня желаешь!
Однако Пандия уже очнулась от волшебного забытья. Она поняла, чего он хочет, и, как и всякая невинная девушка, испугалась.
– Все не так! Пожалуйста… перестаньте, не целуйте меня!
– Дорогая, но я хочу не только поцелуев… Я желаю тебя всю, целиком, я хочу обладать твоим прекрасным телом, а также душой, сознанием и чувствами!
– Нет… нет! – Пандия уперлась обеими руками в грудь лорда Сильвестера, пытаясь его оттолкнуть, но лишь убедилась, что он очень силен, а она совершенно беспомощна.
– Ну почему же Вы мне отказываете? К чему это сопротивление? Ведь мы обретем, моя радость, неповторимое счастье. Отвергать его – настоящее преступление!
Удивительно, но в душе Пандия именно так и думала, она тайно соглашалась с лордом Сильвестером, однако, имея смутное представление о том, что происходит, когда мужчина познает женщину, она была убеждена, что все это ужасный грех, если только возлюбленных не связывают брачные узы.
– Пожалуйста, не трогайте меня…
Ее голос был тих и слаб, и, видя пламя в его глазах, она поняла, что лишь возбуждает его страсть своим отказом.
– Но я уже не властен над собой, – воскликнул он и стал целовать ее долгими, страстными поцелуями, которые становились все настойчивее. Пандии казалось, что отныне и навсегда она его пленница. Девушка ощущала в крови неистовое пламя, которое разгоралось с каждым мгновением все жарче.
И вдруг в ее ушах зазвучали слова Селены: «По крайней мере, от папы я унаследовала пламя в крови!». Пандия вспомнила, как была шокирована, узнав, что у сестры появился любовник, этот загадочный русский князь…
И вот теперь она сама, Пандия, ведет себя столь же непозволительно, даже еще более дерзко, ведь она совсем невинна… Боже, мать бы просто ужаснулась ее поступку!
Сверхъестественным усилием воли она заставила себя оторваться от губ лорда:
– Ну, пожалуйста, – снова взмолилась она, – послушайте… я хочу вам кое-что сказать!
– Да о чем же тут говорить! – воскликнул лорд Сильвестер. – Сейчас время любви, а не слов!
Его рука скользнула вниз, к бедру, и, почувствовав это прикосновение сквозь ночную рубашку, Пандия поняла, к чему он стремится…
Теперь она уже вырывалась изо всех сил, но он не внял ее просьбам и сдернул простыню с ее груди.
– Я вас боюсь! – в безумном страхе вскричала Пандия. – И пожалуйста, пожалуйста, выслушайте меня!
Но… теперь это был голос перепуганного насмерть ребенка, и только он смог остановить лорда Сильвестера. Взглянув на Пандию совсем другим взглядом, он спросил изменившимся голосом:
– Боитесь меня? Но почему? Я вас не понимаю!
– Да, вы меня пугаете, и все это ужасный, непростительный грех!
Лорд Сильвестер медленно разжал объятия и сел, а Пандия, хотя он и освободил ее, почему-то не почувствовала при этом никакого облегчения. Напротив, у нее появилось ощущение, будто ее лишили чего-то драгоценного. Она с трудом проговорила:
– Прошу, поймите… хотя кажется, вам это очень трудно понять… Вы не должны ко мне прикасаться!
– Но как мне следует это понимать?
Взгляд его по-прежнему умолял ее о близости, но Пандия скрестила руки на груди, словно защищаясь от этого взгляда, и лорд Сильвестер как будто сдался. Он стал вглядываться в нее очень внимательно и очень пытливо:
– Не знай я, что вы замужняя женщина, – медленно проговорил он, – то, клянусь, я подумал бы, что еще никогда ни один мужчина не целовал вас!
Глаза Пандии вспыхнули, но она тут же опустила взгляд, и длинные, очень длинные черные ресницы оттенили прозрачную бледность ее лица.
– Нет, вы, пожалуйста, смотрите на меня и отвечайте всю правду! Вы когда-нибудь принадлежали мужчине вся, целиком?
Пандию этот вопрос так возмутил, что она, не подумав, гневно выпалила:
– Конечно же нет! Как вы только могли такое обо мне подумать! – Но сразу же смекнув, что Селена ответила бы на подобный вопрос иначе, она испуганно осеклась.
– Так это правда? Но можно ли вам верить?
Пандия могла бы соврать, сказать что-то о муже или о супружеском долге, но, устыдившись всей этой неблаговидной ситуации, она снова сердито вскрикнула:
– Да уходите же! Уходите прочь! У вас нет ни прав, ни оснований вторгаться ко мне, да еще ночью, и задавать подобные вопросы! И уже поздно: я желаю спать!
На глазах у нее выступили слезы, голос дрогнул… Лорд Сильвестер взял ее за руку:
– Я вас огорчил, чего, впрочем, совсем не желал. Я сейчас ничего не понимаю, меня крайне озадачивает и смущает происходящее. Мы поговорим об этом завтра…
Ласковое прикосновение его пальцев успокаивало, но, догадываясь, что, так или иначе, она его разочаровала и даже в какой-то степени предала, Пандия неуверенно извинилась:
– Простите… Хотя должна сказать, что в целом вечер был… интересный!
– Если я вас обидел, простите меня, молю… Шутка ли, вы привели меня в смятение, смущение и замешательство, а в мире очень мало такого, что способно выбить меня из колеи.
Ласковое прикосновение его пальцев успокаивало, но, догадываясь, что, так или иначе, она его разочаровала и даже в какой-то степени предала, Пандия неуверенно извинилась:
– Простите… Хотя должна сказать, что в целом вечер был… интересный!
– Если я вас обидел, простите меня, молю… Шутка ли, вы привели меня в смятение, смущение и замешательство, а в мире очень мало такого, что способно выбить меня из колеи.
– Но… вы не сердитесь? – и она в невольном порыве нежности сжала его руку.
– Нет, не сержусь. Но вы поставили меня в тупик, и я не знаю, как мне вести себя с вами в дальнейшем.
– Мы… увидимся завтра?
– Если пожелаете.
– Тогда приходите, пожалуйста, к чаю и принесите свою книгу, мне тогда будет о чем вспоминать, когда… – и она опять осеклась, опасаясь наговорить лишнего.
Лорд Сильвестер сидел и смотрел на нее так, словно старался навсегда запечатлеть в памяти ее черты, а потом вздохнул и почти до боли сжал ее руку:
– Теперь я уйду, повинуясь вашей просьбе, и еще потому, что мне совсем не хочется принуждать вас к тому, чего вы не желаете. Однако, надеюсь, вы понимаете, что ухожу я неохотно, так как врата рая оказались для меня недоступны!
– Поверьте, я не хотела причинить вам боль. Но поверьте также, что я… вынуждена была поступить именно так.
– Но все-таки почему?
– Этого я вам не могу сказать.
– Но когда мы с вами разговаривали внизу, мне показалось, что я могу читать ваши мысли, а вы – мои. Тогда я подумал, что между нами не может быть недоговоренностей и тайн.
Пандия тоже так считала, и ей отчаянно захотелось рассказать ему всю правду и объяснить, кто она в действительности и почему приехала в Лондон. Но девушка знала, что не должна так низко поступать по отношению к Селене. Лорд Сильвестер может выдать эту тайну своим знакомым и тем самым опозорить Селену в глазах светского общества. Это может привести к катастрофическим последствиям. Вплоть до того, что муж Селены захочет с ней развестись.
Сестра не простит Пандии такого предательства!
Эта мысль так ужаснула Пандию, что ее охватила паника: а вдруг она уже успела посеять в мыслях лорда Сильвестера подозрение, вдруг она поспособствовала тем самым крушению благополучия сестры!
– А теперь что вас беспокоит? – осведомился лорд Сильвестер.
– Пожалуйста, обещайте, поклянитесь всем для вас священным, что никому не расскажете, о чем мы с вами сегодня говорили! И еще… что вы меня целовали! Молю, не говорите об этом никому!
– А вы и вправду полагаете, что я способен на такое? – спросил он, и довольно сердито.
– Пожалуйста, извините… простите меня, – замялась Пандия, – но я очень опасаюсь скандала или каких-нибудь слухов… – она замолчала, подыскивая слова.
– Ах, так вы боитесь ущерба вашей репутации в обществе?
В его интонации явно прозвучала циничная нота, чего раньше Пандия за ним не замечала, и поэтому она невольно воскликнула:
– Нет, все не так! Но я не могу, не смею ничего объяснять! Однако, клянусь, это не то, о чем вы сейчас думаете.
– Почему вы не доверяете мне? Конечно, особой причины доверять у вас нет, но вы же должны помнить, что это боги устроили нашу встречу! Дорогая, мы оба знаем, что встречаемся под этим небом не впервые!
Пандия замерла. Она поняла, что он имеет в виду реинкарнацию душ, в которую искренне верил ее отец. Да и она тоже верит!
Пандия была убеждена, что они с лордом Сильвестером уже встречались раньше, в их прежних жизнях. Именно по этой причине она так остро ощущала его близость, когда они впервые встретились в церкви. А когда он целовал ее… Боже, да она восприняла это как настоящее счастье, как верх блаженства! Она сразу поняла, что навеки принадлежит ему, и только ему.
– Я тоже верю в реинкарнацию душ, – едва слышно проговорила Пандия, – но не надо об этом сейчас думать. Надо обо всем позабыть…
– Вы предполагаете, что послезавтра позабудете о моем существовании? И никогда больше обо мне уже не вспомните?
– Я, конечно, буду вспоминать, но… Вы должны обо мне позабыть!
– Почему же?
Пандия тянулась к нему всей душой, но с горечью понимала, что поведать правду ему нельзя ни при каких обстоятельствах. Она молчала, и он с тоской продолжил:
– Я весь мир обошел в поисках такой, как вы, и думал, что найду вас в Греции, а может, в одной из экзотических стран, которые посещал. И вдруг произошло чудо: я отыскал вас в самой обыкновенной английской церкви, да еще на похоронах!
Все это прозвучало довольно забавно, однако у Пандии не было сил улыбнуться. Она никогда не искала своей «половинки», но постоянно грезила об этом. И вот она увидела идеальное воплощение в лорде Сильвестере. Это он царил в ее мечтах, когда отец рассказывал дочери об Олимпе, Дельфах, Богах, которые, отринув свою божественную сущность, являлись в мир в образах простых смертных.
Пандия была уверена, что это лорд Сильвестер являлся ей в грезах, это о нем она всегда мечтала, ему отдавалась всем сердцем, и это с ним было связано все светлое в ее жизни, пусть она и не подозревала, что он существует на самом деле, что он живой, реальный человек! И вот теперь он здесь, рядом, держит ее за руку, и как же глупо было с ее стороны отказать ему в возможности любить ее так, как он того желал. А если бы это случилось – и Пандия теперь была в том уверена, – он вознес бы ее на вершины Олимпа, и небесная благодать окутала бы их обоих, и, как он это и предрекал, они вместе бы вошли во врата Рая!
Словно почувствовав, о чем она сейчас думает, лорд Сильвестер сказал своим низким, очень низким и проникновенным голосом:
– Вы заставили меня страдать, моя маленькая богиня, но я скорее дал бы отсечь свою правую руку, нежели нанес бы вам хоть малейший вред.
Говоря это, он поднес к губам ее пальцы, поцеловал их один за другим, а затем перевернул ее ручку и прижался губами к ладони. И вновь она почувствовала ту самую, прежнюю дрожь, и, не раздумывая больше ни о чем, подставила ему губы для поцелуя. Он, глядя на ее лицо, застывшее в ожидании, тоже наклонился, но целовать девушку не стал.
– Я вас люблю, я перед вами преклоняюсь, но не смею к вам прикоснуться. Да, мы можем считать себя богами, моя любимая, но сегодня я только человек, и вы подвергаете меня смертным мукам. Вы распинаете меня на кресте желания!
Лорд Сильвестер снова поцеловал ее руку, а потом очень нежно положил ее на колени Пандии. Он встал и поклонился:
– Теперь, когда я вас нашел, я не намерен вас терять.
И, не сказав больше ни слова, он отвернулся и направился к двери. Перед тем как уйти, он оглянулся. Поняв, что он действительно уходит, Пандия что-то пробормотала вслух и протянула к нему руки, словно пытаясь удержать.
– Я вас боготворю, – тихо сказал он. – Ну а теперь – спите. И запомните, что я вас люблю, и что вы, как мне кажется, меня любите тоже, и мы с вами ничего с этим поделать не можем.
Дверь за ним затворилась. Комнату поглотила звенящая тишина.
* * *Когда утром Пандия одевалась, миссис Уайтли порадовала ее известием: вьюга утихла и кучер предполагает, что если им удастся выехать на большую дорогу, то они без всяких затруднений смогут добраться до Лондона.
– Ее Светлость хотела бы с вами повидаться, миледи, – сказала миссис Уайтли, – так что, если после завтрака вы подниметесь к ней, было бы замечательно. Не переживайте, я все успею подготовить к вашему отъезду.
– Я буду вам очень признательна.
Пандия с удовольствием убедилась, что у нее в сумочке – солидная сумма, а это значит, что можно будет заплатить миссис Уайтли и Эмме за услуги, а также дать, по крайней мере, три соверена дворецкому. Мама часто говорила, что в больших особняках полагается платить большие чаевые. Конечно, это Иветта позаботилась положить в сумочку Селены побольше денег, ведь Пандия до этого и понятия не имела, сколь скудными средствами располагает она сама.
Миссис Уайтли закончила укладывать ее волосы, и Пандия бросила в зеркало последний, одобрительный взгляд. Спускаясь по лестнице с отчаянно бьющимся сердцем, она одновременно боялась и жаждала снова увидеться с лордом Сильвестером. То, что произошло ночью, теперь казалось всего лишь сном, но Пандия была уверена – она никогда не забудет о чуде его поцелуев!
Лакей проводил Пандию в комнату, где был сервирован завтрак. К разочарованию Пандии, лорда Сильвестера там не было.
Да, он, конечно, может и опаздывать, подумала она, но тут же заметила, что столик сервирован лишь на одну персону.
– Доброе утро, миледи, – поздоровался дворецкий и отодвинул стул, чтобы она могла сесть.
Пандия не удержалась от вопроса:
– А что, Его Лордство уже позавтракал?
– Да, миледи, и очень рано, так как ему надо было срочно уехать в Лондон!
– Он… уехал в Лондон? – почти вскрикнула она.
– Как я понимаю, у Его Лордства там срочное деловое свидание, а так как он не смог с вами проститься, то оставил записку.