Я держал Алю под локоток, когда мы подошли к дверям в гостиницу. Нам открыл швейцар.
– Мы к Павлу Степановичу Нахимову, – сказал я не успевшему открыть рот портье.
– Слуга проводит вас, – низко поклонился портье, пряча чаевые.
И действительно, слуга в роскошно расшитой ливрее проводил нас в банкетный зал, или как он тут называется. К моему удивлению, гостей было не так много. Человек десять, в основном в военной форме.
– Никак не привыкну к этим галунам и мишуре. Петухи разряженные, – тихо пробормотал я, когда мы вошли в зал и слуга объявил нас:
– Шляхтич Рокоссовский с супругой.
Ко мне уже спешил сам адмирал… по крайней мере я надеялся, что это он. К своему стыду, портрета его я не помнил.
– Прошу извинения, что не встретил как положено, но…
– Не надо гадать, Павел Степанович, мы с вами не знакомы, но, я надеюсь, познакомимся. Я бы хотел поговорить с вами наедине. Но сперва вручу подарок в связи с вашим награждением. Прошу, – протянул я ему ящик со штуцером.
С этим ящиком вообще была забавная ситуация. Оказалось, для оружия были заготовлены специальные ящички наподобие шкатулок, длинные такие, так что мне было как-то неудобно дарить адмиралу штуковину, покрытую лаком и хохломой. Но, видимо, подобная тара для переноса и хранения была обычной вещью, адмирал даже не удивился, а сразу поблагодарив, взял ее в руки.
Нахимов быстро открыл шкатулку-ящик и вытащил оружие. Среди офицеров пронесся шорох изумления. По-видимому, они знали, что это за оружие, и также его цену. Я не знал, я купил.
Дам среди гостей было всего две, поэтому пока военные восхищенно крутились рядом с Нахимовым, который продолжал вертеть штуцер в руках, разглядывая орнамент, я глазами показал Але на них. Сморщившись, она кивнула, и мы направились к дамам, где я представился и представил свою супругу. Тут же подошел Нахимов.
– Прошу-с прощения, что бросил вас, столь ценный подарок отвлек мое внимание, – говорил он, вставляя «с» в конце слов, было немного забавно его слушать, но вида я не показывал, привык. – Покорнейше благодарю, но стоило ли дарить подобную вещь незнакомому человеку?
«А адмирал не дурак, понимает, что за просто так подобное оружие не дарят. Блин, знать бы еще, что мне всучил этот приказчик, но у нового хозяина не спросишь, не хочется ударить в грязь лицом!» – подумал я и вежливо попросил о личном разговоре.
– Прошу прощения, господа и дамы, но мы с господином Рокоссовским оставим вас на некоторое время, – неожиданно громко сказал адмирал.
Я этого никак не ожидал, думал, что мы просто выйдем незаметно, но тут были другие правила.
– Прошу, – показав на дверь, сказал Нахимов.
Дверь вела в коридор с множеством дверей. Пройдя вслед за адмиралом, я попал в отдельный кабинет, что-то вроде приемной для знати. Дорогие обои, гобелены со сценами охоты, обеденный стол, стулья, диван для отдыха. Все это создавало ощущение покоя и уюта.
– Я слушаю вас? – сказал Нахимов, проходя к дивану. Весь его вид выражал непреклонность. Видимо, он настроился на то, что я собираюсь у него что-то просить. Причем, судя по подарку, что-то очень трудновыполнимое. Ну что ж, он отчасти был прав.
– Давайте начнем с тех слов, которые произносят все пришельцы, я родился в тысяча девятьсот одиннадцатом году. Я из другого времени. Из будущего.
Про свой родной мир говорить я, понятное дело, не стал, зачем вводить адмирала в такие дебри времени.
– Позвольте. Это шутка? – грозно нахмурился собеседник.
– Да уж какая шутка. Прошу, вот доказательства.
Достав телефон, я включил его и, пользуясь большим сенсорным экраном, запустил видеоролик.
– Пожалуйста, смотрите, – подал я ему в руки аппарат.
Неловко взяв задрожавшими руками розовый телефон, он уставился в экран, отставив подальше руку.
Телефон я покупал второпях, ну не было тогда других в продаже, а на цвет мне было плевать с большой колокольни. Юра закачал туда множество роликов о военной технике, но адмиралу я включил двухминутный, посвященный флоту.
И судя по тому, как прикипели его глаза к экрану, он проникся красотой показанного эсминца. Вот он выпустил противокорабельные ракеты, показали матросов, шустро скатывающихся по трапу, занимающих свои места согласно боевому расписанию, и ролик кончился.
– Это все, – сказал я, вынимая аппарат из его рук и сразу выключая.
Минут пять адмирал был в прострации, но потом его прорвало. Теперь было понятно, почему профессор назвал его «боцманом в адмиральском мундире». Судя по той брани, из которой я не понимал даже половины, он так приходил в себя. Я его прекрасно понимал, сам так делал не раз, поэтому, откинувшись и положив одну руку на спинку дивана, закинул ногу на ногу и стал ждать, когда Нахимов выговорится.
Рядом с диваном висел золотистый шнурок с кисточкой, я машинально накрутил его на палец и лениво дернул.
– Чего изволите? – спросил кто-то, заставив меня вздрогнуть.
Обернувшись, я увидел у открытой двери слугу.
– Выпить чего-нибудь легкого, – сказал я.
Адмирал уже пришел в себя и, тоже откинувшись на спинку дивана, о чем-то думал.
Когда слуга вышел, он спросил:
– Откуда вы?
– Вы про время или страну?
– Про все!
– Извините, все я могу сказать только Его Императорскому Величеству. Но вы должны знать, что мы русские, из России. Время – тысяча девятьсот сорок первый.
– Потомки… пришли вы ко мне не просто так. Что вы хотите?
– Встретиться с императором.
– Но для этого же есть секретариат, – недоуменно сказал адмирал.
– Это, конечно, так, но мы из будущего, и все шпионы, которые работают вблизи императора, нам известны. Поэтому мы были вынуждены обратиться только через вас для прямой встречи.
– Почему именно я?
– Герой Крымской войны не может предать… – начал было я, но меня прервали. Слуга вкатил в кабинет тележку и принялся расставлять на столике у дивана тарелки с закусками и фруктами, откупорил бутылку красного вина, наполнил бокалы.
– Можете быть свободны, – нетерпеливо приказал адмирал и, как только слуга вышел, спросил: – Герой войны? Крымской?
– Как много вопросов и как мало ответов, – улыбнулся я, но ответил на требовательный взгляд Нахимова, взяв один из бокалов и протягивая его адмиралу: – Крымская война, тысяча восемьсот пятьдесят третий – тысяча восемьсот пятьдесят шестой, или Восточная война – война между Российской империей и коалицией в составе Британской, Французской, Османской империй и Сардинского королевства. Боевые действия разворачивались на Кавказе, в Дунайских княжествах, на Балтийском, Черном, Белом и Баренцевом морях, а также на Камчатке. Наибольшего напряжения они достигли в Крыму… э-э-э, – завис я, так как дальше просто прочитать не успел. Поездка от дома была короткой, да и трясло немилосердно.
– И это все?
– Что успел прочитать, то и рассказал. Вот здесь полный рассказ, правда, я сам с трудом разбираю, что тут написано, – сказал я и, поднявшись, стал расстегивать мундир. Достав тоненькую стопку бумаг, я отдал ее в жадные руки Нахимова, который немедленно углубился в чтение.
– Тут краткая история Крымской войны и ваша биография, – сказал я, застегиваясь.
Нахимов застыл над бумагами почти на полчаса.
– Господин адмирал. Павел Степанович… время! – постучал я по наручным часам, чем заинтересовал адмирала, на миг оторвавшегося от чтения.
– Я вас слушаю, Александр Геннадьевич, – с трудом отложив бумаги в сторону, сказал адмирал.
– Я бы хотел сказать, что не стоит оставлять гостей на столь долгое время. Основная просьба к вам это ЗАВТРА устроить личную встречу с императором, но чтобы это происходило без лишних ушей.
– Хорошо, я сделаю это. Как раз на завтра мне назначена аудиенция у государя, он попросил задержаться после награждения. А значит, завтра я его увижу и передам личную просьбу с глазу на глаз.
– Хорошо. Но вот бумаги я вынужден забрать, если они попадут не в те руки, вы понимаете, что будет?
– Да, я понимаю, но нельзя ли?..
– Павел Степанович, вы узнаете все что нужно с разрешения императора, я вам и так был вынужден показать лишнее. Вот листок, тут записан мой адрес. Поверьте, нам крайне важно встретиться с ним как можно быстрее.
– Хорошо. Я подъеду к вам сразу после встречи с государем, – сказал Нахимов после того как прочитал адрес.
Вернувшись на банкет, где уже обеспокоились долгим отсутствием адмирала, я сразу же подошел к жене и, извинившись перед дамами, спас ее от общения с ними.
– Кушать хочешь? – спросил я ее.
– Ты издеваешься? Как все прошло? – так же тихо спросила она меня.
– Договорились. Завтра адмирал поговорит с государем, самое сложное – это ждать. Солнышко, я проголодался… смотри, какая курочка на том блюде.
– Желудок бесчувственный.
Немного утолив голод, мы подошли к адмиралу и, учтиво поклонившись, сообщили, что удаляемся с этого замечательного праздника.
– Желудок бесчувственный.
Немного утолив голод, мы подошли к адмиралу и, учтиво поклонившись, сообщили, что удаляемся с этого замечательного праздника.
– Надеюсь, мы еще свидимся, – ответил он, также поклонившись.
– Фу-х, все, домой, – велел я Демьяну, залезая в пролетку.
Минут за тридцать мы долетели до ворот моего дома.
– Отворяй, его сиятельство приехали, – тут же заорал Демьян.
Бородатый охранник, наверное, один из нанятых сегодня, внимательно нас осмотрел и, убедившись, что действительно свои, отворил ворота.
– Молодец, – похвалил я его, когда проезжал мимо. Надо будет познакомиться со всеми бывшими солдатами.
– Как все прошло? – первым делом спросил Андрей, как только мы вошли в дом. Я посмотрел на Зинаиду Захаровну и укоризненно на Андрея, разве можно задавать такие вопросы при посторонних.
– Все в порядке, он удовлетворил мое прошение, – официальным тоном сказал я.
Андрею этого хватило, поэтому, кивнув, он сказал:
– Ужин готов, накрывать?
– Накрывайте. Где профессор?
– Да все там же. Как получил новую пачку бумаги, так мы его вообще не видим. Все какие-то даты вспомнить пытается.
– Понятно. Слушай, Андрей, я вот что думаю, тебе не кажется, что эти два дня охрану дома лучше вести в усиленном режиме?
– Уже. Дом охраняют три человека, пока остальные отдыхают, так что с этой стороны не беспокойся, парни опытные, знают, что делать.
– Хорошо. Да и пригласите Карла Фридриховича к ужину, в конце концов. А то мы это бледное привидение уже полдня не видели, – сказал я, доставая из-за пазухи стопку бумаги.
– Ну что, тихо? – спросил я примерно в два часа следующего дня.
Стоящий у окна в полном снаряжении осназа Андрей спокойно ответил:
– Тихо.
– У адмирала назначена встреча на одиннадцать часов. Три часа прошло; видимо, тут все делается без спешки.
Приехали за нами только через полтора часа. Среди солдат лейб-гвардии выделялся военно-морской мундир адмирала Нахимова. Он лично приехал с приглашением от Императора Всероссийского.
– Выходим, – сказал я, оглядывая присутствующих в комнате. Кроме своих, там никого не было.
Роли уже были распределены, поэтому, подхватив сумку, мы с профессором направились к выходу. Аля и Андрей обеспечивали наш тыл, так что насчет этого мы не беспокоились. Для работы с императором у нас было семь дней. Именно столько я выделил времени перед отправкой обратно в сорок первый.
Открыв дверь, я вышел на крыльцо дома, к которому уже подходил Нахимов, его сопровождал гвардейский офицер в каком-то звании.
– Здравствуйте, Александр Геннадьевич. Прекрасный охотничий костюм, – сказал Нахимов, осмотрев мой камуфляж.
– Здравствуйте, Павел Степанович. Это военная форма, – коротко ответил я, мельком глянув на остановившегося рядом с адмиралом офицера.
– Вы можете говорить при полковнике Оболенском, он в курсе, – понял меня адмирал.
– В наше время войны идут совсем по-другому, и приходится подстраиваться под них, это касается и формы. Чем незаметнее солдат или офицер, тем лучше.
– А парады? Балы? – спросил полковник.
– Для этого есть парадная форма, сейчас я в полевой, – так же коротко пояснил я.
– Понятно, – протянули офицеры, задумчиво рассматривая мое облачение.
– Чаю, кофе? – спросил я.
– Нет, государь ждет, очень вы заинтересовали его. Поэтому прошу в карету, не откладывая ни на минуту, – ответил Нахимов. По-видимому, они действительно торопились, даже гвардейцы, которые остались за территорией, не покинули седла.
– Ясно. Это даже лучше. Профессор, прошу вас на выход, – крикнул я в глубину дома, Карл Фридрихович не выходил, ожидал моего сигнала внутри.
«М-да, явление Христа народу!» – подумал я, когда профессор с сияющими глазами вышел на свежий воздух и принялся трясти руку адмирала, при этом говоря, что ему никто не поверит, что он здоровался с таким легендарным человеком.
– Карл Фридрихович, может, все-таки поедем? – спросил я, указывая на карету, которая стопроцентно была из каретного двора императора, слишком дорогая на вид.
– Да-да, конечно.
Наконец мы вчетвером, даже полковник со своей саблей уместился довольно комфортно, выехали со двора и, трясясь по брусчатке, направились в неизвестном направлении. Я и вправду не знал куда, шторы были закрыты.
«Удивительная выдержка у человека, знает, откуда мы, а ничего не спрашивает!» – уважительно подумал я о полковнике.
Ехали мы почти час, постоянные повороты не давали определиться, куда мы едем, но меня это особо не волновало. Как привезли, так и отвезут обратно. Главное, чтобы план сработал и государь адекватно встретил потомков.
В отличие от меня, профессор не мог успокоиться – его мучил зуд ученого. И хотя он не был историком, сдавал только общее направление, но обладал хорошей памятью и действительно помогал делать курсовую другу об этих временах. Так вот, видя исторических персонажей, он аж подпрыгивал от нетерпения что-то спросить. Хотя, может быть, виной тому была дорога, меня тоже подбрасывало.
Наконец мы остановились, и полковник прервал затянувшееся молчание:
– Приехали. Прошу вас, господа, следовать за мной. – После чего первым вышел из кареты.
Карета остановилась прямо у больших двустворчатых дверей, так что нам пришлось сделать всего два шага, чтобы войти через открытые двери в большое помещение, где лакей принял шляпу профессора и легкую накидку. Адмирал с полковником только сняли… нечто, что они носили на головах, и, держа головные уборы в руках, прошествовали в следующее помещение. А вот там нас встретила охрана, причем сразу было видно, что хлеб они едят не зря, нас быстро обыскали, извлекли у меня штык-нож из наплечных ножен, и на этом обыск закончился. Почему-то в сумку профессора они заглянули только мельком и, увидев, что там только бумаги, закрыли ее.
«Зря хвалил!» – подумал я.
– Прошу за мной, господа, – указал нам на дверь полковник и прошел в следующее помещение с шестью дверями. Подойдя к тем, где стояли двое гвардейцев, он что-то сказал, те мгновенно вытянулись и застыли.
Самостоятельно открыв дверь, полковник вошел, и мы с замыкающим нашу процессию Нахимовым вошли вслед за полковником в красиво оформленное помещение.
«Черт. Хочу себе так же квартиру оформить!» – была первая мысль, как только я вошел. И только потом я осмотрелся.
Кроме меня, профессора, адмирала и полковника, в этом, я бы не сказал, что большом помещении находилось еще три человека. Один стоял у окна спиной к нам и наблюдал за чем-то, чего я со своего места не видел. Другой сидел за столом и что-то деловито писал, третий ходил взад и вперед и о чем-то усиленно думал.
– Ладно, сдаюсь, кто из них император? – спросил я у профессора. А так как голос я и не думал понижать, то обернулись ко мне все.
– Вроде тот, что у окна, – тихо ответил он.
«Тот, что у окна» с интересом смотрел на нас холодными глазами, что-то обдумывая.
– Да? – с сомнением спросил я.
– Кхм, – прочистил горло полковник и сказал: – Государь, разрешите представить вам полковника Демина Александра Геннадьевича и его спутника, профессора математических наук, Карла Фридриховича Трауперга.
После он коротко представил и государя:
– Император Всероссийский Николай Павлович.
Несколько секунд мы с интересом рассматривали друг друга, после чего я, не опуская глаз, спокойно сказал:
– Приятно познакомиться, Ваше Имперское Величество. – Видимо, я сказал что-то не то, так как раздались тихие смешки, переходящие в сдавленный хохот.
– Прошу. – Император указал нам на стулья, сам же сел в кресло, буржуй, я это кресло себе присмотрел.
Мы сели, и, пока никто ничего не успел сказать, я решил брать быка за рога:
– Ну что, начнем?
Двое неизвестных, которых почему-то сразу не представили, видимо, по приказу Николая Первого, оказались генералом-фельдмаршалом Паскевичем и министром финансов графом Киселевым. Очевидно, это были его доверенные лица. Выпив сока, – император и придворные почему-то удивились, что я не пью, и лакеи принесли яблочного сока, – я осмотрелся. Правитель со своими людьми продолжали беседовать с профессором, мы же с адмиралом лениво переговаривались, не участвуя в разговоре. Николай Павлович быстро выяснил, что информацией я не владею, и затер меня в сторону, общаясь только с профессором. Пока ему нужна была информация о будущем, о политике он будет говорить со мной, так что я не особенно беспокоился. Однако наговориться за такой короткий день они не успели, поэтому нам были предоставлены комнаты.
Закончили они только через три дня, я вообще-то на два рассчитывал, но и так пойдет.
– Прошу вас Александр Геннадьевич, присаживайтесь, – указал государь на кресло перед собой.
Нас теперь разделял только маленький столик, поэтому, открыв сумку, я достал ТТ и, покачав его в руке, протянул императору со словами: