Так что адмиралу и его офицерам вернули подаренное бойцами Лобанова оружие. Особенно радовался возвращению «парабеллума» сам Нахимов, уж очень он ему нравился.
После посадки меня быстро отделили от всех и повели к вертолету.
– Нужно срочно открыть портал, – пояснил мне дюжий майор в лесном камуфляже. Я его даже вспомнить смог, замкомандира базы «Брест-2011».
– А?..
– Не беспокойся, все готово. Ваших спутников пока в гостиницу определим…
– Нет! – замахал я руками, старясь перекричать рев вертолетного двигателя: – Мы сразу же должны перейти на ту сторону! Это важно!
– Понял! Тогда грузитесь, я пока с начальством свяжусь!
– Хорошо, спасибо! – крикнул я в ответ, махая рукой своим спутникам, чтобы они поторопились. Судя по поведению местных, портал им нужно было открыть не вчера, а год назад.
С порталом особых проблем не было, открыл, оставил «Ключ», причем даже не одного, а двух, прошлая неприятность не была забыта. Начальство как всегда перестраховывалось.
Пришлось еще немало потрудиться, расширяя Аномалию, полтора часа на это убил, но до одиннадцати метров поднял и расширил. За время простоя она успела изрядно сузиться. Надо ли говорить, как нас встретили на той стороне? Хорошо встретили, ждали, а это была приятная новость, значит, старшина все-таки добрался до радиостанции. Пока я расширял портал, туда-сюда бегали курьеры, местное начальство, связисты прокатили катушку с кабелем – прошлый был обрезан при закрытии. После открытия Аля, оставив рядом со мной Андрея и адмирала со своими людьми, куда-то умотала. Хотя понять куда не трудно, наверняка докладывать. И это правильно, нужно подготовить начальство к тем событиям, что произошли с нами в царском мире.
– Товарищ майор? – окликнули меня.
Не сразу, но я откликнулся. Это для армейцев я был полковником, на самом деле мое звание было майор госбезопасности. С трудом переводя дыхание – работать пришлось без перекуров, – повернулся к окрикнувшему меня лейтенанту госбеза, а кто еще будет ходить в таком же камуфляже, как у меня? Их еще перед войной в приказном порядке перевели на полевую форму, благо камуфлы пока хватало.
– Слушаю, – кивнул, массируя руки. Махание не прошло даром, мышцы адски болели.
– Я ваш сопровождающий, лейтенант Смолин. Самолет готов, прошу к машине.
– Вас известили, что нас семеро?
– Так точно, «Дуглас» ждет.
Дождавшись нашу спутницу, мы выехали к аэродрому. За время моего отсутствия его успели разметить под бетонную ВПП, поэтому взлетели мы с простой, утрамбованной полосы чуть в стороне.
Когда самолет, набирая высоту, стал немного наклоняться вправо, вставая на курс, я подсел к адмиралу и поинтересовался:
– Ну как вам?
– Трясет и шумно.
– Ну это вам не на реактивных летать, тот специальный пассажирский лайнер был.
– Да бросьте, – улыбнулся Нахимов, – это уже восьмой самолет, на котором мы летим, понемногу привыкаю. А в первый раз, если честно, чуть сердце не прихватило. Страшно было до ужаса. Думал, поседею.
– Да? – Я удивленно посмотрел на седые виски адмирала. – Я видел, вы еще молились тогда и крестик целовали.
– Скажите, а вы в Бога верите? – неожиданно спросил адмирал.
– В Бога? Нет. Там на небе звезды, это еще Гагарин выяснил и подтвердил. А я человек прагматичный, пока не увижу – не поверю.
– Гагарин?
– Юрий Алексеевич. Первый человек, поднявшийся в космос.
– Богохульник.
– Наверное… – Я как-то потерял интерес к разговору и собрался было вернуться к Але, которая успела уснуть, свернувшись калачиком на неудобном сиденье, как меня остановил вопрос Нахимова:
– Скажите, Александр Геннадьевич… А почему вы не рассказывали про ВАШ мир? Ведь на переговорах вы о нем даже не упоминали.
– А смысл? Переговоры мы вели от лица СССР, а то, что он общается еще с одним миром, так это дело политики, куда я стараюсь не вмешиваться. Предварительные переговоры провел – и ладно, дальше пусть дипломаты разговаривают, – отмахнулся я.
– Скорее исправляют… Я слышал разговор вашего охранника подпоручика Вяземского и вашей спутницы Алевтины Андреевны. Это правда, что из-за оставленного в нашем мире профессора Трауберга у вас могут быть проблемы?
– Почему могут? Будут. Видите ли, сотрудничество, несмотря на некоторые сомнения, которые у меня появились, не может, а именно БУДЕТ взаимовыгодным. И чтобы отсеять сомнения у руководства, я оставил профессора в вашем мире. Он очень важная фигура тут, так что переговоры состоятся, можете мне поверить. Ну а дальше уже работа политиков. Вы не беспокойтесь, у меня есть, что рассказать и предложить руководству. Мы с государем это подробно обговорили. Да и у вас, я так понимаю, есть некоторые предложения и полномочия к переговорам.
– Возможно… – задумался адмирал.
Извинившись, я оставил его размышлять, а сам перебрался обратно. Тут меня отвлек каперанг Ульянов. Видимо, воспользовался тем, что рядом нет незнакомых людей. Раньше-то, пока мы бегали по тылам, перекинуться даже парой слов особо времени не было, а тут офицеры решили воспользоваться ситуацией.
– Скажите, Александр Геннадьевич, а эти летательные аппараты действительно технически превосходят те, что я уже видел в вашем мире?
– Где это вы видели? – искренне удивился я.
– Когда нас взяли в плен те люди, нас расселили по комнатам, ненадолго еще…
– А, ну да, мы потом в аэропорт выехали, – кивнул я.
– Так вот, там был такой серебристый ящик и в нем картинки, как в театре, но очень похожие на живое.
– Телевизор, – едва слышно прокомментировал Андрей со своего места. Причем в его голосе было легкое превосходство над незнающими людьми. Сам видел его всего пару раз, а туда же.
– Так вот, у меня вопрос по картинкам.
– Извините, Сергей Владимирович, а не подскажете, что там показывали?
– Там был железный скелет человека, и он двигался и стрелял…
– А, понял. «Терминатора» отрывок успели посмотреть, – понятливо хмыкнул я.
– Вы мне не объясните, что все это было?
– С превеликим удовольствием, называется это – синематограф…
Москва. Кремль. Кабинет для совещания. 12 июля по миру СССР. 10 июля по миру Александра. 12 часов 35 минут
– Ну каков, а? Что скажете, товарищ Берия? – спросил Сталин, вставая и расхаживая по кабинету.
– Наглец, – неожиданно хмыкнул Лаврентий Павлович.
Покачав головой, Иосиф Виссарионович подошел к окну и, посмотрев на садившееся солнце, поинтересовался:
– Что вы думаете по этому поводу?
– Просчитал он нас. Пробьем мы окно в мир Николки.
– Вы вот что, товарищ Берия, встретьте их на аэродроме. Устройте их в вашей гостинице. А завтра с утра будет уже официальная встреча. Тайная, вы понимаете меня, товарищ нарком? Тайная.
– Хорошо, товарищ Сталин, – ответил нарком, – приказ аналитикам просчитать Николая я уже отдал. Также они соберут всю информацию по вновь обнаруженному миру.
– Хорошо, – кивнул Верховный, после чего, подойдя к столу, снял трубку телефона: – Пригласите ко мне товарища Ворошилова.
– Разрешите идти?
– Идите?
Пропустив входящего в кабинет маршала, нарком услышал тихий, вкрадчивый вопрос Сталина:
– Объясните мне, товарищ командующий, почему вверенные вам войска оставили позиции ДО назначенного вам срока. И объясните, ОТКУДА у нас такие потери?!
Берия вздохнул, несмотря на предупреждение и начавшуюся подготовку к боям, войска все равно имели мало опыта. Немцы фактически очистили – согнали – приграничную полосу от диверсионных и засадных частей Красной Армии и пытались пробиться к УРам. Сейчас Верховный распекал Ворошилова за срыв наступления под Минском, где два механизированных корпуса под командованием генерала Петрова окружили три пехотные дивизии немцев. А из-за халатности командира одной из танковых дивизий большая часть смогла вырваться, правда, бросив всю технику и тяжелое оружие. Спасали присланные из-за портала высотники Ту-22, которые не только отслеживали все перемещения противника, но и наносили ночные точечные бомбардировочные удары по железнодорожным станциям в Польше. Благо один из самолетов был оборудован под бомбометание.
Прилетели мы ночью. Группу представителей царского мира под предводительством адмирала Нахимова встретил лично нарком Берия и после приветствий увел с собой. К нам же подошел капитан и велел следовать за собой. Честно говоря, я хотел отправиться домой – к себе на квартиру. Но приказ наркома – письменно доложить о наших приключениях – поставил крест на моих планах.
«Ладно, хоть в самолете немного поспать успел!» – вздохнул я, следуя за сопровождающим. Через час, сидя в одном из кабинетов управления, писал рапорт о наших приключениях. Подробный. Очень подробный. Насколько я знал, Андрей и Алевтина занимались тем же в соседних кабинетах.
Стоявший над душой Гоголев постоянно задавал уточняющие вопросы. В принципе сперва должны были меня опросить, а потом уже приказать написать все в письменном виде, но, видимо, торопились, раз эти два действа происходили одновременно. Закончил я где-то часа в три ночи. Генерал, схватив папку, куда сложил пронумерованные страницы с моим рапортом, быстро исчез.
– Товарищ майор, прошу вас следовать за мной. Номер на ваше имя уже забронирован, – заглянул в кабинет сразу после Гоголева молодой сержант с повязкой дежурного.
– Мои спутники закончили?
– Так точно. Час уже как ушли.
– Хорошо, тогда идем.
Аля была в моем номере, сидела голышом и полотенцем вытирала волосы.
– Душ справа по коридору, только кабинки не перепутай. Женский налево. Полотенце и чистое белье на спинке стула, – ответила она на мой немой вопрос.
– Спасибо, солнышко.
Подхватив белье и полотенце, я бодрым шагом направился в душевую.
– Направо или налево, вот в чем вопрос? – пробормотал я, остановившись в задумчивости перед двумя дверьми.
Чисто мужская сущность советовала идти налево. Вторая, подкаблучная опасливо направо. Вздохнув, открыл дверь мужской раздевалки.
Все-таки приятно смыть с себя двухдневные пот и грязь и надеть чистую одежду.
Вернувшись в номер, я быстро забрался под одеяло, обнял Алю и мгновенно уснул.
Кабинет Верховного Главнокомандующего товарища Сталина. 13 июля. 10 часов 08 минут
Несмотря на привычку вставать ближе к обеду, – совещания часто заканчивались глубоко за полночь – Сталин был бодр, хотя работал уже два часа.
– Докладывайте своими словами, товарищ Берия. Рапорта я прочитал, но хочу знать ваше мнение.
– Товарищ Сталин. Мы опросили наших фигурантов. Вы были правы, Александр сознательно оставил профессора в царском мире. Он просчитал, что мы обязательно вернемся за товарищем Траубергом и наладим дипломатические отношения с новым миром. Да он этого и не скрывает, честно ответил на все вопросы. Товарищ Гоголев поинтересовался, почему он так стремится к нашему союзу. Ответ был прост, ему не нравилось, что творится в ЕГО мире. Та политическая обстановка и идеология его не привлекают. Как он устно пояснил: Сперва была монархия. Дворянство, честь и достоинство империи. Потом Советский Союз, крестьяне-товарищи. Идеология равенства. Потом демократия, ни чести, ни достоинства, ни равенства. Одни олигархи да рабы-нищие. Вот во что превратили Россию. Он не хочет, чтобы это повторилось как у нас, так и у них. Кстати, Александр мельком сообщил, что прикупил поместье под Москвой. Дачей его назвал. Помог ему в этом Николай Первый.
– Хм. Все доводы, что привел Александр, я прочел… Знаете, товарищ Берия, а ведь товарищ Демин прав, это отличный шанс заявить о себе. И союз этот играет на руку не только нам, но и… хм, союзнику.
– Однако, товарищ Сталин, по словам лейтенанта Орловской, с царем была договоренность о том, что наши базы на территории России будут минимальны, да и то только у портала.
– Это не принципиально. Дайте задание разработать заброску разведки в новый мир. Пусть изучат все слои населения, так как дошедшие до нас «исторические сведения» полнотой и слишком уж высокой достоверностью не отличаются. Каждый писал в первую очередь о том, что подтверждает его взгляды. Думаю, при правильно выложенной информации среди них будет немало наших сторонников. Нужно создать там себе опору… Можете продолжать.
– Насчет помощи в войне и контрибуции тоже хорошая идея, под этим лозунгом мы можем захватить много земель. Африка и ее золотые и алмазные россыпи – это быстрое восстановление нашей экономики и средство для поднятия страны.
– Да, экономика – наше больное место. Вы правы, этот шанс нельзя упускать. Доложите по порталу, – задумчиво кивнул Сталин.
– Все работает. Два часа назад к нам вылетел Виктор Лукашенко, через час должен приземлиться на аэродроме. Встречающие уже направлены. В остальном все более или менее в норме. Конечно, не хватает транспорта. Слишком большой грузопоток идет из-за портала, но пока справляемся. В окрестностях Казани начато возведение еще двадцати шести складов. Вооружение обеих Особых армий доведено до полного штата. Сейчас формируются два отдельных танковых корпуса и пополняются техникой, поступающей от союзников. Корпуса формируются, как и в Особых армиях, на бригадных основах. Дефицит топлива для высотных разведчиков пока на высоком уровне, но из-за портала уже начали поступать цистерны с топливом. По прогнозам аналитиков в течение месяца будут сделаны запасы на год вперед. Все, что встало из-за недостатка материалов после закрытия порталов, снова пришло к работе. Хочу также сообщить, что пришедшие до закрытия около двухсот двигателей к танкам тэ тридцать четыре восемьдесят пять начаты устанавливаться на новые тэ сорок четыре. Их выпустил Сталинградский завод уже в пятнадцати экземплярах. Сейчас они направляются в танковые училища для обучения будущих командиров.
– Как они прошли испытания, товарищ Берия?
– Отлично прошли, товарищ Сталин. Причем испытания на полигонах проводили не испытатели, а танкисты, прошедшие приграничные бои. Танкисты от них в восторге, хотя и не понимают, почему мы их назвали средними. Сами они на тэ двадцать шестых воевали.
– Кстати, как продвигается замена парка бронемашин?
– Все устаревшие танки проходят модернизацию прямо на местах дислокации. Те, которые переделывают в САУ, отвозят на тракторные заводы. Директора обещают в течение месяца выполнить план по переделке техники.
– Как у нас исследования по новым тэ пятьдесят четыре?
– Комитет инженеров и конструкторов пришел к мнению, что массовый выпуск этих танков они могут обеспечить только к декабрю, раньше никак. Это надо полностью перепрофилировать оборудование и заменить станки. Есть мнение, что Сталинградский тракторный и Уральский танковый, который как раз достраивается, уже можно переводить на выпуск этих танков. КВ, как вы знаете, наши ожидания не оправдал. Выпуск этих танков прекращен. Только выпущено несколько модификаций.
– Это те, которые в войска пошли?
– Так точно, была сформирована отдельная рота как из наших машин, так и нескольких из-за портала, будем тестировать их в бою. Сравнивать. Как раз сейчас они отправлены на Западный фронт.
– Хорошо, проследим за этим. А пока запускайте в действие операцию «Наследие».
Окрестности Минска. Части Особой Армии. Подразделение капитана Куницына 13 июля. 13 часов 43 минуты
– Идут? – нетерпеливо поинтересовался сидевший за рычагами танка молодой девятнадцатилетний парень. Танк стоял под открытым солнцем и медленно нагревался под жаркими лучами, что уже доставляло неудобство экипажу.
– Не. Мы связь с дозорами держим, они говорят, столб пыли видно, больше ничего, – ответил невысокий круглолицый сержант лет двадцати пяти в синем танковом комбинезоне. Сдвинув шлемофон на затылок, он снова припал к окулярам, рассматривая поле перед капониром.
Место для засады было выбрано просто идеально. То есть никто не подумает, что тут может быть засада. За ночь была проведена просто титаническая работа. В открытом поле с помощью экскаваторов, что пришли вместе с ротой тяжелых танков, были вырыты восемнадцать капониров. Землю пришлось вывозить в дальний овраг и прикрыть нарезанным дерном. Маскировка тоже была произведена на высшем уровне. Просто на ровном поле появилось восемнадцать небольших бугорков с вкраплением кустов, просматриваемых насквозь.
По сообщению разведки, в их направлении отходили части потрепанной в последних боях танковой дивизии немцев. На ничейной полосе, как прозвали бойцы землю от границы до УРов, в большинстве своем был слоеный пирог, где немцы, где наши – не всегда понятно. Очень помогали самолеты-разведчики, однако сейчас в небе было слишком много авиации противника. Наших тоже хватало, поэтому то тут, то там частенько вспыхивали короткие или затяжные воздушные бои.
Экипаж танка номер семнадцать отдельной тяжелой роты состоял из пяти человек. Сержант Панин, наводчик, единственный повоевавший в этой войне из всего экипажа. Заряжающий, рядовой Мамеев. Механик-водитель, младший сержант Плохиш. Стрелок-радист, рядовой Усанбеков. Командира танка в данный момент отсутствовал. Лейтенант Хакимов с утра мучился животом и сейчас находился в известном месте, которое не забыли возвести по приказу опытного комроты саперы.
– Товарищ сержант? – окликнул Панина Плохиш.
– Чего? – не отвлекаясь от наблюдения, спросил наводчик.
– А первый бой – это страшно?
Остальные танкисты тоже прислушались к ответу.
– Я первый бой, если честно, плохо помню, размыто, кусками все.
– А какой он был?
– Да просто все. Немцы по двум дорогам шли, одну мы держали. Другую соседний батальон нашего полка. Когда немцы стали подрываться на минах, ударили из-за засады им в борта. За три боя почти сорок машин тогда пожгли. Всего семь своих потеряли.