– Хорошо, – сухо сказал Шахов. – Хотя могу вам сейчас и не отвечать. У нас есть показания Зои, романом с которой вы так ловко маскировались. Ведь портфель вы держали у нее. Показания Поддымова. Он все рассказал, доказывая свою непричастность к убийству.
Друянов рассказывает
Леночка отошла от стола дежурной и вопросительно посмотрела на Зою, которая стояла у окна. Леночка плохо понимала, что происходит, она послушно выполнила просьбу Шахова ответить на телефонный звонок и отнести полотенце в десятый номер.
– Зоя, – тихо позвала Леночка.
В коридор вошел Друянов. Увидев его, Зоя повернулась.
– И почему я такая невезучая? – Зоя взяла Друянова под руку и заглянула ему в лицо. – Александр Викентьевич, ну почему он именно меня выбрал, мерзавец?
– Так это Приходько зарезал! – вырвалось у Леночки.
– Ох, и проницательна же ты, Ленка, – Зоя снова повернулась к Друянову: – Ну почему?
– Видишь ли, Зоя, преступник, он как рассуждает? – медленно, подбирая слова, ответил Друянов. – Ему квартира нужна, где бы похищенное мог спрятать, со своим напарником встретиться. И чтобы посещение этой квартиры не вызывало подозрений. Самое лучшее – роман с местной женщиной. А что с тобой, так это... – Друянов замялся и беспомощно посмотрел на Леночку.
– Ты рядом с гостиницей работаешь. Первая на глаза попалась, – быстро заговорила Леночка, заполняя паузу.
– Ну, положим, первая ему на глаза ты попалась, – ответила Зоя. – Так что не заливай. В чем виновата, сама знаю. Но ты учти, Ленка, и другим передай: у меня с этим типом ничего такого не было. Чтобы придержали языки. А вас, Александр Викентьевич, попрошу, – она заглянула в лицо Друянову, – напомните в милиции, что они обещали статью в газете дать и меня в ней упомянуть. Мне эти последние три дня ой как лихо было.
– Обязательно, Зоя. Конечно, напомню. Поужинаем, девочки? Не постесняетесь со мной в ресторане появиться?
Ели молча, только когда принялись за мороженое, Леночка не выдержала:
– Вы работник милиции, Александр Викентьевич?
– Нет, Леночка, не работник, – Друянов отодвинул вазочку с мороженым, закурил. – Шахов, вот это работник, – он показал большой палец. – Правильно я говорю, Зоя?
– Да, вот уж на кого бы не подумала, – ответила Зоя. – Позавчера, как узнала, даже не поверила. Толковый дядечка. А уж спокойный... Никогда не думала, что меня можно так легко уговорить помогать в таком деле. А он, кстати, не уговаривал, он даже советовался со мной, как лучше сделать, чтобы они ничего не заметили.
Леночка видела, что Зоя очень гордится и хочет, чтобы все узнали о ее роли в происшедшем.
Хотя Леночка и не поняла, чем это Зоя помогла милиции, она уверенно сказала:
– Вот девки ахнут, когда я им завтра расскажу. Представляю.
Леночка выбрала, как ей казалось, самый что ни на есть интересный вопрос:
– Александр Викентьевич, а почему вы вдруг пропали?
– Уж очень хотелось преступникам навести милицию на мысль, что убийство совершил я. Вот Шахов и придумал, чтобы я помог им и скрылся. Чудесно провел время на Рице.
– А платок?
– Подбросили. Только я уже был предупрежден, – ответил Друянов.
– Кто же вы по специальности? – Леночка решила до конца использовать предоставившуюся возможность.
– Я? Адвокат. Хотел здесь отдохнуть и поработать. У меня через два месяца в Москве тяжелейший процесс.
– И как вы их защищать можете? – вмешалась в разговор Зоя. – Приходько тоже защищать будут?
– Как бы тебе ответить без громких слов? – Друянов вертел в руках чайную ложку и разглядывал ее с таким вниманием, словно никогда раньше не видел. – В человеке, каким бы преступником он ни был, есть что-то здоровое. Наша задача – счищать грязь. И выяснить, где и как человек подцепил эту заразу. Чтобы создать противочумную вакцину, врачи копались в самых опасных очагах болезни. Так и мы – милиция, прокуроры, адвокаты – лезем в очаг. Заболеть сами мы не можем, но молоко за вредность нам давать следовало бы, не правда ли?
Друянов посмотрел Леночке в глаза, потом перевел взгляд на Зою.
– Что молчите? Чистят, чистят такого неандертальца. Адвокат с одной стороны, следователь – с другой. Темнота и вонь. Уже никаких, кажется, шансов нет – и вдруг... – Друянов сделал паузу и стал разминать папиросу.
– Что, что вдруг? – в один голос зашептали Леночка и Зоя.
– Нет-нет, а блеснет изнутри этого неандертальца что-то человеческое. Тогда хватай и тяни. Адвокат тянет. Следователь тянет, судья тоже тянет. И, как в сказке, нет этого самого неандертальца, а стоит человек. Слабенький еще. Качает его на рахитичных ножках. Зависть, злоба, какие-то обиды неизвестно на кого и за что крутятся вокруг него. Но раз появился человек, значит, полдела сделано.
Последние минуты
Конвой увел Приходько и Поддымова. Следователь прокуратуры дописал протокол и тоже ушел.
Виктор укладывал в сейф плотные пачки иностранной валюты, извлеченные из портфеля Приходько и из книги Поддымова.
Сергей сидел на подоконнике.
Шахов – за столом, ждал телефонного звонка.
Москву дали быстро. Шахов доложил начальству результаты.
– Хорошо, – сказала Москва, – встречаемся завтра во Внукове в одиннадцать тридцать. Билеты получите у дежурного администратора по аэровокзалу в семь утра.
Потом Шахов снова попросил Москву и назвал свой домашний телефон.
– Мишенька, – услышал он мамин, нарочито спокойный голос, – как ты там, сынок?
– Купаюсь, загораю. Как все и положено на курорте.
– Береги себя, – голос матери предательски зазвенел.
– Даже неудобно, мать, – Шахов старался говорить как можно строже. – Я же тебе объяснял, еду копаться в архиве. Обюрократился здесь совсем. Нарукавники завел. Шутка ли, по десять часов за столом, не разгибаясь. Завтра буду дома.
– Конечно, Мишенька, конечно, это я так. Тут у меня Ольга трубку вырывает.
– Шахов, – жена, волнуясь, всегда называла его по фамилии, – ты у меня дождешься. Позвонить трудно, да?
– Ладно, маленькая, не шуми. Завтра вечером увидимся, – сказал Шахов и долго слушал семейные новости: дочке привили оспу, мать безобразничает – рвется стирать, из-за этого вчера был скандал...
Шахов сказал тихо «целую» и повесил трубку.
– Псевдоним мы вам придумали – Приятель, – услышал он голос Виктора. Пока он говорил по телефону, Виктор что-то рассказывал Сергею, а тот, засучив рукава, возился со своим портативным передатчиком. – Ваши странные взаимоотношения нас совсем с толку сбили, татуировка была последней каплей.
Шахов кашлянул и подмигнул Сергею.
Шахов гордился своим другом. Сергей прошел трудный путь. Улица, голод и воспитательная колония. Завод и школа рабочей молодежи. И наконец, от постового милиционера до старшего оперативного уполномоченного управления МУРа.
Сергей убрал антенну, задернул «молнию» футляра и смущенно сказал:
– Сколько у меня уже было неприятностей с этой татуировкой. Однажды из училища едва не отчислили.
– Сейчас, кажется, это выводят, – сочувственно сказал Виктор.
– Точно, – добавил Шахов, – а заодно ты, Сережа, и волосы покрась в приличный цвет.
– Да что же мне... – возмутился было Сергей, но Виктор протестующе поднял руки и сказал: – Все. Пошли к морю, товарищи. Надо же вам выкупаться перед отлетом.
Глава 6 Шахов и Сергей в Москве
«Три года назад в Москве была выявлена группа валютчиков. Подводя итоги проделанной работы, в уголовном розыске было высказано аргументированное предположение, что скромный агент Госстраха Казаков является одним из активных членов шайки. Однако все подследственные категорически отрицали свою связь с Казаковым, и прямых улик против него не было...»
Шахов перестал писать и отложил ручку.
– Привет, Миша, – сказал Сергей, входя в кабинет. – Ты у меня молодец. Вчера – актер, сегодня – писатель.
Шахов посмотрел на Сергея. В курортном наряде Сергей был некрасив и неуклюж. Сейчас, в синем форменном кителе, поблескивая капитанскими погонами, он словно сошел с рекламного проспекта «Аэрофлота».
– Идет тебе форма, болтун. Садись и пиши авансовый отчет, – Шахов подошел к сейфу и вынул пухлый пакет. – Это все документы. За меня соответственно напиши тоже.
– Слушаюсь, товарищ майор, – Сергей сделал серьезное лицо и щелкнул каблуками. Потом снял китель, повесил его в шкаф и сел за стол. – А ты что будешь делать?
– Тобой командовать. Что же еще? – огрызнулся Шахов и посмотрел с тоской на первую страницу своего опуса. – Ты сиди, молчи и вдохновляй меня.
«Чем красноречивее и старательнее валютчики выгораживали Казакова, тем больше мы убеждались, что он был не последней скрипкой в этой шайке. Поведение преступников на следствии в судебном разбирательстве можно было объяснить только одним: Казаков является кем-то вроде казначея и на его помощь рассчитывают. Но предположения – одно, а доказательство – другое, и Казаков прошел по делу свидетелем.
Примерно через полгода из мест заключения нам сообщили, что все приятели Казакова систематически получают посылки. Мы же со своей стороны установили, что отправители посылок регулярно встречаются с Казаковым. В это же время он дважды имел свидания с иностранным туристом. Все это наводило на мысль, что он преступной деятельности не прекратил.
В конце августа этого года Казаков попросил двухнедельный отпуск за свой счет. Дирекция Госстраха предложила ему немного подождать. Он настаивал, говорил, что в Ленинграде у него заболела мать, хотел даже увольняться. Отпуск он получил и тут же заказал билет на самолет до Адлера, а по телефону пытался забронировать номер в гостинице «Приморская».
Располагая такими данными, капитан Баклаков и я вылетели на курорт. Задание было простое: выяснить связи Казакова и задержать в момент совершения валютных операций.
Мне удалось близко познакомиться с Казаковым, что значительно облегчало нашу работу...»
– Уже зарезал? – спросил Сергей.
Шахов не ответил и продолжал писать:
«На курорте Казаков вел замкнутый образ жизни и, похоже было, никаких сделок совершать не собирался. Но однажды утром я нашел его в номере с перерезанным горлом...»
– Сережа, что мы предполагали, когда Казакова убили? – спросил Шахов.
– Много чего предполагали, – Сергей хитро посмотрел на друга. – Предполагали многое, а уверены были только в одном – что влетит нам от комиссара. И, кажется, не ошиблись.
– Серьезно, Сергей. Что-то у меня все мысли разлетелись. Тогда же были какие-то четкие версии.
– Не ври, Миша. Сутки не было никаких версий. Ходили как в воду опущенные. Когда в городе увидели Поддымова – старого проходимца и валютчика, – немного приободрились.
– Верно. Поддымов, – обрадованно перебил Шахов. – Потом встреча Поддымова с Приходько.
– Не забудь отразить, – Сергей постучал пальцем по столу. – Эту встречу установил я. И что Зоя служит только ширмой для Приходько, установил тоже я.
– Сережа, ты в моем повествовании главный герой.
– Констатация факта, – Сергей пожал плечами.
«...На наш запрос Москва сообщила, что Друянов является членом коллегии адвокатов, человек безукоризненной репутации.
Приходько же только что был освобожден из мест заключения, где отбывал наказание за бандитизм. Тогда и родилась версия, что Приходько – убийца, а Поддымов – организатор преступления.
Убийство было совершено следующим образом. У Казакова болел палец. Приходько предложил побрить его. Зарезал, забрал валюту, через веранду вернулся в свой номер, прошел мимо дежурной, позавтракал и сел играть с шахматы. Отлучившись на две минуты, он через веранду снова зашел в номер Казакова, позвонил дежурной, быстро запер внутреннюю дверь, чтобы Самойлова не могла войти и увидеть труп, а сам спрятался в душевой.
Результат достигнут. В семь тридцать Казаков якобы еще жив, а Приходько в это время играет в шахматы. Время убийства смещено. Преступник получает алиби. Подозрение падает на Друянова...»
– Сергей, – Шахов бросил ручку и закурил. – А как Поддымов узнал, что у Казакова с собой крупная сумма валюты?
– А черт его знает, как он узнал. Мы только догадывались, а он точно знал.
– А как это получилось, что Поддымов, валютчик и чистоплюй, связался с Приходько, вором-рецидивистом и бандитом?
– Поддымову нужен был исполнитель. Знаешь, Миша, – глаза Сергея загорелись, и он заговорил быстрее, – чую, что очень скоро мы это дело передадим в Комитет государственной безопасности. Кто-то стоит за Поддымовым. Из этих, – он сделал рукой неопределенный жест. – Отсюда и осведомленность Поддымова. У них с Казаковым был общий хозяин. Хотели одним ударом убить двух зайцев. Убрать Казакова – он был одной ногой в тюрьме и стал опасен. И завербовать Приходько.
– Остановись, – Шахов хлопнул рукой по столу. – С твоим полетом мысли только фантастические романы писать.
– Не веришь – не спрашивай, – Сергей углубился в дебри бухгалтерии.
«Работа по установлению и изобличению преступников велась параллельно уголовным розыском города и нами с Баклаковым. Считаю необходимым отметить грамотность и оперативную смекалку коллектива городского уголовного розыска. Разыскные мероприятия, проводимые под руководством исполняющего обязанности начальника отдела старшего лейтенанта Перова, всегда были своевременны и целенаправленны.
Приходько сделал тонкий ход и не назвал своего партнера по шахматам, уверенный, что работники милиции найдут его обязательно. Этим он добился, что уголовный розыск сам установил его алиби. Однако и после допроса семьи Шверковских Перов, основываясь на мелких ошибках, допущенных Приходько на допросе, не отбросил версию о его виновности. Приходько чувствовал, что ему не верят, и это заставило его активизироваться. Улучшить ситуацию для Приходько мог только арест другого человека. Для этого он и вложил в карман парусиновых брюк, сданных Друяновым в стирку, окровавленный платок Казакова. Ход был грубый, но выбирать уже не приходилось.
К этому времени я, уже уверенный в непричастности Друянова к преступлению, расшифровался перед ним.
Когда в гостинице был обнаружен злополучный платок, я встретился с Перовым. Друянова мы прямо с пляжа отправили в Рицу, а в гостинице подняли переполох и выставили негласные посты.
Приходько решил, что Друянов испугался и скрылся. Похищенную у Казакова валюту Приходько хранил в двойном дне портфеля, который оставлял у Зои. Задержать Приходько с валютой в руках было не так уж сложно, но в этом случае Поддымов мог остаться в стороне. Пока Приходько готовился к отъезду, мы наблюдали за ним и построили такую версию: Поддымов приезжает в город. Зачем? Помочь своему сообщнику? Ради такой филантропической затеи Поддымов не стал бы рисковать. Просто он не доверяет Приходько. Боится, что тот скроется с валютой. Приходько чувствует, что находится под подозрением, но валюту, самую серьезную против него улику, Поддымову не передает. Он рискует свободой и жизнью, но не расстается с награбленным, так как уверен, что, получив валюту, Поддымов уедет.
Построив такую логическую схему, мы пришли к выводу, что Поддымов побоится уехать вместе с Приходько и в то же время не отпустит с валютой его одного. Он обязательно встретится с Приходько в последний момент и получит свою долю. Таким образом, операция по задержанию преступников была построена на их собственной психологии. Такая встреча действительно состоялась, после чего оба преступника были задержаны. Следствие ведет Прокуратура СССР».
Шахов закончил рапорт.
– Помнишь, как Александр Викентьевич стал следить за тобой? – спросил Сергей, увидев, что Шахов положил ручку. – А когда ты пригласил его покататься и поговорить – рассказывал о предстоящей поездке табачнику Акопяну? А тебе втолковывал, что у старика отличная память, особенно на лица? – И Сергей заразительно рассмеялся.
– Что же здесь смешного? – Шахов налил себе стакан воды. – Плохо я эту встречу проводил. Утром пытался зайти к нему в номер, но дверь была заперта. Громко стучать не хотелось. Молча протянуть ему удостоверение? Сам знаешь, жили на пятачке, кругом народ. Можно сорвать всю операцию. – Шахов поставил стакан на тумбочку. – Друянов старый адвокат. Насмотрелся за свою жизнь. Он мне потом рассказывал о своих опасениях: «Столкнет, думаю, меня этот парень с какой-нибудь скалы. И положит в карман записку такого содержания: что, мол, в смерти Казакова виноват и т. д. А поехать хочется – любопытство разбирает».
– Увидев твою физиономию, еще и не то подумать можно, – тихо, как бы про себя, сказал Сергей. – Я бы с тобой и в кино не рискнул пойти.
– Следы юношеских увлечений у кого на лице, а у кого и на всем теле, – парировал Шахов и многозначительно посмотрел на товарища. – Я хоть купаться могу. Не как некоторые.
Сергей обиженно спросил:
– Бить ниже пояса тебя на ринге научили?
– Сережа, друг ты мой наилучший, – Шахов подошел к Баклакову, обнял его и приподнял со стула.
– Хватит. Прощаю. Идем обедать.
Друзья закрыли кабинет и отправились в столовую.